>>079834
«Заметки о войне на Восточном фронте» генерала Хейнрици (ком 43 ак в 1941-м):

10 октября 1941 г.
«Наши солдаты всё еще носят свою летнюю униформу. Но командование группы армий приняло «принципиальное» решение, что подвоз боеприпасов и питания важнее, чем доставка одежды.»

23 октября 1941 г.
«После того как сопротивление красных войск западнее и южнее Москвы было сломлено, на защиту России встала природа. Несколько дней назад начавшиеся в конце сентября постоянные заморозки в -3-8° с легким снегом превратились в дождь, что сильно ограничило нашу маневренность. К примеру, грузовику понадобилось 36 часов, чтобы преодолеть 35 километров. Все были в восторге, что он вообще доехал.
Большая часть колонн увязла в непролазной грязи, в болоте, в дорожных колеях, рытвины от снарядов в которых достигают полуметра и заполнены водой. Грузовики, и без того еле ехавшие, теперь сломались полностью (запчасти достать невозможно). Бензин, хлеб, овес — ничего не доезжает.
Повозки с лошадьми, спасавшие нас в [Первую] мировую войну, снова стали тем средством передвижения, на котором всё держится. Но покрыть 100 или 120 километров к станции снабжения и назад на этих лошадях — проблема практически неразрешимая, а значит, мы стоим перед лицом непреодолимых трудностей».

25 октября
«Наконец-то достигли соотношения четыре немецких против одной русской дивизии. И не можем это использовать. Шоссе на Москву безнадежно забито: его предоставили 9-й и 4-й армиям. Теперь двум тыловым пехотным дивизиям поручено регулировать движение. При этом русский защищает-то только дороги. Между ними почти ничего не защищает. Но и мы тоже можем передвигаться лишь по дорогам».

29 октября 1941 г.
«В танковой армии дела немногим лучше наших. У них тоже большие проблемы со снабжением. В зависимости от ширины дороги «армия» сражается острием в б танков и 1 роту. Всё прочее стоит за ними на дороге на Тулу, частично уничтоженное и потонувшее в грязи».

5 ноября 1941 г.
«Два дня назад погода поменялась. День ото дня холодает. Сегодня -5°. Болотистые дороги замерзают и превращаются в череду ухабов, что тоже не очень здорово для наших машин. Но в целом мобильность повысилась. Особо стоит отметить вчерашнее прибытие первого поезда со снабжением. [...]
Период осадков дал русским 14 дней для подтягивания войск и исправления ситуации.»

15 ноября 1941 г.
«У нас тут несколько дней было -20°, ледяной ветер, колючий как иголки. Теперь «потеплело», всего -8—10°, но всегда ветрено. Сражаться в таких условиях, часами лежать на земле под огнем неприятеля без возможности окопаться — это почти за пределом человеческих возможностей. Но у нас здесь вот так.»

19 ноября 1941 г.
«Русский сидел в деревнях, холмы между ними он из-за сильного мороза не занимал. Так мы в один заход прошли, иногда не встречая никакого сопротивления, примерно 15 километров. Однако в деревнях враг, которого застали врасплох, оборонялся на удивление энергично.... Мы прорвались в центре, перед нами противника больше уже не было, и мы могли бы наступать далее без единого выстрела. Но русский атаковал наши фланги. И поскольку прикрыть нас никто не мог, вообще поблизости не было никого, кто мог бы присоединиться к нашей операции, то мы не смогли развить свой успех».

29 ноября
«Русский дерется с крайним ожесточением... Но худшим для пехоты вновь было часами лежать на голой земле, без защиты, под огнем противника. Земля на метр промерзла. Без возможности двигаться солдаты были вынуждены оставаться на одном месте по 10 часов. Три человека просто замерзли насмерть.»

3 декабря 1941 г.
«начавшийся ужасный холод, -32°, препятствует использованию оружия. У одной батареи 25% выстрелов вообще не происходит. У другой снаряды летят лишь на 500-600 метров, так как порох в заряде не воспламеняется нормально. Большое число пулеметов замерзло и не стреляет».

4 декабря 1941 г.
«генерал Майер-Буердорф... заявил, что больше не может гарантировать удержание позиций, и затребовал резервы из 31-й дивизии, в чем мне пришлось ему отказать, так как у него самого в тылу еще имелось три батальона и разведбатальон. Но где находились эти подразделения? За 8-10 километров от линии фронта, так как, начиная с восточной опушки леса и далеко в тыл, нельзя было найти места для лагеря...
В деревнях у линии фронта стоят занимающие передовые позиции пехота и артиллерия с самыми необходимыми грузовиками и орудийными передками. Тут всё настолько битком, что 30 человек рады, если могут втиснуться в одну комнату. Лечь они уже не могут, так что часами стоят, но зато хотя бы в тепле... Невозможно расквартировать резервы так, чтобы они могли быть сразу задействованы.»