Поплачьте с нами, за сынку Димы крымороссика.

Дима, я долго молчала. Больше не могу. Я - твоя родственница в Украине, сестра, двоюродная, которая да, с 2014 года для тебя не существует, как и другая сестра, Оксана,, как и тетя Тоня, наша мама, и твоя крестная.
Да, в 2014 году ты писал нам, что мы легли под бандерлогов, и остались в ... Украине, в которой ты родился, в которой все твои корни, и корни твоих родителей.
Мы так и не поняли, за что такая ненависть к нам, ко мне лично, с твоей стороны и стороны твоей мамы, нашей тёти. С Оксаной вместе ты рос, мы все росли у бабушки с дедушкой в доме, в котором сейчас живут твои родители.
Соболезнования, говоришь? Я отправила тебе запрос в друзья, ты его не принял. Твоего номера телефона у меня нет. Я звонила дважды твоей маме, и услышала - "не смейте сюда звонить, нам не нужны ваши соболезнования, ненавижу вас и знать вас не хочу. И у меня вопрос, окрашенный болью - за что??? Я не понимаю, за что такая ненависть... Я понимаю, что ответа мы не получим..
По крайней мере, внятного и правдивого, и имеющего под собой какие-то основания. Потому что их нет!
Потому что всё, что мы слышали с 2014 года - это то, что мы, идиоты, дураки и сволочи, остались под бандерлогами.
Мы узнали о том, что произошло с Егором, из пабликов в телеграмме. Плакали все - я , моя дочь Юля(твоя племянница), Оксана, наша мама(твоя крестная).
Я слушала твой голос на видео, где ты говоришь о сыне, и слышала брата, которого всё ещё люблю, несмотря ни на что, отца, у которого невыразимое горе. Я пыталась звонить тебе в контакте, звонки заблокированы, писать в комментариях, в которых так много всего, мне не хотелось. Я позвонила твоей маме. Она прокричала мне то, что я уже написала, и заблокировала меня.
Первый мой звонок твоей маме был в самом начале - и на то, что я ей сказала о том, что нас бомбят, я услышала - а о чем вы думали 8 лет, когда бомбили Донбасс. Серьезно???
В этот момент бомбили район в Киеве, соседний с тем, в котором жила моя дочь и мой двухлетний внук, и она приехала к нам , в чем была. Где мы, родственники, и где Донбасс? И какое отношение мы к этому имеем.
Это о соболезнованиях.
Как насчёт соболезнований твоей племяннице,которая сейчас потеряла всё - дом, и все, что у нем осталось, работу, и её маленький сын, слыша звук сирены, теперь ищет укрытие
Невыносимо это видеть...

И теперь, когда ты вспомнил о нас вот так, я не могу молчать. Мне, нам больно видеть и слышать то, что происходит. Мы каждый день говорим с Оксаной о тебе, о Егоре, о том, в чем причина такой агрессии. Я переживаю за тебя, искренне, пытаюсь найти ответ, и знаю, что не найду. И я всё ещё не пережила потерю брата.

Это, конечно, не всё, что я хотела бы сказать, но и молчать больше нет сил.
Ответишь?