Меня зовут Алексей Орлов. Я — бывший студент 23-х лет, разорившийся дворянин К---й губернии; Пару лет назад мне от матушки, вдовы-генеральши, досталось приличное состояние — неплоохое имение, душ 100 крепостных и две деревеньки; глубоко опечаленный нежданно свалившейся трагедией, я отправился в Петроград — учиться, и обрастать связями в высших кругах, куда мне, без покровительства матушки, путь был заказан. Хозяйство я оставил на своих слуг, вовсе не заботясь об оном.

Поначалу я учился, жил на съёмной квартире в неплохом районе, и ни в чём не нуждался. После, втянувшись, приобщился к выпивке, и начал прогуливать учебные занятия, пропадая в различного рода сомнительных компаниях. Там были и молодые офицеры, и миленькие дамочки, и юные студенты-либералы без гроша за душой, — и вся эта компания была едина, словно между ними не существовало ни рангов, ни чинов.

Не помню, как это вышло. Не знаю, и не отдаю себе отчёта в том, что произошло. Всё случилось аки сон.

Поначалу денег мне хватало с излишком, я пил, кутил, и часто захаживал в одно из первых петроградских казино. Оно было диковинным — там не играли в покер, не раскладывали пасьянсы, и даже не рубились в «Дурака»; там играли во французскую, новомодную roulette.

Я ставил, охотно и много. Часто проигрывал, реже — выигрывал, но денежный вопрос меня интересовал слабо, в казино я общался и хорошо проводил время.
Когда оставленный мною следить за хозяйством Григорий Пирогов прислал письмо, где просил меня вернуться, дабы уладить непростые дела в имении — туда частенько наведывались люди, посылаемые банком, и напоминающие о долгах моего покойного отца; я отмахнулся, и не придал этому особого значения — лишь отписав, чтобы держал меня в курсе над ситуацией и не переживал.

Чрез год мне сообщили, что я разорён — банк, наконец, выиграл суд (о котором меня, наверняка, тоже оповещали, но, черт возьми, мне было абсолютно наплевать; я даже не подумал нанять на суд хотя бы стряпчего!), и насильно взыскал с меня и средства и имущество. Даже родительский дом и то пришлось продать, дабы окончательно расплатиться с банком.

Я запил. Я был сломлен. Мои старые друзья, которым я частенько давал в долг, от меня отвернулись тут же, как прознали, что теперь мои средства сильно ограничены тем, что я успел привезти сюда с собою.
Работать я не любил, а азартные игры так же крепко сидели в моём сердце. Я стал ставить серьёзно.

Покер, дурень и прочие игры, где требовалась смекалка и хитрость, я отбросил сразу. Тогда я и вернулся к рулетке, просаживая там последние свои деньги.

Зайдя внутрь, привычно отдал швейцару своё пальто, и прошёл к игорному столу.

Было раннее утро, и игроков было совсем мало. Слева от меня плакал проигравшийся офицер, глотая пьяные слёзы.

Я небрежно покосился на игровой стол, разменял последние оставшиеся деньги — 500 рублей — на фишки, и начал ставить.

Я посмотрел на таблицу, куда выписывали 6 последних выпадений — вышло 2 черных, и 4 красных за ними. Не думая, поставил на чёрную, две черные фишечки по 100 рублей каждая.