Нечто в сортире

Эта история произошла со мной пять лет назад, тогда мне было двадцать два года и я жил на периферии. Из достопримечательностей в нашей маленькой деревушке был только клуб, в котором проводили все праздники и дискотеки. Понятное дело, что молодежь проводила рядом с клубом все свободное время, а особенно вечера и темные ночи. Вот и я по вечерам занимался только тем, что пил там с местными парнями и цеплял деревенских малолеток.
Случилось это в один из весенних ночей. Весь деревенский молодняк собрался на дискач и каждый принес с собой выпивку. Мы здорово веселились и выпивали, мне же вскоре захотелось по нужде, и шатающиеся походкой я вышел на улицу. Конечно, в деревне не найдешь цивильных сортиров, у нас они были деревянные и перекошенные. За клубом находилось несколько таких сомнительных строений, и я направился туда. Огляделся и понял, что самые нормальные из сортиров надежно оккупированы и, скривившись, пошел по своим делам в самый гадюшный из них. Главное не во что, не вляпаться – подумал тогда я.
Дверь деревянного ящика со скрипом отворилась. Я вытащил телефон из кармана и начал освещать пространство, что бы, не дай бог, не провалиться ещё. Я уже собирался спустить джинсы и по-быстрому сделать своё дело, как телефон выскользнул из моих дрожащих рук и упал прямо в темную дыру туалета. Я начал громко материться, но тут вспомнил, что в кармане у меня есть зажигалка с фонариком. Я достал её и начал светить в дыру. Лучше бы я этого не делал, черт с этим телефоном, лучше бы я ничего не видел и не знал.
Как объяснить вам то, что я увидел? Из дыры на меня смотрело чье-то лицо, всплывшее над нечистотами. Сумасшедшие, вылупленные глаза, покрытые белой пленкой и жуткая ухмылка. Оно протянуло ко мне руку, и я заорал хуже свиньи, которую режут. Выскочив на улицу, я осел на землю и наделал в штаны от страху. Когда я услышал, что кто-то изнутри скрежещет по двери- я дал драпу, так быстро, пожалуй, я не бегал даже от толпы, которая когда-то хотела меня отделать по пьяни. Я прибежал домой и помню, что тогда отец впервые меня ударил, видимо подумав, что я напился до чертиков.
На следующий день, я пытался убедить себя, что и вправду мне все померещилось. Тогда я решил завязать с выпивкой и продержался целую неделю. Почему сорвался? Да потому что узнал, что оказывается, один местный житель признался, что изнасиловал девушку и утопил её в том общественном туалете полторы недели назад. Он утверждал, что она приходила к нему по ночам и мучила, чтобы он сознался. Я до сих пор не знаю, что мне думать о том, что со мной произошло. Только иногда, все же, я вижу в своих кошмарных снах - её покрытые пленкой мертвые глаза…

>>555551

Но математика - не наука же.

http://imperium.lenin.ru/~verbit/MATH/programma.html

> Мне не кажется, что все области математики одинаково ценные; я уверен, что самоценности математика сама по себе не имеет. Иначе математика оказывается своего рода сложной интеллектуальной игрой, и мы оказываемся в области, обозначенной Германом Гессе ("Игра в бисер"), где никаких критериев нет вообще - кроме оценки профессионального сообщества. А профессиональное сообщество, что и скрывать, одновременно и коррумпировано, и разобщено. Профессиональное сообщество математиков не имеет единого критерия, а если бы и имело его, это было бы только хуже, наверное, потому что он был бы основан на невнятных властных играх по принципу ты почеши мне, а я почешу тебе, а ля академия наук.

> Тем не менее, какие-то области математики претерпевают вполне очевидный расцвет. Ю.И.Манин заметил в конце 1980-х, что 1960-е было 10-летием расцвета для алгебраической топологии, 1970-е - для алгебраической геометрии, 1980-е - для математической физики. В этом смысле, 1980-е длятся до сих пор. Математические идеи, связанные с 1990-ми (зеркальная гипотеза, инварианты Громова-Уиттена, инварианты Зайберга-Уиттена, квантовые когомологии) все происходят из струнной геометрии. Я думаю, что это не случайно. Математика утеряла общие критерии, потеряв общий контекст; в настоящий момент, гораздо меньше людей понимают, что происходит в науке в целом, чем 20 лет назад, и еще меньше, чем 40 лет назад. В условиях потери абстрактных критериев, единственно эффективным критерием становится утилитарный. Математика лишь постольку интересна, поскольку она связана со струнной теорией; это базовое предположение, которое я не хочу сейчас обсуждать. Релевантность для физики это единственный критерий, который у нас остался; а почти вся математика, относящаяся к физике, относится к струнной геометрии. Этот тезис хорошо подтверждается наблюдением, приведенным выше: (почти) все интересные идеи последних 20 лет связаны с физикой струн.