ноги, руки, "возьми билет"
пустые, мятые лица
шапку на каждой на голове
скрепила нитка иль спица

всё на бумаге, туда - обратно
даже с печатью синею
снаружи иней, внутри прохладно
пляшет электролиния...

...суда - волноловы меня искали
тыкались в берег носом
за краеземельными за морями
и за последним утёсом...

...ни слова, ни звука - сегодня мороз
а в ветре - ни ноты фальши
автобус на тормоз, автобус довёз
автобус не едет дальше

но завтра снова почти что также
откроются обе двери
вряд ли ему кто то завтра укажет
другой маршрут и время

бетонные улицы утром пусты
человеческими голосами
машины дробят вековечные льды
и в кровь истираются сами

О городском ките

Когда-нибудь сыны и дочери человеческие увидят городских китов – их величественные очертания будут сопровождать последние дни последних людей, когда те в старости станут подобны детям. Городские киты плывут над выстроенными по чертежам улицами, режут углы на перекрёстках, уклоняются от систем ПВО, исчезая с радаров и воспаляя слухи о пришельцах с других планет. Их глаза расположены по бокам, совсем как у обычных, морских китов, поэтому иногда на правильной высоте они заглядывают в окна и наблюдают за тем, в каком беспорядке живут люди. Сами воздушные гиганты живут размеренно и вечно, они не рождаются и не умирают, а когда не было городов - они плавали над полями и лесами и до того – над бескрайним океаном.

За одним из стеклянных окон жил обычный городской мальчик, он открывал краны на кухне и смотрел, как из них вытекает вода. Его мама умерла на одной из улиц города, когда мальчику было совсем мало лет, и папа часто задерживался на работе допоздна, чтобы заработать денег для взрослеющего ребёнка. Оставаясь один дома, мальчик тосковал, ему неинтересно было играть одному в купленные отцом игрушки и поэтому он подолгу сидел на подоконнике, разглядывая проходящих по улице людей и проезжающие машины, и так случилось, что в один из дней его окно оказалось прямо напротив глаза городского кита.

Это был большой и сильный воздушный кит, он отличался от своих сородичей длинной полосой на спине и особенно величавой манерой движения. Киту понравился человек на подоконнике, и некоторое время он наблюдал за ребёнком. Так нерождённый узнал, что мальчик почти весь день проводит дома один и только поздним вечером ему удаётся недолго и не очень счастливо побыть в компании другого человека. Этим ребёнок также приглянулся киту – они оба были одинокими существами, ведь воздушных китов на свете всегда было мало и им редко удавалось встретиться с сородичами, кроме того, вид похожего существа обычно навевал на кита печаль и тоску. Часто так случалось, что киты даже завидовали людям со всей их беспорядочности за то, что люди умели держаться друг друга и радоваться, собираясь вместе.

Отдав какое-то время наблюдению, кит решил заговорить с мальчиком. Он выждал, когда тот будет дома один и издал громкий (не самый, впрочем, громкий из имеющихся в его арсенале) звук, похожий на звуки, которые издают киты морские. Впрочем, это для нас сигнал, поданный существом, был лишь звуком – мальчик не только вычленил его из других, доносившихся с улицы, но и расшифровал его как приветствие, потому что он был ещё мал и потому знал вещи, которые взрослые давно забыли. Он уловил краем глаза огромную фигуру в окне и учтиво поздоровался в ответ. Так началась дружба между китом и человеком.

«Поведай мне свои тайны, прекрасное животное» - попросил мальчик в один из дней. Но у воздушного кита не было никаких тайн, потому что он жил размеренно и отрешённо, да и животным его можно было назвать только по незнанию. Вежливо объяснив это, кит попросил мальчика в свою очередь поведать о секретах его сердца. Мальчик рассказал ему про свою мать, про тоску, которая опутывала его, когда он думал о ней. Кит промолчал, потому что не нашёл нужных слов - гигант полюбил человека и потому ему иногда страшно было говорить в его присутствии.

Прошло много времени и много встреч было между печальным мальчиком и большим городским китом с полосой на спине. Они развлекали друг друга, как могли, мальчик рассказывал киту про свои игрушки (у каждой было своё имя и характер), а кит с помощью глубоких, мелодичных звуков рисовал мальчику картины былого – он видел, хотя и редко вспоминал, самое начало людей, первые города из глины и первых царей, по слову которых эти города росли и обращались в пыль. Он помнил и ещё более раннее, но почти не рассказывал о нём, чтобы ребёнку не стало неуютно от того, что человеческий род не всегда существовал, от того, что было (а значит, и будет, понимал кит) время и без него.

Мальчику пришло время становиться юношей. Он знал, что совсем скоро перестанет понимать значение звуков, издаваемых воздушным китом, и даже перестанет видеть его, величаво плывущего по улице, чтобы остановиться у мальчикова окна и он рассказал киту о том, что это печалит его. Кит спросил, насколько сильна его печаль. «Очень сильна» - ответил мальчик. Тогда кит предложил человеку прокатиться на гладкой китовой спине по улицам города и даже дальше, если захочется, чтобы человек смог навсегда запомнить время, проведённое за разговорами с нерождённым и несмертным созданием и почувствовать то, что чувствовал оно каждый раз во время полёта. Человек шагнул из окна прямо на спину киту, и они поплыли по городским улицам.

Внизу проплывали машины, в которых шумели горячие двигатели, и люди, в которых шумели горячие сердца, а по бокам, сложенные из крепких материалов и безмолвно – терпеливые к чуду природы, каким являлся плывущий по воздуху кит, давали коридор дома. На высоте китовьего полёта ветер ощущался сильнее, чем на земле, но из-за невысокой скорости хода не пугал и не грозил мальчику. Постепенно человеческое существо приучилось различать мелкие детали снизу и сбоку, ребёнок увидел людей, которые, находясь за оконными стёклами, разговаривали друг с другом, ухаживали за цветами на подоконнике или даже пели, рассмотрел выражения их лиц и воспринял язык их жестов. Он увидел также людей, которые, торопясь и иногда спотыкаясь, следовали по улицам, часто с выражениями крайней озабоченности на лицах.

Прошлое и будущее сплелись воедино, как всегда бывает во время полёта воздушного кита. Мальчик видел тени домов и людей, которые имели место до его рождения и которым ещё только предстояло воплотиться. Воздушный кит нерождён и несмертен, и время искрится во время его полёта. Впрочем, это необязательно так, и кит постарался остаться во времени, в котором жил его друг, чтобы не подвергать того опасности затеряться в веках. Однако одна из временных искр всё же упала на землю, изменив для мальчика порядок событий, которые тому предстояло пережить.

Одно из лиц, принадлежащих идущим по покрытой асфальтом земле людям, женское лицо, напомнило человеку на спине кита лицо мамы, которое он запомнил в своём раннем детстве и с тех пор бережно хранил. Это было лицо юной девушки, чья красота была известна многим в городе, и мальчик влюбился в неё с первого взгляда. Его чувство, первая любовь, сильная и искренняя, превратило его из мальчика в юношу прямо на широкой спине городского кита, и он прокричал об этом так громко, как только мог, услышав в ответ много мелодичных звуков, значение которых уже не мог понять. Воздушный кит не мог спустить человека прямо на дорогу между домов, потому что был слишком велик и неповоротлив для этого, поэтому он повернул к окну, которое много раз было посредником во время их долгих бесед – таким образом кит описал круг, вернув человека с воздушного маршрута домой. Шагнув на подоконник, юноша обернулся, но больше не смог разглядеть или услышать кита.

Логистические издержки

Если перейти порог, ноги будут ступать по тихой и доверчивой плитке, оставляя на ней свой след. Но люди редко смотрят на свои следы и на следы других – их смущает грязь. Люди смотрят прямо перед собой, их взгляды редко пересекаются, хотя природа одарила человеческие глаза многоцветностью, чтобы человеку легче было видеть, куда смотрит его товарищ. В последнее время люди совсем расстроились, перестали вместе охотиться и жить, они проводят большую часть дня в бетонных домах и чаще всего стремятся забыть о других таких же людях, что живут рядом. Слишком громко и слишком официально звучит голос диктора, но, если ты выставишь против него свой собственный голос – рано или поздно тебя заставят замолчать.

В тёплом и сухом кабинете кто-то, под чьими руками легко ездят счётные костяшки, определил цену на билет, и теперь на промозглом ветру у меня требуют деньги (ни рублём меньше!). Неизвестно и не хочется знать, повторится ли это в другой жизни, когда Харон встретит меня на берегу Стикса, но сейчас денежный вопрос беспокоит и заставляет переливаться через край.

Надрывно мурлыкающей кошкой звучит мотор. Не существует пространства за окнами, его нафантазировал себе смертельно больной ребёнок, потом он взял краски, кисти и нарисовал картины, которые позже наклеили на стёкла автобуса с внутренней стороны. Нет ничего лучше, чем путь, который начался ко времени, и ничего лучше, чем путь, который ко времени окончился, но, если автобус промедлит хоть на мгновение (мгновение станет минутой, потраченной на светофоре, и часом, сожжённым в пробке) – жди беды, потому что опаздывать – плохая примета.

Вечером снег укроет автобус, словно мать – спящего ребёнка, а вокзальная плитка получит передышку от грубых человеческих ног. Я боюсь вечера, потому что он оставит меня одного, унеся все воспоминания о прошедшем за день.

Отдай врагу (будущее, которого мы все боимся)

Если бы в автобусе оказалось взрывное устройство, я вряд ли смог бы что-то сделать, потому что мой голос очень тих и движения очень неловки. На заднем сидении ехали подростки, они флиртовали чувственными юными голосами и, наверное, готовились познать таинство жизни, когда и если они окажутся дома одни их сердца заходят часто – часто, а стены будут сокращаться и растягиваться, подобно внутренностям огромного животного.
…

-Как слышно меня? – Безоблачное небо пропустило сигнал.

-Слышу тебя хорошо… Погода скоро испортится вновь, думаешь, ты переживёшь следующую бурю? – Пенелопа написала это у себя в дневнике ещё вчера, но осмелилась сказать только сейчас.

-Я не знаю… Что бы ни случилось, будем на связи хотя бы сейчас. – Пенелопа откинулась в крутящемся кресле. Скоро её собеседник погибнет, а мёртвые требуют к себе особого отношения – чтобы забрать тело незадачливого путешественника, кто-то вынужден будет спуститься вниз, в темноту. Скорее всего, придётся тянуть жребий.

Погода действительно испортилась и чистые сердца укутались в тревогу, а потом и в скорбь.
…
Однажды мы поедем с тобой на соседних сидениях, ты положишь свою голову мне на колени и в окне будет видна прекрасная радуга. Наш путь будет лежать в город с четырьмя воротами, что располагаются по четырём сторонам света. А ещё в следующий раз я попробую проехаться зайцем.

Белка Оле

Глава 1

В лесу, корни деревьев которого питались водой из под земли, жила белка Оле. Оле была очень юркой и приятной в общении белкой и деревья с радостью позволяли ей путешествовать по их ветвям, перебираясь с одной на другую.

Однажды белка Оле решила навестить своего друга - медведя, она собрала немного ягод ему в подарок и пошла по кабаньей тропе, потому что ей было несподручно добираться по деревьям с ягодами в лапах. По пути она встретила семью кабанов – маму, папу и двух маленьких кабанят, белка раскланялась с ними (кабаны не умели кланяться, но покивали головами ей в ответ) и пошла дальше, предчувствуя скорую встречу с другом.

Медведь жил в деревянном доме в центре леса, недалеко от озера. Его дом был очень большим (как и сам хозяин) и потому немного пугал лесных обитателей, но Оле знала, что медведь добросердечен и поэтому чувствовала себя у него в гостях отлично, хотя обычно и приходила без приглашения – почты в лесу не было. Белка постучала в дверь и отошла на несколько шагов.

Никто не открыл. Белка постучала ещё раз, но ответа не последовало. Медведь иногда погружался в какое-нибудь дело или уходил в свои мысли так глубоко, что никто и ничто (тем более какой-то стук в дверь) не мог заставить его откликнуться. Белка оставила ягоды у двери, зацепилась лапами за деревянную стену здания и вскарабкалась на крышу, туда, где была печная труба.

Пробравшись в дом через печную трубу (изрядно запачкавшись при этом), белка решила обойти комнаты, чтоб найти медведя. Она прошла по длинному коридору, где на стенах висели фотографии медвежьей семьи (её друг был самым младшим в роду и совсем недавно отселился от своих родителей), стуча во все попадающиеся ей по пути двери, пока не услышала «Входите!» за одной из них.

Медведь сидел на деревянном стуле с резной спинкой, опираясь тяжёлыми лапами на стол. На столе прямо перед медвежьей мордой Оле увидела прямоугольную деревянную поделку, похожую на игрушечный дом – она состояла из множества мелких деталей и, судя по внимательному взгляду медведя, представляла для него большой интерес. Медведь обернулся и посмотрел на Оле – взгляд его был немного тяжёл, но, увидев, что это его подруга – белка, да ещё и грязная после печной трубы, он смутился.

- Да ты вся в копоти! – сказал медведь, затем подошёл к шкафу у стены, открыл один из ящиков и подал белке полотенце, чтобы она могла вытереться. – Ну, привет. Ты… что-то хотела? – Оле, занятая обтиранием, не смогла ответить сразу. Наконец она выпустила грязное полотенце из лап и, втянув носом воздух, чтобы убедиться, что от неё больше не несёт копотью, улыбнулась медведю.

- Я пришла тебя навестить. Я подумала, что тебе может быть скучно и поэтому пришла. Ещё я принесла ягоды, они на улице.

- А… спасибо, Оле – ответил медведь, немного растерянный.

Поводя пушистым хвостом, белка вышла из комнаты и вскоре вернулась с ягодами, которые затем положила на стол. Медведь всё это время не садился, потому что стул у него был только один и он не был уверен, должен ли предложить его Оле.

-А что это у тебя? – спросила наконец Оле, указывая лапой на деревянный домик. Она тоже не стала садиться на стул, потому что ждала приглашения от медведя. Тот посмотрел туда, куда указала белка и затем перевёл взгляд на неё – раздумывал, стоит ли рассказывать Оле о предназначении поделки.

— Это мой домик. Я его сам сделал. – прервал паузу медведь. – Я… хотел сделать домик, в котором жили бы все лесные обитатели. – он подошёл к столу и взял одну из деревянных фигурок в лапу. – Это, например, волк. Некоторые называют его ужасным волком, но по-моему он очень даже ничего. Ну, я думаю, что он ничего. Мне просто одиноко. Действительно одиноко, поэтому спасибо, что ты пришла.

- А зачем тебе игрушечные звери, если в лесу живут настоящие? – неуверенно спросила Оле – она действительно плохо поняла. – Например, я.

- Я немного стесняюсь настоящих лесных зверей. Недавно я вышел погулять и увидел лося – он тоже меня заметил, наверное, но не подал виду, даже когда я поздоровался с ним. Я расстроился и вернулся домой. Ты, конечно, другое дело! – медведь был рад, что к нему пришла гостья. – Но тебя в моём игрушечном домике и нет, потому что с тобой я могу поговорить вживую. Только идея с игрушечными зверями всё равно вышла не очень хорошая.

- Почему? – Оле наклонила голову.

-Потому что я хотел сделать их заводными, чтобы они были похожи на живых, но я не знаю, как должны вести себя живые животные и поэтому не смог придумать, какие движения вложить в заводные игрушки.

- Ты же можешь понаблюдать за ними или спросить у них. Или не можешь?

- Не могу. – ответил медведь и взял со стола горстку ягод. – Я же стесняюсь.

Оле издала звук, который издают все возбуждённые белки, затем, задумавшись, покрутилась вокруг себя. Она часто делала так, когда была в раздумьях.

- А пошли погуляем! – наконец сказала Оле.

- Зачем?.. – неуверенно спросил медведь.

- Найдём каких-нибудь зверей, пообщаемся с ними и они расскажут нам, что должны делать их игрушки! – возможно, стоило подать предложение более аккуратно, но Оле отличалась очень живым и непосредственным характером.

-Я… не хочу. – медведь снова перевёл взгляд на игрушечный домик. – Лучше сам придумаю что-нибудь.

- Ты стесняешься? Я же буду вместе с тобой, а если кто-то не захочет с нами разговаривать – мы просто уйдём.

Медведь смущённо потоптался на месте.

- Ну ладно… А мы возьмём с собой ягоды?

- Конечно возьмём – ответила Оле – Будем есть сами и ещё угостим кого-нибудь.

Собравшись, белка и медведь вышли из деревянного дома и пошли куда глаза глядят.

Глава 2

На цветочной поляне нежилась на солнышке лисица, пушистая красавица.

- Привет, лисица! – крикнула с другого конца поляны Оле. Уши лисы навострились, она повернула голову в сторону крика.

- Привет, Оле. Как дела? – остромордая перевела взгляд на медведя. – Привет, медведь.

Лиса была известной среди зверей модницей, Оле даже немного завидовала ей за красивый наряд и плавные, элегантные движения, которые, как казалось, были не результатом упражнений, а природным качеством.

- Мы с медведем хотим задать тебе важный вопрос. – Оле невольно подумала о том, что для такой красивой и расслабленной лисы не может быть важных вопросов помимо «Как сохранить шкурку лоснящейся?» и «Как подольше понежиться на солнышке?». – В общем… если бы ты была заводной игрушкой, что бы ты умела делать?

- А к чему это? – Лиса на самом деле была заинтересована оригинальностью вопроса, но, стараясь всегда сохранять лицо, решила взять инициативу в разговоре в свои руки. – Вы что, делаете заводные игрушки?

- Ну да. – Оле поцокала. – Медведь делает.

Лисе понравилась идея, что медведь сделает заводную игрушку в виде неё. Это напомнило ей о людях, которые иногда приходили в лес писать картины – она боялась позировать для картин, но иногда тихо подкрадывалась к человеку из-за спины и внимательно смотрела за работой художника, немного завидуя лесу, который тот изображал.

- Ну, тогда я бы умела махать хвостом и лежать на солнце. – Лиса посмотрела на медведя. – А зачем ты делаешь заводные игрушки?

- Потому что мне одиноко! – выпалил медведь, обрадованный тем, что может хоть что-то сказать. Оле подумала, что этот ответ плохо подходил для элегантной и купающейся во внимании других зверей лисы.

- А. – лиса действительно купалась во внимании – все отмечали её красивую шерсть и прекрасные манеры – поэтому плохо поняла, что чувство, о котором сказал медведь, но тон её позабавил. – Позови меня, когда сделаешь игрушку, может, избавишься от одиночества.

Удивлённые, Оле и медведь пошли дальше.

Когда пара зверей показалась из-за деревьев, дятел долбил сосну. Он долбил её уже несколько часов в поисках пропитания и порядком устал, к тому же был сильно голоден.

- Эй, дятел! – Оле помахала ему лапой. – Как дела?

- Плохо. – ответил дятел, на секунду оторвавшись от своего занятия. – Я хочу есть, я устал, а теперь меня донимают белки на пару с медведями.

- Хочешь есть? У нас есть ягоды. Вот, спускайся и поешь. – Оле обычно легко находила общий язык с дятлом, тот был существом простым и прямым как его клюв.

- Ягоды? Ладно. – дятел взлетел с ветки, на которой располагался, и приземлился рядом с Оле и медведем. Оле протянула ему несколько ягод, которые тут же были склёваны.

- Если бы ты был заводной игрушкой, что бы ты умел?

- Что? – в этот раз вопрос дятлу задал медведь. Дятел растерянно посмотрел на него.

- Я делаю заводные игрушки и хотел сделать одну в виде тебя. Мне интересно знать, что бы ты мог делать, будь ты заводной игрушкой. – медведь сделал небольшую паузу. – Это вопрос не к тому, что я хочу сделать из тебя заводную игрушку.

- Ты дурак какой-то, кажется, – ответил дятел. Оле не стала вмешиваться в разговор. – Зачем тебе вообще игрушки?

- Я хочу играть с ними. Мне одиноко и поэтому я хочу играть игрушками.

- Можешь со мной играть в шахматы, у меня в дупле есть. Ну, когда я не занят. – дятел тоже задумался на секунду. – А игрушка… я умею долбить дерево, наверное, и игрушка должна уметь его долбить.

- Играть с тобой в шахматы? – медведь растерялся.

- Ну да. Заходи как-нибудь. Ладно, я полетел, одними ягодами сыт не будешь. – дятел расправил крылья и снялся с места. Оле и медведь пошли дальше.

Вечерело. Два зверя шли по лесной тропе, разговаривая о том, у кого бы ещё спросить про заводную игрушку, пока весь лес не лег спать.

Вдруг вдалеке послышался волчий вой.

Волк предпочитал одиночество, он жил в лесу, как и другие звери, но редко показывался где-то, кроме самой глухой его части. Многие боялись волка, потому что тот был агрессивен (некоторые даже звали его ужасным волком) и словно бы всегда готов к смертоносному для другого зверя прыжку. Говорили, что когда-то волк жил в стае, но был изгнан из неё за серьёзный проступок – спросить у него об этом никто не решался.

Оле и медведь решили повернуть назад, к медвежьему дому. Они ушли довольно далеко от места, где услышали вой, но волк, наверное, услышал, топот медвежьих лап – он выследил пару зверей и перегородил им путь.

- Что вы делаете так глубоко в лесу, да ещё так поздно? – спросил волк вместо приветствия, внимательно оглядывая белку и медведя. – Ночью здесь происходит страшное.

- Волк, привет. – начала Оле. – Мы уже уходим…

- Уходите? А кто сказал, что вам можно уйти? – Волк прищурился. – Я вроде не говорил. Вы зашли на мою территорию, нужно подарить что-то хозяину, чтобы он смог с чистой душой отпустить вас...

На самом деле тропа не была территорией волка – тут им не пахло. Солнце почти совсем закатилось, лишь отблески последнего света играли на листьях. Оле было страшно - волк смотрел, не отрываясь. Медведь, хотя и был крупным животным, тоже роптал перед опытным бойцом с толстой шкурой, но всё равно решил вмешаться в разговор:

- Волк, незачем пугать нас. Если ты хочешь подарок, приходи ко мне домой, я угощу тебя чем-нибудь, мы посидим и поболтаем. – и это был первый раз за их поход (и, возможно, за всю жизнь), когда медведь сам пригласил кого-то к себе. На самом деле это был и первый раз, когда кто-то выразил по отношению к волку добрые чувства (если можно назвать эти чувства добрыми). Впрочем, волк не подал виду (если вообще поверил медведю):

- Ты подобрал интересный способ откупиться. Ладно, идите. Я, может быть, приду. Если будет настроение… – волк отошёл, дав Оле и медведю дорогу, и лёг у корней большого дерева, показывая, что более не заинтересован в разговоре.

Путники по сумеркам добрались до деревянного дома и легли спать, чтобы восстановить силы.