У Твайлайт никогда не было кольтфренда. Судя по тому, что она читала о романтических отношениях, это было сложное и запутанное занятие. То же, что она делила с Шанингом, было простым, искренним и безупречным. Но что ещё важнее, ей этого было достаточно. Не было никакой пустоты, никакого пробела в её жизни, который нужно было бы заполнять, покуда она знала, что у неё есть брат, который любит её, пусть даже большей частью только на расстоянии. Она не думала о Шайнинге как о своём возлюбленном, он был для неё кем-то совсем иным. "Брат", пожалуй, было самым точным словом, но даже оно не передавало всей глубины их привязанности друг к другу. После многих лет бесплодных попыток подобрать подходящую формулировку она наконец решила, что в языке просто нет слова, которое вмещало бы всё то, что он значил для неё. Он был её другом, её защитником, её семьёй, её пламенем...

Кстати, о пламени.

Тепло, покоившееся на животе Твайлайт, обзавелось парой, горевшей чуть ниже и дальше. Её кобылиное естество бестактно напоминало о себе, требуя внимания, и вот теперь, отринув последние тени сомнений, Твайлайт с радостью ему подчинилась. Она начала с коротких медлительных движений бёдрами, прижавшись петелькой к нижней стороне пениса Шайнинга, и постепенно придавала им всё большую глубину. Она уже была достаточно влажной, чтобы её движения оставляли тонкий глянец женственных соков на нижней стороне его члена, позволяя ей легко скользить вдоль него. Дыхание Твайлайт становилось всё глубже и размереннее в ответ на райские ощущения, разливавшиеся от её подхвостья, но она держала их под контролем. То, что здесь происходило, не было неистовым и диким, оно было чувственным.

Шайнинг тем временем испытывал ничуть не меньшее удовольствие. Какому-то другому не столь вдумчивому или опытному жеребцу могло бы показаться, что она его дразнит, но белый единорог давно научился наслаждаться подобными ощущениями как чем-то самоценным, не низводя их в ранг простых прелюдий перед куда более пылкими действиями. Его мужское естество вздрагивало и напрягалось от каждого движения сестры. Шайнинг тихо застонал и на секунду оторопел, когда услышанное им оказалось совсем не таким, как он ожидал. Он рассмеялся, осознав, что это Твайлайт тоже застонала в одно время с ним, и получившийся звук немало удивил их обоих.

Он наклонился, чтобы подарить ей ещё один поцелуй, и тот был с жадностью принят. Несколько минут они продолжали в том же духе: единорожка извивалась под братом, мягко прижимаясь к нему и сопровождая свои действия то стоном, то вздохом, то прикосновением губ, или какой-либо их комбинацией. Со временем, впрочем, именно Твайлайт решила перейти к чему-то более агрессивному. Оперевшись передними ногами на его плечи, она задрала задние так, что конец его члена навис прямо над её заждавшейся щёлкой, и одним взглядом дала ему понять, что готова.

Он погрузился в неё с отточенной лёгкостью. Лиловая единорожка вдохнула, наполняя лёгкие воздухом в унисон тому, как плоть жеребца наполняла её лоно. Срединное кольцо скользнуло между её задних губ, заставив Твайлайт чуть заметно вздрогнуть — момент чистейшего блаженства. Ощущение того, как стенки её лона растягиваются, приспособляясь к пенису брата, рассыпало свежие волны тревожного наслаждения по всему её телу. Это было глубоко удовлетворяющее чувство, но вместе с тем оно лишь распаляло её желание быстрее, чем могло его утолить.

Шайнинг начал медленно раскачиваться, то погружаясь в неё до основания, то оставляя в ней лишь около трети своей длины. Дыханье Твайлайт стало более тяжёлым, но пони начала беспокойно ёрзать. Пользуясь магией, она подёргала простынь, пытаясь расправить неприятную складку, образовавшуюся у неё под спиной, но даже расправив её, Твайлайт продолжала немного хмуриться.

— Шайнинг, стой.

Он тут же подчинился, отступив назад и с беспокойством посмотрев ей в лицо. Твайлайт торопливо разгладила простынь на краю кровати и вновь легла там на спину, устроившись плечами на самом краю матраса.

— Прости, — извинилась она, — я просто хотела... ну, знаешь...

Объяснения замерли у Твайлайт на устах, когда она поняла, насколько они будут излишни. Слегка кивнув, она дала ему знать, что он может продолжить.

И он продолжил. Рывки жеребца стали теперь чуть быстрее, чуть сильнее и напористее. Твайлайт застонала и запрокинула голову, сладко урча, свесившись через край кровати так, что её чёлка касалась пола. От прилившей крови голова наполнилась приятным теплом и гудением, отчего каждый звук казался менее резким и более... густым. Ей это нравилось. Тем временем то, что происходило у неё между ног, буквально впрыскивало жидкое блаженство ей в кровь. Каждый раз, когда белый жеребец чуть выскальзывал из неё, она жаждала его возвращения, и каждый раз, когда он снова наполнял её, ей хотелось, чтобы он оставался в ней вечно, и только знание, что следующий толчок принесёт ещё большее удовольствие, смиряло эти наивные порывы.

Шайнинг Армор больше не мог так просто дотянуться до её губ, а потому взамен он стал услаждать их обоих, покрывая шею Твайлайт долгими влажными поцелуями, в то время как его свободное копыто ласкало поочерёдно то бок, то грудь единорожки, то гладило вокруг её Метки. Ощущение тёплой и мягкой плоти лиловой пони, крепко обнимавшей его член, возбуждало его тело всё сильнее и сильнее, тогда как душа наполнялась неизмеримой радостью при мысли о близости, которой они так легко и беззаботно делились друг с другом.

Твайлайт была не против уступить брату инициативу, но не собиралась оставаться пассивной участницей. Она двигала бёдрами навстречу его движениям, пусть с меньшей свободой, но зато с не меньшим энтузиазмом. Её передние копыта были ничем не скованы, и она не замедлила пустить их в ход, лаская Шайнинга всюду, куда могла дотянуться, чем заслужила себе ещё больше поцелуев, осыпавших её передние ноги всякий раз, когда они оказывались вблизи от мордочки жеребца. И он, и она глубоко дышали, упиваясь пьянящим ароматом их страсти, разливавшимся в воздухе.

Шальная, но ставшая привычной мысль мелькнула в уме юной единорожки: она занимается сексом со своим братом. Это неправильно — говорило общество. Грязно, отвратительно, грешно. Она не верила этому, не верила никогда. Однако этот миг, как и многие другие до него, ей приходилось скрывать от мира, как будто в них было что-то постыдное, что-то неправедное и порочное. Никто не знал об этой стороне их отношений, кроме них двоих, и так должно было оставаться впредь, — подумала она с ноткой грусти. Это был секрет, который им, как видно, суждено было унести в могилу.

Но, вопреки всему, она бы ни за что не отдала это и ни на что не променяла. Чувствовать своего брата вблизи себя, внутри себя — от этого она не ощущала себя ни грязной, ни порочной. Она ощущала себя завершённой. Ему она могла доверять без оглядки. Этот жеребец всегда будет любить её. Он никогда не причинит ей зла. Он сделает всё, чтобы она была счастливой. А ей сильнее всего на свете хотелось сделать счастливым его. И в эту минуту их общее желание исполнялось.

Неправильно? Да что на свете могло быть правильнее, чем это?

Купаясь в блаженстве, она бесцельно водила взглядом по противоположной стене, ни на чём конкретном не фокусируясь. Внезапно её разум отметил, что что-то и в самом деле неправильно.

Вот. Вон там. В зеркале над комодом...

Из зеркала на неё смотрела пара фиолетовых глаз.

Не её глаз.

Глаз Кейденс.

Громко вскрикнув, она оттолкнула Шайнинга от себя, однако не рассчитала силы, забыв о своём шатком положении, и полетела с кровати вниз головой, больно ударившись и растянувшись нескладной кучей на полу.

— Твайли! — в панике вскричал брат.

Она вскочила на ноги так быстро, как только смогла. Даже затуманенный сексуальной эйфорией, шоком и болью от неудачного падения, её разум с умопомрачительной скоростью рассчитал углы, определил линию зрения и...

Резко обернувшись на открытую дверь спальни, она едва успела заметить кончик трёхцветного хвоста, исчезающий за углом.

— Твайлайт, что случилось?!

— Кейденс! — выпалила она, тяжело дыша. — Кейденс видела нас!