Кстати, о картоне

> — Так, надо срочно отнести её в лазарет — это может быть серьёзно! — слышите вы взволнованный голос синегривой пегасочки.

> Собрав волю в копыто, вы открываете глаза и уже собираетесь сообщить, что вам уже лучше и нести вас никуда не надо, но тут же испуганно ойкаете. Весь мир и правда превратился в картон — вы безвольно весите на картонной шее картонного Зикселя, а картонная Шилди расправила свои картонные крылья и уже собирается позвать кого-нибудь, наверняка тоже картонного, на помощь.

> Увиденная вами картина и правда оказывается жуткой. На первый взгляд, перед вами и правда ваш любимый и ваша подруга, но стоит хоть немного присмотреться, и сразу становится ясно, что картонные монстры лишь неумело пытаются прикидываться дорогими для вас пони — на самом деле, это ужасные плоские монстры.

> — А-аа! НЕ ПОДХОДИТЕ КО МНЕ, КАРТОННЫЕ ТВАРИ!!! — вы отчаянно вырываетесь из картонных объятий картонного жеребца, и даже со всей силы бьёте его по картонному лицу. — Не трогайте меня, что вам всем нужно? Не я заставила Никс картонно стать хорошей! Это вообще была не моя идея! Я только предлагала закончить рассказ на обряде культистов, но меня никто не слушал! ААА! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ!!!

> Картонный Зиксель делает в вашу сторону пару шагов, но всё-таки замирает в нерешительности, даже не замечая текущую из его картонного носа красную, похожую на кровь, краску.

> Вы принимаетесь рыдать, размазывая слёзы по лицу копытами — они тоже оказываются картонными! Нет, это не может быть правдой, вы не одна из этих чудовищ!

> Тем временем, наблюдавшие за всей это сценой со стороны картонные гвардейцы решают, что эта сцена зашла слишком далеко, и направляются к вам.

> — Стойте, я сама разберусь! — пытается задержать их картонная Шилд. — Дайте мне пару минут.

> Картонные жеребцы корчат скептическую гримасу (на их картонных лицах это выглядит особенно жутко), но всё-таки дают картонной пегасочке шанс.

> — Ари, ну что с тобой? — ласково спрашивает картонная пародия на вашу подругу, остановившись в паре шагов от вас. — Всё в порядке, тебе просто кажутся всякие глупости. Давай мы пойдём к доктору, и он даст тебе волшебную таблеточку? Тебе сразу полегчает, обещаю.

> Раз уж вы теперь полноценная картонная жительница картонной страны, вам можно творить что угодно, как глупо и необоснованно это не смотрелось бы со стороны.

> С криком “Флаг красных! Я возьму его!” вы бросаетесь к картонному гвардейскому КПП, но его картонные стражи не теряют бдительности и грубо скручивают вас, как сильно вы не пытаетесь отбиваться. А ведь как для двух плоских кусков картона, эти жеребцы довольно сильны.

> — А теперь помогите мне отвести её в лазарет! — командует картонная Шилд. — Чего уставились, предлагаете мне её до городской больницы тащить?

> Картонные жеребцы недовольно фыркают, но всё-таки не находят что возразить.

> — Зи, формально, тебе сюда нельзя, но ты ведь теперь у нас тоже пострадавший? — картонно подмигивает картонному жеребцу картонная пегасочка.

> — А? — картонный жеребец, похоже, до сих пор не заметил, что с его картонным носом что-то не так. Впрочем, на то он и картонный.

> — Нос, — подсказывает картонная Шилд.

> — А, да это пустяк, — отмахивается картонный Зиксель.

> — Пошли-пошли.

> Грубо связав ваши ноги ремнями от вашей же сумки и закинув вас на спину, картонные гвардейцы тащат вас в лазарет. Увы, вы висите на картонной спине так, что рассмотреть, как устроена гвардейская часть, у вас не получается. Ну и ладно, всё равно она картонная. Как только вас заносят в лазарет, картонная Шилд сразу находит картонного врача.

> — Док, у моей подруги, похоже, галлюцинации, сделайте что-то!

> — Тпру, помедленнее!

> — Ну, она, кажется, колдовала, затем потеряла сознание, а когда очнулась, стала кричать что-то про картон. Вон, даже жениху своему по лицу заехала.

> — Ясно. Кладите её на стол, сейчас посмотрим, что можно сделать.

> Лежать на медицинских столах, да ещё и со связанными ногами, вам не понравилось ещё в прошлый раз, так что вы предпринимаете ещё одну попытку уползти от картонного эскулапа, но не успеваете вы даже как следует свеситься с края стола, чтобы продолжить побег, картонный доктор возвращается, да ещё и не с пустыми копытами.

> — Должно подействовать, — уверенно заверяет он, и тут же вкалывает вам в круп картонный шприц. Ай, как для картона, это было очень больно! Вы уже собираетесь возмутиться, что это совсем не та таблеточка, которую вам обещала картонная Шилд, но у вас получается издать лишь картонное мычание, и вы опять проваливаетесь в сон.

>>2793810
Разве это картон?

Позавтракав и попрощавшись со Спайком мы ушли. У начала южной дороги из Понивиля нас встретили две кобылки, поприветствовавшие Твайлайт.

— Привет Твай, куда идешь, да ещё в такой странной компании? — оранжевая блондинка недоверчиво посмотрела на меня.

— Да, не следует доверять всяким незнакомцам, вдруг он шпион. — лазурная радужногривая пегаска враждебно пялилась на меня, и косилась на меч, торчащий у меня над правым плечом.

— Привет девочки, всё в порядке, ему можно доверять. Я иду по заданию принцессы.

Кобылки переглянулись и сказали:

— Одну с незнакомцем мы тебя не отпустим. Мы идем с тобой.

— Нет. Вы мне не нужны и поэтому никуда не пойдете с нами или за нами. Я смогу защитить Твайлайт, но, если вас будет больше, вашу безопасность гарантировать я уже не смогу. — вмешался я.

— Ха и как ты нас остановишь? — голубая нахально улыбнулась.

Я вытащил меч из-за спины, при этом поняшки ахнули и в страхе отшатнулись. Но я всего лишь воткнул его в землю у дороги.

— Нападайте и вы увидите насколько неравны наши силы, Твайлайт можешь помогать им. — я поднял руки приняв боевую стойку с выставленными вперед ребрами ладоней, левая рука была на уровне локтя правой.

Подружки Твайлайт напали одновременно, не сговариваясь пегаска набрала скорость и летела на меня с выставленным задним копытом, а её подруга бежала ко мне со всех ног. Их атаки были очевидны, мой мозг просчитал за доли секунды мои действия, дальше всё было просто. Поймав летунью за ногу, центробежной силой вокруг себя, я отправил её пропахать своим телом поле у дороги. Одновременно уклоняясь в сторону от мускулистых ног её подруги, упав на корточки я выставил в бок правую ногу и круговым движением подсек передние копыта оранжевой пони. Лишившись опоры, она больно шмякнулась на дорогу.
Я отступил, выжидая следующего нападения, подружки пришли в себя, и снова атаковали. Я использовал взгляд, передавая через него жажду убийства. Любой обычный человек, увидев этот взгляд, обоссытся и убежит. На оранжевую это подействовало — она резко встала, как вкопанная. Радужная попыталась снова меня ударить, я почувствовал, как в меня попала какая-то магия. Разумеется, я её поглотил кристаллами.
Радужной не повезло — Твайлайт схватила её на половине замаха. Я взял её за шкирку, свечение вокруг пегаски сразу пропало, впитываясь моими кристаллами. Я сделал быстрый рывок, для стороннего наблюдателя могло показаться что я телепортировался смазанным движением. Шкирка второй пони оказалась у меня во второй руке. Я встряхнул обеих кобыл, и посмотрел на Твайлайт.

— Против меня магия бесполезна, Твайлайт побереги силы. Неужели ты думаешь, что Принцесса Селестия отправит абы кого на такое задание. Она сама бы занялась им, но сейчас она очень занята. — я убрал страшный взгляд со своего лица.

— Если вы обе или ещё кто-то пойдет за мной, я выслежу и оставлю его связанным в глуши. Ясно! — мой тон был жёстким, не терпящим возражений.

Поняшки у меня в руках поникли и закивали, опустив ушки. Я отпустил их и вернул меч на законное место.

— Пойдем помощница. — уже мягко и ласково сказал я.

Вот это картон!

> — Это моя добыча! Я загнал её, а это значит, что она моя, как и ее мясо! — втолоковывал грифон. Существо же, как будто-бы не обращало внимания на то, что он говорит, а разглядывало его с невинным удивлением, словно никогда не видело грифонов. Это, в общем-то, было взаимно — Дольмес тоже никогда не видел подобных существ.

> Марк повернулся к Скуталу и что-то сказал. Она, как всегда, не поняла его, но уловила вопросительную интонацию. Он спрашивает именно её, не говорит с грифоном и грифон не понимает его! Значит, он, все таки не с ними. Марк все не дожидался ответа, но, глядя на нее, он, видимо, понял выражение тотального страха, должно быть, написанного большими буквами на лице Скуталу и улыбка быстро сползла с его лица. Видимо, до него дошло, что грифон ей совсем не друг.

> Существо вернуло свое внимание к Дольмесу и с широкой улыбкой раскинуло свои верхние лапы в универсальном, для всех известных грифонам разумных видов жесте “давай обнимемся”. Дольмес оторопело смотрел, как существо приблизилось, на его верхние конечности, совершенно не выглядящие опасными с этой мягкой, на вид кожей и тупыми кончиками без намека на острые когти. Может оно решило отдать добычу и это примирительный жест? Грифон уделил настолько повышенное внимание верхней части нависающего над ним существа, что осознал свою ошибку только тогда, когда на его выставленную вперед переднюю лапу не обрушилась адская боль и не послышался хруст ломаемых костей. Проклятая тварь резко наступила своим странным накопытником на лапу грифона, придавив ее всем своим весом к неровным камням. Существо вдруг обхватило грифона за шею и не сходя с многострадальной птичьей лапы, навалилось на охотника всем своим весом, валя на правый бок и прижимая плечевое основание второй лапы своим коленом, почему-то выгибающимся вперед.

> Грифон взвыл, когда почувствовал, что вес его тела, сам окончательно калечит зажатую лапу, выворачивая и ломая запястный сустав, а существо вдруг сжало такую безопасную ладонь и прижимая левой лапой шею грифона к земле, нанесло по его голове мощный удар, вполне сравнимый с ударом копыта и оглушив его. Удары стали сыпаться один за другим, а птицелев ничего не мог с этим сделать: он был надежно прижат к земле, его задние лапы бессмысленно брыкались и разбрасывали гравий без возможности достать до напавшего. Ни один пони не мог сделать так, но строение этого существа будто бы делало его идеальным хищником для грифона. Удары, обрушивающиеся один за другим, вдруг прекратились и существо, навалившись окончательно, обхватило шею грифона в странных объятиях, будто его изначальным намерением, и впрямь, было обняться: правой рукой обхватив шею и ухватившись за клюв, а второй — прижав его к земле. Последнее, что охотник услышал в своей жизни, был хруст ломаемых шейных позвонков.

>>2804177

> Осознав и бросил.

Меньше народа — больше кислорода.

> когда её находит жуткая прямоходящая тварь, наверняка такой же жестокий охотник, как и грифон (а возможно и в их команде), не стесняющаяся одеваться в охотничьи трофеи. Сколько пони пошло на это пальто? Два или три? И так далее.

Могу даже продолжить. Только горы не бесплодные должны быть, там как минимум одна деревушка пони будет иметься.
Благодаря счастливой случайности спастись ей удаётся, и во многом это происходит из-за пришедшего на помощь незнакомца. Тот молча пялится на неё, а затем жестами пытается донести, что не хочет причинять вреда. Долго ли, коротко ли, пони видит, что есть её не спешат, и в отчаянии доверяет ему нести её. Кое-как объясняя знаками путь, пегаска ведёт человека к своей деревне. Там, естественно, все пугаются, чуть ли не бросаются на человека (а не бросаются потому, что у него на плечах их сородич). Человек отдаёт пегаску соклановцам, те относят её к знахаркам и наконец обращают внимание на его одежду... из синтетики. Да здравствует современная промышленность, ага. В общем, его разрешают остаться, дальше обычная история про ассимиляцию, обучение языку, симпатия пегаски, вызванная спасением... Я сказал обычная? Не совсем.
У человека с детства проблемы с головой. Поскольку его как-то уронили/ударили/он переболел чем-то, он испытывает страстное желание убивать женщин. Зачем? Потому что хочет, чтобы они принадлежали ему и только ему, инстинкт самца-собственника, если угодно. И, конечно, человек никого не убивал, себя за эту склонность ненавидит, социализация пошла псу под хвост, на Земле он не находил себе места, а единственными его утешениями были учёба и изматывающая работа.
И вот он попал в рай обетованный. Туда, где нет женщин. Вернее, есть, но пони. И душащее его желание проходит. Живёт он себе спокойно и счастливо, пока не завязываются его романтические отношения с той пегаской. И тут-то и выясняется, что никуда сумасшествие не уходило, а только пряталось, адаптировалось к среде.
В конечном счёте он её, разумеется, убьёт. Даровавший жизнь да заберёт её.
Тот, кто поймёт, откуда почерпнута идея, получит кексик.