>Освобождающая сила события заключается в том, что оно выводит субъекта из-под господства как двух дискурсов (греческого и иудейского), так и любых иных критериев идентичности (принадлежности к той или иной этнической группе, полу, классу). Дискурс – это определённый способ построения речи или структура, лежащая за речью и эту речь определяющая. Греческий и иудейский дискурсы – это дискурсы господства, в которых субъект оказывается в подчинённом положении, под властью мудреца, знающего законы функционирования универсума, или пророка, способного толковать знаки божественного. Христианский дискурс основывает себя практически на ничто (и так далее).

>Что не нравится С. Ж ижеку? Он признаёт свою солидарность с проектом А. Бадью по реабилитации понятия истины, в свете господства в Европе мультикультурализма и политики частных идентичностей с одной стороны, и объединяющей всё силы мирового капитализма с другой стороны. Но вместе с тем считает, что подход А. Бадью с точки зрения структуры происходящего не меняет ничего. Он считает, что событие не может отменить закон (идеологию), оно лишь создаёт новый закон, как в известной притче про героя, который, победив дракона, сам становится драконом.

>А. Бадью делает ставку на воскресение (событие), С. Жижек же видит в событии лишь очередную голову гидры идеологии и пытается найти обходные пути.

>оно (событие) выводит субъекта из-под господства как двух дискурсов (греческого и иудейского), так и любых иных критериев идентичности (принадлежности к той или иной этнической группе, полу, классу).

>у Фрейда появляется концепция смерти (мортидо и деструдо - два вида жажды разрушения, направленные на себя и на окружающих), но она там используется позитивно, потому что в центре всего любовь. А я бы хотела, чтобы в центре была смерть и любовь была одной из вещей вокруг смерти.

>Жизнь человека трагична. Мы ждём от любви счастья, а это снова трагедия.

>То что депрессия - это болезнь, это такая иллюзия. Психология погружает человека в иллюзию. Депрессия - истинное состояние человека.

>Если человеку сказать, что он может в жизни чем-то заниматься и чувствовать себя хорошо - это ложь, но ложь полезная, потому что помогает жить.

>Живой человек не может любить, потому что если бы он любил, он бы сразу исчез. Потому что любовь - это про открытые границы - ты сразу исчезаешь.

>Есть же верующие люди... Доказано, что у них психика более здоровая. Они себе придумали, что есть Бог, невидимый дядька. Что после смерти они встретятся с родственниками. Мы уже знаем, что этого всё выдумки. Это такая иллюзия, но, видите, полезная. Мы знаем истину и потому чувствуем себя хуже.

>Позитивное решение "проблемы человека" - это самоубийство.

>Мы не замечаем множество людей, которые покончили жизнь самоубийством. Подростковые самоубийства. Это люди, которые решили не прогибаться под кого-то, жертвовать своей свободой. Не прогибаться под родителей, не идти учиться и работать. Все, кто сейчас живы - это люди, которым удалось прогнуться под навязанные родителями и обществом ценностями. Самоубийцы - это те, кто не смогли прогнуться. Это люди, которые не смогли себе соврать. Мы, выжившие... для чего?

>Оп, кем работаешь, чем дышишь, куда двигаешься?

>Зверства в Свободном государстве Конго за период хозяйствования Леопольда II имели, по оценкам историков, «апокалиптические масштабы», население государства сократилось с 30 до 15 миллионов человек.

>Эрос соединяет противоположности и разделяет их. Точно также и Психея, душа, находится между умом, духом, с одной стороны, и телом, материей, с другой. Они приходят на то место, где до этого царствовал хаос, и он исчезает, отступает, меркнет, пронизанный лучами новой структуры.

>Таким образом, хаос — это антитеза любви и души. Хаос царит там, где нет любви. Но вместе с тем, именно на месте хаоса — в том же самой зоне бытия — и рождается космос. Поэтому между хаосом и его антиподами — порядком, Эросом, душей есть как смысловое противоречие, так и топологическое родство. Они занимают одно и то же место — место между.

>Сегодня мы живем в обществе, которое становится все более нарциссическим. Либидо инвестируется прежде всего в свою собственную субъективность

>Нарциссический субъект, напротив, не может ясно установить свои границы. Так расплывается граница между ним и Другим. Мир является ему только в оттенках его самого. Он неспособен познать Другого в его инаковости и признать эту инаковость.

>Эрос делает возможным опыт Другого в его инаковости, которая выводит субъекта из его нарциссического ада. Эрос побеждает депрессию.

>Своим волшебством она взывает к близости эроса и смерти, апокалипсиса и избавления. Приближающаяся смерть парадоксальным образом оживляет Жюстин.

>Эрос, эротическое желание побеждает депрессию. Он выводит из ада Однообразия к атопии и даже утопии всецело Другого.

>Капитализм только обвиняет. Он не предоставляет никакой возможности для искупления, которое освободило бы виновного от его вины. Невозможность прощения и искупления также служит причиной депрессии у субъекта достижений. Депрессия вместе с выгоранием представляют собой безвозвратный крах способностей, т. е. психическую несостоятельность. Несостоятельность (Insolvenz) буквально отсылает к невозможности искупить (solvere) вину.

>Можно сказать, что эротика — это утверждение жизни в самой смерти».

>При этом утверждается здесь не голая жизнь, избегающая негативности смерти. Скорее жизненный импульс, усиливаясь и утверждаясь до предела, сближается с импульсом смерти. Эрос — это медиум усиления жизни вплоть до смерти: «Хотя эротическая деятельность прежде всего есть безудержность жизни, цель такого психологического поиска, как уже сказано, независима от заботы о воспроизводстве жизни и не чужда смерти»;

>Господствующий управляет другим посредством себя; любящий возвращается к себе по- средством другого. Любящие оба выходят из самих себя и переходят друг в друга; умирая в самих себе, они вновь восстают в другом;

>Позитивное общество, из которого исчезает негативность смерти, — это общество голой жизни, которое управляется исключительно заботой о том, чтобы «обеспечить выживание в дискретности». Это жизнь раба. Эта забота о голой жизни, о выживании лишает жизнь всякой жизненности, которая представляет собой очень сложный феномен. Чистая позитивность безжизненна.

>«Мы равны только в идее, только тогда, когда “мы” являемся абстракцией, но не в действительности, не как существа во плоти. Я — я, и ты тоже я, но я не это воображаемое я, а вот это, действительное я. Но “я”, равное всем, — только моя идея, только моя мысль. Я — человек, ты — тоже человек, но “человек” — только мысль, всеобщность. Ни я, ни ты не можем быть определены словесно, ибо мы невыразимы; только мысли могут быть выражены в словах, и только в словах они существуют».

>Мы ставим во главе угла примат личности и её своеобразия над окружающей её средой, родовыми признаками и формальными принадлежностями. Это означает, что, рассматривая классовую принадлежность личности, мы не рассматриваем личность исключительно как «пролетария» или «капиталиста», а как нечто большее и превосходящее по своему смыслу и содержанию явление.

>предвосхищая обвинения в «идеализме» со стороны марксистов, необходимо отметить, что мы, безусловно, не игнорируем социально-экономические условия как фактор влияния на личную этику человека

>Просто не должно быть его (индивидуализма) слишком много, потому что философия знание производит.

>капиталист, будучи под перманентным влиянием бытия эксплуататора, постоянно подвержен влиянию его классового положения: он отчуждён от рабочих, конкурентная среда навязывает ему капиталистическую ментальность, в которой для него есть лишь одно — стремление к наживе, узкой выгоде — к накоплению капиталу; чтобы успешно реализовывать это побуждение, он вынужден вступать в классовый антагонизм с рабочим классом, подавляя их забастовки, пользуясь антипрофсоюзными услугами, занимаясь сокращениями и так далее

>Такой человек, как, например, Безос, лишён индивидуальности: он исключительно воспроизводитель капиталистической ментальности, и не более того.

>Естественно, в такой среде менее вероятно то, что среди представителей капиталистического класса появятся благородные и гуманистические души.

>личность пребывает в перманентнойпостоянной диалектической борьбе между своим «Я» — совестью, идеалами, интуитивно понятыми ценностями, рудиментарными порывами к добродетели и так далее — и окружающей её средой

>Ленин начал строить новое кровавое централизованное бюрократическое государство, под его руководством были задавлены реальные попытки построения социализма (махновщина, Кронштадтское восстание, фабрично-заводские комитеты, разного рода низовые советы самоуправления крестьян и рабочих), началось построение государственного капитализма с «красной бюрократией» в роли нового правящего класса, множество искренних и настоящих революционеров сосланы, убиты или были вынуждены прогнуться и стать аппаратными функционерами новой государственной машины. Буржуазная воля Ленина воплотилась: он дорвался к власти и удержал её любой ценой — ценой лжи, лицемерия, жестокости, кровавости, уничтожения реального низового самоуправления на местах, за которое Ленин якобы выступал, тирании, гнусной клеветы и дичайшей подлости; одним словом — маккиавелист, а маккиавелизм — основа буржуазной, а не социалистической политики

>Для нас важно в первую очередь не то к какому классу этот человек принадлежит, но что за личность он сам по себе — каковы его ценности, стремления, способен ли он к эмпатии и солидарности, обладает ли совестью, имеет ли потенциал к творческо-критическому мышлению, стремится ли он к освобождению, может ли проявлять автономию в воли, поступках и суждениях и так далее.

>благодаря превращению частной собственности в общественное достояние и выдвижению кооперации взамен конкуренции возвращает общество к нормальному виду, преобразуя во вполне здоровый организм и гарантируя материальное благополучие каждого. По сути говоря, он создает нормальную основу и нормальную среду для Жизни. Однако для наиболее полного развития Жизни на пути к наивысшему совершенству необходимо нечто большее. И это — Индивидуализм

>Так и образуется этот парадокс: главная цель идеологии Жизни - даже внутри Смерти остаться живым и образовать в небытии островки жизнедеятельности.

>Да, люди по-разному ведут себя в стрессовых ситуациях. Бей, беги, замри, сдайся. Я бы побоялся делать общественным кумиром определённый тип реагирования.

>We already know that obsessional neurosis does not consist only of control but also of symptoms that signal the failure of control. It is a fiasco that makes a more or less big spot on the immaculate tissue of well-controlled world; a spot for which we know that it is shit.

>Here is the obsession, as told to me after a certain period of analysis, then more precisely defined in the course of its successive appearances. It is presented as a vision, an image, a picture in short, that then imposes itself on the patient’s gaze. It takes many forms: those of excrement, of shit and not a shit, the patient is soiled in it, progressively covered; or it may also concern a person among those dear to him—but mainly women—a woman is thus soiled in the same way; or, he is covered with it and has a mouthful of it.

>It is a fiasco that makes a more or less big spot on the immaculate tissue of well-controlled world; a spot for which we know that it is shit

>ни в коем случае не участвовать в чем-то лично

>подменяя какие-то реальные выводы ссылками на схожие выводы вот у того громкого имени

>Чего стоят одни бесконечные слова через дефис-как-делают взрослые дяди

>появление тяночки Юми

>в её постах даже иллюзии рассуждений не создаётся, пустой набор слов

>Один раз попробовав в деконструкцию

>попробуй на улицу выйти, да ещё и не ночью, а когда там люди, и заговорить с ними по-настоящему

>Чуть позже удалось хотя бы как-то выбраться из нарциссизма, а с помощью невероятного терпения Мики - из декаданса/нигилизма.