Если встретите грамматическую или стилистическую ошибку в тексте, пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите CTRL+ENTER.
- Биг Мак, ты уже все собрал? Подожди меня. Мне осталось всего-навсего две яблони. А потом отвезем на рынок. Сиди тут.

Эпплджек развернулась и направилась к одинокому дереву. На пути ей встретилась Эпплблум, которая сломя голову бежала за советом.

- Эпплджек, Эпплджек! Помоги мне! Мне нужно придумать рассказ о поддержке друзей.
Эпплджек удивленно заморгала.

- А как же...

- Нет-нет, не только про моих. Там нужно написать и о вас. Ну, то есть о ваших друзьях.

Старшая сестра улыбнулась. Полился рассказ о храбрости, помощи и заботе. Большой Маки хмыкал, сопровождая каждое предложение. Эпплджек резко остановила поток слов.

- Я попозже расскажу тебе. Мне нужно собрать все оставшиеся яблоки.

Эпплблум, с упоением слушавшая сестру, вздохнула. Подойдя к брату, она села рядом.

- Большой Маки, а у тебя были друзья в школе?

Тот задумался.

- Не-а.

Эпплблум вскрикнула.

- Как так? Не может быть! Врешь! Не было друзей? И что же ты делал? Ты пытался всем понравиться?

- Не-а.

- А что же ты делал? У тебя просто не было друзей? Не было- и все?

- Агась.

Эпплблум встала на копытца и грустно прошептала:

- Не было друзей, этого просто не может быть.

Провожая взглядом сестру, Биг Мак прикрыл глаза. Он начал вспоминать...

Он- маленький жеребенок. Все еще короткая грива, обстриженный хвост. Шерсть только-только начала окрашиваться в насыщенно-рыжий, а глаза просто огромные. Он стоит перед старым зданием, возле которого бегают его одноклассники. Слишком высокий для своего возраста, он выделяется среди пони-мальчиков. До его ушей донесся крик.

- Эй, вы! Отвалите от меня! Дураки глупые! Не трогайте!

Макинтош медленно прошел за угол школы. Его взору открылась группа пегасов. Двое мальчиков и две девочки. Только трое- парили в воздухе, а самая маленькая, нежно-желтая, стояла на земле.

- Не трогайте мои крылья!

- Так зачем они нужны тебе?- съязвил один серый пегас.

- За...зачем? В каком смысле?

- Ты не летаешь, нельзя трогать, не расправляешь их и не участвуешь в разных шоу. На прошлой неделе было "Пегас-пати", а ты, хоть и с крыльями, но не выступила! Должно быть, крылья тебе не к чему. Почему тебе их не отрезали?

- Да, я знаю такую операцию!- завизжала от смеха сиреневая кобылка, парящая вокруг небольшой скамеечки. - Это когда пегас не использует свои крылья, и они высыхают. Либо отваливаются сами, но очень больно, либо их отрезают. Их нужно отрезать тогда, когда перья почернели чуть-чуть. Ой! Смотрите! Они уже у нее чернеют!

Группка бабахнула от смеха. Маленькая пони-пегас чуть ли не плакала.

- Нужно использовать свои крылья! А то они отвалятся- и ты станешь земной пони! Будешь просто ходить! Ах, да! Тебе все равно, ты и так по земле шляпаешь.

- Отвалите! Глупые, глупые! Хватит!

Макинтош резко выскочил из-за угла.

- Разойдитесь!

Серый пегас медленно подлетел к рыжему пони.

- О, а вот и "землянка"! У него просто крылья отсохли из-за того, что он слишком высокий! Ты хоть копыта свои чистишь? Иди на поле, половинчатый. Твоя кьютимарка и то- половина яблока! Не понятно еще, на что она похожа! Давай, иди отсюда, ты оборванный весь. Посмотри на свои хвост и гриву.

Биг Мак спокойно проговорил:

- Это нужно для того, чтобы земля не цеплялась.

- А-а, так это же Макинтош! Это же тот пони, который работает на свою семью. Деревья каждый лягнуть может, а вот подлететь и собрать ваши яблоки- только пегасы.

- Вы слишком гордые. Есть еще единороги, не только вы. Уж они-то сильнее и умнее вас. Хватит приставать к ней! Уже который раз это вижу!

Серый пегас крикнул ему в ухо:

- А хочешь повыше посмотреть?

Схватив его за гриву и хвост, пегасы потянули его в небо. Извиваясь, Биг Мак заехал копытом в курносую морду толстого врага, который до момента ничего не говорил.

- А! Да ты вообще дурак! Давайте отпустим его! Прямо на крышу, вот потеха будет! В гости к директору попадет.

Внизу начался галдеж.

- Ну как, Небоскреб, красиво? Смотри, твои фанаты. Помогают тебе собирать яблоки? Чего такой молчаливый? Хотя, всегда ты таким был. Но вот только в тебе проснется герой, ты тут как тут, и поболтать готов.

Макинтош дернулся, отбив серому пегасу нос. Тот был самым сильным, который тянул земного пони в небо. Прижав двумя копытами нос, он ойкнул. Пара пегасов летела вниз, прямо на одноклассников. Отбив копытом жирного крылатого, как точку опоры, Большой Макинтош полетел в листву рядом стоящего дерева.

- Ловите их, ловите! Не разбегайтесь, дети! - директриса кричала во все горло, но ученики уже бежали от места произошедшего. Пегасы упали друг на друга.

Макинтош выбрался из листвы, часто прихрамывая. Пара царапин на щеке щипала. Нежно-желтая пони мчалась к нему. Она явно стеснялась, заикаясь все больше и больше.

- Спасибо! Спа...спасибо! Ты не испугался?

Ее длинная грива задела щеку Биг Мака.

- Не-а.

- Д-да ты достоин быть пегасом! Как тебя зовут? Я н-не услышала имени. Я Ф-фла...

Школьный звонок не дал назвать ей свое имя...

- И-и-и-эх! Эпплблум, тяни ту веревку! Это яблоко почернеет, если его не снять до заката! Почернеет яблоко- умрет дерево!

- Да знаю я, не нужно мне напоминать каждый раз.

- Тяни, тяни!

Биг Мак вышел из транса.

- Эпплджек! Эпплблум! Привет.

К паре подошла Флаттершай. Ее грива немного спуталась с листвой яблони. Эпплджек отцепила ее от ветки.

- Привет-привет. Слушай, Флаттершай. Помоги нам достать то яблоко. Ты же пегас!

Большой Макинтош обернулся. Флаттершай смотрела на ярко-зеленый плод, висевший на самом верху. Брат Эппл поднялся на ноги и подошел к тройке.

- Ага-а-ась...

Лягнув ствол дерева, Биг Мак снова посмотрел вверх. Яблоко безмятежно покачивалось на ветке.

Флаттершай расправила крылья. Никогда не замечая эту пони, Биг Мак с удивлением посмотрел на ее ровные, большие крылышки. Взмахнув ими, она создала легкий ветерок. Подлетев к яблоку, она схватила его в зубы и спустилась с "призом".

- Спасибо, Флаттершай.

- Да, пожалуйста. Ох... Эпплджек, я могу тебя попросить?

- Да, о чем?

Флаттершай оживилась.

- Понимаешь, сегодня ежегодная смена шерсти кроликов. В это время их нужно поддерживать, так как пока что не очень тепло. И, скорее всего, нужно взять немного одеял. И шляпу. Большую. И телега бы не помешала. И немного ваших яблок. Совсем чуть-чуть. Хорошо?

Эпплджек разинула рот.

- Оу. Извини, Флаттершай. Я не смогу. Просто... Эм... Просто сегодня мы с Эпплблум идем на рынок, продавать. Если хочешь, возьми яблоки. Шляпу тебе даст Биг Мак, хотя, думаю, он и потащит телегу.- Большой Макинтош вздрогнул.- И, он очень любит кроликов. Ладно. Мы пойдем. Правда, мне очень жаль, что я не смогу это увидеть!

Флаттершай слабо улыбнулась.

- Ничего. Все равно это ежегодное событие.

Подойдя к Макинтошу, она прошептала.

- Здравствуйте. Э, не могли бы вы мне помочь? Пожалуйста. Я буду очень... Рада.

Макинтош вздохнул, но выдавил:

- Хорошо.

- Биг Мак, Биг Мак! Меня похвалили за рассказ!

Брат подошел к сестре и потрепал ее за гриву.

- Почитаешь?

- Агась.

Схватит листочек, он погрузился в чтение.

"Эту историю мне рассказала подруга моей сестры. В школе ее обижали, потому что она не умела летать. Но когда ее снова оскорбили, на помощь к ней кинулся жеребец. Скорее всего, как говорила она, это был старшеклассник. Его рост превосходил всех. Но не об этом. Он спас ее от этих пегасов. Они дрались и ругались, а жеребец был спокоен, как индюк удав. Ударив обидчиков, он загнал их в нокаут!"

- Это мне Скуталу написать помогла, чтобы было "сильнее выражено"! Классно, да?

Как же долго я не мог написать об этом рассказе. Видите ли, беда таких “экспериментов”, как назвал своё произведение автор, в том, что очень трудно их описать: лучше прочитать один раз, чем сто раз узнать с чужих слов о том, какой же он замечательный.

Эксперимент был поставлен успешно; секрет оказался прост: дай читателю то, чего он хочет. А так как никто не знает, чего же хочет читатель, то дай ему что-то сумбурное, неочевидное, хорошо написанное и интересное. Ведь ничто сильнее всего не заставляет читать рассказ взахлёб, как чувство загадочности и тайны. Поэтому я всегда детективы читаю с конца…

И сколько мыслей тут заложено: о жизни своих, придуманных персонажей, которые то и дело вырываются из под контроля, и о том, сколь правдоподобными получаются персонажи, ведомые кукловодом и… В общем, главная мысль — должен ли быть персонаж рупором автора, жестко привязанный к его воле, или всё таки лучше прописать характер, поставить его в нужную нам ситуацию, а дальше — смотреть, что будет.

Да чёрт его знает. Вообще, всё что выше — лишь вода ради лишних строк, а мысль у меня одна — какая разница, через что выражает автор свои мысли. Всё это будет лишь инструментом, и от умения им пользоваться зависит успех. И многие, очень многие забывают простой афоризм: плохому танцору — то-что-у-кота-обычно-не-тянут мешает. Такая простая, забытая всеми идея очень хорошо помогла бы любому писателю русскоязычных фанфиков.

Да, именно об этом и фанфик. Персонажу всё равно, что ты пытаешься из него корчить — лишь пиши хорошо, следуй элементарной логике или хотя бы обоснуй логику происходящего, да мысль вкладывай хорошую и нужную. Добавь атмосферы, если нужно, интриги, в общем, задействуй максимум возможностей для своих целей. Ах, да, и саму цель поставь, а там уже всё приложится, будь умение. Увы, автор рассказа забыл про самую неотъемлемую часть произведения, а именно саму цель, к которой всё шло, и финал, к сожалению, получился если и не скомканным, то оставляющим ощущение “и всё ради этого?”. Две трети рассказа нас ведут к чему-то умопомрачительному, сногсшибательному, выворачивающему мозг, к финалу, после которого наверняка останется лишь одна мысль: “Вот это да!”. Всеми силами рассказ говорит нам, что происходит что-то неладное, странное, и этим манит к долгожданному финалу. А ближе к последним строкам основной минус начинает всплывать на поверхность: странность происходящего катится снежным комом на читателя, ответов на возникшие вопросы, несмотря на очевидно скорое окончание, нет и не предвидится, и к концу всё выливается в вакханалию, оставляющую читателя даже не в смятении, что всё закончилось именно так, а с вопросом, почему всё закончилось именно так. Попросту ничего не понятно. Может, так и задумано, но…

Достаточно хороший эксперимент, чтобы быть достаточно хорошим рассказом. Но слишком уж трудно его понять, если автор вообще подразумевал, что это возможно. Я пробовал, честно. Клянусь несуществующими говорящими разноцветными лошадьми-принцессами.

Был ничем не примечательный осенний день. Борис шел с сольфеджио. В голове ещё не утряслись понятия, цифры и ноты. Ноты! За его спиной их не было. Он забыл их в музыкальной школе. Проведя рукой по лицу, от злости, он пошел назад. Что бы сэкономить время он решил срезать через дворы. Вдруг он увидел у гаража странное искрение. Сварка? Но тут никого нет. Он попытался пройти подальше. Но остановился на секунду, так как подумал: «А что если это авария электросети. Нужно кому-то сообщить».
Но тут из непонятного свечения вырвалась молния, она отскочила от каменной стены и попала прямо в беднягу.
И вдруг, изменилось всё! Пропал мягкий осенний закат с тенями от деревьев, каменные стены со всех сторон испарились. Он стоял посреди холма залитого жарким полуденным солнцем, вокруг виднелись лишь те же холмы и деревья на них.
От изумления парень сел прямо на землю. Вдохнув пару, раз он отошел от первого удивления и наконец, начал размышлять. Ему нужно было обратиться к кому-то, найти город, сказать, откуда он, что случилось, может, должны помочь, хоть домой дать позвонить.
И как только он подумал об этом, ему на глаза попалось какое-то здание, оно было от него через долину всю усеянную деревьями, так что он не мог, как следует его разглядеть, но всё, же уверенно направился туда.
Солнце грело довольно сильно, так что он снял свою пайту и завязал её на поясе.
Он дошел до ограды, которая была высотой полтора метра и сделана как на больших загонах, перепрыгнув её, он продолжил идти, теперь, правда нужно было постараться не заблудиться среди деревьев.
Приподняв голову, он увидел, что идёт под яблонями, это яблоневый сад, тут почувствовался голод, путник вдруг захотел съесть яблоко. Забравшись на дерево, он сорвал одно. Оно было красное, сочное. Борис наслаждался его вкусом и совсем спокойно шел через посадку. Вдруг ему на плечо села летучая мышь. Сначала он дернулся, но она спокойно сидела, поэтому удивлённый стал рассматривать необычную зелённую мышку и когда, он попытался погладить её, она отхватила кусочек яблока и улетела.

2

Борис, наконец, дошел до здания это был большой кранный амбар. Он зашел туда в поисках того с кем можно объяснится.
— Эппл Джек, кажется кто-то в твоём амбаре — послышался голос снаружи.
Наконец он расскажет, что случилось с ним и всё разрешиться. Не заметив его, в помещение вошла девушка с радужными волосами. Но он больше не мог уверенно подойти к ней. Всё что он мог стоять и видеть — крылья.
Они были настоящими, не выглядели как ужасная операция или мутация, они смотрелись естественно и даже довольно красиво у неё был вид… ангела.
И вдруг она повернулась и воскликнула:
— Эй Джей вот он.
За ней вошла вторая девушка в ковбойской шляпе. Не успел наш заложник событий что-то произнести, как только что вошедшая стала раскручивать лассо. Парень в жизни не видел такого мастерства, но девушка замахнулась и веревка полетела прямо в него.
Борис успел отклониться, верёвка захватила ящик за ним, девушка не заметила этого и из-за всех сил дёрнула. Ящик упал и разбился. Раздался глухой удар.
В дверях появилось ещё четыре девушки и мальчик. Их глазам представилась следующая картина: трое — две девушки и парень стояли и смотрели на сломанный ящик, из которого ещё вытекал сок.
— Что здесь произошло? — спросила одна из девушек, заходя в здание. У неё на спине то же были крылья и ещё у одной девушки то же, что это? Один парадокс можно было понять, но здесь было три девушки с крыльями.
— С вами всё в порядке? — спросила девушка с фиолетовыми волосами.
Его вопрос мог оказаться грубым, но он был уже обязан спросить:
— У вас на спине крылья?
— И что ты впервые видишь фтеротов? — недоверчиво спросила девушка с радужными волосами.
— Вообще-то, этот парень — вор! — стоя в стороне, сказала сердито светловолосая девушка.
— Что? — наконец начал приходить в себя обвиненный — Я не вор, я просто хотел найти кого-то.
— О да? И зачем же это? — подлетела на своих крыльях ярковолосая девушка, чем ещё больше смутила растерявшегося парня.
— Ну, я не совсем, знаю, где я и хотел бы связаться со своими родными.
— Ааа… ты потерялся? — воскликнула девушка с розовыми волосами.
— Ну, можно и так сказать.
Та, которую, как он подумал, зовут Эппл Джек и её крылатая подруга, с которой они вошли, были уже не такие строгие и решительные, скорее они будто испытывали вину. Все остальные обступили Бориса и начали, что-то утешительно говорить.
— Как тебя зовут? — спросила девушка с фиолетовыми волосами и крыльями.
— Борис — всё ещё немного взбудораженный происходящим, парень был напряжен.
— Меня зовут Твайлайт Спаркл, это мои друзья Пинки Пай, Флатершай, Рарити, Эппл Джек и Рэйнбоу Деш — она называла имена и показывала на друзей — а это Спайк — она положила руку на плечо мальчику с зелёнными волосами.
— Если мы можем тебе помочь, скажи нам — ласково обратилась Твайлайт к её собеседнику.
— Да, не вопрос — спокойно ответил путешественник, но лицо Бориса почти всегда было невозмутимо, это не могло ничего сказать о буре эмоций и мыслей, которые кружили у него внутри.
— Что-то не так? — спросила Твайлайт Спаркл.
— У вас крылья? — повторил Борис, чей разум требовал объяснения тому, что он видит.
— Ну да мы же фтероты, ты не знаешь ничего о фтеротах? — наконец поняла крылатая девушка.
— У нас их нет — всё ещё в лёгком оцепенении говорил Борис.
— Но они есть во всей Эквестрии.
— Эквестрии? — переспросил путешественник.
— Ты не из Эквестрии?\t
Всё что ошеломленный школьник смог из себя выжать — это покачивание головой. Видимо предательский луч забросил его намного дальше, чем он думал.

фтерот ( от греч. — крылья ) — слово «пегас» я заменил так как оно буквально означает крылатую лошадь, а персонажи моего рассказа
являются людьми.

3

Девушка со светло-розовыми волосами, которую представили Флатершай и уже знакомая ему Твайлат взяли его под руки. Они отвели его на улицу, на поляну где был постелен клетчатый коврик для пикника, ему дали яблочного сока что бы успокоить.
Наконец Борис поведал им свою историю. Девушки слушали не перебивая. Когда он закончил, Твайлат обратилась к расстроенному рассказчику.
— Борис, я уверена что принцесса Селестия может вам помочь — успокаивающе и ласково сказала ангело подобная девушка.
— Конечно, если кто-то и может помочь с этим то это принцесса — подтвердила Эппл Джек.
— Принцесса? — переспросил он.
— Да, принцесса Луна и принцесса Селестия правят всей Экветрией, а принцесса Каденс — Кристальной Империи.
Борис смутно понимал о чём идет речь, но раз ему обещают помочь, то он не мог не поверить этой прекрасной компании.
Ему налили горячего чая, угощали сэндвичами, фруктами и сладостями. И он всё больше проникался симпатией к этой пёстрой компании. Как уже говорилось, у Твайлайт были ровные фиолетовые волосы с подстриженной чёлкой и такого же цвета крылья. Эппл Джек — девушка в ковбойской шляпе была обладательницей пышных светлых волос. Рэйнбоу Деш та девушка с радужными волосами имела голубые крылья. Так же гость рассмотрел и остальных друзей. У девушки по имени Флатершай, третей

обладательницей крыльев, были пышные нежно-розовые волосы. Рарити имела синие, старательно зачёсанные и уложенные волосы и если её причёска была пышной, то ярко-розовые волосы Пинки Пай походили на сладкую вату. Было здесь и одно мужское лицо, точнее это был маленький мальчик обладатель зелённой шевелюры, у него ещё были заострённые уши, как их часто рисуют у эльфов и даже из закрытого рта выступали крупные верхние клыки.
Дальше они сидели и разговаривали, весело прихлёбывая чай, Борис говорил о своей семье, о школе, о любви к музыке — теперь он вспоминал об этом без грусти. Так же он узнал, чем его новые знакомые занимаются и много о том, как всё устроено
— А мы со Спайком живём вместе — в очередной раз, наливая чай гостью говорила Твайлайт.
— Вы брат и сестра?
— О нет, это вообще невозможно
— Почему же.
— Ну, потому что Спайк вообще-то дракон, глупенький — сказала Пинки, свешиваясь с ветки дерева — она постоянно двигалась.
— Дракон? — парень внимательно всмотрелся в мальчика.
— Да, огнедышащий дракон! — гордо заявил мальчишка и в подтверждение выпустил в воздух пучок зелённого пламени.
Они ещё долго общались, когда Борис заметил ещё одну особенность, у Твайлайт на руках от ногтей вились узоры, они были фиолетовые и шли до самых запястий у Рарити были такие же, но белые и немного не доходили до запястий.
— А что у вас на руках? — поинтересовался он.
— Эти? С помощью них мы используем магию — ответила Рарити и в подтверждение её слов узоры засветились, и чашка плавно поднялась в воздухе сама по себе.
На этот раз неожиданный свидетель этих событий лишь заинтересовано смотрел на это чудо. Их разговор шел и шел, пока их не прервал темноволосый юноша, он был довольно худой на вид. Одет в туфли, джинсы и плащ, полу церемониального вида.
— А, Миднайт вы уже пришли? — обратилась Твайлайт, к только что прибывшему.
— Да мисс Спаркл как вы и просили в полдень. — Борис это Миднайт Даркнес, назначен самой принцессой Селестией — представила ему незнакомца Рарити.
— А это Борис он из очень, очень, очень, очень… действительно очень далёких земель! — сказала мисс Пай, держа представленного ею за плечи.
— Здравствуйте — сказал пришедший из действительно очень далёких земель, и дружелюбно протянул руку новому знакомому.
Тот лишь свысока, осмотрел его и холодно поприветствовал. После чего повернулся и ушел.
Борис смотрел ему в след с недоверием и неприязнью.
— Не обижайтесь он просто жутко педантичный. — Попыталась сгладить этот момент Твай — как её называли друзья.
— А, по-моему, просто скользкий тип — откликнулась на их разговор Рэйнбоу.
Твайлайт кинула на неё сердитый взгляд, Рэйнбоу неловко улыбнулась, поняв, что болтнула лишнего.
Расправившись с остатками пикника, вся компания принял предложение мисс Спаркл пойти посмотреть её замок.

(англ.) Полуночная Тьма

4

Дойдя до места, парень увидел перед собой невероятное строение. Его стены росли вверх как в готических сооружениях, но не шли ровно, а будто стремились переплестись между собой. На верхнем своде виднелась восьмиконечная звезда с извилистыми лучами. Замок переливался голубым, перламутровым, лазурным и многими другими цветами. Подойдя ближе, он увидел, что это был не камень и не метал — это был цельный кристалл, нигде не было ни шва, казалось, что все части замка срослись друг с другом.
Гостю предложили пройти на площадку рядом со зданием, где готовился праздник.
— Мы собираемся устроить сегодня вечером танцы — пояснила Эппл Джек.
— Ты за — немного подвигаться? — спросила Рэйнбоу.
— Ну, я как танцор — не очень — честно сказал Борис.
— Оу ну ладно, но ты, же прейдёшь? — поинтересовалась радужная девушка.
— Да, почему нет? — спокойно и даже весело ответил парень.
Он какое-то время гулял по площадке, пока не заметил за DJ-ским пультом девушку со светло-голубыми короткими волосами в солнцезащитных очках, с красными стёклами, они были не круглой формы, а напоминали «капельки» с заостренными верхними краями.
Он медленно подошел к ней и наблюдал за её работой.
— Вам помочь? — наконец повернулась девушка к наблюдателю.
— У вас очень здорово получается, мне нравятся ваши треки.
— Спасибо.
— Незачто, я тоже люблю музыку, только никогда не был за настоящим пультом.
— Здесь нет ничего сложного. Меня зовут Винил Скретч — представилась девушка.
— Борис.
Они долго разговаривали, говорили о музыке, о её роботах. Она рассказывала, как обращаться с пультом, охотно отвечала на вопросы.
— Может, ты выступишь сегодня? — задорно предложила девушка.
— Не знаю, успею ли я подготовиться? — неуверенно заметил её собеседник.
— Ерунда, ты быстро сочиняешь, и выходит неплохо, я уверена ты сможешь.
Инициатива девушки передалась собеседнику и он согласился.
Встретив своих новых знакомых, он рассказал им о своём соглашении с Винил.
— О нет, ты же не собираешься идти в этом? — окинула его взглядом Рарити.
Борис тоже опустил голову и рассмотрел свои пыльные, потёртые кроссовки — черные, как и его поношенные джинсы, дешевую, старенькую футболку и простоватую, клетчатую пайту.
— Я не могу этого допустить — гордо заявила Рарити.
— Доверься ей, она профессионал — нежно добавила Флатершай.
После этих слов Рарити взяла парня за руку и повела по улице в свой красивый бутик.

5

Когда она уже хотела открыть дверь, из неё вдруг вылетели, на санках, три девочки, чуть младше Бориса. Это была маленький фтерот с короткими светло-фиолетовыми волосами, монокерос — так называли людей с узорами, с белыми волосами в которых некоторые пряди были нежно-розовые и девочка с красными волосами и розовым бантиком в них.
— Свити Белль, что здесь происходит? — не скрывая своего гнева, спросила Рарити.
Девочка ловко выпрыгнула из санок и живо воскликнула:
— Талантоискатели — бобслеисты!
— Свитиии…! — крикнула Рарити, когда девочки уже скрывались в неопределённом направлении. Затем

увидев взгляд приглашенного ею, хозяйка бутика выпрямилась и улыбнулась.
— Это моя сестра Свити Белль и её друзья Скуталу и Эппл Блум — с наигранной улыбкой сказала она.
Борис, у которого несколько братьев и сестёр. Из которых один брат и сестра всего год назад жили вместе с ним в родительской квартире, был ни капли не удивлён произошедшим.
— А Эппл Блум и Эппл Джек? — спросил он единственное, что хотел узнать.
— Сёстры, тоже, — ответила Рарити.
Они вошли в её бутик и со всех сторон гостя окружили яркие цвета ткани, стильные и экстравагантные наряды на манекенах и стеллажи шляп, обуви и аксессуаров. Почти час они провели, выбирая наряд для вечернего праздника. Точнее Рарити давала Борису одежду, а он её примерял, хотя иногда ему приходилось категорично отвечать, что он не очень любит носить тот или иной вид одежды. Они остановились на белых кедах, тёмно-синих джинсах, с поясом из ткани со стальной пряжкой, на которой была эмблема гитары, и чёрной футболке с принтом — знак анархии на фоне кирпичной стены, сверху которой была кожаная, с капюшоном из ткани, куртка. Оба они остались довольны. Когда они закончили, начало уже смеркаться, Рарити тоже переоделась, и они пошли на праздник.
На невысоком помосте были колонки, усилитель и пульт. Площадку оградили цветными лентами, на небольших столбиках, к ним были привязаны шарики и на них пестрели цветы. На противоположной, от звуковой установки, части площадки был стол с угощениями.
Когда Борис и его талантливый модельер подошли, музыка уже играла, площадка была уже полна людьми в ярких нарядах, танцующих под ритмичную, мелодичную, живую музыку, она была нежной, но веселой, напоминала поп музыку, но более лёгкую.
Их встретили все их знакомые с пикника, и они пошли танцевать.
Борис танцевал немного сковано и не очень уверенно двигался. Пинки Пай выкатила средневековую пушку и выстрелила из неё конфетти.
Вдруг парня кто-то похлопал по плечу, обернувшись, он увидел Винил.
— Пошли, сейчас твой выход — она провела его за установку. Он пару секунд робел, но затем, наконец, решился.
Вдруг, заиграла скрипка, затем на неё лёг ровный бит, Борис уверенной рукой водил по пульту, зная, что он хочет сделать, на всю площадку начал играть ритмичный хип-хоп бит, твёрдый, но энергичный и хоть это не было похоже на их обычную музыку, жители города восторженно приветствовали работу новоиспеченного DJ-я.
Отойдя от пульта, он понял, что справился и поборов, наконец, волнение, понял, что голоден. На столе он уже ничего не нашёл, но Мистер Кейк который занимался едой сказал что ещё что-то осталось на кухне в его кафе, там сейчас его жена, которой пришлось остаться с детьми.

(дословно с греч. — единорог) — заменил по той же причине что и «пегас»

6

Но пока Борис отправился поискать, чем поживиться, в переулке разыгралась ещё одна история.
Спайк вызвался на просьбу Рарити сходить посмотреть, закрыт ли её бутик и сейчас возвращался на шумный праздник. У него за спиной послышался какой-то шум, он повернулся, но никого не увидел. Идя всё ещё смотря себе за спину, он вдруг врезался в кого то. Это был Даркнес.
— Э… добрый вечер — робко сказал маленький полуночник.
— Надо же, как удобно, такой маленький и беззащитный, но всё же дракон и так во время — сказал ещё темнее, чем всегда юноша и усмехнулся.
Спайк вскрикнул и отскочил, приняв угрожающую стойку:
— Не подходите, я буду защищаться.
— А вот то, что надо — сказал подкравшийся.
Дракончик изверг тонкую струю огня направленную прямо в лицо противнику. Миднайт даже не думал отклониться, он вытянул руку, чёрные узоры на его руке засветились и зелёное пламя заключил в себе невидимый шар.
— Пламя дракона — последний элемент! — восторженно воскликнул тёмный силуэт. После чего начал смеяться жутковатым возрастающим смехом. Ребёнок хоть и ужаснулся, но все, же не отступил:
— Стойте или я позову стражу.
Смех стих, но тот, кто его издавал, взял шар и медленно, будто, вдавил в себя. Его глаза вспыхнули, из-за закатанных рукавов плаща было видно, как узоры стали вдвое длиннее и засветились ещё ярче.
Он холодно, со спокойной улыбкой посмотрел на Спайка. Тот стоял полностью растерянный, похоже, решаясь рвануть за помощью или что-то предпринять. Миднайт протянул руку — ноги, и руки мальчика обвили чёрные щупальцеподобные отростки, из непонятной материи возникши из земли. Прежде чем они накрыли его с головой, смелый дракон успел издать громкий крик, который донёсся до вечеринки, музыку выключили, что бы понять что случилось.
В этот миг в воздухе к ним приближался зачинщик всей этой суматохи. У него не было крыльев, поэтому он подлетел, используя свою тёмную магию. Молча, он расставил руки над землёй, из неё начали выползать каменные существа, их конечности туловища и головы были образованными крупными булыжниками. С помощью тех же лиан что схватили Спайка, они хватали всех на площадке.
И лишь шестерых Миднайт поднял к себе в воздух.
— Мисс Твайлат Спаркл, думаю теперь ваше время, подчинятся моим словам.
— Ты подлец, когда принцесса Селестия узнает…
— Ах да, она же ещё не знает, так пойдём и расскажем ей — с этими словами он понёс девушек над городом.

7

Звуки суматохи дошли и до кафе Кейков.
— Что там происходит? — взволновано сказала мисс Кейк.\t
— Не знаю, схожу-посмотрю. Вам, наверное, лучше закрыть пока двери. — После этих слов Борис накинул куртку и, выйдя, направился к месту, где должна была сейчас шуметь вечеринка.
Подойдя, он увидел каменных великанов связывающих людей. Он тихо подошел к одному из горожан и попытался избавить его от пут, но получил лишь хлёсткий удар от чёрных нитей сковывающих его. Каменные громилы заметили это и медленной, но твёрдой походкой направились к нему.
— Борис, Борис, беги — услышал он у себя за спиной.\t

Повернувшись, парень увидел Винил, зовущую его из-за угла дома. Она позвала его как раз вовремя ещё секунда, и ходячие булыжники поняли бы, что не помешало бы задержать всё ещё свободного нарушителя, но стоило ему зайти за дом, как великаны потеряли его.
— Винил ты в порядке? — спросил он, подойдя к знакомой.
— Да мы все в порядке — сказала девушка и показала на девочек из бутика и ещё нескольких детей.
— Смотрите! — крикнула Скуталу, указывая в небо. Семь фигур проплыли над ними. Каждого из них Борис тут же узнал.
— Они движутся в сторону Кантерлота — сказала Винил, смотря на всё сквозь очки.
— Как туда быстрее всего попасть? — спустя какое-то время, спросил, спасённый ею.
— На поезде, со станции — она указала рукой направление.
— Хорошо, спрячьтесь с детьми как можно лучше — а сам он договорил и побежал туда, куда показала девушка.
Никогда раньше парень не бежал так быстро, он не был спортсменом в школе, но сейчас мчался быстрее любого его ровесника. Сворачивая лишь чтобы обойти монстров, успевших разойтись по городу, он дошел до нужного места.
Войдя на станцию, запыхавшийся бегун, прошел мимо связанного кондуктора, не пытаясь его освободить, но остановился на его умоляющие стоны. Разбив стекло стулом, он взял осколок покрупнее и разрезал тугие чёрные верёвки.
Он усадил пожилого кондуктора на пол и, получив от него уверение, что всё в порядке, пошел на пирон. На Кантерлот был всего один состав, ещё работавший во время переворота и сейчас выпускавший столб дыма в воздух. Он залез в кабину машиниста, быстро разобравшись с управлением, собирался уже отправляться, но снаружи кабины к нему обратились.
— Я поеду с тобой! — Винил стояла перед дверью в кабину.
— Винил, а как дети?
— Всё в порядке, они с миссис Кейк.
— Тебе, наверное, лучше остаться.
— Но ты тут ничего не знаешь, и я могу сильно помочь.
— Например?
— Без меня ты не додумался отсоединить вагоны.
Борис обернулся, что бы посмотреть на долгий ряд вагонов, а Винил тем времен уже запрыгнула в кабину.
— Ладно, но будь осторожна — сказал Борис и вышел отсоединять вагоны от локомотива.

8

Двое — решительно настроенный парень и яркая девушка, пошедшая с ним, мчались в поезде, чья печь была раскалена до предела. Их несло со страшной скоростью. Хорошо, что Борис сообразил, что нужно притормаживать на поворотах, иначе на горной трассе их снесло бы в обрыв.
Увидев, наконец, вокзал Кантерлота Борис сбавил скорость, затем нажал на тормоза. Поезд проехал чуть вперёд, но это было не важно. Его спутница бежала, впереди указывая дорогу к замку, стражи у входа были связаны, значит…
Распахивая двери одну за другой с чувством тревоги, он, наконец, попал в тронный зал. Поздно. Принцессы были привязаны к своим тронам, а его друзья висели под потолком.
— А, дружище — поприветствовал его Даркнес — представляешь, я хотел позаимствовать немного энергии из вашего мира, а привлёк тебя на мою коронацию.
— Ты больной — воскликнула Винил стоящая за спиной парня из другого мира.
— Тебя что не учили, не перебивать? — сказал «больной» и один из камней схватил её за руку.
— Винил — воскликнул Борис и направился, было к ней, но ещё один исполин преградил ему дорогу.
— Располагайся поудобнее уже почти всё. — Сказал Миднайт и направился к принцессам.
В груди Бориса бушевал ураган, за один день эти незнакомцы сделали для него больше, чем некоторые в его мире делают для своих близких, и как этот псих в плаще распоряжается добротой этих людей — напал на них и собирается поработить! Нет.
Борис взял на полу железную подставку для цветов.
— А ну стой поц! — крикнул он замахиваясь.
Злой юноша обернулся, но было уже поздно, парень одним ударом сбил его с ног. В этот момент каменные статуи пошатнулись и рассыпались, но как только Миднайт оклемался, они вновь вернули себе форму, не надо было долго думать, чтобы понять, что ему нужно концентрироваться, что бы контролировать такую силу.
Он уже начал вставать, но Борис бросился на него и ударом руки уложил обратно, но на этот раз вместе с великанами посыпались и некоторые узы оплетавшие комнату. Видимо Даркнесу всё это надоело, так как он взял наглеца за футболку и весь напрягся, но тот и не думал отступать, он взял врага за руку закинул одну ногу на шею своему сопернику, а другую ему на грудь ниже руки, после чего зажав схваченную руку, выпрямился во весь рост. Это был успешный захват, всё что мог делать Миднайт — стонать от боли. Борис вытягивался и держал его, пока не почувствовал, что его оппонент больше не сопротивляется.

9

Он отпустил его руку и увидел, что девушка с крыльями и узорами до самых локтей подняв руку, зачаровала мятежника. Рядом с ней была похожая внешне, но с синими волосами, а не переливающимися березовым, перламутровым и светло розовым как у первой. Её рисунки чуть не доходили до локтей тоже были синими. Как Борис понял это, и были принцессы.
К нему подошли его новые друзья и приветствовали его.
— Это, было, здорово — воскликнула Рэйнбоу.
К нему подошли принцессы и почтительно одарили его поклоном.

Потоки дождя лились с небес – одна из немногих постоянностей нашей жизни. Лишения, боль, убийства. Дождь. Бесконечный дождь. Сегодня он досаждал сильнее обычного. Я поднёс копыто ко лбу, пытаясь вспомнить где я, что произошло и какой сегодня день.

И кто я.

Копыто вернулось в поле зрения, покрытое моей собственной кровью. Такое чувство, будто для меня это не в новинку, но я не мог вспомнить ничего подобного. Я знал, что в меня стреляли, меня резали, жгли, что получил уже не одно увечье. Но не помнил, где, когда и за что.

Поднявшись на трясущихся ногах, я прислонился к стволу мёртвого обгоревшего дерева. Опустив взгляд вниз, на лужу у копыт, я увидел израненного, наспех перевязанного жеребца, уставившегося на меня своими ярко-зелёными глазами. Между пропитанных кровью бинтов проглядывалась белая шерстка, а на голове стояла торчком темно-серая грива с прорехами синего. Лохмотья делали меня похожим на одного из тех монстров, про которых доводилось читать давным-давно, в мои невинные деньки жизни в Стойле.

Стойле Восемьдесят Семь.

А, так я из Стойла – по крайней мере, так говорит голос в голове. Если это правда, значит я уже не был совсем зелёным новичком, только что покинувшим безопасное убежище, наивным и полным благих намерений. Но, к счастью, я и не такой. Осмотрев себя с почти медицинским профессионализмом (который был, похоже, отточен за многие годы боёв и сражений, извлечения пуль и залечивания ожогов), я пробежался по списку. Конечности целы – есть. Рог цел – есть. Шкура ещё на месте, по большей части.

Одной интересной деталью был здоровенный ожог, идущий по мордочке до самого уха. Кровавый, в некоторых местах прожжённый до черепа, заставляющий выглядеть жутко, так, будто кто-то оторвал кусок от моего лица. Я погримасничал и вернулся к своему списку.

Имя. Как же меня зовут? Оглянувшись назад, я попытался разглядеть свою кьютимарку сквозь грязные, промокшие бинты: разбегающиеся волны, подобно ряби на воде.

Рипл. Рип. Два-Пинка-И-Ты-Покойник.

Думаю, мое имя Рипл. Звучит неплохо. Насчет того, что означает часть про два пинка, я не был уверен.

Моя броня была в ужасном состоянии и едва не спадала с моего побитого, покрытого синяками тела. Ржавые, изношенные бронепластины были испещрены царапинами и, судя по всему, чисто боевыми повреждениями. В чехле на моём боку покоился рычажный дробовик, блестящий металл и дерево которого резко контрастировали с потрескавшейся и окровавленной кожей чехла.

Сломленный, дробовик двенадцатого калибра и мой самый близкий друг.

Сломленный – так звался мой дробовик, и, надеюсь, это имя было дано скорее в шутку, нежели всерьёз. Моё внимание привлекло нечто, сдавливающее задние копыта. На них были надеты странные приспособления, окаймлённые рядом трубок. Пластины, прикрывающие копыта, служили как для защиты, так и для чего-то ещё и, в отличие от всего остального снаряжения, находились в довольно неплохом состоянии. Откупорив одну из трубок с помощью телекинеза, я выудил оттуда патрон с картечью. Остальные оказались пусты. Представляя себе принцип действия этих двух устройств, я нервно улыбнулся. Они пальнут дробью в любого, кого я лягну.

Мерзко.

Зато весело.

Я был воином. Не каким-нибудь доктором, путешествующим по Пустоши и лечащим пони. Не каким-нибудь техником, ремонтирующим всякий хлам. Я был рождён причинять боль и страдания. Но всё это лишь банальные навыки выживания.

А теперь вопрос: почему я лежу в луже посреди поля с убитым в хлам снаряжением, тяжёлым ранением головы и понятия не имею, как здесь очутился?

Проверь ПипБак, если ты, конечно, не забыл как им пользоваться.

Теперь я почувствовал, что лишь одно моё копыто ничего не стесняло: задние были облачены в жуткие боевые приспособления, а правое переднее копыто обхватывало какое-то необычное потрёпанное устройство, но на вид довольно крепкое. Сдув пыль с металлической штуковины, дабы получше её осмотреть, я стал щёлкать боковым переключателем. Дата. Время. Местоположение. Раздел заметок... девственно чист. Карта же показывала лишь местность вокруг меня, никакой конкретной информации. Если у меня и впрямь такие невероятные навыки выживания, то почему мой ПипБак пуст, словно его только что выдали жеребёнку? Кто-то в нём всё подчистил?

Мог ли вообще кто-либо сделать такое? Если да, то, вероятнее всего, как раз перед тем, как выстрелить мне в лицо.

Но зачем?

Я удостоверился, что могу передвигаться, не опасаясь рухнуть мордой в грязь, и захромал с поля по направлению к полуразрушенной стоянке небесных фургонов. Укрытие из неё гораздо лучше, чем из голого поля. Почему-то я лишь сейчас обратил внимание на настойчивое пощёлкивание дозиметра. Поле было загрязнено радиацией, возможно, как раз из-за дождя.

Дождь радиоактивен. Горы выше Нейвера были выжжены во время войны. Ты в самом деле забыл всё это?

Нейвер? Война? Я знаю куда больше, чем предполагал, но от понимания этого было лишь больнее. Выстрел в лицо вырвал страницу из книги под названием «Рипл» и порвал её на мельчайшие клочки. Мне оставалось читать случайные отрывки, целый шквал воспоминаний и образов, время от времени всплывающий в памяти. К тому же, моё истерзанное «я», по-видимому, на что-то намекало.

И только я достиг укрытия под навесом остановки, как моё внимание привлёк слабый проблеск чего-то жёлто-розового среди груды мусора. Я поднял предмет магией, отдача от телекинетической хватки ощущалась гораздо слабее, чем привыкло моё тело. Разгребая двухсотлетний мусор, мне удалось найти коробку, украшенную рисунком трёх бабочек. Какая-то часть меня догадывалась, что такие означают, и я поднёс её поближе в надежде, что она не заперта.

Видимо, сама Селестия улыбалась мне сегодня. Коробка открылась с резким щелчком – не было ни замка, ни какого-либо сопротивления – как будто она сама хотела, чтобы её открыли. Полностью распахнув контейнер, я принялся рыться в нём, ища что-нибудь, что могло бы исцелить меня. Моё лицо. Мой ожог. Мою память.

Внутри лежала бутылочка с фиолетовой жидкостью. Лечебное зелье. Чистая амброзия. Вытащив пробку, я сделал небольшой глоток. Блаженно выдохнув, я почувствовал слабость, расползающуюся по телу. Жуткая рана на лице всё ещё болела, но кровотечение прекратилось.

У меня было оружие, но отсутствовали патроны, припасы и, самое главное, план. Положив маленький бутылёк в изодранный карман, я сел, дожидаясь конца дождя. Хоть и куда более здоровый, я все равно чувствовал себя разбитым. Мышцы не выказывали никакого желания что-либо делать. Моё тело хотело чего-то такого, чего у меня не было, и я нетерпеливо ждал момента, когда вспомню, чего же именно.

Голоса. Как минимум три голоса, сопровождаемые глухим стуком копыт, цокающих вниз по улице. Я инстинктивно бросился в укрытие, прижавшись к стене, отделявшей меня от них.

— Хэйт сказал, он просто валяется где-то здесь – лёгкая добыча. Не думаю, что кто-нибудь вообще смог бы выжить после такого выстрела в голову, если верить Хэйту. Даже Рип. Крышечек будет прилично, если удостоверимся в этом.

Заглянув в небольшую дырку в стене, я увидел трёх грязных пони, вооруженных двумя баскетбольными битами и дробовиком, рысцой направляющихся вниз по дороге в сторону поля. Все всякого сомнения, они прибыли на поиски моего бездыханного тела.

Хэйт. Хэйт. Хэйт.Хэйт. Хэйт.

Имя продолжало крутиться у меня в голове. Я знал Хэйта, но не помнил, кто он такой. Впрочем, теперь у меня было имя, которым можно обосновать эту дыру у себя в голове. Эта троица собиралась притащить меня обратно к Хэйту, а я мог бы отплатить ему той же монетой, превратив его лицо в месиво. Когда они приблизились, я припал к земле, готовясь прыгнуть. У меня всего лишь один патрон от дробовика в одном из устройств, но всё же я чувствовал, что в состоянии справиться с ними в ближнем бою.

Как только трио миновало стоянку, я выпрыгнул из укрытия, приземлившись прямо посреди них. Нацелив удар на пони с дробовиком, я со всей мощи пнул его задними ногами в висок. Я не стал тратить на него последний патрон, но и без этого результат оказался впечатляющим. С отвратительным хрустом череп врага раскололся, и пони рухнул, словно мешок яблок. Кровь сочилась из его ушей и глаз.

Двое других ещё только начали поворачиваться ко мне, когда я отправил следующий пинок в бок второго противника, кобылы. Можно было буквально почувствовать, как ребра начинают смещаться, раздирая внутренние органы, и в конце выходят из другого бока. Я замер буквально на секунду, ещё не зная предела своих сил.

Ты всё ещё слаб. Тебе нужно больше сил.

На сей раз голос принадлежал не мне и лишь добавил к паузе боли. Бейсбольная бита обрушилась на мой позвоночник, посылая по всему телу разряд боли. Я инстинктивно двинул противника передним копытом – удар пришёлся по ноге, вывернув её под неестественным углом. Пони завопил от боли, выронив своё оружие, до этого сжимая его в зубах. Я даже не подозревал, как ему удавалось говорить так разборчиво с битой в зубах, но теперь это не имело значения.

Отбросив биту в сторону, я левитировал дробовик его павшего товарища, охватив его магическим сиянием стального цвета. Ствол упёрся жеребцу в ухо. Его глаза метались из стороны в сторону, пытаясь сфокусироваться на мне, из них ручьём текли слёзы. Перелом ноги будет для него лишь самым началом плохого дня.

— Где Хэйт?

Я мог спросить, кто такой этот Хэйт. Мог спросить, кем я был. Мог спросить, почему в меня стреляли. Но сейчас я просто хотел знать, где тот ублюдок, который покалечил меня, дабы вернуть должок в десятикратном размере. Ярость в моих глазах сообщила раненому жеребцу о том, что лучше бы ему начать говорить, или я могу продолжить.

— Он проходил через Нейвер! Я не в курсе, где он сейчас, Хэйт останавливался, только чтобы нанять меня и моих ребят. Да ладно тебе, Рипли, ты же меня знаешь, это просто бизнес! Ничего личного.

Я снова остановился. Я знал его? Мой взгляд скользнул по его боку. Бейсбольная бита и мяч. Я зарычал и прижал ствол сильнее. Пони захныкал.

— Хватит! Мы же росли вместе! Это всегда было просто игрой, соревнованием! Ничего такого, чтобы убивать своих!

Я... не мог вспомнить этого пони. Я убил свою семью? Друзей? Соперников по игре?

— Нда... Я облажался. Напомни мне, кто ты? — отличная работа. Я до сих пор не мог вспомнить его. Не мог вспомнить даже собственное полное имя. Не-а. Честно говоря, он выглядел так, как будто ему причиняло боль то, что я говорил. Однако он все равно оставался тем пони, кому заплатили за то, чтобы удостовериться, мертв ли я, и, если нет, добить. Я бы не назвал это дружбой.

— Это же я, Аутфилд. Ну же, Рип, брось ствол. Ты уже прикончил Хоумран и Страйка, — возле кобылы, кьютимаркой которой был бейсбольный мяч, лежал горчичного цвета жеребец с меткой в виде кегли для боулинга. — Слушай, давай я просто уйду и забуду, что здесь произошло. Ты меня больше не увидишь. Нет вины – нет и наказания.

Аутфилд. Имя ни о чем мне не говорило, но я пока ещё пребывал на стороне милосердия и поэтому отвел дробовик, дёрнув его пару раз за цевьё и освободив от всего боезапаса. Пони поднялся на дрожащих ногах, когда я начал перезаряжать новыми патронами Сломленного, пожиравшего каждый заряд с завидной жадностью. Я пытался держать жеребца на прицеле, но мои силы были уже на исходе. Я слишком измотан. Больше, чем должен быть.

Зарядив дробовик, я убрал его в чехол. Аутфилд заметно взбодрился и, осмотревшись, кивнул мне. Хромая, но двигаясь как можно быстрее, вскоре он оставил меня наедине со своими павшими друзьями. Или моими павшими друзьями? Раздумья длились не так долго, не больше пятнадцати минут.

Я принялся обшаривать бездыханные тела в надежде покончить с ними быстрее, чем почувствую первый укол вины. Они пытались убить меня – разжиться тем, что раньше принадлежало им, кажется, будет вполне естественно. Я как будто с самого рождения так считал. В сумке Страйка нашлось два десятка патронов. Двенадцатый калибр. Превосходно. Еще одно какое-то зелье, подписанное как «Мед-Икс», и нож, словно вырезанный из осколка стекла. Мед-Икс показался мне знакомым, и я обнаружил, что после приема наркотика боль в голове стихла.

Вторая сумка, принадлежавшая убитой Хоумран, упорно цеплялась за что-то, пока я не осознал, что это – переломанные ребра, проткнувшие бок её туловища. Какая-то часть меня чувствовала, что только земнопони должны обладать такой внушительной грубой силой, но никак не единорог, как я. Высвободив сумку, я открыл её. Мой взгляд тотчас же упал на пару шприцов с небрежно нарисованным красным кроликом на каждом. Я вытащил один и, не раздумывая, вколол себе.

Нуждаюсь. Хочу. Жажду.

Последствия не заставили себя ждать. Мир чуть замедлился. Я мог сосчитать дождевые капли, падающие с неба. Мог сдвинуть целые горы. Мог схлопотать пулю хоть из самой большой пушки во всём мире – и мне будет побоку. О да. Это то, что мне нужно. Я слышал овации толпы, чувствовал стекающую с меня кровь, чувствовал победный раж. Блядь, это охрененная штуковина. Боль притупилась. Я был самим Богом, Аликорном, заключённым во плоти единорога, Драконом в теле пони.

Я был наикрутейшим ублюдком во всей Пустоши.

Надо мной одержала верх жажда крови, тогда как Аутфилд просто оказался подколодной змеей. Он подкрался со спины, сильно прихрамывая, и замахнулся зазубренным металлическим обломком. Лезвие полоснуло по шее, оставив глубокий порез, но не задев ничего жизненно важного. Оружие жеребца застряло в ране, заставив меня лишь маниакально рассмеяться. Глаза пони широко раскрылись при виде пустого шприца. Он успел выдавить из себя всего лишь одно слово, прежде чем моё копыто перебило ему трахею. Второй удар пришелся по другой ноге, заставив пони рухнуть на землю. Далее последовали лишь пинки и топтание. Яростное безумие крови и костей.

Мир в моих глазах побагровел, когда действие наркотика закончилось. Несколько мучительно долгих секунд – и все потемнело. В голове вертелось единственное слово, которое пони успел произнести.

— Стампид.

Потрясающе.

Я проснулся уже второй раз за день, пялясь вверх на дождь. Оглядевшись по сторонам, я обнаружил два трупа и лужицу, медленно смешивающуюся с красноватой жижей, которой сочилась мерзкого вида груда мяса. Я поднялся, постепенно понимая, что слаб как никогда. Стампид великолепен, но мне просто не хватило сил справиться с истощением. Слегка пошатываясь, я неспешно побрёл к трупу Хоумран. Попытался снять с её тела сумку, но моя магия была слишком слаба, так что я схватил ту зубами и перекинул через спину.

Найдя ещё одну дозу препарата, я осторожно поднял шприц и положил в свою новую сумку. Все разбросанные поблизости пожитки Страйка я собрал и также присвоил – с осмотром трупов покончено. Сумка Аутфилда покоилась где-то в глубине того фарша, в который я превратил её бывшего хозяина – сомневаюсь, что там осталось ещё что-то целое после таких ударов. Такой жестокости.

Не имея ни малейшего понятия, куда мне идти дальше, я решил, что лучшим направлением будет то, откуда пришла эта троица. Быть может, мне повезёт. Найду Нейвер. Хэйта. Отомщу. Будто бы у меня были идеи получше. Если после окончания действия Стампида моя жгучая жажда мести и остыла, то лишь на самую каплю.

Я двинулся в путь.

Неспешно бредя, я принялся рассматривать вещи Хоумран. Пара свёртков магических бинтов выглядела довольно заманчиво. Если подумать, когда я, весь закутанный в лохмотья, только-только очнулся, с наличием перевязочных материалов были кое-какие проблемы. Однако теперь, вынужден признать, можно было забинтоваться хоть с ног до головы – я буду выглядеть весьма круто. Загадочно и опасно одновременно. Пони, с которым никто не захочет связываться.

Хотя я бы подождал, пока дождь не стихнет, прежде чем менять бинты, если, конечно, вообще смогу поднять их своей магией. Я чувствовал себя даже ещё хуже, чем прежде. Всё, что мне нужно, это еда, крепкий сон и, быть может, хорошенькая кобылка или даже две. Ещё одна доза Стампида тоже бы не помешала. Похоже, Нейвер как раз то место, где можно всё это найти. Я надеялся, что иду в верном направлении.

По дороге делать было нечего, разве что задавать саму себе всякие вопросы.

о дороге делать было нечего, разве что задавать саму себе всякие вопросы. Ничего нового, всё то же самое. Кто, почему, что, где, когда? Однако кое-что я понял. Хэйт стрелял в меня из энергооружия, или ещё чего-то наподобие. Ни одна пуля не способна оставить подобной раны. Проходя мимо выбитых окон, я ловил ответные взгляды своего отражения, понимая, что след, вероятно, останется навсегда. Столь глубокие шрамы не заживают никогда.

Между нескончаемым потоком вопросов и рассматриванием своего лица я периодически доставал Сломленного из чехла и вертел его, рассматривая со всех сторон. Если учитывать плачевное состояние дробовика Хоумран, мне жутко повезло, ведь на моём оружии не было ни единого пятнышка ржавчины, а механизм работал без нареканий. Как бы то ни было, он казался излишне сложным для земного пони. Я не понимал, как можно держать оружие во рту и одновременно дергать за рычаг перезарядки так, чтобы не быть убитым. Кажется, его делали специально под оперирование телекинезом.

В перерывах между изучением дробовика я на пару десятков минут возвращался к своему ПипБаку, в основном чтобы просто передохнуть. Я был истощен и испытывал боль, но не мог просто лечь и ждать, пока по мою душу не прибудет ещё одна группа пони. Большинство просмотренных разделов ПипБака пока что оставалось пустым, однако обнаружилось, что он ведёт учёт всего, что у меня есть. Кое-какие лекарства и приложенные инструкции. Патроны двенадцатого калибра и всякая другая отсортированные мелочь. Около дюжины крышек. Лечебные бинты. Карта.

Карта?

Погоди-ка.

Порывшись в сумке, я извлёк грубо нарисованную карту. На ней было отмечено несколько мест. Нейвер с числом «87» чуть в отдалении. Авиабаза Мэйрмак. Хорнсмит. Тихий писк привлёк моё внимание к ПипБаку. Он загрузил в себя координаты всех мест. Я находился чуть восточнее метки «Хорнсмит», который, должно быть, в своё время был весьма неплохим городом. Сейчас там лишь руины. На западе же лежал Нейвер.

— Хорошая работа. Ты теперь не просто бесполезная хрень на копыте, да? — ПипБак не ответил. Я пожал плечами и вернулся к копанию в ворохе всевозможных опций и выключателей. Некоторые были повёрнуты прямо на меня, будто я просто обязан вспомнить, для чего они нужны. Скорее всего, прошлый я частенько ими пользовался.

Локатор Ушки-На-Макушке. Ничего не произошло. Заклятие Прицеливания Стойл-Тек. Медленно плывя перед глазами, мир замедлился ещё сильнее, чем когда Стампид струился по моим венам, хотя я все ещё не был уверен, неотъемлемый ли это эффект препарата или просто негативная реакция перенапряжённого организма на наркотик. Со включенным З.П.С. прицелиться можно куда лучше. Надо бы не забыть это к следующей перестрелке.

Развернувшись на север, я заметил появившуюся в уголке моего зрения красную точку. Сотрясение мозга или же очередное кровотечение. Я протер глаз, дабы избавиться от крохотной штучки, что, возможно, и спасло мне жизнь, а также, несомненно, сам глаз. Справа раздался выстрел, и, выбив сноп искр, от ПипБака срикошетила пуля. Красная точка в зрении совпала с голубой кобылой, нацелившей на меня пистолет и что-то мне кричавшей. Её голос звучал как бы приглушённо, и я вдруг понял, что на правом ухе засохла кровь, покрыв его твёрдой коркой.

Когда прогремел второй выстрел, я кувыркнулся, укрывшись за прочной на вид скамьёй.

— Послушай, дамочка! У меня сегодня не самый лучший день, и мне сейчас не до игр. Может, прекратишь палить по мне? Не думаю, что захочу убивать другого пони, даже не узнав, кто он, — прокричал я сквозь дождь.

И тут же я вспомнил, что Аутфилд твердил практически то же самое, перед тем как попытаться отсечь мне голову. Аутфилд, который, вероятно, мог быть моим другом или братом.

Пуля застряла в толстом металле скамьи, и я тут же высунулся из-за своего укрытия, чтобы осмотреться. Нападавшая была сильно изранена, почти что как я. Из порезов по всему телу сочилась кровь. Судя по кроваво-красным следам от верёвок на шее и ногах, её долго держали связанной. Из одежды у неё был лишь тонкий кусок кожи, выполнявший роль кобуры.

Пистолет, который она держала во рту, защелкал – в нём кончились патроны. Выронив оружие, кобылка на шаг отступила подальше от моего укрытия. Её метка поменялась с красного на жёлтый в том месте, где, как я предположил, сейчас отображался Локатор Ушки-На-Макушке. Пони посмотрела мне прямо в глаза.

— Помоги.

Теряя сознание, она осела на землю. По какой-то необъяснимой причине я не ушёл. Я приблизился к кобыле, опасаясь попасть в западню. Возможно, чувство вины окончательно добило меня. Я ощущал, что прежний я был плохим пони, одним из тех, кто просто бросил бы эту пони. Или сделал бы куда более худшие вещи. Новый, потерявший память я не чувствовал себя мясником, не делающим различий между пони, хоть это и звучало забавно для какой-то глубокой, животной части моего рассудка. Другая часть, которая мне подчинялась, твердила, что нужно помочь ей. Сделать хоть что-нибудь. Что-нибудь, чтобы не допустить прежних ошибок.

Я подошёл к ней поближе, и обнаружилось, что она (вау!) оказалась довольно привлекательной. Даже со всеми этими ссадинами, кровоподтёками и ожогами она была сногсшибательна. Я чуть приподнял её и вытащил на свет последнее лечебное зелье. Возможно, такая прибавка к карме даст мне шанс приукрасить свой день. Хуже уже не станет, а если удача будет на нашей стороне, то это только в плюс.

Выдернув пробку, я поднёс горлышко ко рту кобылки, придерживая её голову так, чтобы она смогла проглотить жидкость. Постепенно кровотечение остановилось, а к лицу стали возвращаться краски. Примерно через минуту или где-то около того она слегка приоткрыла глаза.

О Богини, эти глаза. Синий и лиловый. Гетерохромия. Заумное слово, по какой-то непонятной причине оставшееся в памяти. Она смотрела в мои глаза, я – в её. Удар пришелся прямо по ране на моём лице. Мир передо мной резко побелел.

— Бля! Какого хера! — я отскочил, выпустив пони из копыт и схватился за лицо. Когда волна ослепительной боли отступила, перед глазами всплыл мой же дробовик, нацеленный мне в лицо.

— Ладно, просто великолепно. Ну, давай стреляй. Я усвоил урок. Помощь каждому встречному ничем хорошим не кончится. Хрен с ним, я готов.

Прицел дробовика неуверенно дрогнул. Она прошептала тихо, столь тихо, что мне едва удалось услышать её сквозь гул в голове:

— Ты... ты здесь не затем, чтобы схватить меня?

Я отрицательно покачал головой, забрызгивая тротуар собственной кровью. Отлично, у меня опять началось кровотечение.

— Да. Я всего лишь хотел придать обыденной рутине немного огонька. А оно, видишь, как вышло, — Я упал на колени, охваченный болью. — Отдал тебе последнее лечебное зелье, думал, сможем помочь друг другу... не умереть... Получил в глаз... Нельзя... чтобы нашёл... Хэйт…

Я вырубился. Который уже раз за день.

На сей раз дождя не было. Глаза. Её глаза. Я не умер, правда, видеть мог только правым глазом. Я лежал на чём-то, по ощущениям похожем на матрас, а кобыла склонилась надо мной с озабоченным видом. Могло быть и хуже. Я мог умереть.

— О... Ты проснулся. Прости, что ударила тебя.

Я слабо улыбнулся ей.

— Ничего страшного. Я ожидал чего-то подобного.

Она отошла чуть назад, давая мне чуть больше пространства, и застенчиво смотрела на меня. Это вышло довольно очаровательно.

— Я... я сделала всё, что могла. У тебя были только бинты, я их на твой глаз и наложила.

Я отвел взгляд. И увидел своё отражение в грязном надтреснутом зеркале, висящем на стене. Кобылка наложила мне на лицо компресс из оставшихся бинтов, сделав меня похожим скорее на ходячее предостережение «и кто кому сейчас надерёт круп», чем на загадочное и опасное существо из легенд. Слабым рывком поднявшись на ноги, я окинул пони взглядом. Она успела привести себя в порядок и теперь не тыкала мне в лицо дробовиком. Уже лучше.

— Итак... — я первым заговорил, растянувшись в торжествующей усмешке. — Как тебя зовут? Меня, думаю, Рипл. Рип. Наверное.

Она слегка отпрянула.

— "Два-Пинка-И-Ты-Покойник" Рип? Гладиатор?

Да. В её глазах отражался неподдельный страх. Я был плохим пони. Она выглядела так, будто была готова в любой момент сорваться с места и убежать, оставив меня одного. Я успокаивающе поднял копыто:

— Да. Думаю, что так. Все воспоминания, вплоть до сегодняшнего дня в каком-то роде... исчезли. Кем бы я ни был раньше, с этим покончено. Я не хочу быть тем... кем я был. Тем, кто получает пулю от друзей и остаётся валяться в луже. Тем, кто пугает симпатичных кобыл.

Выстрел в лицо может изменить многое.

Теперь она уже не выглядела так, будто собирается рвануть от меня подальше.

— Я... — взгляд пони бегло метался по комнате, прежде чем та снова посмотрела на меня. — Шейд.

Прищурившись, я заглянул ей прямо в глаза.

— Назвалась первым, что пришло в голову?

Кобылка было оскорбилась, но выглядело это неискренне. Она не хотела называть своего имени. Не лишено смысла. Может, я раньше был кровожадным психопатом-насильником. Не стоит развивать эту тему.

— Неважно. Спасибо, что не застрелила меня, Шейд. Мило с твоей стороны.

Лёгкая улыбка коснулась её губ, прежде чем она присела рядом с кроватью. Придвинувшись ближе ко мне, она встретилась с моим подозрительным взглядом и, вздрогнув, объяснила, почему же без раздумий выстрелила в меня.

— Ты похож на рейдера. Мумифицированного рейдера.

— Как раз думал, что выгляжу крайне пугающе. Сработало, — глухо усмехнулся я.

Глядя на то, как пристально она меня рассматривает, просто пришлось задать вопрос:

— Что ты обо мне слышала?

Шейд окинула взглядом Сломленного, который она кинула прямо на остатки того, что когда-то служило мне броней. Кобыла не сняла те задние штуковины-дробовики, но сидели они на ногах более чем хорошо. Она по-прежнему казалась испуганной и, как я заметил, в любой момент готова выхватить пистолет.

— Я слышала, ты безжалостен. Ты принимаешь дозу и убиваешь любого, кто выйдет против тебя на арене. Никогда не требовалось больше двух ударов... Ты монстр. Один из худших пони, кто когда-то вышел из Стойла Восемьдесят Семь. Ты, Хэйт и ваша банда.

Банда? Я был в банде? Что-то в этом есть. Возможно, Аутфилд тоже в ней состоял. Когда-то состоял. Я попытался вспомнить.

Но нет, ничего. Вся моя память смахивает на чистый лист, если не считать последней пары часов.

Она уставилась на меня, проницательно сузив глаза.

— Ты... в самом деле не помнишь, да? Не помнишь никого и ничего?

Я приподнял ногу и чуть согнул её в колене. Не так уж и больно.

— Я помню... как причинять боль. Помню Стампид. Помню... общие понятия. Идеи. Сохранилась мышечная память. Ничего конкретного. Я знаю только Хэйта, и то лишь потому, что кто-то пытался меня прикончить.

— И... что же ты собираешься делать?

Не составило труда заметить, что её голос начинал дрожать после каждого нового слова в каждом предложении. Она не могла решить, нужно ли продолжать говорить или же разрядить магазин пистолета мне в лицо. Я пожал плечами.

— Я собирался в Нейвер. Убить Хэйта. Вспомнить что-нибудь.

— Не нужно этого делать. Сейчас Нейвер не самое лучшее место... или всегда таким был, по правде говоря. Тебя пристрелят, едва завидев. Там заправляет Хэйт, — она покачала головой.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть. Она-то знала, что там творится. Я же не мог почувствовать разницу между хорошей идеей и просто дырой в башке. Но идея всё-таки была.

— Ну, Шейд, и как же ты здесь оказалась? Ты, похоже, знаешь о Нейвере, тогда почему же оказалась на дороге, истекая кровью и стреляя в случайных пони? — как мне казалось, вопрос вполне логичный. Хотя теперь, когда я произнес его вслух, он показался неудачным. Следы от верёвок на теле пони не предвещали ничего хорошего.

Она тяжело вздохнула, уставившись в пол:

— Я... сбежала. Нейвер – ужасное место.

Она была наложницей или кем-то вроде этого? Что же это за место, этот Нейвер? Думаю, она поняла моё замешательство.

— Я была рабыней. Они собирались нас отправить в Филлидельфию, к Красному Глазу. За нами уже летели грифоны. Я смогла высвободиться из верёвок и сбежала. Нашла оружие. Когда я увидела тебя на улице, то была уверена, что тебя отправили за мной.

— И почему же ты решила, что это не так? У тебя был шанс пристрелить меня и рвануть дальше. Забрала бы мои пожитки, убежала как можно дальше и спряталась, — кажется, она испугалась. Но в этот раз не меня.

— Я... не смогла бы убить кого-то ещё. Только не снова, — ну, она оказалась не такой-то и простой. Можно копнуть чуть глубже. Она не хотела меня убивать – ещё один плюс.

— Итак. Я не могу вернуться в Нейвер – меня прикончат. Ты тоже не можешь вернуться – проведёшь остаток жизни рабыней. В таком случае... наверное, нам нужно выяснить, куда идти? Я имею ввиду, вместе, — готов поклясться, она и сама не определилась. — Знаю, я не могу быть по-настоящему убедительным, когда скажу, что не убью тебя во сне и не продам. Все, что я действительно могу сделать – начать все сначала, попробовать что-нибудь другое. Что-нибудь не столь... откровенно злое.

Я старался быть искренним, как мог. Перспектива сойти с наезженной колеи звучала заманчиво – даже если то, что я пытался делать, вполне могло закончиться пулей в лоб.

— Я... Мы... Куда мы пойдём? Мэйрмак – гиблое место, в Хорнсмите нет ничего, кроме руин, а ближайшее место, не связанное с Нейвером – это Блэнк, — её голос всё ещё продолжал дрожать.

И вновь я впал в замешательство.

— Блэнк? Это ведь город, — достав карту, я убедился, что рядом действительно был город. Не знай этого, я бы просто подумал, что это примечание или ещё что-нибудь. Негромким писком мой ПипБак подтвердил, что рядом находился город под названием Блэнк.

— Это торговый город. Не такой, как Нейвер. Нет работорговцев и... других плохих пони. Там бы мы были в безопасности... Я бы была... — её голос звучал неуверенно. Маленький экран на моём копыте сообщил, что отсюда до Блэнка как минимум день ходьбы. Целый день наедине с монстром, каким она меня считала. День ходьбы до города, жители которого, если и слышали обо мне ранее, могли начать стрелять по нам. Я просто не мог винить её за настороженность.

Я попытался встать, однако нахлынувшая волна головокружения повалила меня обратно.
— Хорошо. Я провожу тебя до Блэнка. Как только смогу идти. Мы отправимся утром, — опять эти глаза. Есть бы они не были столь подозрительны, я мог бы смотреть в них целый день.

Я успокаивающе поднял копыта.

— Можешь оставить оружие у себя. А я просто хочу немного отдохнуть. Похоже, что и тебе не помешало бы. Я не в том состоянии, чтобы что-то делать. Дырка в голове и все такое, — я с усилием заставил себя встать. Голова закружилась, но я успел упереться об стол. — Можешь устроиться на кровати. Я посплю на полу.

Не знаю, что это было. Она, вполне вероятно, измотана куда больше, чем я, но согласилась на моё предложение. Да не может быть, чтобы я стал очаровательным и умеющим убеждать. Нет, я был запятнанным кровью циклопом с оружием, почти что прибитым к копытам. Ходячая куча шрамов, боли и бинтов. Не представляю, как мне можно доверять. Но она доверилась. Она легла, всего лишь раз моргнула глазами и заснула.

Хороший для меня знак. Я попробую стать хорошим пони. Посмотрим, как это у меня получится. Я опустился на холодный пол, отодвинув всё оружие подальше от себя, но поближе к её спящему силуэту. В знак доверия. Потому что она была достаточно добра, чтобы не пристрелить меня на месте.

Едва ли ты заслужил этого.

Заткнись, голос.

Продолжение следует...

Солнечный диск уже скрылся за горизонтом, уступив место бледной сестре и звездам. Королевский дворец окутала тьма, но белые стены стали огнями в темном небе. На балконе второго этажа загорелся яркий свет.

— Все пора, — нетерпеливо прошептал молодой, если не маленький серый единорог, убирая подзорную трубу и приготовив веревку.

Мимо сидевшего в кустах пони по дорожке прошел стражник замка принцесс. Подождав пока они уйдут, единорог быстро пересек аллею и подбежал к белой стене, остановившись прямо под балконом.

— Тия, я поднимаюсь, — тихо прикрикнул глядя наверх гость, магией закинув самодельную веревку на балкон.

Крепко обхватив веревку единорог, мечтательно что-то насвистывая, полез наверх. Наконец поравнявшись с мраморным подоконником, он с легкостью перемахнул на балкон и не забыл скатать веревку.

— Тия, я здесь, — единорог постучал в дверь.

— Сомбра!? Какого сена ты сюда полез?! – за открывшейся дверью появилась розогривая аликорнша белого цвета. По росту она даже слегка уступала гостю. – Я же тебе сказала, что завтра мы обязательно погуляем и поиграем в саду. Слушай, тебе хоть не страшно лезть по такой тряпке? И что будет, если тебя здесь моя мама? Она ведь тебя…

— Ну, знаешь, мне просто тяжело ждать завтрашний день. Без тебя Тия и час прожить тяжело, — виновато стал оправдываться Сомбра. – Можно и получить от твоей мамы, встреча с тобой того стоит. Хотя будет лучше, если она не узнает о том, что я тут был.

— Ладно, мой герой, — повеселев приобняла его Селестия. – Пойдем ко мне. нечего тут время тратить.

Пара прошла в просторную комнату служившую принцессе и спальней и комнатой отдыха. Стены украшали рисунки собственной работы и картины лучших художников. На столике перед зеркалом в рамочке стояли портреты членов семьи. Отдельно стоял портретик Сомбры.

— Вот не ждал, что ты письма мои хранишь. Это я? – единорог посмотрел на корявый рисунок, на котором с трудом узнал себя по синей гриве. Единственное что он точно разобрал так это подпись: Мой герой и защитник. – Хороший рисунок.

— Я постаралась, лучшая из всех моих отвратительных работ, — поблагодарила Тия, наливая себе и гостю чай. – А как у тебя прошел день?

— Почти бессмысленно после нашей короткой разлуки. Спасибо, — поблагодарил Сомбра, принимая чашку и став потихоньку ее осушать. – Запомнил только ужин, игру с папой в шахматы и войнушку. Хотя еще по дороге сюда я встретил Кризи.

— И как она себя чувствует? – поинтересовалась аликорнша. присаживая гостя на синее одеяло. – Голод не мучает?

— Вообще-то мучает, но не сильно, — поспешил успокоить любимую единорог. Кризи была их хорошей знакомой. – И вот она попросила нас сегодня потренироваться добывать любовь, чтобы завтра мы смогли помочь ей утолить голод.

— А как эту любовь добывают? – спросила Тия, укладываясь на одеяло вместе с Сомброй и сразу оказавшись в его объятиях. – Помочь то надо, но вот как? К сожалению, папа уже давно не приезжал и я не могу увидеть любовь на примере мамы. Приятное ощущение. Может нам завтра так обняться перед ней? И ей еда и нам удовольствие.

— Хм, — настала очередь возлюбленного задуматься. При этом он стал поглаживать розовую гриву и приложил свою голову к ее лобику. – Вот я иногда видел, как это получается у мамы с папой. Они тоже обнимаются, вместе лежат в кроватях, дарят друг другу подарки, целуются. Может еще попробовать сделать это завтра? Поцеловаться, обняться и я подарю тебе что-нибудь. Была бы моя воля, я бы подарил тебе весь мир.

— А я бы преподнесла бы тебе в подарок свое сердце, — мечтательно продолжила принцесса. – Кстати, кем планируешь стать в будущем?

В комнате на минуту повисла тишина. Из соседней комнаты доносилась игра на пианино — Луна тренируется. Сад за окном хранил тишину, изредка нарушаемую птичьим пением. Селестия продолжая лежать в нежных объятиях, выжидающе посматривала на возлюбленного. Сейчас ей хотелось, чтобы время шло как можно медленнее. Хотелось подольше насладиться общением с любимым пони.

— Рыцарем на службе лучшей в мире принцессы Селестии, — слегка смущенно признался Сомбра. – Буду защищать тебя от злодеев, спасать из плена злых ведьм и колдунов. Наконец вытаскивать тебя из башен с драконами, как в наших играх.

— Да, веселая игра, — с удовольствием стала вспоминать принцесса. – Меня каждый раз кто-нибудь похищает, чаще всего Кризи, а потом появляешься ты и лезешь вытаскивать меня из плена. Один раз попробовал залезть на балкон…

— Вот уж не забуду, — с усмешкой и небольшим огорчением вспомнил герой. – Веревка не выдержала, до сих пор помню колючие кусты заменившие ров и наигранно злобный смех Кризалис. В тот раз я провалился, оставив тебя в ее плену, но потом взял реванш.

— Мой герой всегда спасет меня, — снова мечтательно протянула Тия, прислонившись ко лбу своего возлюбленного.

– С тобой мне ничего не страшно. Но кто сможет меня защитить, если ты однажды исчезнешь? Я просто останусь одна со своей любимой сестрой, но без тебя.

— Ну Тия, не будем о грустном, я никогда тебя не оставлю, — стал успокаивать ее Сомбра. Чтобы отвлечься он перевел взгляд в ночное небо. – Какие все-таки красивые звезды. Они постоянно меняют свое положение на небе. Твоя мама переставляет их. Однажды Тия, ты сможешь менять судьбы тысяч пони к лучшему, перемещая их как звезды ночного неба. У тебя очень доброе сердце, ты всегда будешь заботиться о своем народе, постоянно улучшая его жизнь, переставляя их как эти сверкающие точки.

— Мы, — ласково поправила принцесса, — Мы с тобой Сомбра. Наше счастье станет примером для наших поданных, а наша верность и любовь помогут им самим найти свою дорогу к идеальному миру. Каждый пони сам выбирает свою судьбу, и я бы выбрала судьбу твоей жены, твоей принцессы, мой повелитель. Ты навсегда останешься в моем сердце, и никто и ничто не разлучит нас как Солнце и Луну, небо и звезды.

Тия и сама не заметила, как приложилась губами к своему возлюбленному. Когда, наконец, Сомбра освободился от ее объятий и поцелуя, ему пришла в голову гениальная идея.

— Моя любимая, я тут пока шел к тебе сочинил небольшой стих, посвящаю тебе.

А потом союз сердец клятвою скрепим.
Своим примером счастье подарим мы другим.
И пусть же нас ничто не разлучит.
Сердце мое от радости стучит.

— Тия, доченька, что ты там так громко поешь? – раздался из соседней комнаты раздраженный голос. – У тебя гости что ли?

— Сомбра, быстрее спускайся вниз, — Селестия от неожиданности рухнула с мягкой кровати под копыта возлюбленному и сразу подскочила к двери. – Иду мам, извини, что так громко. Стихи сочиняются. Завтра увидимся Сомбра, я буду скучать, но даже если мне попадет, то я не буду жалеть об этом. Встреча с тобой стоит любых заключений в башнях.

— Пока Тия, я побежал, но завтра встретимся, — быстро поцеловав ее на прощание Сомбра, выбежал на балкон.
Еще быстрее он скинул веревку вниз и, в последний раз улыбнувшись Тии, стал съезжать вниз по веревке. Послышался хруст, а через пару секунд глухой удар.

— Ауч, опять, — выругался Сомбра, поднимаясь с земли, на которой оставил неплохую вмятину. Веревка снова не выдержала.

Не обращая внимания на слабую боль, единорог побежал к невысокой ограде сада. Бросив прощальный взгляд на балкон, на котором стояла белая аликорнша – мама Селестии и сама Тия, скрылся за пределами замка. Боль хоть и мучала, но Сомбра все равно был сегодня самым счастливым пони в мире.