На смотровой палубе было подозрительно тихо. Адмирал флота Апакура, предчувствуя неладное, медленно двигалась среди опрокинутых шезлонгов и разбросанного всюду мусора. Под ногами перекатывались пустые бутылки из-под шампанского, некогда привезённого ещё со старой Земли. В огромном бассейне-джакузи с голубой водой плавали объедки, подхватываемые поднимающимися со дна пузырьками. Несколько пляжных зонтиков накренилось, открывая взгляду медленно проплывающие за фальшбортом вершины ледяные глыбы. Адмирал невольно поёжилась, представляя, что в каких-то метрах от неё, за изолирующем полем царит пронизывающий до костей холод. Здесь же воздух от тепловых пушек был жарким и влажным, как в океанских тропиках, дома. Солнечные блики сбивали с толку, невольно заставляя поверить, что хоть где-то на этой проклятой ледяной планете наступило лето. Нормальный человек, очутившись на такой жаре сразу после ледяного безмолвия Икаруса, мигом поймал бы тепловой удар и растянулся бы на палубе, тяжело дыша и едва удерживаясь в сознании.
Апакура в очередной раз поблагодарила инженеров Полистралии, за свой многоцелевой скафандр, глубоко интегрированный в нервную систему и избавлявший её от подобного рода недоразумений, да и вообще прямого контакта с окружающей средой. Последнее было особенно ценно на личной яхте господина Хутамы.
- А вот и мой любимый пирожок! – раздалось позади замершей от неожиданности Апакуры. Она развернулась и, щёлкнув каблуками, поприветствовала господина посла Союза.
Хутама был в одном халате. Ткань колыхалась на каждый его шаг, обнажая чуть растерявшее, но по-прежнему хранящее атлетическую форму тело. Трусы, сколько его помнила Апакура, он на своей яхте не носил никогда. На груди виднелись жирные разводы и прилипшие кусочки салата. Очевидно, что ленч он большей частью пронёс мимо рта.
- Господин Посол, по вашему приказу явилась. Готова доложить, что Второй флот в составе шести линкоров класса «Графиня» при поддержке… - быстро начала отчитываться адмирал.
- Ага. Флот командованием и бла-бла-бла… и занял позицию. И ждёт. А там эти селёдкоеды-скандинавы. Тоже ждут-ждут. И вся хуйня. Я знаю. Это всё… скучная хуйня. Смекаешь? – рваными фразами отмахнулся Хутама. Глаза его с трудом удерживались на одном объекте и скакали с госпожи адмирала то на синтетические доски, покрывавшие палубу, то на подрагивающие в отдалении пляжные зонты. - Чёрт, почему ты носишь эту проклятую маску, пирожок, за ней не видно твоего лица. Ах, да, минно-взрывные…Взрывно-минные. Кстати, про лицо, как твоя рука?
Апакура несколько раз щёлкнула пальцами на кибернетической конечности. Сверхпрочный белый пластик послушно отозвался, словно всегда был на этом месте.
- Неплохо. Но всё же, господ… - попыталась продолжить адмирал, но Хутама ухватил её за искусственную конечность и потащил к опрокинутому столику.
- Чёрт, я такой негостеприимный, вот, садись, что это я. – дёрганными движениями устанавливая столик в прежнее положение и пододвигая к гостье пластиковый стул проговорил Хутама. Из его правой ноздри показалась капелька крови.
- Виновата, но… С вами всё в порядке, сэр? – присаживаясь, поинтересовалась адмирал.
Хутама что-то поднял с палубы и попытался положить в отсутствующий карман. Под ноги Апакуре упал небольшой белый свёрток.
- Я не жопошник… - проговорил господин посол Союза и, не мигая, уставился в пространство перед собой.
- Простите, что?
Хутама взревел, отпрыгивая от неё в груду шезлонгов и с грохотом, унося часть из них с собой, повалился в бассейн, взметая в воздух столб брызг.
- Я не жопошник, говорю же. Понимаешь, ты или нет? Не жопошник я! Почему никто не любит моих шуток! Что Козлов, что Боливар-танкоёб… Нормальные же мужики. А я не жопошник! – визжал он, болтаясь в воде, придавленный грудой пляжной мебели. Рядом проплывал чудом сохранивший свою форму в бурлящей воде клубный сэндвич. – НЕ ЖОПОШНИК Я!
Адмирал поднялась со своего места и, наклонившись над водой, молча протянула ему руку. Он тут же рванулся в сторону, будто спасаясь от возможного удара, звучно приложился затылком о бортик и стал быстро скрываться под водой.
Апакура ухватила Хутаму за ворот халата и в одно движение выволокла господина посла Союза на палубу. Полубессознательное тело беспокойно дышало, с губ едва слышно срывалось:
- Я… надеялся встретить… кого-то…кто любит повеселиться. И заработать. И мой член.
Госпожа адмирал заботливо перевернула его на живот и нежно похлопала по спине.
- Обязательно найдёте. Только по ноздре больше не пускайте в таких количествах.
- И чтобы все знали…
- Какого размера должен быть у нормального человека член… – хором с Хутамой проговорила госпожа адмирал и, погладив медленно успокаивающегося лидера нации по взъерошенным мокрым волосам, направилась к выходу.

-Лёха, ну ты как? Пришёл в себя? Может, тебе чайку налить?
Ветер раздувал длинные волосы адъютанта и воротник его меховой куртки, но ему, казалось бы, было совсем не холодно. А вот у Высшего Советника пальцы от такого ветра уже давно примёрзли бы к перилам, если бы не толстые кожаные перчатки. Впрочем, мороз пробивался и через них.
-Никита, а не отправился ли бы ты со своими шутками на.. ааааааааагхх... - очередная порция рыбы, которой буквально полчаса назад угощал их контр-адмирал Керршенко отправилась в бушующее где-то внизу море. Кажется, блевать было уже нечем - внутри чувствовалась зияющая пустота, абсолютная и бесконечная.
Шутки твои.. - советник сделал паузу, пытаясь подобрать нужное слово, но в в голове было слышно только свист ветра - ..не смешные. Почти сорок долбаных лет работаем вместе, а шутить ты так и не научился.
-Василич, прекрати. Мы здесь всё равно не для того. Если ты в порядке, то двинули. Шторм будет тут через четверть часа, если не поторопимся - застрянем здесь ещё на несколько суток, не меньше.
Советник хотел было едко высказаться, но адъютант был прав. Чем быстрее они закончат в этом чёртовом месте - тем лучше, а проводить время в тёплых помещениях этого левиафана было куда приятнее, чем стоять тут, под ветром, пробивающем до костей. Подтянув меховую шапку с длинными ушами, наподобие тех, что носили когда-то на земле, он быстро двинулся вдоль лестницы, поднимаясь на верхнюю палубу. Здесь связь была определённо лучше, хотя ветер и снег били прямо в лицо. Стряхнув с очков снег, Советник вытянул руку, щёлкая на запястье прибором, напоминающем часы. Мгновение - и перед ним появилась расплывчатая фигура в форме.
-..Вадим? Слышишь? Мы тут застряли, и метеорологи облажались, очередной шторм сформировался быстрее, чем мы планировали! Чёртовы кретины. 26 век нашей эры, а рассчитать по-человечески такую простую вещь, как погоду, они не могут. Пройти расстояние в несколько сотен световых лет мы можем, а предсказать погоду на неделю - нет! Дегенераты! Всех вглубь континента сошлю, как вернусь на большую землю! В общем, это невозможно, Вадим! Это чушь собачья!
Изображение колыхалось, и что-то невнятно говорило. Различать что-нибудь из этого хотя бы в шаге от Советника было решительно невозможно.
-Я не волшебник, я простой администратор! - продолжал кричать Алексей, свободной рукой кутаясь в свою шубу - а Ковчег - это не пьянка с офицерами по случаю годовщины дня высадки, которую можно перенести, это чёртов город с десятками тысяч жителей! Мы не можем просто перенести его на несколько тысяч миль! Вадим! Вадим!..
Расплывчатая фигура совсем исчезла, оставив лишь шипение и помехи. Ветер усиливался, а увидеть что-нибудь на расстоянии сотни метров уже было сложно.
-Вадим!.. Чёрт! - советник тряхнул рукой, и повернул голову к адъютанту, с развивающимся на ветру шарфом и таким же невозмутимым лицом.
-Связи нет, нет! - кричал он, пытаясь переорать воющий ветер, и скрещивая руки - свяжемся, когда шторм ослабнет! Внутрь, быстрее!
Ботинки застучали по лестнице, и через несколько десятков быстрых шагов пара мужчин оказалась около большой двери, открывшейся перед ними, обдав потоком тёплого воздуха изнутри. Стягивая шапку, Советник напоследок посмотрел на участок палубы, быстро покрывавшейся снегом, в последний раз вытянул руку, пытаясь поймать связь, и грустно вздохнул. Последний взгляд на жёлто-оранжевый флаг с двуглавым орлом, отчаянно колыхавшемся на штормовом ветру - и тяжёлые двери затворились за ним, удаляющимся в глубины города-корабля, дрейфующего где-то в холодном северном море.

>>12503401
Советник сидел у себя в кабинете, уже давно привыкнув к мерной качке. Теперь, вспоминая первые дни на Святославе, когда его выворачивало наизнанку из-за движения Ковчега, невольно вызывали на покрытом морщинами и шрамами лице улыбку. Но в данный момент ему было не до воспоминаний.
Ковчег, прошедший несколько сотен километров к северо-западу, в открытый океан, прочно бросил якоря, и беспрерывно рос и достраивался. Период штормов и бурь в этой части Миллера вновь завершился, и работа кипела постоянно. Закончив печатать, Островский переслал документацию одному из секретарей, и, взглянув на часы, направился на верхнюю палубу.

Он уже привык к морю, в нём было нечто умиротворяющее. Добыча антигравия, не встречающегося на континенте, но в изобилии находящегося на океаническом дне, надолго задержала его в этих северных широтах. Палуба шумела беспрерывной работой, пока громада города медленно дрейфовала в тихом, по меркам этих широт, океане. Местные чайки - так прозвали их моряки славянской северной торговой флотилии - давно гнездились на технических палубах. Раньше офицеры гоняли моряков разорять их гнёзда, но упрямые птицы вновь и вновь восстанавливали кладки, и воровали себе пищу с рыболовецких траулеров, разгружавшихся в громадных в доках Святослава, уходивших в море на сотни метров. Теперь же почти все бросили борьбу с этими нахлебниками, и крики чаек постоянно следовали за городом-кораблём, и рыболовецкими и транспортными флотилиями, которые, как свита, сопровождали левиафана в его дрейфе.

Советник, впрочем, давно умел абстрагироваться от суеты вокруг него. Мысли его были сейчас далеко на юге, и роились вокруг двух континентов.
В первую очередь, конечно, его беспокоила подготовка Федерации к военной компании против АПК. Корпорация настойчиво продвигалась вглубь материка, конкурируя с русскими колонистами, и постоянно наращивала армию. Американцы уже несколько раз воевали с СФ, но оба раза война была довольно вялой: оборонительная доктрина Федерации не подразумевала вторжения на территорию АПК или Ассоциации, с которой те часто договаривались, дабы давить на славян сразу с двух фронтов, а территория прилегающих городов максимально неудобна для любого рода массированных военных действий.
Таковой ситуация, по крайней мере, была без малого 7 лет назад, но здесь и сейчас она в корне поменялась: армия Федерации, благодаря стремительному росту ВПК и населения, и экспансии в западных пустынях и северном море, становилась самой крупной силой на материке. И во-вторых, Ассоциация сейчас является одним из главных торговых партнёров СФ, и не имела ни средств, ни интересов вести очередную военную кампанию, чтобы поддержать американцев.
АПК, разумеется, делала всё возможное, чтобы сократить разрыв: на воду спускались новые Ковчеги, а колонисты разрабатывали ресурсы в Долине Источников, ведущей в сердце материка. Но на это требовались ресурсы, и, главное, время. А значит, лучшего момента для удара Федерация не получит: необходимо было отсечь Корпорацию от долины, и нанести максимальный вред инфраструктуре и промышленности полуострова, на котором находились крупнейшие колонии американцев, и это увлекало Советника в самую первую очередь. Но нельзя было не обратить внимание на ситуацию на соседнем континенте:
Хутама, лидер Содружества, ввязался в долгую и ожесточённую войну с Североморским альянсом, чей громадный флот не знает себе равных. Потеряв несколько крупных городов-кораблей, Содружество подписало позорный мир, и после сразу же начало массивную колониальную компанию, пытаясь восполнить экономические потери. Но самое странное - идеологический путь Содружества. Официально, они признали наиболее прогрессивным путь гармонии, и биомодификаций Советник вновь невольно улыбнулся - признавать подобное варварство прогрессивным. Какие же безумцы прибыли в этот новый, девственный мир! но тем страннее звучит новость о том, что они стремятся вернуться на Старую Землю! И вернуться с вполне конкретной задачей: распространить свою идеологию на всё население колыбели человечества. Конечно, Федерация не может позволить этому случиться, как бы далеко не находилась Полистралия. Но сам факт довольно.. забавен.

>>12502645
Ну а я продолжаю свой сериал, с вашего позволения.

Сознание вернулось к ней яркой вспышкой. Анализаторы скафандра голосили все и одновременно, на перебой сообщая о том, что температура внешней среды слишком низкая, солнце садится, сочленения и суставы после продолжительного купания в океанской воде покрыты тонким слоем льда и ощутимо потеряли в подвижности, а внешнему корпусу нанесён тяжелый ущерб. Апакура выключила внешние датчики один за другим и постаралась сконцентрироваться на связи с инфосетью командования. Ничего не произошло. Та часть сознания, которая всегда привычно ныряла в несущийся по сети поток информации, теперь наталкивалась на глухую стену. Обычные радиочастоты тоже молчали. Дело одинаково могло быть и в том, что дикари-скандинавы всё-таки перед боем свели с орбиты единственный на этой широте спутник связи, так и в том, что взрывной волной, вышвырнувшей её из рубки, повредило какие-то схемы самого скафандра. В любом случае, оценить, как далеко от неё поисковая группа, в том ли направлении движутся спасатели или хотя бы подать им сигнал, было невозможно. Апакура провела левой рукой по визорам маски, сбивая наледь и попыталась привычным движением сдёрнуть с груди раздутый оранжевый спасжилет. Привычного движения не вышло. Вместо правой руки в непромокаемую ткань уткнулась обезображенная культя, подтекающая бирюзовой рабочей жидкостью.
Адмирал приподняла остатки конечности, скептически оглядывая торчащие из культи изувеченные синтетические мышцы. Особенного шока она не испытывала - остаться без руки второй раз было скорее обидно. Отвратительно было то, что это вновь заставило её снова почувствовать, что под всей этой сверхпрочной белой бронекерамикой и пластиком скрывается изуродованное тело, мало на что способное без своей оболочки и в котором, раз за разом вот из-за таких недоразумений, остаётся всё меньше и меньше человеческого.
Она вновь подключила датчики и, отделавшись от неприятного ощущения чужеродности своей брони, утонув в потоке внешних данных, постаралась встать.
Волны вынесли её на пустынный берег, тянувшийся во все стороны мешаниной из бурых и белых пятен – бесплодная мёрзлая земля Икаруса перемежалась полосками снега, которые медленно катил по бесконечной арктической пустоши ветер. Далеко впереди виднелись укутанные сизой дымкой горы. Апакура вызвала в памяти карту местности и примерно прикинула, куда после уничтожения её флагмана её могли отнести волны. Довольно далеко, если судить по тому, сколько времени успело пройти. Где-то там ещё должен был продолжаться бой. Наверняка, прямо сейчас, точёные корабли Полистралии из своих рельсотронов за несколько горизонтов обстреливали пытающихся подобраться ближе дикарей на их архаичных крейсерах.
Но происходило, это в любом случае, без участия адмирала флота.
В доброй сотне километров дальше по берегу начинался круто врезающийся в океан ледник, на границе которого, должна была располагаться метеостанция. Без доступа к сети нельзя было сказать, что это за станция, функционирует ли она до сих пор и будут ли рады видеть там адмирала Второго Флота Полистралии, но другого способа связаться со своими в ближайшее время ей не представится. По негласному правилу даже на законсервированных станциях оставляли необходимый для выживания случайных гостей минимум, в который, в том числе, входил и рабочий примитивный радиопередатчик. Оставаться же на дикой территории и ждать, особенно ночью, без оружия и в неисправном скафандре было равносильно самоубийству.
Выкинув в набегающую волну окончательно сдувшийся жилет, Апакура скорректировала направление и пустила свой скафандр в автоматическом режиме бегом, рассчитывая за пять часов добраться до станции. Этого времени вполне хватило бы на прочтение «Критики полураспада-3», до которой у адмирала всё это время не доходили руки…