>>1027486
Сплетаемся в объятьях братских. Крепкие руки крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Босмеры между нами суетятся с горшками хрустальными, мазью слоадской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные босмеры аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Эльнофей! — восклицает Анкано.
— Долой башни! — восклицаем мы.
Встает Анкано первым. Приближает к себе Айкантара. Вставляет Айкантар в Анкано верзоху уд свой. Кряхтит Анакано от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Айкантара Эстормо, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Айкантар утробно. Эстормо Виармо заправляет, Виармо — Арингот, Аринготу — Арелдил, Арелдилу — Анкотар, Анкотару — Ванус, а уж Ванусу липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата бронзовокожего левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у Вануса. Вгоняю уд ему по самые ядра золотые. Ванус даже не крякает: привык, чистокровный альтмер. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу бородою. А уж ко мне Ондолемар пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Ондолемар, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Вануса. Ондолемар кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем волшебники уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и шавок Лорхана наказать. Собирается, сопрягается гусеница талморская. Ухают и кряхтят позади меня. По закону юстициары чередуются, а уж потом оперативники пристраивается. Так у Анкано заведено. И слава Ауриэлю…
По вскрикам и бормотанию чую — оперативников черед пришел. Подбадривает Анкано их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им босмеры темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Эльнофей! — кричит Анкано. — Долой башни! — гремим в ответ.
Шагнул Анкано. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Анкано нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою водою наполняется, заместо ледяной.
— Эльнофей! Эльнофей! — кричим, обнявшись, ногами перебирая. Идем за Анкано. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах. — Эльнофей! Эльнофей!
Входим в купель. Вскипает вода пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Анкано, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница талморская в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели альтмеры. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется вода вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Эльнофе-э-э-э-э-э-э-й!!! Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный. — Эльнофе-э-э-э-й!!! Реву в ухо Вануса, а Ондолемар в мое вопит: — Эльнофе-э-э-э-й!!!

Ауриэль, помоги нам не умереть… Неописуемо. Потому как божественно. Райскому блаженству подобно возлежание на шелковых одеялах после талморского совокупления. Магический свет, вино в хрустальных стаканах на полу, алинорский воздух, девы играют на лютнях. Анкано наш после совокупления любит айлейдскую классику послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.

Мудро, ох мудро придумал Анкано с гусеницей. До нее все по парам разбивались, отчего уже тень разброда опасного на Талмор ложилась. Теперь же парному наслаждению предел положен. Вместе грудимся, вместе и наслаждаемся. А магия помогает. И мудрее всего то, что молодь талморская завсегда в хвосте гусеницы пихается. Мудро это по двум причинам: во-первых, место свое оперативники обретают в иерархии талморской, во-вторых, движение семени происходит от хвоста гусеницы голове, что символизирует уважение и готовность каждого идти к своей цели. С одной стороны, молодежь старших уважает, с другой — подпитывает. На том и стоим. И слава Ауриэлю.