>>366888 (OP)
Я давно не сижу здесь. Но.

Я бы выразил то, что хочу сказать одним словом — детерминизм (или фатализм).

Каждый, кто останется в памяти этого места и кто был, есть или даже будет его частью, каждый из нас, волей случая оказавшийся в этом месте, для многих послужившим домом, отдушиной или чем-то ещё, представляет из себя маленькую драму, которую я отчётливо вижу в каждому вашем действии, и которую болезненно ощущаю в каждом вашем вздохе... заключается эта драма в том, что, с одной стороны, любой из нас, давно отлитый в бронзе или золоте, впечатавшийся в нашу коллективную память неким своеобразным образом, кажись, мог бы и хотеть себе другой участи, другого исходя для своего "персонажа", но с другой, никому из нас не дано, после того как мы стали здесь теми, кем являемся, вписавшись в общую историю тем или иным образом, всецело предопределенным нашей биографией, внести корректировки в нашу персону, или, что ещё труднее (или более невозможно) — отыграть ту роль, которую своим феноменальным исполнением
кто-то другой, успевший схватиться за нее быстрее тебя, увековечил ее собой.

Скажем, Аврор, тот самый музыкантишка, возомнивший себя гением и тонким самородком- психологом, потрепавшем некогда нервы многим, здесь находящимся, отпечатался в коллективной памяти — и тем самым в биографии рф — именно тем, а не каким-либо другим образом, и именно тем, а не каким-либо иным, персонажем. Ему никогда не переписать историю, частью которой тот стал, как только перестал быть невидимой тенью этого места, он застыл в вечности в том виде, который он принял в момент своей метафорической смерти.

Каждые шаг, выбор, действие, поступки — всё, совершаемое тобой, пока ты находишься здесь, работает на воплощение твоего образа в умах людей, заглядывающих сюда довольно часто, чтобы запомнить даже ноунейма, как ты — и как бы ты ни старался, но невозможно захотеть, сделать, совершить что-либо дважды, и невозможно сначала стать кем-то одном, а затем — другим.

Казалось бы, если уж условия реального мира накладывают на нас вполне реальные ограничения, то уж виртуальный мир должен стать для каждого, того желающего, местом, дарующим всем входящим истинную, абсолютную свободу (вот как если я мальчик, желающий быть девочкой). Но, как бы это иронично ни было, виртуальный мир ещё менее свободен, так как тут мы имеем дело с другими людьми, лепящими в своей голове наш образ из материалов, предоставляемых им нами и состоящего из наших поступков, которые определены предыдущими нашими поступками, которые, в свою очередь...нисходят до, по всей видимости, того, как устроена наша физиология. В конце концов, получаемся мы — персонажи, отыгравшие свои роли, полностью прописанные нашим прошлым, мы, навеки застывшие в том немом образе, той финальной точке, когда наша сущность была на пределе своих возможностей.

Каждый из нас — актер-фаталист. И ты, и я, и он, и тот чел слева. Никому не избежать этой участи, если уж стал он значимой частью этого места.
Каждый из нас — манифестация суммы возможностей, характерных особенностей, биографии, предшествовавшей тому времени, когда ты оказался здесь, — в общем, всего того, чем есть твоя личность, манифестация твоей потенции и следом за этим остывание оной, затвердевание.... Наша общая история, будь она рассказана кем бы то ни было кому бы то ни было, соткана из существ, лишенных возможности сделать выбор в пользу того или иного сюжетного поворота в этой истории и своей в ней участи, лишены мы возможности также и в том, чтобы подсветить себя с той или иной стороны, для того чтобы оказать на слушателя своей персоной, персонажем тот или иной желаемый эффект, который бы нужным нам образом характеризовал нашего персонажа.

Мы обречены не тем образом, каким полагают это многие, тчетно пытающиеся убедить окружающих, что только он истинный хикикомори, но сугубо метафорически — все мы жертвы сценического детерминизма....