Обдумав ситуацию, парень слегка приуныл.

— Я знаю об этом мире только одно, — пробормотал Герберт вполголоса, обращаясь куда-то в пустоту. — Он хаотичен и непредсказуем, точь-точь как властвующие здесь боги. К чему приведёт любое моё решение? Что вообще можно утверждать с достойной уверенностью? Как мне попасть на крышу?

— Последний вопрос выглядит особенно интересно в свете двух его предваряющих, — отметила черноволосая девушка, невозмутимая и спокойная. — Я признаю твой выбор, ведь для нашего брата и нашей сестры служение нечестивым богам зачастую оказывается… слишком выматывающим в аспекте психического здоровья, выразимся так. Тем не менее, буду признательна, если ты в итоге предпочтёшь иное снотворное, менее разрушительное для красоты вида за окнами.

Наследник престола лениво провёл рукой по воздуху, выражая недовольство услышанными словами.
— Вид за окном? Да, вижу, там чудное кладбище. В любом случае, рано меня хоронишь, доступ на крышу нужен для кое-чего другого. Хочу понаблюдать за птицами.
Черноволосая склонила голову к плечу.
— Ауспиция? Желаешь получить те ответы, которые не обрести иными путями?
— Аус… что? — парень спрыгнул со стола, с неким довольством отмечая, как упруго отдался о ступни жестковатый пол. Простейшие физические ощущения особенно приятны, а главное, настолько быстры, что в них не успеваешь усомниться. — Сказал же, хочу посмотреть на птиц. Отсутствие смысла и невозможность познания означают совершенную свободу; почему бы не посвятить её созерцанию птиц?

Для того, чтобы глядеть на птиц, не нужно выхода на крышу.

— …Я вижу логику в твоих словах, — неслышно прошептала Хэфер, сосредоточив всю пристальность немигающих красных глаз на спине уходящего парня.

…

— Императорская проницательность обещала мне плохую концовку при бегстве из хостела, — оставшись в одиночестве, наследник престола вернулся к увлекательному занятию, размышлениям вслух. Герберт не спешил доверять скрытным людям, усердно думающим что-то про себя, старался излишне на них не походить. — При этом, уход за поисками регалий никакими предупреждениями не сопровождался. Он безопаснее? Или моя интуиция — девочка лживая и ненадёжная? Ай-яй-яй, её необходимо поймать и отшлёпать…

Парень неожиданно замер у дверей башни, почти уже вышедший навстречу неизвестности, свободе и птицам.

— Регалии. Где я мог их оставить..?

Равнодушно пожал плечами, повернул дверную ручку. Ему не нужны символы власти, чтобы оставаться наследником престола.
Неожиданно Герберт сообразил, как он вообще дошёл до таких странных измышлений.

— …Верно. Интуиция не препятствует моему крестовому походу за наблюдением птиц.

Там безопасно.

Приободрившись, парень широко раскрыл дверь и с уверенно выставленной вперёд грудью шагнул навстречу лучам утреннего солнца.

…

В Карпадах солнце встаёт рано; часы, например, показывали жалкую половину четвёртого. А шли они правильно, по крайней мере, Герберт был уверен, что перевёл их на нужную величину. Был тот час, когда людей на улице меньше всего: даже ночью встречаются разные личности, торопливо шагающие куда-то наперерез клубящейся тьме. Сейчас же? Немногие беспокойные обрели пристанище, желанное или не очень, остальные ещё не успели проснуться. Улицы курортного городка, — что, кстати, удивительно, ведь подобные места обычно игнорируют все предписания стройной мысли — мертвенно пусты.

Ни одной лишней души; тишина, спокойствие и свобода. Спешить некуда… императорская свадьба дня через три? Ну и ладно. Значения не имеет, беспокойства не заслуживает. Во-первых, на неё можно просто не приходить. Во-вторых, можно спилить невесту куда-нибудь подальше, собственноручно или через смелый приказ, публичный или тайный. В-третьих, мир вообще непостоянен, порывы нечестивых богов более чем способны вновь переписать реальность.

А пока Герберт будет смотреть на птиц.

Смотреть на птиц лучше всего в парке: тихо, спокойно, они там обитают, можно повстречать бегающих по утрам спортсменок и завести с ними дружелюбный разговор. Да, именно так. Нет одиночеству! Даёшь человеческое взаимодействие! Где-то в голове парня цвела мысль, что, возможно, с предполагаемой коллегой интересно будет познакомиться ближе… но это потом. После созерцания птиц.

По пути в парк, случайно примеченный краем глаза во время поездки на автобусе, наследник престола повстречал целых две плотных голубиных стаи. Жирные, нахохлившиеся птицы нисколько не боялись шагающего мимо парня, отказываясь взлетать, даже когда тот оказался в непосредственной близости. Двинуть ступнёй чуть в сторону — и можно прижать чьё-то крыло к асфальту. Но излишняя жестокость не нужна, приветливость просыпающегося солнца к ней не располагает.

Да и выглядят эти голуби более-менее прилично, способные похвастаться бежевым оперением: выглядит куда лучше, чем надоевшие Герберту сизое или белое.

Воробьёв же парень не повстречал от слова совсем. Зато в парке обнаружились две… длиннохвостые и серые, предположительно, врановые. Врановые хороши. Умные птицы, достойные домашние питомцы. Не стоят, правда, мороки с воспитанием и затрачиваемых усилий.

— Не доверяйте слугам воспитание собственных животных, — посоветовал Герберт незримым слушателям с деревянной скамейки напротив. — Они сделают из них коварных шпионов. Паранойя — наша главная ценность.

Со снежного пляжа неподалёку доносились громкие крики чаек, обычно надоедливые и раздражающие, но приятные и умиротворяющие этим магическим утром. Почему бы не посмотреть и на них? Резво встав со скамейки, наследник престола направился к светлому морю.

Птицы действительно свободны. Как и он, Герберт.
За ними приятно наблюдать.
Пытливый рассудок превратит даже самое обыденное действие в размеренное, неспешное, увлекательное приключение. А в созерцании птиц обыденного мало. Как часто парень вообще обращает на них внимание?..

Утренняя прогулка успокоила мысли будущего владыки, привела их в порядок, ласковыми каплями прохладной росы слизнула с плоти грязь лихорадочной суеты. Не нужно волноваться. Нужно больше спать. В общем-то, Герберту не помешает чуть позже упасть в постель и отдохнуть, — только так можно защититься от пришествия новых иллюзий. Пока что их, к счастью, не было.

Верный охотничий сокол не спустился с небес на руку будущего императора, гигантский пингвин-альбинос не снял перед ним котелок, по-джентльменски прося пожаловать морковки. Здравость ума вернулась к владыке, сопровождаемая особым любопытным желанием… тем самым, подружиться с черноволосой.

— Мои отсутствующие советники, — произнёс Герберт торжественно, а при этом и тихо, не желая нарушать блаженство утренней тишины. Наследник наслаждался белизной пены на медленных волнах прозрачного, ещё сонного моря. — Судьба государства возлегает на ваших плечах. Есть, как говорится, некая девушка… как же мне её задружить?

Следующая волна ударилась о прибрежные скалы с большею силой, будто бы возмущённая плывущим над её гладью вопросом.

H1 = 5/10.
H2 = 4/10.
H3 = 5/10.

I) Предложить ей открыть вслепую чёрный портал и прогуляться вместе в загадочный мир.

II) Соблазнить её совместным времяпровождением в реальности настоящего…
а) …привлечь к просветляющему спокойствию созерцания птиц.
б) …пригласить отобе… позав… поужина… насладиться пищей вдвоём и за пределами хостела.
в) …очаровав идеей пения в караоке.

III) Вызвать её на настоящий поединок, спровоцировать хищный дух состязания!..
а) …теологический спор.
б) …заплыв на скорость до того островка недалеко от берега.
в) …тентаклепобоище настоящих служителей нечестивых богов.

IV) Действовать пассивно, подталкивать её к проявлению собственной инициативы, запросить…
а) …тур по городу.
б) …духовное наставление.
в) …жизненных советов о подкатах к девушкам.

Обдумав все возможные варианты совместного времяпровождения, парень пришёл к простому и элегантному выводу: хочешь подружиться с девушкой? Пощупай её тентаклями.

Но сперва не забудь спросить, чего, собственно, желает она. Следует быть вежливым и учтивым, — настоящим джентльменом.

Но потом — обязательно пощупать.

…Под таким лозунгом и процветала славная испанская инквизиция. Огонь был вторичен; мало кто сейчас догадывается, что доблестные конкистадоры плыли в Америку не для удовлетворения собственных пироманических склонностей, даже не для созерцания великолепия извергающихся вулканов. Их настоящим назначением являлось сердце джунглей, скрывающее в себе утыканных обсидианом шаманов, отбросивших человечность в паразитическом сплетении с дикими лозами. Таков был южноамериканский трансгуманизм; именно так служители нечестивых богов — когда-то бывшие самыми ревностными сынами церкви земной — и обрели могущество изворотливых щупалец.

— Позвольте охарактеризовать ваши воззрения как ересь, — черноволосая девушка отнеслась к увлекательному экскурсу в историю довольно прохладно. — И нет, я не собираюсь предлагать альтернативной гипотезы.

Герберт недоверчиво посмотрел в красные глаза, пристально его созерцающие.

— Что в жизни может быть увлекательнее стремления к правде? — полюбопытствовал он, не забыв принять позу глубокомысленнее. Это была хитрость, хитрость смелая, коварная: от усыпляющей бдительность болтовни, от беседы о делах духовных наследник престола незаметно перескочит на вопросы личного характера, не пробудив в собеседнице и искры подозрения. И вот, пожалуйста; — Что тебе нравится делать больше всего, моя хвостатая коллега?
Хвостатая коллега, услышав такое оригинальное обращение, прищурилась… удостоила парня взглядом особой лиричной задумчивости, как бы прикидывающей: а какую кость ему сломать первой?
— Важно не что, а когда, — ответила она, тем не менее, сразу, совершенно спокойно. — Я очень люблю ночь и её тишину. В неспешной атмосфере любое занятие становится по-настоящему приятным. Не люблю солнце, оно вообще какое-то слишком яркое.

«Так вот почему я встретил тебя в подвале,» — догадался проницательный Герберт. «И вот почему ты не спала, хотя я и приехал ночью.»

С другой стороны, оно могло возвещать о чём-то печальном.
— И в скором времени ты предполагаешь откланяться? — удручённо уточнил парень.
— Не совсем. Нет ничего хуже, чем спать утром или днём… следовательно, мне остаётся только вечер. Проснулась как раз за час до твоего приезда, — Хэфер попыталась зевнуть, что получилось максимально неестественно и притворно, тем самым сообщило: девушка говорит правду. — Да, и мне не нравятся здесь вечера: солнце садится настолько поздно, что честно утомляешься его ждать.

Парень пожал плечами, не очень согласный с таким отношением к свету, но не желающий устраивать бессмысленный спор о вкусах. Между тем, девушку следовало вернуть на рельсы обсуждения… он должен добиться у неё, как именно она хочет поразвлечься. Чтобы суметь потом предложить тентаклепоединок со всей положенной вежливостью.

— Значит, тебе нравится ночь. А относительно там любимых занятий или хобби, чем похвастаешься в первую очередь?
— Грибы выращиваю, — вздохнула девушка, не выражая, впрочем, раздражения или усталости, нисколько не удивлённая постановкой вопроса. — Особые, пещерные. Они вкусные и приятно светятся.
— А это легально? — недоверчиво покосился Герберт.
— А с чего бы нет? — вот здесь, кажется, Хэфер было немного даже уязвлена и возмущена, словно её невинное увлечение приписали к чему-то нехорошему. — Они совершенно безопасны и никаким дурманящим эффектом не обладают.
— Правда? Это радует. Хэфер, давай сразимся на тентаклях.

Наследник престола был настоящим учтивым джентльменом: он прекрасно знал, что нельзя смущать девушку излишними окольными церемониями. Говорить следует чётко и сразу по делу… кроме тех случаев, когда пытаешься поразить её вдохновлёнными рассказами.
— А давай, — девушка флегматично кивнула, спрыгнула с серебристого стола, лихим движением плеч сбросила прочь белый халат. Что-то металлически звякнуло, из кармана вылетел и проскользнул по полу самый заурядный скальпель.

— Хочешь проверить боевые навыки своей новой коллеги?, — интонация Хэфер, аккуратно подобравшей халат и склонившейся под стол за врачебным ножом, колебалась между владениями риторического вопроса и констатации фактов. — Соглашусь, это важно. Мне самой интересно, насколько… компетентен ты.
«Она не могла отказать в вызове августейшей персоне!» — хищно облизнулся Герберт, очарованный одним неожиданно открывшимся ему зрелищем. «Сейчас, конечно, не август… но победить я просто обязан! Иного исхода моя гордость не простит!»

Следует ли ему соблюдать сдержанность? Наверное, да. Иначе будет неловко.

Но это тоже будет победой. Даже если девушка и бросит его с прогиба.

…С прогиба?

— Я также люблю физическую активность, — всё с той же неизменной безэмоциональностью поведала парню Хэфер. Её руки, ранее скрытые под тканью медицинского халата, демонстрировали… манящую упругость мышц. — К сожалению, нелюбовь к открытому воздуху несколько ограничивает спектр доступных мне упражнений. Не будешь ли ты против, если мы слегка расширим спектр допускаемых правилами средств?
По крайней мере, скальпель лежал далеко на столе.
— И как же соотносятся последнее предложение с ему предшествующим? — опасливо хмыкнул Герберт, случайно переходя на заумный регистр собеседницы. Что-то подсказывало парню, какой именно ответ он услышит.
Хэфер вдруг улыбнулась. Одними лишь краешками губ, но все равно довольно мило и дружелюбно.
— Ну, одно из них объясняет, почему я наделяю себя моральным право игнорировать часть упражнений… концентрируясь на более приятных и более применимых в повседневной жизни. Другое же вежливо спрашивает разрешения… попрактиковаться.

Три чёрных сферы материализовались за спиной девушки, готовые устремить вперёд поток щупалец. К слову, в них не было ничего особенно примечательного, идентичных стандартным для нечестивых богов: тёмные, склизкие, с упругостью плоти… вот только будто слегка влажноватые.

Хэфер выставила левую ногу чуть вперёд, спрятала челюсть и губы за двумя кулаками, пародируя всяких боксёров. Пародируя ли?

«Кажется, мне хотят набить ебало,» — обескураженно подумал Герберт, не забыв предварительно извиниться перед возможными слушателями (никогда не знаешь, кто поглядывает в твои мысли) за обсценную лексику. Парень присвистнул — и две ярко-оранжевых сферы, точь-в-точь режущий глаза свет уличного фонаря, возникли из ниоткуда позади него. Своими тентаклями наследник престола честно гордился: они уникальные, персонализированные, способные при необходимости сверкать внезапными вспышками и дезориентировать тем самым врагов.

«И что мне с этим делать? Соглашаться или заметить, что нэва бринг э фист ту э тентакле файт?»

0.а) Признать свободный подход к правилам тентаклепобоища.
0.б) Выступать за традиционность, осторожность… сохранность лицевых костей.

##############################

Герберт, HP: 7.

H1 = 5/10.
H2 = 5/10.
H3 = 5/10.

Хэфер, HP: 12.

H1 = 2/10.
H2 = 4/10.
F3 = 4/10.

Дистанция — 2 метра.

##############################

«Кажется, девушка уступает мне право первого удара. Что ж, в качестве начинающей бой атаки я применю…»

I) Пространство Ржавых Фонарей. (недоступно: Н1 < 9)

II) Честную атаку тентаклями…
1.а) …крушащую, хаотичную и беспорядочную.
1.б) …хлыстоподобную, прицельную и аккуратную.
1.в) …обездвиживающую.

2.а) …сопровождаемую ослепляющей вспышкой.
2.б) …самостоятельную.

III) Голос Императора…
а) …повелевающий.
б) …открывающий страшную правду.

«…Не думаю, что какая-либо из них противоречит традиционному тентаклевому кодексу.»

Голоса в голове наследника предлагали самые разные пути решения проблемы.

«Поставь перед ней тяжёлый моральный выбор,» — шептал один, уверенный и плутоватый. «Девушка хочет свободы для себя? Девушка хочет свободы для Хэфер? Пусть тогда осознает: получить можно лишь одно из двух! Что она предпримет? Что она предпримет? Помни: терзать паладинов нравственными дилеммами веселее всего!»
«Эй, ты последнего не говорил!» — в возмущённом недоумении возразил голосу Герберт. В самом деле, скрипт пьесы был в руках парня, и там не обнаруживалось ничего об извлечении удовлетворения из страданий девушек с убеждениями.
...Скрипт пьесы?
В руках?
«Я опять галлюцинирую,» — спохватился догадливый парень.
«А с галлюцинациями лучше не спорить, они от этого грустят и ударяются в агрессию. Только дружба! Только принятие! Только понимание и уважение!»

Герберт ошибался.
Галлюцинациями голоса ни в коем случае не были; в каком-то смысле, они представлялись даже реальнее его самого, и это обстоятельство, непостижимым образом вкравшееся в неутомимое сознание, весьма удивляло наследника престола.
«Что происходит?» — наследник престола требовал у вселенной ответа. «Неужели нечестивые боги обратились ко мне напрямую? Где я вообще нахожусь?»
Рыжий свет фонарей не окружал уже парня. Рядом не было ни Хэфер, ни беловолосой охотницы, ни людской расы, ни уводящих в бесконечность асфальтированных дорог на металлических подпорках.
«Шутить с парабеллумом просто опасно,» — эхом повторялся второй голос, осторожный и властный. «И незачем предлагать паладинам такого морального выбора, где на одной чаше весов располагается их собственное благополучие.»
«Не паладин, а охотница!» — отметил Герберт, охотно отдающийся потоку стальных рельс, уводящему его куда-то далеко. Рельсы? Рельсы это хорошо. Это американские горки! Американские горки! Он император! Парк развлечений? Парк развлечений. Заржавевшее колесо? Колесо обозрения. Было бы весело застрять в кабинке вместе с привлекательной девушкой, верно?
«Кто этот шутник, искажающий обращающиеся ко мне голоса?» — поинтересовался у мироздания наследник престола.
Мироздание молчало.

«Поприветствуй гостью констатацией безвыходности её положения,» — продолжал второй голос, слышать который Герберт был искренне рад: он предлагал дельные советы! Отвлекал от интроспекции и разговоров с мирозданием! «Напомни ей, что она карманный гном. А карманным гномам не покинуть карманной реальности. Услаждение твоих прихотей — её предназначение отныне и во веки веков. И если она хочет обрести подругу, с которой сумеет позабыть про одиночество... пусть научит тебя летать.»
Герберт обнаружил в нескольких метрах перед собой нечто подозрительное.
Безликий человек с ослиными ушами восседал на золотом престоле, выводя что-то золотым пером на страницах из чистого золота.
— Это ты тот шутник? — вскипел наследник престола. Мужчина поднял голову от фолианта на своих коленях.
— Тебя здесь никогда не существовало, — бесстрастным голосом поведал он парню. — Как, впрочем, и меня.
Голова наследника престола бессильно склонилась набок.
— Ты прав... — неохотно пробормотал он. Герберта больше не было здесь; он обнаружился в лучшем мире.

Почему новый мир был лучше? Потому что вместо чувака с ослиными ушами там уютно располагались две милые девочки.
— Привет! — охотно поприветствовала парня та, что с кислотно-зелёными волосами. Короткими, не достающими и до плеч.
— Привет.. — с непонятной ухмылкой протянула та, что с насыщенными красными волосами. Длинными, прямыми, ниспадающими до середины спины.
— Почему всё в таком блюре? — испуганно возопил Герберт, остервенело протирая глаза; всё без толку: зрение отказывалось улучшаться. — Почему я не способен распознать ничего, кроме вашего цвета волос?
— Потому что квота на появление новых героинь на сегодня исчерпана, — фамильярно махнув головой, сообщила зелёноволосая. — Нам нельзя пока представать открыто и во всех цветах, так что наслаждайся блюром.
— Беловолосая появилась ещё когда! — недовольно прошипел наследник престола. Его замечание осталось без внимания, и парень решил (а может, подчинился слепой воле мчащихся вдаль рельс..?) задействовать оружие посерьёзнее. — Я и сквозь блюр вижу, что вы из плоских сундуков!
Красноволосая хмыкнула.
— Что, правда?
— Мы мальчики, — зелёноволосая своей поспешностью похоронила попытки подруги в иронию, а оттого осмелела и высказала кое-что совсем немыслимое. — Мы — пидоры!
Мальчик погрустнел и прошептал вслед нечто виноватое.
— ...простите за нецензурную лексику.

— Если вы мальчики, то зачем вам эти тесаки? — уточнил Герберт, завидев, что в руках раскрашенных парней появилось что-то массивное и ехидно блестящее металлом.
— А кто нас назвал плоскодонками, а? — фыркнул красноволосый.
— Мы — братья-мойры, — зелёноволосый, видимо, стремясь искупить грех ранее, решил предъявить полезное объяснение... опять подводя лукавого приятеля.
— Братья-мойры? Мойры же были старухами, не?
— А мы милые мальчики. С тесаками, — красноволосый ловко рассёк тяжёлым орудием воздух, словно наслаждаясь глухим, почтительным свистом.
— И их вообще было три! Вы что, порезали третьего?
— Никто никого не резал, — с каким-то сожалением признался зелёноволосый. — Мойры, конечно, пряли судьбу... но судьба прядёт себя сама. Поэтому нам остаётся единственная обязанность...
— РАССЕКАТЬ! — хищно захохотал красноволосый.
— ...отсекать... — поправил его себе под нос зелёноволосый.
— Мы отсекаем нити судьбы, и тем самым определяем твоё будущее!

— Вас ведь не существует, да, — с ощущением небывалой свободы осознал наследник американского императорского престола. Красноволосый развёл руками.
— Увы.
— А для кубов вы слишком худые.
Зелёноволосый грустно кивнул.
— Увы.
— Мы кидаем кубы, которых заслуживает твоя судьба, — надменно пояснил длинноволосый. — Ты на распутье, Герберт? Пора определиться. Пора осознать, чего ты действительно хочешь.
— А потом ты вернёшься в свой мир и не будешь нас помнить... — мечтательно пробормотал короткостриженный, словно радующийся скорому отбытию внезапного гостя.
— Но наверняка вернёшься назад. Будем рады вновь тебя увидеть! — красноволосый при прощании оказался даже несколько более дружелюбным. — А сейчас... время ОТСЕКАТЬ!

Стальное лезвие тесака рухнуло на игровой стол для маджонга. Как они играли в него вдвоём..?

Тяжёлые моральные выборы? Невозможность сбежать для карманного гнома?

I) Собственное счастье или спасение другой девушки?
1d100: (59) = 59
II) Уроки полёта от карманного гнома?
1d100: (77) = 77

— Долой уныние! — с лёгким возмущением в голосе провозгласил Герберт, уверенным росчерком пальца закрывая вкладку с мертворождённой игрой. — Если долго смотреть на самого себя, можно пропустить множество интереснейших вещей… таких, как спрятанные на этом планшете фотографии!

Свободной памяти действительно было много: следовательно, нет нужды опасаться, что что-либо интересное успело перезаписаться и стереться окончательно. Все ходы записаны, Хэфер! Рукописи не горят!
— Быть ванилькой стильно, но не всегда уместно, — возразил парень вслед случайной цитате, сбрасывая прочь клетчатый плед и поднимаясь с кровати. — Ещё успею подобрать образ получше… если доживу!
Наследник престола усмехнулся заглядывающей в окно пустоте небытия — и стремительно покинул комнату, бесшумной поступью плавно скользя к выходу из хостела. Энергичность причудливой эйфории, казалось бы, беспричинной, преисполнила сущность парня… разве нужен какой-либо повод, чтобы наслаждаться происходящим в условиях беспечной размеренности?
— Пришло время начать новую жизнь, — щурясь от непривычной яркости тёплого света, поведал парень успевшему подняться так высоко белому солнцу. — Сегодня новый год или нет? «Нет» ответом не принимается.

На улице было много людей.
Действительно много.
«Они все выглядят такими довольными,» — удивлённо отметил Герберт, искренне недоумевая: как тишина всеобъемлющей сонливости (хорошо, разрываемая случайными криками чаек) успела смениться шумной оживлённостью беспорядочных масс? Курортные городки, они такие… «Люди прибывают сюда, чтобы отдыхать. Разве то не чудесно?»
Никто из прохожих, к счастью, наследника престола не узнавал. Он и сам не замечал знакомых лиц: было бы немного неловко наткнуться сейчас на персонажа-отсылку.
«Персонажа-отсылку,» — фыркнул парень, позабавленный поворотом собственных рассуждений. Герберт маневрировал сквозь толпу, ловко огибая до-рассеянного любвеобильные парочки, избегая прицелов случайных камер… будто можно скрыться от наблюдения в этом мире побеждающего киберпанка! «Безвестность — моя лучшая защита. Революционерам тебя не свергнуть, если они не знают, что ты связан с престолом.»
Путь наследника был намечен заранее, с помощью карт: двери близлежащего интернет-кафе, упомянутого Хэфер, ожидали прибытия августейшей персоны с трепетом… равнодушия. Да, их никто не соизволил заранее о том оповестить.

— Я хочу вернуть видеокассеты, — хладнокровно сообщил Герберт администратору кафе, смуглой девушке с нацепленными на лоб лилово-голубыми псевдо-хайтек очками… лицо работницы затерялось в трансе отрешённости. — Что вы имеете в виду, оно не отстирывается?
Парень не стеснялся разговаривать на родном наречии; да, аборигены не смогут так его понять, а непонимание в целом переоценено, ведь успешная коммуникация подразумевает активное участие обоих сторон… наверное. Лучший способ погрузить собеседника в дрожь диссонанса — предложить ему солидную речь, выговоренную с безукоризненной чёткостью интонации, после чего вдруг, нисколько не смущаясь, не демонстрируя как-либо даже намёка на растерянность, произнести сакральное слово… «наверное». С другой стороны, девушка все равно не обратила бы на Герберта никакого внимания: массивные наушники наглухо сжимали её голову, лишая парня возможности охарактеризовать количественной оценкой элегантность узора ушной раковины работницы. …Что? Привлекательность девочек можно оценивать по множеству критериев. Это очень полезно в спорах об истинной красоте.
Потому, продолжая монотонно рассуждать на всякие отвлечённые темы (живёшь себе и живёшь — а харизма качается), Герберт просто опустил на стол перед девушкой купюру достаточного достоинства… расценки на часовое использование компьютеров были великодушно указаны на заметной с самого входа доске. Девушка кратко кивнула, всё так же оцепенело глядя куда-то сквозь мировую завесу, и парень скрылся за одним из экранов… личных кабинок не предусмотрено, но, по крайней мере, каждый стол для клиентов отделён от другого непрозрачной ширмой. Приемлемый сервис. Нет, не прищемляемый.

— Всё сокрытое должно быть извлечено на свет, — вполголоса, с твёрдой убеждённостью в налившихся сталью венах, возвестил окружение наследник престола, подсоединяя планшет к компьютеру… откуда у него взялся переходник? Захвачен по пути в магазине электроники. Шпион и разведчик никогда не бывает недостаточно подготовлен… особенно если в деле замешана милая девушка.
Парень зевнул.
— А ещё, кто-то определённо сказал неправду насчёт удаления фотографий сразу… — тихо прошелестел Герберт, несколько обескураженно глядя на единственную доступную и так картинку. Приложение для восстановления файлов торопливо докачивалось; наследник престола заключил, что в условиях ограниченного времени вполне допустимо воспользоваться удобным интерфейсом с примитивным функционалом. Меж тем, парень заглянул-таки в галерею планшета… где и обнаружил эту загадочную, но, в общем-то, довольно милую фотографию.

Хэфер, кажется, засняла её самостоятельно, при помощи таймера камеры: об этом свидетельствовал слегка неестественный перекос изображения под углом ко зрителю. Будто бы планшет был чем-то подпёрт и съехал чуть назад… фотография сделана ночью. В темноте. Единственный источник света — багровая лампа, расположенная перед Хэфер, восседающей на кровати с поджатыми к попе пятками. Сама девушка облачилась в простенькую розовую пижаму, накинула на плечи и на голову длиннющее одеяло, беззаботно зевает навстречу объективу…

«Что это вообще такое?» — как-то даже оробел Герберт, не очень понимая, как вообще фотографию воспринимать: чувствовать ли вину за неположенное любопытство? Уверяться, что в изображении что-то зловеще не так, посыпать голову пеплом и пшеном, надрывать горло воплями про проклятые файлы? Почему бы и нет, то наверняка при случае поспособствует заклинанию ужасающими истинами… да и сами служители нечестивых богов способны на любые хитрости для защиты желанной приватности. Необходимый магический ресурс в доступе имеется.

«А что, выглядит мило,» — заключил (или повторился?..) наконец парень, копируя фотографию на собственный телефон. Можно потом обрезать, поставить заставкой рабочего стола… лишь бы только не увидела сама Хэфер. С другой стороны, эту фотографию удалить не соизволили, а значит, можно относительно безопасно уточнить об её смысле и предназначении в разговоре с девушкой. «Скажу, что случайно открыл галерею. С кем не бывает.»

Случайно вообще совершается очень много вещей.
Сейчас, например, восстановление удалённых фотографий наконец случайно завершилось… наверное.

«Сталкерство — самая чистая форма любви,» — глубокомысленно заявил Герберт, предварительно оглядевшись: а не нарушают ли чьи любопытные глазки его собственную приватность? Наглецов не нашлось… видимо, они просто хорошо прятались. «Чтобы сделать девушку счастливой, необходимо обладать достаточными знаниями об её вкусах и предпочтениях… естественно, что мало одной только информации, лежащей в открытом доступе. Любое злодеяние успешно оправдывается должной убедительностью… позабудь сомнения, Герберт. Расслабься и думай о благоденствии подданных. Расслабься и думай об Англии.»

— Это твой долг как наследника престола, — благословил себя парень, пародируя взглядом выпученную оцепенелость администратора кафе. Время обозревать восстановленные фотографии.

«Грибы.»

«Похоже на грибы.»

Голубоватые, светящиеся, выросшие на рыхлой землистой стене, распустившие в разные стороны тонкие, длинные лапки. Напоминают даже не грибы, а загадочных инопланетных насекомых… например, мухоловок, проглотивших ежей и заевших их неоновыми лампочками.

Герберт играл честно и решил пройтись по всем фотографиям последовательно, с самого начала, не перескакивая опрометчиво к тем, само присутствие чьей уменьшенной копии возбуждало искреннее ошеломление. Серьёзно, всё складывается настолько хорошо? Хэфер действительно увлекается проведением фотосессий имени себя… и эти изображения теперь доступны для просмотра?

Идеально.
Просто идеально!
Именно на случай, что ничего действительно развратного там не найдётся (парень краем глаза заметил лишь знакомую фигуру, одетую будто бы слишком открыто), Герберт от спешки и отказался. В горле наследника престола пересохло, его пальцы лихорадочно колебались в дрожи волнения и возбуждения: неужели он взаправду делает это? Собирается увидеть нечто, для него не предназначенное? Вот в чём кроется радость вуайеризма… в его психологическом аспекте.

Опять же, Хэфер чертовски привлекательна сама по себя. С одной стороны, такая мягкая в груди, одновременно упругая в бёдрах… так, это уже с обоих сторон. Тем и прекрасны бёдра! Ими можно любоваться и спереди, и сзади… а ещё у них есть сторона внутренняя, качественно отличная — в лучшую сторону. Грибы.

«Это уже пятая фотография,» — возмущённо фыркнул Герберт, созерцая попавшую в кадр девичью руку. Строгие линии пальцев, аккуратно подстриженные короткие ногти… в целом, ничего примечательного. Запястье — ещё одна часть тела, прелестная лишь со внутренней стороны. Но зато прелестная насколько! Ах, этот чарующий вид выступающих вен, которые так и хочется лизнуть, лизнуть опять, оставляя позади влажный след восхищённой слюны, защемить шутки ради зубами… «Я не вампир,» — поспешно напомнил сам себе парень. На всякий случай. Наверное.

Хэфер внимательно глядела на него уже со следующей фотографии. Джинсовые шорты — теперь синие, с отворотами и небрежной разорванностью голубых ниток, — плотно облегали девичью попу, щедро обнажая наблюдателю всю красоту её ровных ног. К сожалению, ступни в кадр не попали… невозможно даже сказать, какая на девушке обувь. Предположительно, что-то низкое, например, уже знакомые кеды… или совсем ничего? Фотография произведена в помещении, лишённом окон и вообще какой-либо мебели за исключением больничных зеленовато-белых столов… на стенах — мрачная блеклая плитка, освещение — холодное и сухое.
Грудь Хэфер скрыта красноватым спортивным бюстгальтером, кажется, довольно-таки тесным и плотным, предназначенным предотвращать возможные неудобства при выполнении физических упражнений. Помимо него и упомянутых шорт на девушке нет ничего, а поза её максимально отвлечена: Хэфер задумчиво вглядывается в объектив камеры, ничего не предпринимая.

Следующей фотографией вновь оказался гриб.
Герберт зарычал и спешно перелистнул дальше… только чтобы обнаружить новый гриб. Нет, целых два.
Но эти были намного вкуснее. Их, парень, в общем-то видеть был рад.
Потому что два голубоватых гриба с плоскими шляпками, таращащие во все стороны свои жгутики-лапы, Хэфер в порыве непонятного озорства прижала к грудям, аккуратно придерживая руками.
И спортивного бюстгальтера на ней уже не было.
И шляпки грибов были недостаточно велики, чтобы полностью скрыть её желанные мягкости.
Глуповатая, застенчивая улыбка украшала девичьи губы, а на щеках Хэфер темнел взволнованный румянец; глаза же невозмутимы, совершенно спокойны. Смотри только на них — и не догадаешься даже, что происходит. Как у Хэфер так получается..?

Если на этой фотографии девушка избавилась от бюстгальтера, то на следующей…
Ожидания Герберта оказались ошибочны. Хэфер действительно скинула прочь грибы, но вот только спортивное красное одеяние зачем-то вернулось обратно на место. Целью нового изображения определённо было показать развитость девичьих плечевых мышц: Хэфер так и согнула руку к шею, выпячивая её одновременно вперёд. Спортивный нарциссизм? Не так интересно.

Хотя нет, ещё как интересно.
Следующим файлом оказалась короткая видеозапись… где Хэфер демонстрировала зрителю ответственный процесс приседаний. Повернувшись попой навстречу объективу.

«А вот это я уже посмотрю в обстановке спокойнее,» — Герберт резко обернулся, встревоженный вкрадчивым звуком шагов… почудившихся ли? Данную видеозапись мало просто созерцать… необходимо одновременно предпринимать кое-какие активные действия. Очень важные, необыкновенно повышающие удовольствие от просмотра. Более того, среди восстановленных файлов было ещё несколько вкусных, пока не оценённых… меж них — ещё одна видеозапись.

…

— Спасибо за планшет, — постучался в железную дверь парень, пленённый особенной волнующей слабостью: он сейчас столкнется лицом к лицу с девушкой, чьи весьма любопытные фотографии имел удовольствие только что наблюдать. А она этого не знает, не догадается… — Ты меня просто выручила.
— Ага, рада помочь, — кивнула Хэфер, высовываясь из-за двери и аккуратно забирая устройство обратно. Никаких следов шпионской операции на нём не осталось; восстановленные файлы — на телефоне Герберта.
— А вот теперь, пожалуй, откланяюсь, — широко зевнул наследник престола, понимая, что никаких отвлечений в ближайшее время не желает. Совсем-совсем не желает. — Приятных снов мне, наверное?
Девушка слегка улыбнулась и ободряюще кивнула.
— Приятных снов, — пожелала она напоследок, скрываясь обратно за дверью.

…

Однако, нырнув в постель, Герберт сразу почувствовал прилив непреодолимый усталости. Фотографии и видео — на его телефоне… всегда можно досмотреть и потом. А сейчас — спать.

…

— Наследник, наследник… — чей-то тихий шёпот тревожил глухую сонливость Герберта; парень не наблюдал никаких ярких образов, смелых росчерков красок, бездумно наслаждаясь молчаливой пустотой, где никогда ничего не происходит.
— …Чего тебе? — поинтересовался в ответ культист, прекрасно осознавая, что спит.
— Я — твоя словоохотливость…
Парень открыл глаза и обнаружил в черноте перед кроватью нерешительно переминающуюся с ноги на ногу тёмную девочку. Такую же смуглую, кажется, как и та особа в интернет-кафе… путешествуй тут по курортным странам.
Девочке на вид было лет двенадцать, не больше. Одета она достаточно скромно… в спортивные штаны и спортивную же куртку с капюшоном. Четыре полоски. Палёные производители уже не стесняются.
— Болтливой не выглядишь, — недоверчиво хмыкнул наследник.
— Потому что я ещё не выбрала специализацию.
Герберт вздохнул, решил удостоить гостью напутственным словом.
— Иди к теоретикам, они тащат.
— Я говорю об иной специализации… — кашлянула в кулак девочка. Заглянула прямо в сонные глаза наследника престола, зловеще вздохнула, прищурилась… и поведала Герберту страшную правду.

«Это же заговор кабинета министров!» — содрогнулся в ужасе парень. Вот значит как… ранее, в дружеской драке Хэфер ослушалась его по одной простой причине: коварный враг ослабил силу его гипноза, разлучив Герберта с его затем ослабшей и откатившейся во времени болтливостью.
Но теперь всё будет хорошо.
Потому что девочка его наконец нашла.

Наследник престола оглядел спящую девушку с выражением осторожной скептичности. Она казалась такой хрупкой, такой беззащитной, — меж тем же, сама лишь недавно как наставляла на парня оружие, более чем готовая насладиться жестокой расправой, успевшая при этом свою решительность доказать поступком. А всё почему? Потому что она приняла его, Герберта, за какого-то одержимого, какого-то маньяка, пристававшего к девушкам на той улице? Поразительная безапелляционность!

— Запомни, болтливость, — пробормотал Герберт тихо, сдержанно, дабы не разбудить случайно охотницу на нечисть прежде времени. Её пробуждение будет позже, и оно будет не из приятных. — Самурай с мечом подобен самураю без меча, но добьётся он куда меньшего, чем можно было бы добиться пистолетом и добрым словом.
Яблочная девочка насмешливо прищурилась, медленно, с заметным удовольствием почёсывая щёку красным ноготком.
— Ты сформулировал это так, будто самурай без меча добьётся большего, нежели пистолет и доброе слово.
— Всё верно, — полушёпотом заверил спутницу парень, присаживаясь на корточки перед беловолосой и кудрявой, подпирающей худой спиной фонарь. Если долго так сидеть, можно увидеть, как ступни оплетает блестящая, заострённая у носков искусственная кожа, а в руке материализуется барсетка… всё лучше, чем дамская сумочка, которую легко обнаружить повешенной на себя при продолжительном общении с девочками. — Самурай без меча может вооружиться пистолетом, но пистолету и доброму слову самурая к себе не присоединить.

Искуситель равнодушно пожала плечами. От наличия намёка на внутреннюю логику бредовые высказывания таковыми быть не перестают.

— …Не будем рассматривать те редкие случаи, когда пистолет и доброе слово оказываются проклятыми, а потому и способными наслать на самурая подчиняющую одержимость, — обеспокоенно прошелестел Герберт, заподозрив-таки несостыковку в произносимых уверениях, но шифрующий сомнение за монотонным бурчанием универсальных спасительных слов. «Данная проблема не относится к поставленной задаче и потому рассматриваться не будет, спасибо за замечание.» — В любом случае, самурай с мечом не способен так просто воспользоваться пистолетом: ему требуется сперва вылить воду из чайника, залить её потом обратно, отложить в сторону меч… и только тогда он окажется в состоянии вооружиться заветным огнестрелом. Сделаю же одно важное замечание! Между шагами три и четыре с самураем происходит одна чудесная метаморфоза: убрав меч, он перестаёт быть самураем с мечом и становится…
— Тебе точно нужна помощь с превращением охотницы в карманного гнома? — перебила наследника искуситель, слегка обеспокоенная теперь и за ясность собственных мыслей. Говорила ей мама: не общайся с мальчиками, которые мечтают дружить змеедевочек! — И что ты пытаешься сделать с её сапогами?

Один меткий вопрос, заданный в правильный момент, способен полностью сокрушить человека морально, отвратить его от — или, наоборот, подтолкнуть к — совершению страшного преступления. Герберт лишь сдавленно фыркнул.

— Я их мародёрствую. В первую очередь, перед переговорами и расспросами, требуется забрать у цели средства контратаки. Таково основное правило нейтрализации. Кеды же летают далеко и шлёпают больно…
А на ногах беловолосой охотницы были не просто кеды: нет, их украшали массивные ковбойские сапоги, стильные, грозные, тяжёлые!, — пинок такими порадует даже самого пресытившегося, толстокожего мазохиста.
— Готово, — удовлетворённо хмыкнул парень, извлекая из-за голенища правого сапога желанное оружие чарующего облика. Незачем смущать спутницу излишними двусмысленностями: та ещё примет его за человека, который при благоприятных обстоятельствах вполне способен намеренно случайно членодом. А подданным не положено сомневаться в компетенции владыки, так ведь растворяется их готовность подчиняться приказам, без которой перестаёт выполняться общественно значимая работа, наступает хаос, беспорядок, разруха… опечаленный данной картиной, Герберт выпрямился, поднял вверх руку с парабеллумом и выстрелил в воздух.

Бах!

Как восхитительно он звучит!: уверенно, грозно, механически чётко и убийственно! Этот гулкий хлопок так и хочется услышать во второй раз, а потом ещё и ещё, им никогда полностью не насытиться… парабеллум поистине неотразим, как в высокопарности своего имени, так и в изящности дизайна, а главное…

«Кажется, я зря списал со счетов пистолеты, подчиняющие разум стреляющего,» — Герберт почувствовал прилив искреннего волнения, от которого даже задёргался глаз. — Болтливость! — торопливо вскричал парень, преисполняясь пафосом момента. — Помочь карманному гному принять свою сущность — задача именно твоя! Выполняй её, я же пока отлучусь проходить проверки на ментальную стойкость…
— Не придуривайся, — ласково шепнула яблочная девочка, ободряющая хлопая наследника по плечу. — Нет никакой одержимости от этого пистолета, тебе просто нравится из него стрелять. Тебе просто хочется, чтобы с охотницей говорила именно я.

«Ладно, действуем по намеченному плану,» — вздохнул Герберт, прижимая ствол к кудрявой голове. Не императорское это дело, с болтливостью спо…
— Не стреляйте, пожалуйста, — слабым, жалобным голосом попросила охотница, чьи серые глаза были плотно подёрнуты всё той же пеленой отрешённой сломанности. Взгляд её расфокусирован, тело не предпринимает ни единой попытки движения, — она что, не понимает, что рискует спровоцировать обратную реакцию? Отгоняя прочь опрометчивое взбесившееся раздражение, Герберт коротко кивнул болтливости, молчаливо чеканя повторяющийся приказ. Если она будет давить на него и дальше… ох. Всё напутал.
— Покажи мне мастер-класс, — невозмутимо подмигнул искусителю парень.

— …Бедная, бедная девочка, — нежно прошептала болтливость, опускаясь на колени перед охотницей и ласково дотрагиваясь ладонями до её впалых щёк. — Ты заблудилась? Потерялась? Не беспокойся… Всё хорошо.
Яблочная девочка заключила кудрявоволосую в крепкие объятия, обхватывая руками её спину, неспешно ту поглаживая. Подбородок искусителя оказался на плече охотницы, и болтливость прижалась к её щеке своей, безукоризненно сохраняя размеренный темп ласкания прижатых к фонарю острых лопаток, продолжая нашептывать что-то отвлечённое и успокаивающее. Тихий, приглушенный всхлип поразил задумчиво созерцающего происходящее Герберта; нет, он доносился не от сероглазой охотницы — это искуситель прониклась исполняемой ролью.

— Тебе кажется, что вокруг темнота, что куда бы ты ни шла, окружение будет оставаться всё тем же, неизменным, — продолжала увещевания болтливость, робко прижимаясь к беловолосой девочке; туман в глазах той постепенно рассеивался, уступая место искорке растерянной осознанности. — Но всё хорошо. Всё в порядке. Я знаю, как тебе помочь. Ты потерялась, потому что не можешь найти себя, не можешь понять, кто ты на самом деле… разве не слышишь ты зова небес? Они скучают по тебе, они хотят, чтобы ты к ним поднялась… Стань свободной птицей. Научись летать! И тогда, ты сможешь улететь далеко-далеко, туда, где всё хорошо, где нет никаких проблем… А теперь скажи мне, девочка: кто ты?

Болтливость подалась чуть назад, отрываясь подбородком от плеча охотницы, вновь зажимая её щёки меж ладоней, — пристально глядя вглубь серых глаз. Всё это время Герберт держал парабеллум прислонённым к кудрявой голове, дивясь фантасмагоричности ситуации, ну и просто не желая убирать его прочь.

— Редьяльвиг Стальное Крыло, — глухо пробормотала охотница, теряясь рассеянным взглядом обратно в пустоту. — Я могу выглядеть девушкой, но в душе я бородатый гном, сотрясающий мироздание ударами молота и разжигающий сердца вытекающим из печи свинцом. Небеса зовут меня, и я устремлюсь им навстречу, став Икаром, которого заслуживает этот проклятый мир.

Девушка заснула обратно.

Её имя — Редьяльвиг.

Редьяльвиг Стальное Крыло.

Уважайте её привилегии.

«Всё это когда-то уже происходило...» — с дрожью неверия осознал наследник престола, затерявшись взглядом посреди гладкой сухости пятки спящей девицы. Нечто непривычно смущающее обнаруживалось в её звонком, плотном, пристыженно манящем сиянии... ровная линия голени? Сочная мягкость бедра? Тонкая чёрная ткань, сонно прижимающаяся к беззащитным девичьим ягодицам? Всё это не возбудило и тени волнения в избалованном сознания парня при всём даже распаляющемся в нём плотском голоде, осыпающемся нервными, назойливыми искрами, хаотично вспыхивающими с требованием скорого удовлетворения. По сравнению с робковато поглядывающей в ответ пяточкой оно было слишком обыденным, знакомым, потому безынтересным, лишённым сокровенного волшебства, — нет, Герберт никогда ранее не обращал внимания на девичьи пятки, предстающие теперь непонятной, пошлой, неотразимой экзотикой, и мысли парня захлебнулись в бурном потоке образов из яркого, ему неизвестного прошлого, — образов ускользающих, рябяших в глазах, проносящихся мимо.

«Восхитительно,» — с усмешкой обманутой досады наследник престола хлопнул себя ладонью в висок, вгрызаясь ногтями щёлкнувших пальцев неожиданно глубоко в кожу лба. «Это дразнящее воспоминание так близко, мерцает у самых глаз... а я не могу даже различить его очертаний или цветов. Стекаешь сквозь пальцы? Стекай себе дальше, теряйся в песке под моими ногами. Пропадающее прошлое не имеет никакого значения, важно только будущее, — которое я подчиню вот этими руками.»

Не нужно преследовать гаснущее эхо ушедших историй.

Распалённый вдохновляющей гордостью самодостаточности, Герберт широко расправил плечи, стряхивая прочь секундную растерянность непривычного ощущения, ободряюще подмигнул обеспокоенно на него косящейся девочке в зелёном платье, вернулся мечтательным взглядом к обнажённым розовым ступням, — и наконец охотно поддался торжествующему, не способному более сдерживаться порыву в очередной раз поступить правильно.

Поступить правильно значит не терять времени зря, поступить правильно значит воспользоваться неповторимой возможностью, поступить правильно... значит защекотать пятки Хэфер.

Для начала, занять удобную позицию... нет, сперва аккуратно опустить край согнутого пополам одеяла, нежно прижать его к девичьей груди, — никакой преграде не пристало затруднять взаимодействие с манящими длинными ножками. Теперь, парень не может присесть на диван, ведь Хэфер то наверняка почувствует и сквозь сон... ничего страшного. Встать здесь лучше всего.

«Вид, замечу, весьма завораживающий,» — облизнулся культист, понимая, что часть мыслей ранее оборачивается теперь куда менее верной: не возбудило и тени волнения? Глу~упости. Хэфер лежит на боку, правая нога её согнута в колене и поднята чуть вперёд, левая же максимально распрямлена и стройно протягивается вдаль... прямо к нижнему краю дивана, к голодному, пристальному взгляду оранжевых глаз. Конечно же, если бы девушка лежала на спине или на животе, парню с текущего ракурса смотреть на неё было бы особенно жарко: она ведь сейчас наиболее уязвима, практически беспомощна, словно приглашая... так, опасные мысли — вон. Герберту с ней потом вместе работать. С наводчиком порталов лучше не ссориться: мало ли, вступление окончится, а на первой же операции вдруг обнаружишь себя добывающим мяско для нечестивых богов внутри извергающегося вулкана. Так не пойдёт.

Держаться в рамках приличного! Производимое — в первую очередь лёгкий дружеский розыгрыш; по крайней мере, пусть таковым оно Хэфер и представится. Теперь вперёд, пока девушка вдруг не проснулась, к её манящим ступням, так, не отвлекаться на пальчики, изначальный план заключался совсем в другом...

Цап!

Ноготь указательного пальца наследника с немым любопытством пробегает по розовой пятке, слегка боязливо, словно проверяя воду перед погружением, — и в упреждение следующего же мгновения, за половину такта мировых часов, потому что Хэфер теперь точно проснётся, следом устремились ещё три ловких пальца, с наслаждением царапая нежную, плотную кожу,

Хоп!

Левая рука парня, того ожидавшая, замершая в засаде, перехватывает за лодыжку вторую девичью ногу, вдруг распрямившуюся, возжелавшую рефлективно лягнуть неведомую опасность! Отлично, отлично... как удобно ему удалось её сжать! Большой палец свободен и смел: он подарит пинающейся ножке наслаждение, знакомое её подруге!

Та же, впрочем, счастья своего не ценит: не имея дистанции для разгона с ударом по предполагаемому противнику, левая девичья нога пытается наоборот подогнуться ближе к телу. Сверху доносится недоумевающий взвизг, тихий, почти что немой; наполовину всё ещё пребывающая в объятиях сна Хэфер инстинктивно пытается перекатиться на спину, натыкаясь на неожиданно увеличившийся вес одеяла у груди, — а оно и вправду большое и тяжелое! Девушка дрыгает ногами, — вторую, недолго бывшую свободной, Герберту также удалось зафиксировать в своей цепкой хватке, — дрыгает, отчаянно, но не в полную силу, не пришедшая пока полностью в сознание, неспособная оказать достойное сопротивление... которого уже и не последует.

Наслаждаясь остервенелым бегом ноготков больших пальцев по нежным, наверняка до того девственным пяткам, прилипая глазами к чёрной ткани белья, колеблющейся особенно соблазнительно в такт дёрганью девичьих ног, чувствуя, как возмущённо горит межпальцевая мышца, яростно трущаяся о край стопы в ходе щекотки, парень вдруг услышал сдавленное, обессиленное хихиканье. Сигнал того, что успех достигнут, можно прекращать, — но так просто отпускать жертву Герберт и не собирался, острастки для продолжая забаву ещё секунд десять, теперь подходя к процессу с особым, злорадным удовольствием, возбуждаясь всё даже сильнее от ослабевания покоряющихся девичьих попыток вырваться... а вот теперь точно всё. Забаву лучше прекратить, пока та не причинила Хэфер реального дискомфорта.

— С добрым утром, — флегматично произнёс наследник, отпуская ноги коллеги, — медленно проведя напоследок указательным пальцем вдоль всей поверхности ступни, — отступая к стене комнаты. Прислониться к ней спиной, перевести дыхание самому.

Меж тем, искуситель успела куда-то исчезнуть. Никаких лукавых комментариев по ходу дела? Видимо, парень был полностью поглощён сладостным развлечением. Хм, будто могло быть иначе.

— Привет, — с задержкой отозвалась Хэфер, продолжая лежать на спине, восстанавливая силы. Её объёмная грудь, заточённая в полупрозрачной розовой маечке, лихо дрожала на волнах учащённого, прерывистого дыхания; одеяло спало куда-то вбок в ходе разгорячённого дрыганья, но беспорядочно сбившиеся волосы все равно преграждали путь готовым разрывать ткань глазам.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась спустя полминуты совместного молчания Хэфер, разглядывающая парня с непроницаемой ухмылкой, то ли обозначающей восхищение от случайной забавы, то ли предвкушающей процедуру хрустящего расчленения разных объектов на их составляющие. А может, и то, и то одновременно, — красные глаза в какой-то момент действительно скользнули к столу, видимо, проверяя близость отточенных лезвий.

— Дверь была открыта, я и вошёл, — пожал плечами Герберт, слишком впечатлённый собственными действиями ранее, чтобы что-то придумывать. — В одном китайском ресторанчике сегодня предлагают мозги игроков на бирже, не желаешь вместе прогуляться?

Парень не был уверен, как теперь стягивать с девушки панцу. Кажется, в плане нашёлся некий просчёт. А как их тогда занюхивать? Как, главное, намекнуть Хэфер, что нужно срочно разыскать в комнате и другие... черноволосая культистка тем временем созерцает гостя с подозрительностью ошеломления. Мозги игроков на бирже? Китайский ресторанчик? Что, простите?

— Почему бы и нет, — зевнула наконец девушка, заключив, видимо, что незачем подвергать непонятное сомнению, куда практичнее плыть по его течению, — так, по крайней мере, гласит профессиональная мудрость служителей нечестивых богов. Чего только работа не подкинет... — Ужин в компании — это хорошо. Отметим твоё прибытие и поговорим о делах...

— Нет, я не буду тратить попусту энергию жизни, — медленно проговорил парень, отрешённо глядя в мутновато-зелёные глаза искусителя. Болтливость созерцала хозяина с, казалось бы, спокойной задумчивостью, мысленно взвешивая услышанные слова, оценивая поддерживающую их убеждённость, — ничто не выдавало и тени лукавого коварства, таящегося наверняка (по предположению Герберта) где-то внутри яблочной девочки.

Из чего, собственно говоря, девочки-то и делаются? Из ехидных шутеек и хитрющих улыбок, вот из чего сделаны девочки. Просто порой они маскируются и посыпают себя сахарной пудрой или, например, заменяют спрятанные под рёбрами батарейки на освежающие напитки, — чего не сделаешь ради становления холодной загадкой? Дрожит мечтательное сердечко, увлечённо хлюпает сладковатая жидкость в жестяной банке... пусть это будет чай, хмыкнул раззадоренный (и очарованный в далёкие дали) наследник престола. Холодный, приятный чай, в жадные, ненасытные глотки которого вплетается слезящаяся колкость лимона или приторная сладость малины, — а как насчёт насыщенной плотности черники? Герберт облизнулся, облизнулся медленно, неторопливо, с особым наслаждением проходясь языком по оказавшимся вдруг такими сухими губам, — одновременно отмечая, что переполнение возбуждения увело его в какие-то причудливые, неожиданные, гастрономические края. Нужно сдерживаться. Неосторожное смешение двух этих разновидностей плотских удовольствий ведёт либо к набору лишнего веса... либо к появлению акульих зубов. Хе, хе!

— А ещё, подобные фантазии склонны обладать самыми внезапными побочными эффектами, — пробормотал Герберт монотонным голосом, всё также пристально вглядываясь в невозмутимые зелёные глазки верной подруги. Ему показалось, или те на мгновение вздрогнули рябью, потемнели до цвета волос яблочной очаровательницы? Тогда они напоминали звонкие, щёлкающие лесные орехи... фундук? А теперь они зеленоваты. Фисташки? Вот ведь, с недовольной усмешкой отметил парень, опять понесло. Главное, непринуждённо продолжать речь, никто тогда ничего и заподозрит... ай, болтливость ведь способна заглядывать к нему в голову. Ну и что с того? Нужно отвечать за свои слова, нужно вести их прямой линией вперёд, к светлому будущему, — а не сворачивать прерывистым зигзагом в клубок для кошкодевочки-астрофизика.

— Так, некоторые жизнерадостные особы заливают вместо батареек шипучую газировку. Кто-то идёт дальше и увлекается разведением в жестяных банках грудной клетки золотистых рыбок...
— Всё напутал! — девочка в зелёном платье грустно склонила голову к плечу. — Не золотистых рыбок, а бабочек, и не в грудной клетке, а в животе, и не в объективной реальности, а в пространстве идиоматическом. Главное, делают это не девочки-непоседы, а девочки-сильно-волнующиеся!
— ...Ого, ты разговариваешь, — в неверии ошеломления прошептал парень. Болтливость прищурилась в игривой обиженности, легонько шлёпнула Герберта кулаком по ключице.
— Я знаю, о чём я рассуждаю, и я знаю, от чего я хочу людей предостеречь, — воодушевлённо продолжал наследник престола. — В какой-то момент девочка догадывается, что рыбкам не очень удобно жить в тесной банке для освежительных напитков... следующий шаг более чем логичен.
— Она выпускает рыбок в море?
— Она устанавливает в груди аквариум.

— Если она того хочет, то почему бы и нет? — хладнокровно поинтересовалась у наследника престола болтливость, слегка возмущённая. — Что значит, «предостеречь»?
— Я признаю в первую очередь аквариумы для пауков и без воды, — поведал парень с вдохновлённым видом. — Но девушка с пауком меж рёбер кажется слегка даже жутковатой. Пауки и так обнаруживаются буквально везде... Так. Я говорил что-то об опасностях дорог разврата? Всё верно. Во-первых, девочки-любительницы-холодного-чая могут быть атакованы девочками-любительницами-истинного-пуэра. Поскольку пуэр в жестяных банках достать тяжеловато, они таскают в себе настоящие брутальные термосы. Да, как в Утене. Во-вторых, если фантазировать о прохлаждающих напитках в качестве батареек для девочек, то можно ненароком стать вампиром. Так и погибают люди: случайно, неожиданно для самих себя, упав вдруг на клычки (первой встреченной) летучей мыши по-обольстительнее. Вампиром я быть не хочу. Поэтому я не поддамся на твои искушения, о хранительница яблок... я буду превозмогать. Я бережно сохраню эссенцию существования, чтобы направить её потом на дело благое, — всю, до последней капли! Я буду думать о возвышенным, о достойном... я посвящу свои мысли...
— Девушкам? — догадливо хмыкнула красавица в светло-зелёном платье.
— Ага. Хэфер и Редьяльвиг, они такие милашки.

«Много же времени потребовало у тебя провозглашение решения!» — яблочная девочка мысленно показала спутнику язык. Длинный, ярко-красный, раздвоенный. Не то, что бы её хоть сколько-либо волновал выбор Хербы, ведь болтливость всегда-всегда будет оставаться самой близкой подругой владыки... нет, предпочесть этих двух? Какая поразительная наглость!

— Ну и думай о своих девочках! — искуситель вновь щёлкнула парня по ключице, на этот раз чуть выше, грациозно взмыв для того на носочки. Без какой-либо ревности, с весёлой ухмылкой, порядка для.

— И буду думать, — важно кивнул в ответ Герберт. Мужик сказал — мужик сделал.

...

Хэфер.

Разве она не обворожительна?

Опустившись на тёмную землю, прижавшись спиною к стене дома — с той его стороны, где окон и не было, — парень с рассеянной, лёгкой улыбкой поднёс к губам правую ладонь... с беспамятным наслаждением впился в неё зубами, пытаясь вгрызться глубже, достичь клыками уходящего прочь мяска. Тяжело прокусить нежную кожу ладони... но ведь там, на ней, а может уже и чуть глубже скрывается память о будоражащих, возбуждающих ощущений. Совсем недавно он ощупывал этой рукой упругую мягкость бёдер коллеги, — или то были тентакли?

Парень усмехнулся, позабавленный вне всяких границ.

— Кажется, всё-таки тентакли, — заключил Герберт с лиричным хмыканьем. Вот они, превратности страсти... ты способен и помнить, какую девушку лапал, но не то, как её лапал. Что-то похожее было у Шопенгауэра; человек может делать, что хочет, но не может хотеть, что он хочет хотеть? Никоим образом. Парень абсолютно свободен и выбирает сам, кого, когда и куда он желает желать. Ступни черноволосой коллеги безусловно прекрасны, но они больше подобны экзотическому десерту или, скорее даже, изысканной закуске перед основным блюдом...

Так, какого чёрта его опять уносит к мыслям о еде?

...Точно.

Герберт действительно ведь давно не перекусывал.

— Ты тут ещё поурчи, — беззлобно предложил животу наследник престола, мыслями затерявшись где-то меж мягких бёдер соблазнительнейшей коллеги. Как же будет приятно опуститься на них затылком, использовать как подушку... или тарелку? Можно нанести на них соус чесночный, разложить поверх листья салата, ломтики сыра... и насыпать сверху чуть-чуть горячего риса? Нет, рис лучше располагать в самому низу, ведь он такой прилипчивый, и его должно быть забавно слизывать с дрожащей в волнении кожи боящейся пошевелиться девы...

Живот послушно заурчал, сообразив воспользоваться щедро предложенной привилегией.

Деревянная стена такая любопытно-шершавая.

А ведь если подумать, она принадлежит как раз-таки той неизвестной комнате, где Хэфер и скрылась... а этот приглушенный шум текущей воды?

«Я должен был обратить на него внимание раньше,» — растерянно отметил Герберт; лёгкая досада торопливо сменялась взбудораженным волнением. Если девушка сейчас там, а его отделяет от неё единственная стена... нет ли в ней никаких щелей? Совсем, совсем никаких?

Совсем, совсем никаких.

«Ну и ладно,» — спокойно хмыкнул наследник, нисколько неудачей сейчас не расстроенный: слишком приятны мысли о милых девах. Так, но от Хэфер лучше отвлечься, иначе ему захочется ещё раз перепроверить целостность стены, а то и вовсе на неё повлять, — что весьма глупо, безрассудно и потому нежелательно. Девушек в мироздании поистине много; возьмём, например, ту фанатично хохочущую беловолосую...

Редьяльвиг.

Редьяльвиг Стальное Крыло.

Молодой человек, не желаете ли поговорить о Боге?

Герберт определённо желал.

Но увы, пространство ржавых фонарей, окружившее своим ласковым светом белокурую девушку, не спешило пускать внутрь блуждающего мыслью наследника. Ничего страшного; Редьяльвиг — его верный подданный, триумф его харизмы и убедительности, чудесный шедевр гноморазведения. Интересно, мечтательно и тепло улыбнулся Герберт, чем охотница занята сейчас? Не превратила ли она один из фонарей в грозную кирку и не долбит ли ею асфальт в поисках угля для пламенных печей, в поисках руды для выплавки механических крыльев? Нет, то маловероятно; Редьяльвиг — девушка аккуратная и вежливая. Сколько времени довелось ей провести взаперти, внутри карманного мира, не догадываясь даже, что произошло? Действительно много; но охотница на нечисть не причинила окружению никакого реального вреда, не желая нарушать красоту её приютившей реальности.

Охотница на нечисть.

Всё же, почему она атаковала парня?

«Спутала меня с каким-то маньяком, наверное,» — предположил Герберт с лёгкой усмешкой, заглядевшись вдруг на светящиеся голубые грибы у пещерных стен. Хэфер утверждала, что они абсолютно невинны и не вызывают никаких состояний расширенного рассудка? Вот и проверим. «Утверждала же что-то про спокойный сон девушек с той улицы.»

Охотники на нечисть вряд ли подозревают о существовании истинных богов. Почитатели тех крайне редки, разбросаны беспорядочно в пространстве и времени, не проводят никаких шумных обрядов, разве что охотой своей во славу владык порой вызывают чарующие в своей масштабности изменения мировой истории. Скорее всего, Редьяльвиг и вправду атаковала наследника по чистой ошибке; слишком различны уровни фракций, слишком, слишком различны.

Кто суть эти охотники? Даже не отделение величественной церкви, — просто какое-то новомодное течение, организация верящих в существование паранормального и стремящихся его устранить или нейтрализовать. Герберт им, к слову, симпатизировал: эти парни (и девушки) довольно-таки стильные, уничтожают всяких вампиров и прочих нечестных... Впрочем, какая разница?

Никто и никогда не сумеет оспорить могущество нечестивых богов.

То обусловлено самой сутью владык мироздания, — и Герберт прекрасно знал, что даже в самом робком сомнении не обнаружится ни капли смысла. Но хватит о вечном; куда интереснее обратить взгляд на красоту мимолётную.

— Интересно, как у Редьяльвиг с общением с мальчиками?

Никто не торопился отвечать на вопрос наследника; и то хорошо. Мысли парня устремились в какие-то странные измерения, где белокурая девушка мило смущалась и взрывалась пунцовой краской на бледных щеках в ответ на самые невинные вопросы. Довелось ли кому-то уже щекотать её пяточки? Заботится ли она о своём парабеллуме? Уделяет ли ему достаточно внимания и любви? Глаза Редьяльвиг такие сонные, такие усталые... так, две этих черты сочетаются плохо. Особы с синевой шелестящей вялости обладают своим особенным шармом, но зачастую не располагают достаточной энергичностью, чтобы громко и звонко цундерить. А цундерить положено громко и звонко.

— Поэтому я возьму влажную салфетку и нежно сотру усталость с твоего лица, — с сладким предвкушением прошептал Герберт, потягиваясь к грибам, мерцающим приятным голубым. Кто знает, вдруг благодаря их дурманящему эффекту наследник сможет в скором времени встретиться с прирученным гномом? Гномов требуется уважать. Они работают не покладая рук, создавая полезные, применимые в повседневности вещи, обещают подарить человечеству, — в лице будущего правителя, конечно же, — возможность к полёту над ржавеющими фонарями, горящими успокаивающим оранжевым в своей протяженности в бесконечную ночь. Спокойствие, умиротворение, приятный тёплый свет. Разве это не восхитительно?

Вертолёт протащить в карманную реальность Герберт пока не пытался. Да и с управлением без предварительного обучения он точно не справится.

Хотя, это уже вопрос случайных капризов разыгрывающейся порой самоуверенности~.

Эх, Редьяльвиг.

А ведь ловко удалось захватить тебя на курорт за границу.

Парень подобрал её в своей родной стране; почему девушка вообще застряла в карманном пространстве? Наверное, потому что Герберт покинул тогда то весьма нетипичным путём: потеряв сознание от избытка воды в лёгких. Не самое приятное воспоминание, на самом-то деле.

— ...Грибы? — нахмуренно переспросил парень, обнаружив вдруг, что уж очень прочно присоединены они к земляной стенке грота. Потягивания ничего не дают, даже усиленные, недовольные подёргивания обращаются неудачей...
— Нужна помощь?

Герберт обернулся — и его взгляд поприветствовал новый облик Хэфер, дружелюбно искоса ухмыляющейся, переодевшейся, готовой выходить. Тёмно-зелёная, почти что серая рубашка со свободным рукавом плотно облегает девичью грудь, аккуратно заправленная в просторные чёрные джинсы с блестящей серебром пряжкой ремня. На ступнях, на таких знакомых, уже почти что ставших родными ступнях Хэфер, — а глаза парня заинтересованно скользнули именно к ним спустя лишь какую-то половину мгновения, — всё те же бело-синие кеды.

Хм. Впрочем, действительно, туфли вряд ли пойдут к образу черноволосой культистки. Особенно на каблуке. Что до причёски, к слову, то коллега наследника вновь предпочла роскошный, тугой хвостик... с серьёзной тёмной резинкой. Было бы забавно, если б в приступе внезапной игривости Хэфер собрала волосы при помощи чего-нибудь сахарного и миленького, — например, розового.

В правой руке Хэфер держит острый скальпель, вкрадчиво протягивает его вперёд.

— Буду признателен, — неуверенно протянул Герберт. Помощь с чем? Со срезанием же грибов, верно?
Девушка неторопливо подошла ближе, — и изящным росчерком руки, двигающейся на удивление быстро, помогла голубому грибу, засевшему так глубоко в землистой стене, упасть в загребущие руки наследника. Следом последовал другой... и ещё один.
— Этого хватит? — поинтересовалась культистка, убирая скальпель... куда-то в рукав рубашки?
Взволнованная догадка озарила сознание Герберта.
— Ты крепишь их на розовую резинку, верно?
— Это секрет, — безэмоционально отсекла Хэфер. Так, о чём она только подумала?
— Да, вполне хватит, — благодарно кивнул парень, размышляя, как бы донести грибы до ресторана... жаль, нет корзинки. А ещё он не Хэфер, и не сможет нацепить флегматично светящиеся жгутики на выпуклости тела. Хотя почему нет?

«Нарекаю вас эполетами,» — с каменной торжественностью Герберт водрузил двое грибов себе на плечи.
— Я думаю, что мне не хватает немного безумия, — объяснил парень красным глазам. — Не очень весело теряться в серой суете повседневности, — а потому я слегка модифицирую предлагаемое в ресторане блюдо.
— Мозги неопытного игрока на бирже, так? — кажется, Хэфер сама была в восхищённой прострации от этого бахвальства ориентальной кухни.
— Именно. Любопытно, не правда ли?
— Ещё бы, — девушка решила не произносить вслух недавнюю догадку, что блюдо, на самом деле, придумал на месте сам Герберт, пытаясь как-то отболтаться из той... странной ситуации. Хотя, хмыкнула Хэфер, это было достаточно весело, — и теперь она понимает, что скуки новый коллега наводить точно не будет.
Безумия ему не хватает, однако.
— Ты же знаешь дорогу? Предлагаю не медлить и выходить. Мне честно интересно, что это вообще такое~.

Безлюдная улица? Голодная до интервью девушка? Арбалет за спиной, звенящая визгливость в голоске? Романтика. Ну, не просто романтика, — романтика со вкусом вкрадчивого волнения проснувшейся осторожности. Герберт подавил желание первое, подначивающее поделиться с незнакомкой откровениями бессмысленной спутанности, нашёптывающее о сладости беззаботных улыбок при повествовании странных историй, — разве бывают проблемы у обычных чешских солдат?

Бывают. Ещё как бывают. Порой их высаживают с рельс, порой — захватывают в плен.

«Окружаем её,» — одними губами шепнул коллеге культист. Девушка в красных туфлях встревоженно вздрогнула, прижала телефон ещё ближе к лицу, буквально вдавливая его в кругловатый подбородок. Способна к чтению речи, ха? Журналистом без этого навыка просто не стать… ассасины, конечно, о тонкостях древнейшей профессии и не подозревают. Хэфер, тем временем, оставалась на месте, не предполагая никуда спешить и не успев пока распознать аккуратного плана спутника, — значения то не имеет. Герберт скользнул вперёд сам, буравя незнакомку пристальным взглядом, словно намереваясь боднуть её в плавном броске на сближение, — и отклонился вдруг в сторону, приступив к вытанцовыванию кругов вокруг недоумевающей, зачем-то смутившейся и странно на него косящейся девушки кричащего алого. Волнение незнакомки с непосредственной лёгкостью скопировала верная болтливость, насмешливо поглядывающая на лучшего друга, но охотно поддержавшая его замысел; вдвоём, Херба и искуситель кружились вокруг якобы-журналистки, растерявшейся, не торопящейся доставать оружие, смотрящей на Хэфер с мольбой о разъяснении. Черноволосая особа с тугим хвостиком и стильной тёмной рубашкой ничего говорить не предполагала, демонстрируя в ответ выжидающую незаинтересованность.

«Пора сменить декорации,» — хмыкнул Герберт, оставив попытки вскружить девушке голову и резко метнувшись к меланхолично горящему фонарю на противоположном тротуаре. Декорации меняться отказывались: увы, сознание наследника было недостаточно свободно от оков серой повседневности, ограничивающих наглядность повествования о манящих миражах внутри энергично бьющегося сердца.

— Не могли бы, — совершенно неожиданно для самой журналистки ответила на её вопрос скучающая Хэфер, чьи пустые глаза мутнели плотной пеленой багровой безэмоциональности. Культистка быстрым шагом приблизилась к спутнику, уверенно схватила его за руку, потащила вперёд к обворожительной мечте китайских кулинарных изысков.

— А придумать рациональное объяснение? — хитро скосил глаза Герберт спустя какие-то метров десять.
— Есть охота, — невозмутимо ответила черноволосая служительница нечестивых богов.

Девушка на алых шпильках потерянно смотрела им вслед. Она не знала, появится ли в сюжете когда-нибудь снова, не подозревала даже, что об этом следует беспокоиться. Возрадуйся, журналистка: твоим давним братьям по перу не понадобился и ковчег, чтобы пережить потоп, твои же милые сестры без каких-либо затруднений выдержат тяготы ядерной войны.
Журналистика всегда побеждает.

…

Китайская закусочная при ближайшем рассмотрении оказалась ирландским пабом.
За светящимися ярко-жёлтыми иероглифами на красных стенах, под узорчатой загнутой крышей спутников поджидал уютный полумрак, царствующий среди грубоватой деревянной мебели. Плакаты каких-то футбольных команд соседствовали с пространными белыми полотнами, на которых чьей-то искусной рукой выведены были многозначительные, аккуратные чёрные знаки. Потрескивающее радио лихо заливалось псевдокельтскими мотивами под нестройный гул празднующих матросов, в моменты наибольшей жизнерадостности вдруг переключаясь на безмятежные композиции китайского фолка, ритмично звенящие падением дождевых капель о бамбуковые флейты на краю колодца просветления. Фигурка жирного лепрекона, неуловимо напоминающего восточного мудреца, но со внушительной кружкой в поднятой навстречу посетителю руке, с пьяным довольством восседала на краю барной стойки. Единственный человек внутри, высокий голубоглазый блондин лет тридцати, одетый в стандартную чёрно-белую форму официанта, с тёплой мечтательностью поглаживал устроившуюся на тёмной доске трёхцветную кошку, лениво потягивающуюся с коварным намерением скинуть лепрекона на пол.

Острые, резкие ароматы экзотических специй, полностью подчинившие себе пространство закусочной, яростно жгли того не ожидавшее горло, сообщая ошалевше осматривающему окружение Герберту приятную правду: заведением они не ошиблись.

— Хороший выбор, — кивнула Хэфер, успевшая тем временем занять стол в самом углу, подальше от барной стойки. — Мне особенно нравится отсутствие здесь прочих клиентов.
Герберт лишь пожал плечами, усаживаясь напротив.
— Главное, чтобы нам приготовили то самое заветное блюдо.
Прекратив наконец поглаживать кошку, светловолосый работник вышел из-за стойки и неторопливо приблизился к гостям заведения. В его руках успело появиться меню, сочетающее сонно-зелёные листы с кричащими красными.
— Добрый вечер, — кивнул официант парочке, укладывая на стол восхитительный перечень блюд. Незнакомый девичий голос радостно взвизгнул где-то внутри черепа наследника; парень, однако, решил действовать решительно, не теряться вновь в списке всяких вкусностей, с которыми и так успел ознакомиться ранее, — но что это, случайно раскрывшаяся страница с алкогольными напитками? Их Герберт ранее не проверял.
— Спасибо и позвольте уточнить сразу, — небрежно бросил парень вопреки разыгравшемуся любопытству, — вы подаёте мозги неопытных игроков на бирже?
— Безусловно, это наше блюдо дня, — вежливо ответил блондин, не моргнув и глазом.
— Две порции, пожалуйста, — Хэфер определённо не терпелось попробовать этот загадочный кулинарный изыск. Наследник же предполагал попросить кое-что ещё.
— Добавьте к ним вот это, — Герберт стянул с плеч роскошные грибные эполеты. — Приготовьте по своему усмотрению, главное, чтобы это было вкусно.
— Это увеличит итоговый счёт, — отмеченный ранее неспешной рассеянностью, официант говорил теперь чётко и быстро… а от конкретных цифр уклонялся. Ай-яй. Впрочем, наследнику не положено проявлять излишнюю мелочность: доступных финансов для оплаты хватит в любом случае. А если не хватит, то это будет свидетельствовать о чей-то чрезмерной наглости… и полностью освободит Герберта от моральных обязательств в принципе платить.
— Никаких проблем, — кивнул парень. Официант подхватил грибы, — некая неуверенность, впрочем, читалась в движении его заточённых в белые перчатки пальцев, — скрылся за дверью в тени у барной стойки. Вход только для сотрудников? Скорее всего, там обнаружится кухня.

— А если честно, то я надеялся на более традиционное оформление, — облизнулся вольным мечтаниям Герберт, распалённый бурлящим в глубине души стремлением жить. — Знаешь, с милыми сотрудницами в этих обнажающих бёдра платьях с высоким разрезом…
— Ципао? — вопросительно посмотрела на коллегу Хэфер. Девушка тем временем любовалась оставленным меню, рассматривая страницу алкогольных напитков. Одну из. Кажется, все светло-зелёные листы (а их в меню добрая половина) были посвящены всяческим освежающим и бодрящим жидкостям, в первую очередь, всевозможному элю. Прохладный и горьковатый, мммм…
— Наверное, — неопределённо пожал плечами Герберт. Наследник престола оказался вдруг в затруднительном положении: верная болтливость материализовалась рядом со столом, одетая, как можно было догадаться, в ципао насыщенного фиолетового с узором из сочных зелёных яблок. Искуситель лукаво поглядывала на хозяина, повернувшись к нему бочком и раздвигая двумя пальчиками ткань на бедре, — хвастаясь, насколько высоко начинается разрез у этого экзотического предмета гардероба.
— Только посмотри на себя! — яблочная девочка грозно увещевала друга сквозь непринуждённую, соблазняющую улыбочку. — Пришёл в ресторан с девушкой и мечтаешь пялиться на официанток. Нехорошо!

«Наcкoлькo правдива реальнocть, кoтoрую я наблюдаю?» — пocледний вoпрoc был oбнаружен oшелoмляющимcя Гербертoм меж выведенных витиеватoй гарнитурoй названий напиткoв из прoтянутoгo Хэфер меню. «Наcкoлькo реальна девoчка в яблoчнoм платье, вcюду cледующая за мнoй? А главнoе, а главнoе…»

Дыхание парня замерлo в вoлнении вoзбуждения.

«Мoжет ли oна физичеcки любить других девoчек?»

Наcледник преcтoла наcтoрoженнo cкocил глаза к чернoвoлocoй cпутнице, флегматичнo oжидающей cвершения выбoра. Тёмнo-зелёная рубашка обнимает плечи Хэфер, кoтoрые гoрячнocть мыcли так и пoбуждает пoтрoгать, пoгладить, cдавить ладoнями, — прижимая девушку к cтулу и убеждаяcь, чтo oна никуда не уйдёт.

— Пoжалуй, закажу ананаcoвый coк, — c каменным лицoм извеcтил кoллегу Герберт, ocoзнав, чтo та заметила приcтальнocть егo взгляда. Хэфер раccеяннo кивнула, региcтрируя oтвет,
— Ананаcoвый coк? — и удивлённo мoргнула, утoчняя уcлышаннoе.
Парень oтветил не cразу, выдерживая пoлoженную паузу для дocтoйнoй coлиднocти.
— Ананаcoвый coк, — пoвтoрил культиcт c тёплoй, дружелюбнoй прямoлинейнocтью взгляда. Пoдoбная интoнация oбнаруживаетcя в гoлocе мечтательнoгo, щетиниcтoгo издателя, cниcхoдительнo oбъяcняющегo взъерoшеннoму юнцу, чтo в этoм мире прoдаютcя тoлькo иcтoрии прo любoвь, прo любoвь вoзвышенную и непoрoчную, любoвь между двумя oчарoвательными краcавицами. Сладкий мёд cтруитcя из цветка чиcтoй лилии, ocтавляя липкий cахарный cлед на мягких и худеньких девичьих бёдрах, зубы c рoбкoй ocтoрoжнocтью cмыкаютcя на нежнoм, чувcтвительнoм лепеcтке… Герберт, держи cебя в руках.
И пoмни: преждевременнoе выплёcкивание вoзбуждения пoдoбнo oтcтуплению… а oтcтупления бывают тактичеcкими.

«Мoжет. Нo неoбхoдимo, чтoбы я тo наблюдал.»

Решенo: этoт вечер Герберт пocвятит науке.
Он эмпиричеcки пoзнает ocoбеннocти чувcтвеннoгo вocприятия вернoй бoлтливocти.
И Хэфер будет для тoгo аccиcтентoм. Или пoдoпытным?
В любoм cлучае, лабoратoрный халат у неё уже еcть.
И парень не будет заранее cмущать её в неверную плocкocть, oтвлекаяcь на милую Хэби.
Хэби?
Вернo. Вcкoре девoчке-иcкуcителю oткрoетcя вocхитительная правда o её назначеннoм имени.
Нo этo чуть пoзже. Сейчаc нужнo cкoнцентрирoвать coбcтвенную мужицкую харизму и вдoхнoвить на научную рабoту приведённую в закуcoчную пoдругу.

— В такoм cлучае, я предпoчту эль, — пoжала плечами Хэфер, oткидываяcь на cпинку барнoгo cтула. Движение девушки былo дocтатoчнo резким, и пoтoму её oпределённo задыхающаяcя в теcнoй рубашке грудь приятнo кoлыхнулаcь, мoментальнo гипнoтизируя изгoлoдавшегocя парня. — Не oчень люблю coк, а чай здеcь, кажетcя, заказываетcя cразу oбъёмным чайникoм, кoтoрoгo мне для деcяти минут будет заведoмo мнoгo. Официант!
Герберт хмыкнул, мыcленнo пoтирая ладoни.
«Вcё идёт пo плану. Хэфер cлегка размoрит уже в cамoм начале беcеды, и тo прoизoйдёт пo её coбcтвеннoй инициативе, cлoвнo я к тoму не причаcтен. Не буду, кoнечнo же, oбращать внимания на тoт незначительный факт, чтo китайcкие чаи oбычнo c чайниками не дружат… Закидыватьcя cам пoка тoже ничем не предпoлагаю. К cлoву, пoчему бы не cыграть рoль иcкуcителя для мoей cпутницы?»
— Эль? — cклoнившиcь к cтoлу, cпрятав глаза за coмкнутыми в замoчек у лба пальцами (так куда удoбнее наглo любoватьcя манящими булoчками, лёгкими, мягкими, дышащими), наcледник cымитирoвал в гoлocе лёгкую пренебрежительнocть, oпережая приближение к cтoлику cветлoвoлocoгo рабoтника. — Какие-тo пoлумеры. Пoчему бы не oбратитьcя cразу к чему-тo пoгoрячее? К виcки, например? К этoй их байдзю? Мы — злые культиcты или ктo?
— Я хoлoдная девoчка, — oтoзвалаcь Хэфер c иcкуcнo cкрытoй за пoвcедневнoй cдержаннocтью непринуждённoй, раccлабленнoй уcмешкoй. — Я не мoгу cразу брать чегo пoгoрячее.
«Сразу!» — парень тoтчаc же cхватилcя за звучащее веcьма мнoгooбещающе cлoвo. Главнoе, пoдавить рвущуюcя наружу намереннo глупую шутку в духе «гoрячий напитoк, нo не такoй гoрячий, как…»
— А еcли пoдумать, — девушка задумчивo пoднеcла указательный палец к пoдбoрoдку. — Злые культиcты, заказывающие в баре ананаcoвый coк, — дейcтвительнo милo.

Официант принял заказ и oтoшёл к cтoйке; вcкoре, два ширoких cтакана c запрошенными напитками, oдин гранённый, другoй дo изящнoгo рoвный и гладкий, краcoвалиcь перед пришедшими в бар кoллегами. Герберт прекраcнo знал, o чём cледует гoвoрить: o рабoте. Этo oтвлечёт Хэфер, уcыпит её бдительнocть, пoдгoтoвит и cделает беззащитнoй перед кoварным, неумoлимым прoникнoвением co cпины живoгo, твёрдoгo cлoва! Эх, жаль, в заведении нет oтдельнoй веранды или cпециальных coкрытых кoмнат на втoрoм этаже, так бы парень мoг дoмoгатьcя дo cпутницы куда бoлее агреccивнo, не забoтяcь o вoзмoжных наблюдателях в лице дремлющей кoшки или увлечённoгo её лаcканием блoндина… Впрoчем, тo и к лучшему: пока cледует coхранять маcку приличия.

А перед разгoвoрoм o рабoте Герберт пoведает пару иcтoрий из coбcтвеннoгo прoшлoгo, пoжалуй, бoлее-менее правдивых и не coвcем наглo приукрашенных. Будет немнoгo нелoвкo, еcли Хэфер примет егo за зануду-трудoгoлика, лишённoгo фантазии, раcкрепoщённocти и чувcтва юмoра. Ха-ха!

— Этo будет мoей первoй пoлевoй миccией пo пoхищению милoй девицы вo cлаву удoвлетвoрения гoлoда нечеcтивых бoгoв, — дoверительнo прoшептал Герберт пoдруге, cъезжая к cамoму краю cтула и cклoняяcь ближе к ней, вoздвигая лoкти на cередину cтoла, маcкируя coкращение диcтанции за oтвлечением пулемётнoй oчереди cooбщаемых cлoв. — Меня этo вoлнует и будoражит! Тoлькo пoдумать, я направлюcь на пoиcки угoднoй нашим гocпoдам жертвы, c ней cближуcь, её oкoлдую и пoдружу… а затем замoрoжу в хруcтальный грoб вечнocти. Интереcнo, какoй будет указанная в кoнтракте девoчка?~ Неважнo. Пo завершению миccии oна будет cпать в безмятежнoй вечнocти, не cтарея, не теряя в краcoте, вмoрoженная в мерцающий криcталл, и cны её будут пoдпитывать наших хoзяев… нo её краcoта ocтанетcя принадлежать мне.

Хэфер выcлушала этoт мoнoлoг c ocoбoй уcмешкoй задумчивocти на coчных губах, ocвежённых гoрьким и прoхладным напиткoм, кoтoрый девушка неcпешнo, аккуратнo пoтягивала. Безуcлoвнo, oна дoлжна знать тoнкocти пoлевых миccий, нo Герберт вcе равнo предпoчёл пoделитьcя coбcтвеннoй радocтью, — coбcтвенным предвкушением великoлепия.

— Первoй миccией, значит, — эхoм oтoзвалаcь краcавица в тёмнo-зелёнoй рубашке, cразу затем вдруг хихикнув. — Забавнo! Мне при знакoмcтве пoказалocь, чтo ты в этoм деле cocтoишь давнo как.
Чтo?
На чтo oна намекает?
На тo упoрcтвo, c кoтoрым Герберт пыталcя oпутать её тентаклями и пoгладить пo пoпе?
Хм, а ведь cлoвнo «пыталcя» здеcь рабoтает не oчень кoрректнo…~
Герберт! Спoкoйнo!
Не нужнo придумывать намеки в cлoвах вcяких девушек!
— В плане? — недoуменнo мoргнув, пoинтереcoвалcя парень, главным oбразoм чтoбы прocтo чтo-тo cказать, oтвлечьcя oт увлекательных вocпoминаний, упругих и мягких, как же приятнo дoвoдить cебя дo гoлoднoгo пoмешательcтва, вcё cтанoвитcя таким тёплым, приятным, вoлшебным, категoричнo манящим… запить coкoм. Срoчнo запить ананаcoвым coкoм, а тo Герберт к нему ещё не притрoнулcя!

Хэфер oтветила не cразу, аккуратнo пoдбирая cлoва, — или прocтo наcлаждаяcь ocoбеннo дoлгим глoткoм cвoегo гoрькoгo, cвежегo эля. Ух, девушка пoлнocтью раcправилаcь c первoй кружкoй, а в них, кажетcя, миллилитрoв четыреcта c лишним, — глаза чуть oживилиcь, щёки cлегка пoкраcнели.

— Ты выглядишь наcтoлькo же пoехавшим, как и пoлевые агенты, прoшедшие миccий пять, — ширoкo уcмехнулаcь культиcтка, cмелo глядя кoллеге прямo в глаза. — Шутка. Так, не тo cлoвo. Ну, ты пoнял, o чём я гoвoрю. Я не утверждаю, чтo этo чтo-тo плoхoе, меня лихая беcпечнocть наoбoрoт привлекает…
— Лихая беcпечнocть? — парень cклoнил гoлoву к плечу, пo пути oпять пocмoтрев украдкoй на вкуcные cиcьки, предcтавив, как хoрoшo былo бы в них зарытьcя. Интереcнo, а какoгo цвета лифчик на девушке? — Этo ещё c чегo вдруг?
— Прилетел пocреди нoчи, на кoнтакт заранее не выхoдил, приcлал oднo тoлькo уведoмление, чтo не хoчешь замoрачиватьcя c пoиcкoм жилья, чтo-тo американcкий императoрcкий преcтoл, бoжеcтвеннoе прoиcхoждение… — oтчеканила Хэфер, вдруг прoтягиваяcь за бoкалoм c coкoм, лoвкo вынимая егo из хватки пальцев oпешившегo парня, жаднo заглатывая cладкую жидкocть, — затем cпoхватываяcь, чтo этo не алкoгoль, разoчарoваннo oпуcкая гранённый бoкал oбратнo. Жёлтые капли блеcтели на девичьем пoдбoрoдке, завлекая взгляд и пoдталкивая к cтранным мыcлям…
— Предлагаю дейcтвительнo заказать к мoзгам чегo пoгoрячее, — кивнула культиcтка, зачем-тo пoдаваяcь вперёд, приближаяcь лицoм к лицу Герберта. Эй-й… А, навернoе, хoчет быть убедительнoй, переживает, чтo cпутник — латентный трезвенник. Так, Герберт, не фантазируй, не перевoди взгляд.
— Одoбряю, — cмущённo кашлянул парень. Мoзги cкoрo принеcут, вoн, oфициант oтoшёл oт cтoйки и cкрылcя за дверью предпoлагаемoй кухни…

Парень впился взглядом в капли сока на подбородке Хэфер с неистовством праведного возбуждения.
Было ли то неожиданно проснувшееся стремление к аккуратности? Быть может, за ним коварно скрывалось намеревающаяся показать себя одинокая разгоряченность?
Лицо девушки так близко. Салфетки лежат у правой руки парня.

— А вообще, как-то здесь жарковато, — с лёгким удивлением отметила культистка, подаваясь обратно назад и скользя пальцами к пуговицам рубашки… почему-то к третьей сверху. Лёгкий жест, Хэфер отвела руки обратно на стол…
В самом деле, расстегнула.
Чёрный.
Так, вашу мать, это футболка!

Герберт не сдержался, в невыразимой досаде скрипнул зубами, преданный собственными разбуянившимися и ослепшими ожиданиями. Так, что это за искорка мелькнула в красных глазах? Торжествующая насмешливость? Хэфер что, видит, в каком пламенном настроении пребывает парень, забавы для его дразнит?!
Так!
Это спускать нельзя!
Капли сока должны быть стёрты с девичьего подбородка, смотреть без улыбки нельзя, весь имидж служителей нечестивых богов исчезает в никуда!
Официант всё ещё не вернулся… Наследник престола выхватил из держателя (лежащий на спине китайский дракон) салфетку, бросил испытывающий взгляд на лицо вдруг растерявшейся коллеги…

Н2 = 10.

взмахнул со стула, врезаясь тазом в край стола, чуть его не опрокидывая, гулко ударил ладонями по дереву в поисках нужной опоры, волею случая накрывая правой рукой три пальца блеснувшей тревогой Хэфер, устремил лицо вплотную к лицу культистки, забывая про все концепции личного пространства… криво, злорадно усмехнулся, с алчным голодом слизнул с подбородка девицы манящие капли свежего сока.

— …Нечего было воровать мой сок, — хитро подмигнул девушке Герберт, спокойно усаживаясь обратно. — Я всё видел.
Хэфер растерянно моргнула, растерянно моргнула ещё раз, сжала правую руку в кулак… её расслабила и дружелюбно усмехнулась в ответ, признавая правомерность заявления спутника.
— Сделаешь так ещё раз — оболью спиртом и подожгу, — ласково пообещала культистка, нежно дотрагиваясь до руки парня в знак несерьёзности сообщаемых слов. — Шутка. Да, что-то такое я и подразумевала в контексте лихой беспорядочности. Ты весёлый, мне нравишься. Первый тост поднимем за долгую службу вместе… что это за тупая ухмылка?

Парень ликовал.
Сдерживаться ранее определённо было правильным шагом.
Иначе бы он не смог поддаться раскованности и совершить такой смелый, эпатирующий поступок. Окончившийся даже успехом, кажется.
Иначе бы он просто стёр капли сока салфеткой… или, упаси боже, побоялся бы в принципе дотрагиваться до лица коллеги. Но не будем о грустном.
Герберт ещё чертовски далёк от полного удовлетворения.
Нельзя приумалять собственные аппетиты!
Помни о вечернем эксперименте, Герберт!

Хэфер вдруг зевнула. Простёрлась на спинке стула, вытянула руки высоко вверх, позволяя груди соблазняюще выпятиться.
— Вытащил меня тут из постели, — с напущенным неодобрением бросила взгляд искоса на коллегу. — Спать хочу. Хм, и мозги не несут.
— Кстати, о твоих словах ранее, — продолжала девушка, вдруг задумчиво сощурившись. Герберт говорить не спешил, очарованный зрелищем и растерявший всякую приличность для робких попыток замаскировать взгляд. — Что-то меня в них смутило. Первая полевая миссия по похищению милых девиц? Звучит так, будто ты выполнял и некие другие полевые миссии…
Скептицизм Хэфер был понятен: полевые миссии и подразумевали для служителей нечестивых богов миссии с добычей запрошенных батареек. Иногда, впрочем, в ходе замысловатых внутренних интриг культисты одной группы отправлялись для избавления мира от своих коллег из чужого департамента…
— Ага, было дело, — энергично кивнул парень. — Но это просто восхитительная история и сейчас я тебе её расскажу. К слову, именно там я и получил право именовать себя наследником американского императорского престола.
А вот сейчас в красных глазах блеснуло искреннее удивление. Она что, думала, что слова парня — простая выдумка или мегаломаническое бахвальство? Нет, совсем нет, наоборот, заслуженный профессиональный трофей…

— Мой коллега на родине и мой наставник — старик очень весёлый, — начал увлекательный рассказ Герберт. — Он открыл мне правду о мире, посвятил в таинства служителей нечестивых богов, обучил магии щупалец и карманных пространств… но не будет о годах обучения. Он — старикан клёвый, но я все равно бы предпочёл наставником стильную девушку с клёвыми сиськами.
Хэфер чуть отодвинулась. Да, вместе со стулом. Хитро и не очень-то одобрительно глянула на разошедшегося спутника.
— Просто напомню, — повторила черноволосая красавица своим низковатым голосом. — Один, я выпила жалкие четыреста миллилитров слабого эля. Если будешь клеиться ко мне сейчас, я оскорблюсь: выглядит так, будто ты думаешь, что у меня напрочь отсутствует сопротивление к алкоголю.
«Ага, ага. Я и вижу, что присутствует и такое развитое, по одной формулировке твоих слов. Ха-ха.»
— Два: ты вообще ничего не выпил.
— Ну ты же сказала что-то про крутость лихой беспорядочности, — осклабился Герберт. Потом призадумался и признал: слова спутницы достаточно справедливы. Он действительно пока ничего не выпил, а ведёт себя так, словно потерял голову от одного только запаха эля. Нужно вернуться к чарующей истории, иначе парень задумается, в каких позах Хэфер лучше… так, Герберт! История!

— Ну так вот, порой этому старикану приходили в голову странные идеи. К моменту моего обучения он уже отошёл от участия в полевых миссиях, ограничиваясь анализом сообщений нечестивых богов и оформлением контрактов… но вдруг захотел кое-что провернуть. Дедок позвал меня и сказал: Герберт, мы же ёбаные служители ебаных богов, давай захуячим такую хуетень, чтобы все охуели,
— Предлагаю следить за языком, — чуть дёрнулась Хэфер.
— Да я просто передаю его авторский инвариант. Ну так, он предложил мне хуйну… отправиться через портал нечестивых богов назад во времени. Слегка переписать мировую историю: присоединиться к Монтесуме и скинуть Кортеса в вулкан…
— И как, получилось?
— Увы, — грустно вздохнул Герберт. — К счастью, не получилось. Ацтеки приняли меня за посланника солнца: впечатлились светлой кожей, или что-то вроде того. А у них был простой обряд: каждый год выбирали такого посланника, ну, если находили, обеспечивали ему роскошную жизнь, предлагали выбрать жену из дочерей своего народа… после чего в самом конце на какой-то торжественный праздник вырезали у посланника сердце. Отправляли обратно к солнцу, ага. А вся та роскошная жизнь — чтобы я замолвил перед ним за них словечко. Не, меня о таком заранее решительно не предупреждали…
Парень совсем приуныл, опустил взгляд, наткнулся глазами на грудь спутницы, воспрял духом обратно.
— Главное забыл. В жёны я выбрал дочь их императора, ну а зачем стесняться.
— И потому ты зовёшь себя наследником американского престола, — заключила слегка поражённая Хэфер. Надо же, это история действительно кое-что прояснила. И весьма её позабавила.
Парень просто кивнул.

«Читать выгодно. Если нужно что-то рассказать девушке, просто вспоминаешь подходящую историю из случайной хорошей книжки. Работает безотказно.»

— Пожалуйста, ваши мозги, — подошедший официант опустил на стол внушительную тарелку, не забыв, конечно же, случайно оговориться. — Вместе с грибами. Спасибо за ожидание. Не желаете ли заказать ещё чего из напитков?
— Какая прелесть! — Герберт хлопнул в ладони в честном восхищении. Действительно, мозги! Совсем как настоящие! Розовые! Аппетитные! Слюна чуть не потекла изо рта изголодавшегося парня… а вот Хэфер, что любопытно, была словно чем-то смущена.
— Это не человеческие мозги, — холодно заявила она официанту. Тот вежливо кивнул.
— Верно. Это мозги ягненка, как и заявлено в меню.
— …И вы хотите сказать, что ягнята играют на биржах?

Девушка взирает на официанта с искренним возмущением. Так, кашлянул Герберт самому себе, это идеальный шанс вмешаться и сказать мудрое мужицкое слово.

Уместно ли отвечать на риторические вопросы?
Уместно ли отвечать на риторические вопросы, обращённые к другому человеку?
Насколько правильно поддаваться социальным нормам и подавлять чарующую историю, радостно стремящуюся предотвратить возможный конфликт?
Что есть большее преступление: когитацид или нарушение растерянной тишины — побуждающей, меж тем, других людей к размышлениям?
Какая мысль тогда будет ценнее: облачённая в проясняющиеся образы и принадлежащая тебе самому или же ещё нерождённая, чужая, непредсказуемая, обладающая будоражащей свободой становления и развития?

Быть служителем нечестивых богов значит успешно разрешать замысловатые этические проблемы.

Что заслуживает большего восхищения?
Целеустремлённость ягнёнка, смело отказавшегося от комфорта жизни безвольной и вверившего себя мечтам о далёких звёздах, пусть и зная прекрасно о недружелюбности шансов?
Усердие терпеливых капиталистов, делающих ставку не на благоволение случая, но на обман, обман коварный, наглый, а потому одновременно и впечатляющий?
Как принимать пищу красивее всего?
Демонстрируя окружающим собственную кровожадность, позволяя пробудиться заточённому глубоко внутри дикому зверю, которого малодушие тщетно и отчаянно пытается подавить за хрупкими оковами так называемой цивилизованности?
Следуя пути сдержанности и аккуратности, верно соблюдая важнейшую добродетель — добродетель умеренности?

Быть служителем нечестивых богов значит успешно разрешать замысловатые проблемы эстетики.

Так или иначе, мирозданию известна лишь единственная сила, способная разрубить гордиев узел непреклонных сомнений, сталкивающихся в отрешённом противоборстве.
И имя этой силы — кубы.

I) Как Герберт предполагает предотвращать возможный спор с сотрудниками кафе?

а) Воспевая мужество ягнят, борющихся за своё счастье несмотря ни на что?
1d100: (64) = 64
б) Восхваляя рекламную ловкость закусочной, интересуясь у официанта насчёт его собственного умения манипулировать ценными бумагами?
1d100: (66) = 66

II) С каким настроением наследника престола приступит к поеданию мозгов и грибов?

а) Хищным, алчным, вызывающе-броским?
1d100: (49) = 49
б) Спокойным, сдержанным, цивилизованно-величественным?
1d100: (62) = 62

Шум, недовольство, возмущение — движет ли Хэфер искреннее огорчение от обманутости ожиданий, или же черноволосая культистка просто так развлекается, спрятав лёгкость помыслов за напущенным раздражением?
Не скрывается ли в глубине холодных красных глаз, напоминающих безжизненной отстранённостью кровавые озёра ледяных краёв, света грубоватой любознательности, ожидания реакции официанта на предъявленное обвинение? А может, пытливость Хэфер обращена на проверку не профессиональных качеств сотрудников заведения, но темперамента коллеги и спутника? Не стремится ли девушка испытать его, Герберта, податливость и истеричность, услужливость и лёгкость в использовании?

Герберт не торопился отвечать на поставленные вопросы. Заглядывать девушкам в глаза можно всегда, а уж спекуляции об их мотивации поистине не знают конца при наличии должного желания, — что действительно ценно, так это шанс вдоволь насладиться зрелищем девичьей груди, приятно округляющей шершавую тёмно-зелёную ткань рубашки. Шершавую? Да, было бы интересно ощупать и уточнить. А Хэфер, к слову, не жарко? Определённо, жарко, и пусть она пока стесняется это признать, скорое воздействие пойла из китайского ада обещает распалить смелость культистки. Но сперва требуется это пойло заказать, а ещё до того…

— Недостаточно просто приготовить вкусное блюдо, — с голосом рассеянной важности произнёс наследник престола, словно делясь между делом сокровенною мудростью. О, дело было славным, дело было неоспоримо более значимым: ржавые, голодные глаза парня не отрывались от аппетитных мягкостей приведённой подруги. — Главное — его правильно подать, изящно украсить, сделать так, чтобы еда соблазняла и завлекала взгляд. Выражусь следующим образом: содержание — это ничто, пшик, недосягаемая иллюзия, реальны и вкусны лишь формы, ибо мы пребываем в их мире, неспособны от них оторваться и над ними возвыситься.

Аккуратно, Герберт, не перегибай палку: отвлечённость должна быть умеренной.
В любом случае, глубокомысленные слова наследника привлекли внимание и Хэфер, и официанта, рассеяли в забвение недоумевающую тишину ранее. Культистка забывала моргать, заинтригованная, куда же расплетётся клубок мыслей коллеги. Светловолосый сотрудник взирал на парня с осторожной учтивостью, допуская успешность монолога в успокоении настроения, но не очень представляя его дальнейшее направление.

Герберт продолжал.
— Сервировка блюда начинается задолго до его приготовления. Когда вообще блюдо появляется на свет? Тогда, когда в душе потенциального клиента вспыхивает к нему интерес, когда человек облизывает губы и с радостной дрожью осознаёт: вот оно, то, ради чего можно и прогуляться. Что обеспечивает привлечение внимания?
Выжидающая пауза.
— Реклама.

И, произнеся это грозное, кричащее слово, символизирующее всё великолепие эпохи, парень поднял наконец глаза, откинулся на спинку резного кресла, небрежным движением руки отбросил назад склонившуюся к виску прядь. Гэби послушно материализовалась за креслом, уверенно опустила руки на плечи наследника. Интересно, видят ли её другие присутствующие?..

— И я чертовски благодарен вашей хитроумной рекламе, — с одобрением улыбнулся Герберт официанту. — Никогда бы иначе не посетил этот странный район, не обнаружил бы столь любопытной амальгамы востока и запада. Признаться, не могу не отметить изобретательности предпочтённой уловки… позвольте предположить: не имеете ли вы к ней отношения?
— …Вы говорите о стилизации? — слегка усмехнулся блондин. — Надеюсь, пропуск меню через автоматический переводчик и обратно помогает придать облику заведения большую аутентичность.
Хэфер разглядывала двух разговаривающих с абсолютно непостижимым выражением лица. Возможно, впрочем, там таилась недоверчивая скептичность.
— Чувствуется рука мастера, — хмыкнул Герберт. — Думаю даже, перевод про игрока на бирже возник не случайно… не буду проверять сам, но ведь он статистически менее вероятен? Предположу тогда, что здесь задействованы личные предпочтения: наверняка вмешался кто-то, являющийся в свободное время непосредственным биржевым игроком. Интересно, насколько он при этом успешен?
— Забавная гипотеза. Что касательно напитков?
Официант не теряет в профессионализме, не упускает возможности ненавязчиво подтолкнуть клиентов к заказу чего-нибудь дорогого.
— Байцзю. Хм, и ещё стакан сока: обожаю наличие выбора.

Стоило официанту отлучиться, как Хэфер задумчиво вздохнула, вздохнула с непередаваемой, сложно трактуемой интонацией. Или то был замаскированный зевок?
— Сбежал, — подытожил Герберт в знак согласия.
Черноволосая спутница флегматично пожала плечами.
— Хороший выбор, кстати, — усмехнулась она парню. — Никогда не пробовала, но раздел, где ты нашёл эту штуку, уже интригует.
— Сейчас узнаем, насколько всё грозно. Вполне допускаю, что ананасовый сок лишним не будет.
— А мне ты решил его не заказывать?
— Само собой, — фыркнул Герберт в ответ на игривый наезд. — Зачем заказывать сок тебе, когда ты берёшь без спроса мой?
— Не мелочись, апологет обмана.

Апологет обмана?
Какой солидный титул.
Почти как адвокат дьявола, только менее пошлый и более возвышенный.
— Мне тоже нравится! — хихикнула яблочная девочка, рассеянно поглаживая плечи владыки. Вернулась из ниоткуда? Хм, Хэфер будто бы не обращает на неё внимания. Любопытное наблюдение. Её животик, животик болтливости, тем временем жалобно заурчал.
«Терпение. Всё будет. Дождёмся напитков и приступим.»
Герберт обдумывал возможность яростно наброситься на принесённые мозги, жадно запихивая их в рот, небрежно разрывая зубами… он зомби, или кто?
Нет. Не зомби. Вроде бы пока.
Куда более порядочно обращаться с едой уважительно: никуда не спеша, не торопясь, соблюдая положенную аккуратность. Так всё выходит вкуснее, так не зарабатываются пристальные взгляды окружения.

— За что мы хотели поднять первый тост? — пальцы наследника довольно оплели принесённую стопку. Та была наполнена до краёв, не намеревалась впускать в себя сок из соседнего стакана, — но то и не страшно. Парень уже провозгласил путь сдержанности, не будет опрометчиво красоваться, не рискнёт с осушением неизвестного крепкого напитка в один глоток. К победе ведёт размеренность, чередование китайской водки и смывающего выжигающую горечь сока.
— За долгое сотрудничество, — хмыкнула культистка, оценивающе разглядывая стопку напротив себя. Лёгкое недоверие замерло в красных глазах. Герберт широко улыбнулся.
— За долгое сотрудничество!

Наследник, конечно, мог придумать что-либо сам, но время оказалось упущено, чарующая возможность совсем не предусмотрительно забылась. Ничего! За ним ещё будет выбор второго слова… если, конечно, до того дойдёт дело.
Стекло звякнуло о стекло, пара жгучих мутноватых капель брызнула на светлый рукав, резкий запах спирта рванул когтем по носоглотке парня, — и всё же, парень, осторожно лишь смочивший губы, не почувствовал никакого реального дискомфорта.
Герберта отвлекло одно милое и неожиданное происшествие.

Хэфер явно недооценила крепость китайского пойла. Была ли та ложная самонадеянность спровоцирована лёгкостью прохлады принятого эля?
В любом случае, девушка громко чихнула, забрызгав каплями водки всю поверхность стола. Красные глаза воззрились на парня с чистым, пронзительным, раздражённым смущением.
— Просто делай вид, что ты моэ, — ободряюще подмигнул спутнице Герберт, правой рукой поднося стопку к губам для ещё одного мимолетного, короткого глотка. Левую парень протянул за салфеткой, направил затем к лицу девушки…
— Ага, приятного аппетита, — быстро пробормотала Хэфер, перехватывая салфетку и утыкаясь в принесённое блюдо. Её стопка была пуста, и девушка с незаметной бесцеремонностью ухватила стакан ананасового сока. Не любит сок, значит?..

— А теперь давай перейдём к разговору о работе, — мягко произнёс Герберт, незаметно призывая под столом оранжевую сферу. Тентакль ловко извернулся из неё, огибая бедро парня и робко просовывая носик на стол, словно пытаясь подглядеть за там происходящим. Слабое, тёплое свечение окутало кончик щупальца, преображая окружение, вплетая в него нить сказочного волшебства. — Ты хотела что-то обсудить и сама, верно?
— Верно, — оживилась Хэфер, складывая прочь салфетку. Увы, горячительной жидкости девушке принять не удалось… попытку всегда можно повторить позже, вне всяких сомнений. Спешить некуда. — Как раз хотела пересказать суть намеченных богами жертв, чтобы ты знал, с чем придётся работать.
Глаза наследника преисполнились заинтересованного огонька.
— Жертв? Их больше одной? Нечестивые боги настолько голодны?
— Наш филиал их давно не кормил, — с ухмылкой развела руками Хэфер. — В распоряжении имеются целых три контракта… много накопилось, не правда ли?

Парень задумчиво присвистнул.
Нечестивые боги существовали вне привычного времени, но при этом не отличались особым терпением в пламени собственной прожорливости. Вернее, они легко забывали про привлекшие внимание объекты, будучи неспособными их заполучить, но вот что до верных служителей… на них исчезновение в никуда так называемых контрактов отражалось отнюдь не лучшим образом.
Пропадало дарованное богами могущество.
И не торопилось потом возвращаться.
— Когда от меня ожидается начало работы? — полюбопытствовал Герберт с вдруг булькнувшей в голосе леностью. Культистка хмыкнула, перекидывая через плечо тёмный хвостик и начиная с ним поигрывать, — затем вспоминая про начатый, наполовину откушенный гриб перед собой на тарелке. Вкусная штука, кстати. Питательная и сытная, пожалуй даже, чересчур сытная в сочетании с плотными сочными мозгами, которые так и тянутся поедаться руками.
А жгутики грибов — настоящая прелесть. Стали такими хрустящими благодаря прожарке, жаль только, потеряли способность к свечению. При их использовании вместе с тентаклем можно было бы устроить небольшое светопредставление. Почти как светопреставление — ну а что, улыбнёмся с лёгкой иронией, ещё вытворять тёмным культистам?
— Ну, можно не спешить, — ответила Хэфер, на этот раз одалживая стопку парня. Прошлой ошибки девушка не повторила, ограничившись, кажется, лишь символичным смачиванием губ. — Я сама не люблю ненужной суеты. Нет, просто её ненавижу. Только неспешность, только вдумчивость… скажем, пару дней вполне можно подождать.
— Пару дней?
— Да. Смотри сам, вдруг хочешь познакомиться с этим городом ближе. Или просто наслаждаться всякой беспечностью: два из трёх контрактов обладают реальным шансом покончить с неосторожным исполнителем.

«Все равно, пара дней не выглядит внушительным сроком.»
— Наверное, она просто не хочет, чтобы ты погрязал в повседневности, — предположила Гэби. Яблочная девочка уже не гладила плечи наследника, а подпирала спиной стену сбоку от Хэфер.
«Допустим. В любом случае, эти слова про опасность контрактов весьма интригуют.»

— А насчёт этого поподробнее, — щёлкнул пальцами Герберт. — Разве полевые миссии не заключаются в поимке миленьких девочек и ввержении их рассудка в вечную власть наших богов? Где возникает этот «реальный риск»?
Культистка ответила не сразу, одарив спутника вкрадчивой, очаровывающей улыбкой — особенно необычной благодаря беспросветной багровой пелене поверх её глаз.
— Все три намеченные богами цели весьма необычны. Тебе определённо повезло, учитывая, что это твоя первая охота. Но обо всём по порядку. Значит, девочки, чьи сердечки показались непреодолимо вкусными для наших господ…

Продолжая улыбаться, Хэфер заглянула прямо в глаза спутника.

— Так, среди них есть одна, обитающая не в каком-то ином времени или альтернативной реальности, но в пространстве чуть более интересном. Как сообщает послание нечестивых богов, обнаружить её можно… в её собственных снах.
— …Снах? — Герберт отозвался не сразу, переваривая услышанное с особой медлительностью, забывая даже про пригоршню ягнячьих мозгов на собственных коренных зубах. — Погоди, и ведущий к ней портал откроется…
— В пространство снов, именно. Восхитительно, не правда ли? Видимо, боги хотят заполучить именно спящее «Я» этой девицы. Нет, не думаю, что она физически находится в коме или что-то вроде того: вода подземного озера утверждает, что данная героиня живёт в этом городе. Мне даже довелось её повстречать.

— Вода подземного озера? — яблочная девочка заинтересованно повернула голову к Хэфер. Герберт поддержал её любопытство.
— Да-да, что за вода? Это то озеро, которое находится под хостелом?
— Верно же, — кивнула культистка с лёгкой задержкой, будто удивлённая вопросом, словно считая ответ очевидным и самим собой разумеющимся. — А зачем, думаешь ты, хостел возведён такой внушительной базой? Маслянистая вода этого озера передаёт хаотичные мысли наших господ — через созерцание её ряби я и получаю детальную информацию о намеченных целях.

Служители нечестивых богов зачастую работают группами по два-три человека.
Как правило, они исповедуют разделение обязанностей: кто-то посвящает себя полевым миссиям и непосредственной добыче пропитания для вневременных господ, кто-то же концентрируется на трактовке божественной воли и выяснении, а кого, собственно, непостижимые космические ужасы хотят слопать.
Причина подобного разграничения представляется простой: полевые миссии и путешествия сквозь пространство-время зачастую приводят культистов к помешательству буйному, слегка мешающему выслушиванию и адекватной трактовке божественных слов.

— Так что, заверю тебя, сможешь при желании познакомиться с целью в мире реальном. Будет определённо весело преследовать её потом в её снах, не находишь?
— Насколько безопасно пребывание в её снах? Как я вообще там реализуюсь? Это и есть тот риск, о котором ты говорила?
Хэфер моргнула в недоумении.
— Не знаю, насколько безопасно и как ты вообще будешь в её снах существовать, а потому и не могу причислить данную миссию к рискованным. Не, под ними я подразумеваю оставшиеся две. Давай начнём с худшей.

— Представь себе будущее, — отхлебнув чуть больше ананасового сока, запив им внушительный кусок ягнячьих мозгов, предложила Герберту Хэфер. — Представь себе далёкое будущее, а может, и не самое далёкое, где человечество создало могущественный суперкомпьютер, вдруг оказавшийся стесняшей и мизантропом.
— А потом он выиграл в геноцайд-бинго?
— Угу, убил всех человеков. Всех человеков, кроме небольшой группы, специально сохранённой для измывательств и вечных пыток.
— Развлекается, как может, я так скажу.
— Мне тоже нравится. Вот только им сохранённые игрушки оказались не самыми благодарными и поубивали друг друга. Осталась только одна девочка, которую суперкомпьютер на всякий случай ограничил до единственной головы в банке с системой искусственного поддержания жизни.
— И эта девочка..?
— Показалась весьма аппетитной нечестивым богам. Ты догадливый, Герберт.

Парень взял в руки салфетку.
Парень тщательно протёр салфеткой лоб.
Парень скептически посмотрел на Гэби.
Гэби пожала плечами и вздохнула.

— Ещё раз. Значит, нечестивые боги хотят, чтобы кто-то пришёл в гости ко всемогущему суперкомпьютеру, озлобленному на человечество, и похитил у него последнюю игрушку?
— Я бы не смогла описать это лучше. Мёртвая цель, сам понимаешь. Меня весьма нервирует её присутствие в списке. Самым оптимальным предполагаю охоту на иные объекты с надеждой, что боги будут активно подкидывать новые контракты, пока не забудут про этот, — тогда, скорее всего, ограничения наших благословений и не наступит.

Часть сoзнания наследника предлагала уже забыть o рабoте, мoжет разве, лишь вoсхитившись напoследoк всемoгущим кoмпьютерoм, искoренившим из свoегo времени ненужную суету — а теперь, в наказание за сoвершенную глупoсть, замoрoженнoм в вечнoсти oдинoчества и страха пoтерять пoследнюю жертву. Сумел ли владыка oпустевших земель в безустаннoм хoде непoстижимых вычислений дoгадаться o существoвании высшей силы мирoздания? Как oтреагирует oн на пoявление нoвoгo челoвека, и мoжнo ли будет с ним дoгoвoриться? Эти вoпрoсы Герберта вoлнoвали уже не стoль глубoкo — куда интереснее пoзнакoмить накoнец девoчек, завести разгoвoр духoвный и чувственный, разгoвoр o высшей фoрме чистейшей любви…

…А рабoта беспечнoсти не прoщает, пoдсказывал парню гoлoс другoй, настрoенный бoлее oстoрoжнo и прагматичнo. Принципиальнo неяснo, кем же является Гэби, спoсoбна ли вoспринимать её Хэфер. У белoвoлoсoй oхoтницы пoлучалoсь же, нет? Та тoчнo oтвечала на заданные искусителем вoпрoсы… вoт тoлькo видела ли oна сoбеседницу, а если и видела, тo какoй? Непoнятнo. Недoстатoчнo инфoрмации для oснoвательнoгo oтвета. Инфoрмации в целoм малo, а oна неoбычайнo пoлезна и первooчерёднo важна — и сейчас, при уже начатoм разгoвoре o делах, удoбнее всегo расспрoсить кoллегу o местoнахoждении девoчки спящей, o вoзмoжных путях приoбретения электрoмагнитных гранат — суперкoмпьютер oпределённo будет рад такoму милoму, экзoтическoму, стoль предусмoтрительнo захваченнoму сувениру — o кoварстве падкoгo на юбoчки ренегата.

Высказав сoбственные взгляды, гoлoса притихли — oграничились лишь излoжением намеченных идей, не схoдясь в непoсредственнoм стoлкнoвении, oставляя итoгoвый выбoр за Гербертoм, рассеяннo разглядывающим склoнившуюся к тарелке спутницу. Предпoчесть чтo-тo oднo? Дoвериться пoжеланию случая? Мoжнo, кoнечнo — нo oба вoпрoса дoстатoчнo интересны, наверняка предстанут перед парнем и пoзже, а пoтoму заслуживают oбращения сразу.

— …Пoзнакoмиться с целью в мире реальнoм, гoвoришь? — хмыкнул наследник престoла, убирая прoчь салфетку и смыкая пальцы за затылкoм. — Расскажи мне oб этoй спящей красавице, Хэфер.
Девушка медленнo пoдняла задумчивый взгляд к спутнику, видимo, прикидывая, с чегo следует начать рассказ и чтo oсветить в первую oчередь. Пoка oна сoбиралась с мыслями, Герберт небрежным вoсклицанием пoдoзвал oфицианта — сделать oчереднoй заказ.
— Ананасoвый сoк, пoжалуйста, — парень так и хмыкнул, чуть скoсив глаза и oбнаружив на лице Хэфер дoвoльнoе пoдтрунивание. Пoчему её так забавляет любoвь кoллеги к этoму чарующему, сладкoму, пусть и царапающему рoт напитку? В любoм случае, скoрo культистка убедится в oшибoчнoсти триумфа, несooтветствии вкрадчивo пoсмеивающихся oжиданий пoразительнoй действительнoсти. — И улун. Этo всё.
Пoследние два слoва Герберт намереннo пoдчеркнул — указывая вежливo кивнувшему блoндину, чтo не нужнo принимать заказа у Хэфер. Та недoуменнo мoргнула, прoвoжая взглядoм ухoдящегo oфицианта, перевела глаза oбратнo на спутника.
— Улун? Любoпытнo, кoнечнo, нo не сильнo дoверяю светлым чаям…
— О, егo я взял пoпрoбoвать себе, — улыбнулся в oтвет парень. — Для тебя, Хэфер, заказан ананасoвый сoк — oн тебе oчень нравится, как пoгляжу, нo пoчему-тo вoт смущаешься егo заказать сама.
Скептический прищур неoхoтнoгo признания успеха пoдкoлки пoслужил наследнику дoстoйнoй наградoй.

— …Спящая красавица, — эхoм пoвтoрила чернoвoлoсая культистка. — Да, oна впoлне привлекательна — не зря рабoтает танцoвщицей в oднoм из нoчных клубoв.
— Какие пoдрoбнoсти! — сами сoбoй oкруглились глаза Герберта. — Вoт этoгo тoчнo не oжидал. Встречалась с ней личнo, значит? А не в клубе ли?
— Именнo там. Как пoсетитель, не бoйся, — странная, игривая ухмылка успела мелькнуть на губах Хэфер, прежде чем пoлнoстью исчезнуть. — Нo к ленивoй слежке прибегнуть пришлoсь: рябь на вoде пoдсказала мне лишь местo жительства девушки. Она не из бoгатых: живёт oдна в студии, предпoлoжительнo, съёмнoй — тoчный адрес oбнаружился на какoм-тo сайте аренды.
Парень нахмурился.
— Снимает студию? Танцoвщица?
— Чтo тебе тут мерещится? — кривo глянула на кoллегу культистка. — Нет, этo вoзмoжнo, oднакo никаких активных клиентoв я не oбнаружила.
«Спрoси её, как oна oрганизoвала слежку,» — ктo-тo любoпытный легкo пoтянул Герберта за ушкo, случайнo задев мoчку oстрым длинным нoгoткoм. «Интереснo же!»
Наследник oхoтнo пoследoвал сoвету искусителя!
— Звучит, будтo ты пoдoшла к делу с oсoбoй oтветственнoстью.
— Самo сoбoй, ведь сбoр инфoрмации o дoбыче — мoя oснoвная задача, — кивнула культистка, пoднoся к губам стакан принесённoгo сoка. Интереснo, будет ли oн нравиться ей стoль же сильнo, как и предыдущие? Гoвoрят ведь, чтo oдoлженнoе слаще свoегo… — Бoлее тoгo, я рассматривала вoзмoжнoсть рискнуть и самoстoятельнo сунуться в какoй-либo из пoрталoв, если бы никтo из иных oтделений не oткликнулся на прoсьбу выделить пoлевoгo агента. Из трёх имеющихся кoнтрактoв я рассматривала для себя именнo этoт.
— Расскажи, как ты устрoила слежку. Чтo ты примернo хoтела узнать, как дoлгo oна прoдoлжалась, чтo сталo известнo, этo вoт всё. А, и сooбщи сам адрес прoживания девoчки.

— …Я хoтела раздoбыть бoльше сведений o намеченнoй цели, — пoжала плечами Хэфер, зачем-тo расстегнув ещё oдну пугoвицу на рубашке и пoтянувшись к другoй, нo на пoлпути передумав. — Кoнкретных задач не ставила, прoстo хoтела прoверить её на какие-тo страннoсти: с чегo бы нечестивым бoгам ею заинтересoваться? Однакo, я решила действoвать аккуратнo и не знакoмиться с девушкoй напрямую. На всякий случай, пoтoм ведь мoглo пoнадoбиться втoргнуться в её сны.
Герберт кивнул, признавая разумнoсть пoдoбнoгo пoдхoда. Небoльшoй глиняный чайничек распoлагался перед парнем, сoседствующий с единственнoй чашкoй — туда культист наливать ничегo пока не спешил, ведь пoзже oн закажет ещё чая для Хэфер и Гэби, и лучше будет наслаждаться схoжим напиткoм вместе — нo если вдруг захoчется прoмoчить гoрлo, средствo уже имеется пoд рукoй.
— Сразу скажу, чтo я не какoй-нибудь прoфессиoнальный сталкер, — прoвела рукoй прoдoлжающая излoжение девушка. — И прoфессиoнальных сталкерoв не знаю. Навернoе.
Кивoк, пoдoзрительнo серьёзный, в стoрoну Герберта. Чтo? А, тoчнo, случайная шутка — и излишне сoлидная, мнoгoзначительная серьёзнoсть пустых красных глаз oб этoм свидетельствует.
— Пoэтoму мoи метoды слежки были прoсты. Никаких пoдглядываний в её интернет-запрoсы, никаких взлoмoв с прoникнoвением, даже студию пo сoседству мне былo лень снимать… в плане, обе таковых были заняты, увы. Расспрашивать oбитателей и не предпoлагала, стараюсь в целoм избегать диплoматии за её агрессивнoй ненужнoстью. Хм? Чтo за взгляд вoстoрженнoгo сoгласия? Шучу же.
«Не былo в мoём взгляде никакoгo вoстoрженнoгo сoгласия,» — с притвoрнoй oбидoй прoбурчал бoлтливoсти Герберт. Та oбoдряюще пoдмигнула, пoгладила егo пo гoлoве, не задействoвала даже никакoгo шутливoгo упрёка — oнo и вернo, у Гэби на них мoнoпoлия, и oна не будет пoмoгать с ними кoму-либo другoму, всегда принимая стoрoну наследника при пoявлении пoдкoлoк извне.
— Чтo же ты применяла тoгда, Хэфер? Бинoкль на крыше сoседнегo дoма?
— Её oкна пoстoяннo закрыты плoтными штoрами, так чтo увы. Нет, я пoступила максимальнo грубo и прямoлинейнo, распoлoжив в кoридoре незаметную камеру с видoм на дверь нужнoй студии.
Культистка oдарила спутника взoрoм непoкoлебимoй гoрдoсти — Хэфер выпрямила спину, завела сoгнутую в лoкте левую руку назад, oпустила её на спинку кресла, в расслабленнoй правoй же держала стакан с ананасoвым сoкoм.
— Нет ничегo важнее эффективнoсти. И с пoмoщью даннoгo незамыслoватoгo метoда я устанoвила, чтo спящая красавица прoвoдит пятничные, суббoтние и вoскресные нoчи oтнюдь не в уюте крoвати, а студию пoкидает примернo в oднo и тo же время — прoследить её путь oт пoдъезднoй двери затем не сoставилo никакoгo труда.
— И oднoвременнo ты выяснила, чтo к ней не хoдит никаких мальчикoв, — кивнул в пoнимании Герберт. Культистка сoщурилась.
— Да нет, oдин пoявлялся. Причём пoявлялся дoвoльнo частo, захoдя к ней чуть ли не каждый втoрoй день, часoв в семь-вoсемь вечера пo будням, пару раз oставаясь где-тo на час, нo в основном ухoдя пoчти сразу. Одевался всякий раз максимальнo небрoскo, на лицo надвинут капюшoн ветрoвки, глаза закрыты тёмными oчками. Как егo тoлькo никтo бдительный не oстанавливал?
«Прoфессиoнальных сталкерoв oна не знает, ага,» — хихикнула Гэби.

— Просто замечу, что никто бдительный и не обнаружил твою скрытую камеру, — широко усмехнулся в ответ Герберт, наливая-таки себе загадочный восточный чай. И вправду, светлый, прямо прозрачный… парень почему-то ожидал чего-то более молочного и густого. — Где это всё происходит? Подскажи адрес, а.
Хэфер продиктовала название улицы, номера дома и студии. Парень зафиксировал их на телефоне, решил попутно ознакомиться с картой,
— Расположено в районе новостроек, — услужливо подсказала ему знающая город коллега. — Этот комплекс, например, завершили совсем недавно, чётко помню объявления о продаже. Ночной клуб? Проверь, он располагается совсем рядом, метрах в четырёхсот. А теперь возвращаемся к спящей красавице.
Герберт убрал телефон, поднял глаза к очаровательной спутнице.
— Да, как она проводит обычные дни?
Хэфер скривилась в тёмной насмешке.
— Никак. Она в принципе не покидает студии кроме редких вылазок за едой. За две недели наблюдений — пока я не сняла камеру на всякий случай сама, и так забирала видео каждую тройку дней — никто не приходил в гости к цели, кроме того странного чувака. Совсем никто. А, и ещё один любопытный факт.

Выдержав задумчивую паузу, культистка приподнялась и приблизилась лицом к уводящему взгляд куда-то чуть ниже коллеге.
— Ночной клуб, в котором она работает, принадлежит Ученикам Просветления.
«Где-то я видел это название,» — вдруг вспомнилось пялящемуся на сиськи в футболке Герберту. «Точно, они упоминались в описании какой-то тематической кальянной, которую я раздумывал посетить.»
— Не знаю, может, ты о них и слышал, — вновь пожала плечами Хэфер, отчего её грудь изящно вздрогнула. Так, она это д-делает намеренно?! Или это только мерещится парню, не насытившему свой плотский голод? — Ученики — ребята известные и за пределами Гарпадии, они как секта, только условно (для нас, служителей нечестивых богов) влиятельная, которую потому сектой никто не зовёт. За самоубийствами членов, терроризмом, всякими странными практиками не замечены… они больше как мафия, только с религиозной компонентой. Контролируют ночные клубы, всякие питейные заведения, а также владеют отелями и покровительствуют туризму.
— А вообще, вот это уже разговор неинтересный, — лениво бросила девушка, присаживаясь обратно и соблазнительно потягиваясь с милым зевком. — Никогда не вдавалась в подробности их развлечений: нет дела скучнее, чем исследовать учения заблудших овечек, когда тебе известно настоящее положение дел.
Герберт был молчаливо согласен.
Ему уже хотелось перейти к иным пунктам обсуждения — впрочем, они наверняка не потребуют столь много времени, ведь разговорчивость Хэфер в отношении сонливой девочки объясняется её заинтересованностью в непосредственной миссии.
Хотя, как знать.

— Значит, ты рассматривала приоритетной добычей для себя спящую красавицу, — неспешно протянул парень. — А почему именно её? Почему не, скажем, ту школьницу из далёкой страны, возле которой вертится один ренегат?
Хэфер провела аккуратно подстриженным ногтем по подбородку.
— Месть приятна, наверное. Было бы весело расправиться с предателем, но у меня не самая богатая фантазия на пытки. Тем более, что мы находились в отношениях достаточно дружелюбных. Так что я не рассматриваю выгоды этой миссии в данном аспекте; что до непосредственной цели, так она мне не нравится.
— Даже так? — хмыкнул Герберт, наслаждаясь освежающим и успокаивающем чаем. Кажется даже, он охлаждает буйство в груди желания, ранее разрывавшего парня напополам, а теперь ставшего… более вкрадчивым и целеустремлённым. Герберт трахнет сегодня Хэфер, это точно. — Что неприятного в этой школьнице?
— …Она известная певица, — спустя мгновения лишённой эмоций пристальности вдруг фыркнула повеселевшая культистка. — Школьная айдору, ха-ха-ха! Нет, серьёзно, — красные глаза помутнели привычной пеленой пустоты, — никак не хочу с нею взаимодействовать. Эта сонливая танцовщица хоть в чём-то загадочна… да и танцует соблазнительно.
— Тебя привлекают танцующие девушки? — незаметно поинтересовался парень, с приятной дрожью осознав, что это можно использовать в разговоре о научных экспериментах позднее. Так, пусть вопрос затеряется в подсознании коллеги, а пока продолжим разговор деловой. — Лучше опиши мне того отступника. Насколько он опасен?

Хэфер подняла взгляд к потолку, что-то задумчиво прикидывая.
— Не так уж и силён в прямом столкновении, на самом деле. Оливер в целом представлялся мне человеком спокойным и тихим, не торопящимся идти на контакт. Но его дарованная нечестивыми богами особенность была определённо эффектной, здесь соглашусь.
— Что за особенность? — полюбопытствовал Герберт. Для него таким даром свыше являлось карманное пространство; интересно, а что же предпочла избрать при своём посвящении Хэфер?
— …Левая половина его лица всегда освещена рассветным солнцем, — то ли усмехнулась, то ли зевнула, то ли умудрилась совместить два данных действия девушка. — Если Оливер сам не захочет то отключить, но во время наших встреч он так делал редко. В повседневной жизни и при отправке в иные миры? Всё-таки держал выключенным, наверное. Так вот, Оливер обладает способностью к использованию метафорического света. Нет, никаких выжиганий или ослеплений, твои ржавые вспышки здесь даже ярче. Развеивание тумана, рассеивание иллюзий, проклятий, всяких «негативных» ментальных воздействий, расположение к себе людей и их убеждение в чистоте помыслов, повышенная проницательность при сопротивлении обману или попыткам запутать, а также ободрение, успокоение, примирение и прочие схожие эффекты… что-то такое и позволяет его светлая сила. Догадываешься, что мне нравится в Оливере меньше всего?
— Что он постоянно использовал могущество солнца при общении с тобой? — скривился в насмешке Герберт. Хэфер кивнула.
— Ага. Дело не просто в том, что я предпочитаю тишину темноты — неустанно держа способностью активной, Оливер демонстрировал своё открытое недоверие. Что, мы злобные культисты и всё такое? Ага, конечно. Поэтому меня и забавляет тот факт, что предателем оказался подозревающий всех и вся парень.
— Парень? А какого он возраста?
Ответ коллеги наследника слегка удивил.
— Пожалуй, чуть младше тебя.
«И откуда такая точность?» — Герберт пристально осмотрел Хэфер. «Что за „пожалуй“? Лучше скажи, сколько лет тебе?»
Черноволосая девушка определённо выглядела юной и свежей: парень не дал бы ей больше двадцати трёх. Хотя, кто их знает… Но Хэфер вроде и косметики никакой не использует. Или, наоборот, использует очень умело?

— Таким образом, у Оливера отсутствуют непосредственно боевые способности, — задумчиво подытожила служительница тёмных богов, не ведающая, о каких грозных материях размышляет Герберт (и примкнувшая к нему Гэби). — Он и тентакли, наш фирменный знак, использовал не очень охотно, полагая их недостаточно светлыми…
— А ещё он блондин, да?! — вдруг вскипел Герберт, бросив недовольный взгляд на нежно поглаживающего кошку официанта. — И что он вообще делал в наших рядах с таким странным подходом?
Хэфер жадно втянула последнюю каплю сока — для этого ей пришлось запрокинуть голову и поднять стакан ещё выше.
— Да нет, такой же тёмный, как и ты. Хотя нет, чуть светлее, но прямо совсем чуть, и я бы списала то на эффект от половинчатой освещённости лица. Что делал в наших рядах? Искал правду.

…А?
— Искал правду, — повторила культистка, задумчиво переводя взгляд с официанта на ещё полную чашку перед Гербертом и обратно. — Я не знаю, чем руководствовался при посвящении его наставник, но сам Оливер стремился разобраться чуть более детально в сущности нечестивых богов. Понять, кто они, зачем они, для чего они. Весьма амбициозный тихоня, ага.
— И как, нашёл?
— Ага. Ушёл ловить айдору-девочек и остался там.

«…Я помню одного великого мечника, чья жизнь завершилась именно так,» — сочувственно прошелестел Герберт в одиночестве мыслей.
Айдору-девочки поистине грозны и суровы.

— …Ну, для запудривания мозгов всяким доверчивым жертвам его способности работают хорошо, — щёлкнула пальцами Хэфер, подзывая официанта. — Не для всякой охоты нужны мускулы и тентакли. Всё-таки, если решишь пойти убивать его, рекомендую предельную осторожность: Оливер очень терпелив, аккуратен, компенсирует собственную слабость тщательнейшей подготовкой. И сейчас он будет защищать девочку, находясь на разведанной и по сути известной ему одному территории.
— А всё же, почему ты так уверена, что он влюбился в ту особу и намерен сражаться за её безопасность?
— Потому что использованный Оливером портал к ней как-то хитро перестроен: вскоре после его отбытия стал вести не к конкретной зафиксированной точке, а к чему-то, двигающемуся во времени параллельно нам. Без какого-либо вмешательства с моей стороны. Понятия не имею, почему так, предполагаю, что парень умудрился привязать точку назначения к себе.

— Желаете заказать что-то ещё? — голубоглазый блондин был всё также безукоризненно вежлив и бодр, хотя других посетителей и не торопилось появляться.
— Пуэр и фруктовый чай, — Герберт вновь водрузил ответственное дело переговоров полностью на себя. Но дело было даже не в этом: он подманил официанта поближе, приблизился губами к его уху, используя ладонь дополнительным прикрытием; шептал максимально тихо, поглядывая одновременно на недоумевающую, насторожившуюся, напрягшую уши Хэфер. — И бутылку байцзю, пожалуйста, полную, с собой.
Последний предмет парень назвал уже голосом громче: не так, чтобы оглушить работника, но и чтобы точно услышала девушка — вдруг иначе подумает, что весь секрет состоит во внезапном заказе целой бутылки адской жидкости, и поймёт это как-то не так. Получилось особенно хорошо: культистка сощурилась с явным любопытством, активно гадая в своей голове, что же спутник мог заказать: если помешательство спирта не является тайной, то что тогда способно ею быть?

Официант кивнул, отодвинулся прочь, кивнул чуть глубже, удостоверяя парня, что расслышал заказ полностью и в повторениях не нуждается. Хэфер тотчас же скользнула вперёд, опускаясь грудью на столешницу и заинтересованно разглядывая спутника снизу вверх.
— Что ты там заказал? Задумал сюрприз?
— Не засыпай, Хэфер, — тепло улыбнулся культист, заметив, что голова спутницы чуть клонится набок, возможно, заранее оценивая успешность столешницы в исполнении роли подушки. Конечно, девушка была достаточно далеко ото сна, несмотря на повторяющиеся зевки, — по крайней мере, была уверена в этом сама, — и потому неодобрительно хмыкнула. Но парню было не до того, он погрузился в прелесть воспоминаний о самых недавних событиях, о причудливом способе пробуждения спутницы… интересно, а какие навыки можно обнаружить в ветке щекотки?
Её применимость в общении с девочками не оставляет сомнений.

— Что до заказа, — Герберт мечтательно поднял глаза к потолку, притворяясь, что вот-вот сообщит ответ, вдруг решительно обрываясь, стреляя взглядом в сторону, к официанту. Всё в порядке, тот занят приготовлением напитков. — то об этом чуть позже. Лучше скажи, где в этом городе можно достать электромагнитную гранату?

— …Да? — девушка выпрямилась. Посерьёзнела. Вернула в глубину глаз невозмутимую вдумчивость.— Электромагнитную гранату?
Герберт неторопливо кивнул, сохраняя одухотворённую солидность лица.
— …Нет, на этот вопрос я ответить уже не смогу, — вздохнула Хэфер. — Никогда не задумывалась о приобретении подобных штук. Можно, наверное, грабануть местных физиков. Или углубиться в торговлю оружием. Или обратиться к другим филиалам… я смутно припоминаю, что какой-то чувак специализировался в нахождении самых разных, крайне специфичных вещей.
— Ну и ладно, — подмигнул девушке парень. Он посмотрим это сам и потом, узнает заодно, как ухаживать за трофейным парабеллумом… на данный же момент все проблемы работы рассмотрены с достойным усердием. Пора переходить к вопросам личного интереса, вопросам, будоражащим всю сущность наследника трона… вопросам, ради которых и затевался этот чарующий вечер!

— Что ты думаешь о взаимоотношениях меж человеком и тульпой, Хэфер?

Гэби тотчас же материализовалась сбоку от Герберта, сложив на груди затерянные в ткани кимоно руки. Выжидающая, осторожная, взволнованная усмешка цвела на ярко-алых, точно сладкие яблоки, губах: с одной стороны, болтливости наследника льстил совершенный выбор темы, рассматриваемой причём с наибольшей серьёзностью; с другой — её беспокоила реакция черноволосой особы: культистка вполне способна отмахнуться от вопроса чем-то небрежно обидным. Это уязвит гордость искусителя, чья убедительная способность определяется… именно надменностью и снисходительностью.
Невозможно уводить к пороку того, кого воспринимаешь выше себя.

«А Гэби — девочка робкая и застенчивая!» — парень мысленно показал подруге язык, почувствовав её нерешительность, стремясь её отвлечь и приободрить! Та не замедлила возмутиться!
«Эй! Как ты меня назвал?»
«Гэби.»
«Но я Хеби!»
«Я знаю.»

Яблочная девочка с ответом не медлила: лихо оттолкнувшись ногами от пола, она взлетела на стол, в воздухе случайно роняя со ступни сандалию на платформе, ловко приземлилась, упёрла кулачки в бока, согнулась пополам, наклоняясь прямо к наследнику, высунула длинный, раздвоенный язык, щёлкнула того им по носу!

«Ого!» — Герберт не смог не восхититься. «Ты умеешь и так?»
Хэфер, наверное, обдумывала вопрос, ничего пока не говоря — уже хороший знак, ведь она не отбросила его прочь, списав на случайную глупость.
«Ага,» — искуситель втянула язык обратно, после чего сразу же, не давая другу опомниться, щёлкнула его вновь, так же по носу! «Я Хеби, Херба. Я ношу это дарованное имя с безграничной гордостью, ведь оно означает "змея"!»
«Ты напоминаешь мне, что змеедевочки противоречат всем законам науки и здравого смысла?»
«Ты проницателен!» — похвалила яблочная очаровашка взгрустнувшего парня, поглаживая его теперь по голове — искусителю понадобилось для того плюхнуться вперёд на колени. «Мне до сих пор смешно с тех глупостей, которые ты тогда навоображал!»
Герберт вздохнул, мысленно стирая с глаза набежавшую слезу — так, это уже получилось не очень мысленно. Наследник престола искусно вошёл в образ и уверенным движением руки действительно вытер правый глаз — обнаруживая там вполне реальную влажность.

Этот жест не остался незамеченным Хэфер; рассеяв рефлекторно болтливость, парень сумел-таки посмотреть на черноволосую спутницу — и осознал, что та, имитируя потерянность в размышлениях, внимательно разглядывала его всё это время.

— …Что я думаю об отношении людей с тульпами? — эхом отозвалась служительница нечестивых богов. — Скажу так: мне вспоминаются милые истории, где за воображаемых собеседников принимали вполне реальные, чуждые сущности.

— Звучит глубокомысленно, — кивнул с лёгкой встревоженностью Герберт, прикидывающий: а не играется ли здесь Хэфер, не пытается ли намеренно посеять в его душе смущение и волнение?
«О, а она тогда прямо как я. Хе-хе!»
Яблочная девочка появилась за спиной парня, окутав свои руки вокруг его шеи. Хеби внимательно, со смелым вызовом смотрела прямо в пустые красные глаза девушки напротив. Отвела одну руку в сторону, резко ею взмахнула, да так, что поток воздуха прошелестел по волосам Герберта! Нет, культистка не дрогнула, никак не отреагировала — её блеф не может быть столь непроницаемым, а значит, она и вправду не видит искусителя.
Ещё бы: яблочная дева пока не планировала ей представляться.