Интересно, что охватывает людьми с сектантским, мифологичеким мышлением, когда они попадают во влияние знания (в котором они сами пока неуверены) и начинают его радикально транслировать (что тоже может быть побочным эффектом неуверенности)? Точнее сказать, интересны психологические предтечи этого феномена.

Во время транслирования апологетики того или иного учения, есть несколько черт, по которым можно определить, что популяризатор оного сам понимает в нем мало. Некоторые из них сложноуловимые, но есть и наивные: человек может часто повторять конструкции "вы не понимаете этого", "это просто слишком сложно для вас", "это вообще никто не понимает", "ничего простого вообще не бывает" и проч. На самом деле, пусть такой ход и нацелен на придание знанию сложности, и, как подразумевается, выверенности, на деле это демонстрирует сокральность знания в голове говорящего. Значить это может и то, что говорящий сам учением не владеет, понял лишь его основные черты, но в голове его уже сокрализировал и постулировал его верность.
Но почему люди с вышеупомянутыми типами мышления склонны так поступать? Поразмыслим позже.

Такой человек вполне себе может заниматься не только пассивным прозелитизмом, но обращаться напрямую к скептикам, замечая нерациональность их веры. Предположим, вера в круглую* Землю или в науку в целом. Действительно, в глазах обывателя, как правило, это система догматов. Но в сектантском уме, озвучивающим такое мнение, кроме них, обычно, тоже ничего нет. Пусть это славяно-арийское братсво или какой-нибудь психоанализ. Тут на первый план выходит практичность знания, способность его стать инструментом в познании. Уже из этого мы можем вывести, что, допустим, современная методология истории превосходит своею полезностью методологию истории в XVII веке или "методологию" фантазеров и фантазии в головах сочинителей псевдоистории, псевдопсихологии/социологии/подставить что угодно.

На деле рациональный ум больше всего вопросов задаёт именно познавая учение, ибо ему положено в первую очередь себе доказать, что учение, воспринятое им, есть систематизированное полезное знание.

Но что же не так с обратным случаем? Тут сказано довольно много, но по итогу всё можно свести к психологическому состоянию индивида и его положению в обществе. Тогда же некие маргинальные кружки для этого индивида (но не для всего общества) действительно становятся более предпочтительным средством связи с миром, чем общепринятые инструметы, а рациональность метода либо уходит на второй план, либо воспринимается a priori. Тут может быть и страх неопределенности, компенсирующийся иллюзией контроля над будущим через, положим, гадания на картах. Это может быть и компенсация своих недостатков или особеннстей через позицию силы или через различные психологические практики.
Пока человек слаб, он задаёт только определенные вопросы и ищет только определенные ответы, так было и будет всегда, пока человек стремится к покою и уюту. Сильный же находит покой внутри себя.