>>1800
Когда истина вдруг открылась ему, он с диким воплем отчаяния кинулся, рыдая, на пол. Так это он сам -- такой урод, горбатый, смешной, отвратительный? Это чудовище -- он сам; это над ним так смеялись дети, и маленькая Принцесса тоже; он-то воображал, что она любит его, а она просто, как другие, потешалась над его безобразием, над его уродливым телом. Почему не оставили его в лесу, где нет зеркала, которое бы сказало ему, как он уродлив и гадок? Почему отец не убил его, вместо того чтобы продать его на позор? По щекам его струились горячие слезы. Он изорвал в клочки белый цветок; барахтавшееся на полу чудовище сделало то же и разбросало по воздуху лепестки. Оно пресмыкалось на земле, а когда он смотрел на него, оно тоже смотрело на него, и лицо его было искажено страданием. Он отполз подальше, чтоб не видеть его, и закрыл руками глаза. Как раненый зверек, он уполз в тень и лежал, тихо стеная.
В это время через дверь с террасы в комнату вошла Инфанта со своими гостями и увидала безобразного Карлика, который лежал на полу, колотя скрюченными пальцами; это было до того фантастически нелепо, что дети с веселым смехом обступили его -- посмотреть, что он такое делает.
-- Его пляски были забавны, -- сказала Инфанта, -- но представляет он еще забавнее. Почти так же хорошо, как марионетки, только, разумеется, не так естественно.
И она обмахивалась своим огромным веером и хлопала в ладоши.
Но маленький Карлик даже не взглянул на нее; его рыдания постепенно стихали. Вдруг он как-то странно подпрыгнул и схватился за бок. Потом упал и вытянулся без движения.
-- Это у тебя очень хорошо получилось, -- сказала Инфанта, подождав немного, -- но теперь ты должен потанцевать для меня.
-- Да, да, -- закричали все дети, -- теперь вставай и танцуй, потому что ты ничуть не хуже барбарийской обезьянки, даже забавнее.
Но маленький Карлик не откликался.
Инфанта топнула ножкой и кликнула дядю, который гулял с Камергером по террасе, читая депеши, только что полученные из Мексики, где недавно учреждена была святая инквизиция.
-- Мой смешной маленький Карлик капризничает и не хочет вставать. Поднимите его и велите ему танцевать для меня.
С улыбкой переглянувшись, они вошли в комнату, и Дон Педро нагнулся и потрепал Карлика по щеке своею вышитой перчаткой.
-- Изволь плясать, petit monstre [уродец - фр.], изволь плясать. Наследная принцесса Испании и обеих Индий желает, чтоб ее забавляли.
Но маленький Карлик не шевелился.
-- Его надо отстегать хорошенько, -- устало молвил Дон Педро и опять ушел на террасу.
Но Камергер с озабоченным видом опустился на колени перед маленьким Карликом и приложил руку к его груди.
А минуту спустя пожал плечами, поднялся и, низко поклонившись Инфанте, сказал:
-- Mi bella Princesa, ваш забавный маленький Карлик никогда больше не будет плясать. Как жаль! Он так безобразен, что, пожалуй, рассмешил бы даже Короля.
-- Но почему же он никогда больше не будет плясать? -- смеясь, спросила Инфанта.
-- Потому что у него разбилось сердце.
Инфанта нахмурилась, и ее прелестные розовые губки сложились в хорошенькую надменную гримаску.
-- На будущее время, пожалуйста, чтобы у тех, кто приходит со мною играть, не было сердца! -- крикнула она и убежала в сад.