Как и было обещано, выкладываю по частям феминистскую рецепцию Чигиринской.

1)

Казалось бы, где феминизм и где "Берсерк". Манга выглядит как фантазия задрота об альфа-самце Гаттсе. Есть даже термин "гар", он в устах восторженного поклонника означает: это такой крутой мачо, что я для него готов быть геем. Классический "гар" -- это персонаж "Кулака Северной звезды", которым Миура много вдохновлялся, особенно на раннем этапе. Так вот, Гаттс -- это типичный гар.

Тест Бедхель манга начисто не проходит. Единственный хоть сколько-нибудь значимый женский персонаж -- Каска -- выглядит как "я придумал крутую героиню, но такую, чтоб можно было и подрочить... так, и чем же ее теперь занять?"

Первые три тома "Берсерка" похожи на мечту шестиклассника -- драка, драка, драка, пытки, драка, драка, массовые казни, драка, драка, СЕКАС, драка, драка... ух ты, какая интересная манга! Какой-то мрачный мускулистый парняга, однорукий и одноглазый, бегает по миру стандартного средневекового сеттинга и мочит людей и чудовищ при помощи Окуенно Большого Меча. Можно от скуки умереть.

И вдруг, совершенно ВНЕЗАПНО, в третьем томе из-под всего этого махалова выскакивает СЮЖЕТ. Интрига нешутейная, с вовлечением высших сил, судьбы и прочих трансцендентных сущностей. Оказывается, у мрачного парняги позади ДРАМА. Оказывается, кто-то кого-то предал. Оказывается, этот мир так плох и кровав не случайно и не потому что мангака гуро-фетишист. Оказывается, вся эта история в трех томах -- история о безнадежности даже самой справедливой мести.

У меня создалось по первому разу впечатление какого-то волшебства: вот только что передо мной были в беспорядке разбросаны сцены разнообразного насилия, махалова и рубилова -- и тут калейдоскоп встряхнули, и паззл сложился в цельную историю. Причем ХОРОШУЮ историю по моим меркам, а мне трудно угодить.

Конечно, такой трюк сработает только с теми, кто три тома дочитает до конца. А их легко дочитать до конца только человеку, у которого представления об интересном не изменились с раннего пубертата. В этом главная проблема "Берсерка" -- за время пути собака успела изрядно подрасти; автор взрослел, и по мере его взросления менялись его представления о том, что такое "интересно". Манга потеряла кучу поклонников после завершения арки "Золотой век". Проблема в том, что люди, которые могут оценить "Берсерка" после "Золотого века" и люди, которые могут оценить его до -- это две совершенно разные аудитории. Видимо, поэтому всю арку "Черный Мечник" в аниме-сериале ужали до 15-минутной вводной новеллы, а полнометражная трилогия "Золотой Век" начинается вовсе без нее. Давайте и мы ее скипнем. Может быть, она имеет смысл в ретроспективе, как этап становления Гаттса, но по отношению к другим аркам она слабее всех.

"Золотой Век" "Берсерка"

Это самая любимая народом часть манги, и в принципе может читаться как самостоятельное произведение. В "Черном Мечнике" видно, что Миура еще "плавает" в фабуле. "Золотой Век" они рисовал, уже точно зная, чем эта арка закончится.

Действие "Золотого Века" начинается за 20 лет до начала "Черного Мечника", с рождения главного героя, мальчика по имени Гаттс. Миура сразу дает понять, что жизнь у героя, с одной стороны, не задалась. А с другой, он отмечен странным даром: выживать в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Гаттс пришел в мир в тот момент, когда его мать вешали на дереве. Кто? За что? Почему? Неизвестно. "Нормальное средневековое зверство". Младенец лежит в луже крови и материнских внутренностей, пока его не обнаруживает мимопроходящий отряд наемников. Полковая шлюха Сис, накануне потерявшая своего младенца, в припадке послеродового психоза подбирает трупик - а младенец оказывается живым. Это называется "повезло".

В дальнейшем Гаттс не столько живет, сколько выживает до 15 лет, когда он встречается с Бандой Ястребов. И там вдруг обнаруживает, что можно не выживать, а просто жить. Ну, насколько это возможно для людей, зарабатывающих себе на жизнь войной. Но возможно. Не превращая свою жизнь в ад там, где в этом нет необходимости. С Ястребами Гаттс впервые в жизни понимает, что может быть счастлив.

И урок его собственной ценности, значимости, ему дает командир отряда Гриффит.

И вот на этом месте я хочу сказать, что, несмотря на провал теста Бедхель и образа Каски (впрочем, этот провал не так уж провелен -- о нем позже), в тексте есть отчетливый феминистический месседж. Отчетливый, во всяком случае, для меня. После прочтения "Второго пола" С. де Бовуар он просто-таки прыгает мне в глаза, этот месседж.

Только его носителем, внезапно, является Гаттс.

Гаттс - женщина?

Вот этот вот парень, который выглядит как реклама стероидов -- он женщина?

Я говорю: да. В рамках сюжета, функционально, он -- женщина. И "Золотой Век" вплоть до самого финала развивается как женский роман, в котором героиня, обреченная на жалкое прозябание и обижаемая плохими мужчинами, в конце концов находит свое счастье, отдавшись мужчине хорошему. Есть даже чуть ли не обязательное для произведений этого жанра изнасилование в бэкграунде.

Как у женщины, у Гаттса нет трансцендентного "проекта". Он существует не для чего-то, внеположенного себе - а для кого-то, кому обязан жизнью: для Гамбино. Правда на самом деле Гаттса спасла Сис, но Гамбино ведь "позволил ему жить" - "к тому же девка умерла", так что Гамбино утверждает свою власть над Гаттсом, как патерфамилиас над дочерью.

Почему не как над сыном? Потому что сыновство неизбежно предполагает эмансипацию от отца, а Гамбино возможная эмансипация сына повергает в ужас. Он требует от шестилетнего Гаттса парировать свои удары "взрослым" мечом - а когда Гаттсу удается добиться успеха и оставить у него на подбородке царапину, немедленно наказывает за этот успех, зверски избивая. Гаттс после смерти Сис делает "женскую" работу по обслуживанию Гамбино - ходит за водой, готовит еду. Как женщина патриархатного общества, он выступает канализатором эмоций Гамбино, в него сливают негатив, если "папазол" или позитив, если на Гамбино накатывает приступ сентиментальности.

Как женщина, Гаттс обременен "первородным грехом": он рожден мертвой матерью под виселицей, а значит - приносит несчастье. На него возлагают вину за смерть Сис - чума как бы ни при чем.

И наконец, Гамбино использует Гаттса как женщину в сексуальном плане. Сам он до этого не опускается - но продает приемного сына педерасту-сослуживцу на одну ночь, причем делает это после того, как Гаттс поучаствовал в качестве солдата в своем первом бою и получил свою первую солдатскую плату. Это не случайно: девятилетний Гаттс попытался утвердить себя в качестве мужчины, воина - но Гамбино тут же спускает его на землю: он "женщина", подстилка.

Гамбино не решается признать свою вину, когда Гаттс выходит на него с мечом в руках. И при этом "не замечает" синяков и ссадин, покрывающих тело мальчика. Он делает вид, что не понимает, о чем Гаттс говорит и Гаттс верит ему, потому что хочет верить своему единственному родителю. Он мстит насильнику и за себя - и за то, что тот "оклеветал Гамбино".

Когда Гамбино теряет ногу, Гаттс вынужден взвалить на себя еще и его содержание. Он сражается и получает плату - а Гамбино на эти деньги покупает себе выпивку и женщин. Какое-то время они живут как алкоголик и его созависимая жена. Пока однажды Гаттс - ему в это время одиннадцать - не приносит премию за убитого вражеского генерала. Конечно, он получает от Гамбино вместо "спасибо" порцию унижений. Но этого мало. Гамбино понимает, что возмужание Гаттса, его эмансипация, неостановимы. Об этом напоминают ему и боевые товарищи. И ночью пьяный Гамбино входит в палатку Гаттса, чтобы еще раз символически кастрировать его: он угрожает Гаттсу мечом и рассказывает ему, что это он продал тело Гаттса насильнику. Он опять обвиняет Гаттса в том, что тот приносит несчастье - из-за него умерла Сис, из-за него Гамбино лишился ноги (профессия наемника тут ни при чем, дооо...). "Ты должен был умереть" - говорит Гамбино и пытается "исправить ошибку", убить Гаттса. Он предъявляет свои права на тело Гаттса самым экстремальным образом.

В процессе самозащиты Гаттс убивает его - и остальные наемники относятся к нему как к жене-мужеубийце в патриархатной культуре: его преследуют, ему стреляют в спину.

2)

Итак, Гриффит. Совершенно особый фрукт, весьма примечательный.

По большому счету, он такая же инверсия традиционного героя, как и Гаттс. Образ Гаттса, при всей выпирающей маскулинности - структурно женский, его история - история Золушки, первоначально испытывающей лишения, а потом нашедшей свое счастье (с лютой инверсией в конце, но все же).

Само собой, Гриффиту в этой структуре принадлежит место прекрасного принца. Он - антитеза Гаттса: внешне андрогинный, но структурно - мужественный. Он рвется к трансцендентности и сам творит свою судьбу.

У него есть мечта, внеположенная ему - он хочет создать свое королевство. Примечательно, что конкретные политические планы к этому не привязаны никак. У Гриффита нет политического проекта, нет каких-то общественно-реформаторских идей, мечта о своем королевстве сводится к видению сверкающе-белого замка на холме. И он не делится своей мечтой с остальными наемниками. Она слишком возвышенна, чтобы серая боевая скотинка что-то тут поняла. Гриффит играет для них роль хорошего патерфамилиаса: заботится, чтобы они были сыты, одеты, обуты, получали выгодные контракты - а чем там занимается папа и уж тем более что он там себе думает, не их собачье дело.

Гриффит нарциссичен, и поэтому - маскулинен. Или наоборот (я резделяю идею, что маскулинность, как ее видит общество - это нарциссическое расстройство личности в "мягкой" форме, т.е. "настоящий мужчина" в представлениях большинства должен быть нарциссом, но не доходить до патологии, не отрываться от реальности - этот отрыв сделает его совершенно дисфункциональным, неэффективным).

Нарциссические претензии Гриффита подкрепляются тем, что ему достался военный талант (скипнем то, как Миура представляет себе военное дело позднего Средневековья, превращение типичного пехотинца-доппельзольдера Гаттса в лихого конника, только потому что Миуре нравиццо рисовать лошадков, конная атака на крепость и все такое... у нас фэнтези, в конце концов). Банда Ястребов под его руководством еще ни разу не проиградла сражания. Военные успехи Ястребов - лестница, по которой Гриффит продвигается к своей мечте.

Но настоящий мужчина (ТМ) неполноценен в своем стремлении к трансцендентности без женщины, на которую это стремление можно проецировать, "возвышая ее до себя". Да, у него есть Каска - но Каска жензина не только функционально, но и биологически. Она хочет Гриффита настолько откровенно, что никакая победа над ней невозможна: этот замок сам распахивает ворота и просит себя взять. Нет, истинная дама сердца, достойная истинного рыцаря, должна быть неприступна.

Для Гриффита этой дамой становится Гаттс.

Рассказав историю первого столкновения с Ястребами с точки зрения Гаттса (шел себе шел, напали гопники, я их уделал, напала девка - я ее уделал, напал какой-то девкообразный хлыщ и меня уделал - ШТОЕТАБЫЛО???), Миура еще раз пересказывает ее с точки зрения Гриффита. Гриффит впервые видит Гаттса во время боя с Серым Рыцарем Баччиосом. Он видит, как Гаттс, довольно крепкий для своих лет, но все же пятнадцатилетний мальчик, разделывает здоровенного взрослого мужчину. Он видит такику боя, которую Гаттс избрал для себя: сочетание стремительности и силы, атака зверя, отбрасывающего инстинкт самосохранения и за счет этого выживающего.

Гриффита покоряет эта неистовая брутальность и витальность, он видит в Гаттсе в первую очередь великолепное животное, совершенное в своем стремлении жить и готовности ради этого убивать. Потом он, видимо, узнает, что Гаттс отказался от повышения до рыцарского звания и ушел, забрав только денежную награду. Эта кричащая имманентность не могла не покорить Гриффита. Гаттс делается его "Принцессой Грезой".

И встреча Гаттса с Ястребами оказывается на поверку уже далеко не случайностью, какой представлялась Гаттсу. Гриффит умело манипулирует людьми, используя обиду и жадность Коркуса. Коркус в столкновении с Гаттсом теряет нескольких человек и коней. Гриффит посылает на Гаттса Каску - второго после себя мечника банды. Каска тоже повержена. Наконец, Гриффит выходит на поле боя сам и легко побеждает Гаттса, ранив его в грудь, опасно, но не смертельно. Причем отчетливо дает Гаттсу понять, что мог бы нанести смертельный удар - просто не хочет.

Гриффит, по сути, действует по той же схеме, что и Гамбино: сначала выходим, потом повяжем спасением жизни; и при этом чисто по-человечески поступает хуже - все-таки не Гамбино пристроил маленького Гаттса под виселицу и осиротил. Гриффит же, похоже, срежиссировал напалдение Коркуса на Гаттса, ну а Каске он напрямую приказал выступить против него, хотя Каска считала, что за свою подлость и жадность Коркус должен получить урок.

Реализовав первую часть своего проекта - захват Гаттса в плен - Гриффит с чисто мужской непосредственностью сваливает на Каску задачу выходить его: "Согревать мужчину своим телом - это женская работа". Кроме того, Каска должна оберегать Гриффита от мести Коркуса и его людей.

Понятное дело, ни Гаттс, ни Каска сложившейся ситуацией не довольны. Гаттс намерен проявить черную неблагодарность, уйти от Ястребов. Гриффит ведет его на холм и в романтической обстановке под голубыми небесами делает предложение, от которого, как ему кажется, Гаттс не сможет отказаться.
Гатс, прямо скажем, несколько офигевает. Его небогатый опыт гомосексуальных отношений буквально вопит: "Дерись или беги!" Гатс по привычке выбирает опцию "дерись".
"Что ж, мне не впервой добиваться своего силой", с улыбкой говорит Гриффит. Прекрасная дама должна получить свою порцию щастья, хочет она того или нет.

Гриффит провоцирует Гаттса на поединок, ставко в котором - тело Гатса. "Если я смогу победить, оставлю тебе такую же дырку, как ты мне, а если проиграюю - буду твоим солдатом или любовником, как хочешь".

Обратите внимание на изображение: Гаттс - темный, массивный, прижат к земле. Гриффит - светлый, легкий, показан на фоне небес. Ин и Ян, материя и дух. Женщина и мужчина. В обеих экранизациях этот момент не просекли, а жаль.

>>06366
Гаттс проигрывает. Его проигрыш был неизбежен: как мечники, они с Гриффитом на одном уровне, но Гаттс ослаблен ранами, полученными в первой схватке. А в первой схватке он был ослаблен дракой с Коркусом и стрелой в плечо, полученной от Каски. Что самое интересно, ни Гриффит, ни Гаттс не принимают этот гандикап во внимание. Гриффит - потому что это ему выгодно. Гаттс - потому что ему в голову не приходит, что более слабого надо щадить. Точнее, сам он безупречно рыцарствен по отношению к слабым, мы это разберем дальше, но что это касается его самого - это не приходит в голову. Как и всякая патриархатная женщина, он не рассматривает себя как субъекта с потребностями. Он объект, в данном случае объект вожделений Гриффита, и единственное, что он моджет сделать - отстоять этот объект с оружием в руках, а если не получилось, то упс.

Тем более, что Гриффит, кажется, не претендует на его задницу, его вполне устраивает Гаттс в роли солдата. Слава тебе яйца.

Тут надо сказать пару слов о сексуальности Гриффита. По поводу его сексуальной ориентации в фандоме идут такие же бурные споры, как и по поводу его облико морале. С одной стороны, его андрогинная внешность и его "Я хочу тебя" в лоб Гаттсу, все его дальнейшие отношения с Гаттсом, наводят на мысль о том, что он гомосексуален. К тому же к него, как и у Гаттса, в прошлом как минимум один гомосексуальный опыт. И если Гаттс был жестоко изнасилован, то Гриффит добровольно пошел на гомосексуальный контакт с Геноном. Да, он проституировал себя. Он не любил Генона. Наутро он тяжело переживал это и терзал свое тело ногтями, пытаясь отмыться в ледяной реке - но все это никак не значит, что Гриффиту противен сам гомосексуальный контакт. Партнер был довольно противный, да и любой акт проституции никак не назовешь духоподъемным и жизнеутверждающим. Гриффит не зря перед тем, как убить Генона, постарался дать ему осознать, насколько безразличен был ему этот акт, как утилитарно он отнесся к самому Генону и до какой степени ему плевать. Если бы Генон видел, как Гриффит в реке полосует себя ногтями, фиг бы он поверил.

С друой стороны, у Гриффита в кадре два половых контакта - и оба с женщинами. В первый раз он спит с принцессой, во второй - насилует Каску. Но при этом подлинным адресатом в обоих случаях является Гаттс. Занимаясь сексом с принцессой, Гриффит думает о нем. Потом он обнимает себя и трогает шрам, оставленный ему Гаттсом. Насилуя Каску, Гриффит смотрит Гаттсу в глаза. Собственно, оба раза он символически насилует Гаттса.

Думаю, что разрешу этот спор, если скажу, что Гриффит аутосексуален. То есть, любит только себя самого, а гомосексуальные наклонности обусловлены лишь тем, что он сам - мужчина. Гаттс интересует его, как всякого нарцисса интересует его партнер - лишь как объект для "отражения", трансцендирования себя. Гаттс - идеальная женщина: почти целиком животный объект, сам себя воспринимающий объектно - но при этом без сисек и с членом. Ну как тут не влюбиться.

В ервой же военной операции Гаттса отправляют в арьергард, где его шансы выжить ничтожно малы, но он, опять благодаря своей безумной витальности, выживает. Конечно же, когда ситуация становится безнадежной, Гриффит снова является спасителем. Его действия в отношении Гаттса раз за разом напоминают подходы Петруччо к Катарине.

На следующий день Гриффит раскрывает ему - одному из всего отряда - свою мечту. Кстати, и тут он продолжает действовать как пикапер: появляется перед Гаттсом голый, вовлекает его в забаву - обливание водой. Но когда смехотулечки-смехуечки заканчиваются, Гриффит показывает Гаттсу бехелит и делает свое предложение: весь мир и пару коньков в придачу:

Реакция Гаттса, что называется, precious. Он ослеплен. Он потрясен.

Завершается все это дело фразой Гриффита: "Я буду решать, как тебе жить и умереть".
Ну, он и решает.

Гриффит пролагает дорогу к власти. На этой дороге стоит герцог Юлиус. Прямо скажем, этот политический противник Гриффита - говно-человек, и он нанес удар первым, подло, из-за угла. У Гриффита, я считаю, есть всякое моральное право на такой же ответный удар. Чего у него нет - так это права задействовать для ответного удара Гаттса.

Он выбирает Гаттса на роль тайного убийцы именно потому, что Гаттс совершенно беззащитен пред такого рода манипуляцией. (Кстати, и эта ситуация носит эротическую окраску - в библиотеке, перед тем, как заговорить об убийстве, Гриффит показывает Гаттсу книгу с порнографическими картинками).

И вот тут у Гриффита происходит первый прокол. Как и все нарциссы, он не интересуется никем, даже объектом своей "любви". Он ничего не знает о прошлом Гаттса. О том, как это прошлое предопределяет его настоящее.

А Гаттс, прокравшись в замок герцога Юлиуса, видит, как тот жесток со своим сыном, и тут же вспоминает собственное детство. Образ Гамбино мгновенно проецируется на образ герцога, а маленький Адонис - на образ маленького Гаттса. Агрессивная и самовлюбленная мужественность, которую обществ навязывает как родевую модель, Гаттсу противна.

3)

Я в принципе не согласна с тем, что Каска - женщина в холодильнике, персонаж неудачный и заранее слитый, а потом и вообще слитый. Да, если рассматривать ее именно как ТИП, то это неудачный тип. Она заявлена как Action Girl, но при этом постоянно выступает в амплуа Damsel in distress. Да, происходит этоот того, что Миура по молодости лет просто не знал, что делать с женщиной в сюжете, как сделать ее интересной, субъектной, а не объектной. Да, похоже, что сюжетная линия с превращением Каски в окончательный объект=ребенка=полуживотное выросла просто из того, что Миура не знал, что с ней делать дальше. Надеюсь, он это понял, и на острове эльфов Каска подберет оброненные мозги.

Но. Повторяю, я не готова считать образ Каски тотальной и полной неудачей. Если присмотреться, в нем есть сермяжная правда: девушка из патиархатной крестьянской семьи примерно вот так и должна себя мыслить. Она спокойно мирится со своей объектнстью, вещностью. У нее только одна претензия к миру: подобно Ларисе Огудаловой, которая говорит "Раз я вещь, то я дорогая и всяким Карандышевым не по карману", Каска заявляет: "Раз я вещь, то я вещь Самого Лучшего Мужчины На Свете - Гриффита! И ничья больше! Всем остальным, кто лапы ко мне протянет, я оторву яйца!"

Ну вот в этой позиции мы ее и застаем, когда Гаттс попадает к Ястребам.

В отличие от других Ястребов, она слышит сказанные Гриффитом слова:

И сразу же толкует их правильно - тем более, что она была свидетельницей гомосексуального "падения" Гриффита. Не совсем понятно, почему он "засветился" перед ней рядом с Геноном, хотя у меня естьв ерсия: зная, что она его боготворит, он показал ей таким образом, что особенно рассчитывать ей не на что: он потерян для женщин, и если женится - то разве что на власти.

Само собой, она ревнует Гриффита к Гаттсу; само собой, она не может объяснить другим, чем вызваны ее вспышки гнева по оношению к Гаттсу - это значило бы объяснить всем, что Гриффит гомосек. В мире Берсерка нет авраамитических религий, так что гомосексуальность, скорее всего, не считалась преступлением - но в пире мало патриархатных культур, где она не считалась бы пороком. Конечно, такая репутация командиру сильно повредила бы - поэтому Каска молчит. А остальные посмеиваются насчет "бабской взбалмошности".

Гриффит кооптировал Каску сходным образом с кооптацией гаттса: привязал к себе благодарностью за спасение жизни. Каска описывает эту историю в самых восторженных тонах: ей, девочке, которую только что спасли от насильника, Гриффит показался ангелом, сошедшим с небес, чтобы причинить добро и нанести справедливость. Но самое главное в этом - Гриффит не стал убивать обидчика са, он дал Каске свою саблю, чтобы та утвердила нд обидчиком тем единственным способом, каким женщина патриархатного мира может превратить мужчину в объект: убить его. Гриффит ничего не терял, если бы малышка не справилась с заданием и насильник заколол ее: на подхвате были Джудо, Пиппин и Коркус. Ястребы поначалу промышляли разбоем, дворянин все равно предназначался в жертву, а то, что он по дороге решил развлечься с рабынькой, только облегчило Ястребам работу и подарило им моральную индульгенцию.

Прблема Каски в том, что после этого она так и не обрела субъектности, трансцендентности. Она просто захотела стать вещью Гриффита, "его мечом",
как она признается Гаттсу. Гриффиту неинтересно трансцендировать себя в нее, не только потому что она "не того пола", а потому что она радостно предлагает ему себя в своей имманентности, она постоянно подражает ему, становится лучшим после него мечником в отряде - но при этом не претендует на место первого мечника. Она рвдостно отраджжает его, как бедная Эхо радостно перепевала последние слова Нарцисса. Нарцисс ее, соответственно, имел в виду.

Миура с самого начала знакомства помещает Каску и Гаттса в ситуацию, которую не назовешь иначе как эротической: обнаженная Каска отогревает обнаженного Гаттса своим телом. Эта ситуация оборачивается комедией: Каска, едва Гаттс поправляется, бьет его за то, что Гриффит унизил ее "женской работой". Ну в самом деле, не Гриффита же бить.

Но ситуация меняется, когда Каска перехватывает Гаттса во дворцовом парке, грязного во всех смыслах после убийства Юлиуса и Адониса. Она перевязывает рану Гаттса, она понимает, что к чему. Ну что ж, это не первая позорная тайна Гриффита, хранителем которой она стала. Они подслушивают разговор Гриффита с принцессой, но то, что стало для Гаттса обидным откровением, для Каски было просто непреложной истиной: да, Гриффит - существо практически трансцендентное, не нам сирым чета, понятно, почему он приударяет за принцессой и не считает Ястребов себе ровней - они и в самом деле не ровня. Она получила свой удар: Гриффит на ее глазах беззастенчиво охмурял другую женщину.

А Гаттс, удивленный неожиданным деянием милосердия с ее стороны, начинает видеть в ней не просто стервозную бабу, а человека.

Дальше Каске посвящена целая небольшая глава, куда Миура уже нарочно положил феминистический месседж, как он это понимает. Лучше бы он этого не делал, ей-богу. Спонтанный феминистический месседж, положенный в Гаттса, у него вышел гораздо лучше, чем нарочитый, положенный в Каску.

Итак, граница Тюдора. Во время битвы Каска сталкивается с настоящей Мужской Шовинистияеской Свиньей - графом Адоном, командиром полка Серебряных Китов. Адон изрыгает вонючие потоки мужской шофинистической хуйни - женщина своим присутствием оскверняет поле боя, поэтому ее нужно убить-зарезать, но если она сдастся, ее возьмут в плен и сделают шлюхой, потому что она наверняка шлюха и место командира получила через постель Гриффита. Каска решительно ничего не может возразить, потому что у нее как раз начались месячные и еле-еле хватает сил отбиваться от Адона. Тот загоняет ее на край пропасти, и тут как раз подваливает Гаттс, выбивает Адону зубы, и вовремя подхватывает Каску, которая заваливается в обморок и в пропасть. Подлый Адон всаживает ему в бок стрелу из арбалета, и они валятся с Каской в пропасть оба. Падают в реку, Гаттс выгребает с потерявшей сознание и меч Каской, после чего следует невероятно трогательная сцена в пещерке, где Гаттс отогреват собой уже Каску.

В этот момент Гаттс открывает для себя Каску уже не просто как друга, но как представительницу женского пола. Но при этом, хотя ситуация опять откровенно эротическая (за три прошедших в манге года Каска из полумальчика прекратилась в девушку с роскошным телом), Гаттс ни сеунды не испытывает к Каске желания. Он полностью отдает себе отчет в том, что ситуация складывается, по меньшей мере, пикантная, но переживает больше по поводу реакци Каски. И когда он обнаруживает, что у Каски месячные, он делает вывод - "Ужасно быть женщиной". Тут в оригинале использовано слово "тайхэн", "великая мука". В довершение всего Каска, придя в себя, делится с ним своим взглядом на Гриффита, своей сокровенной мечтой - быть его вещью, "его мечом". Отказывая себе в стремлении к трансцендентности, она все проецирует в Гриффита: "Его мечты так велики и прекрасны, что мы не в силах их даже представить". Она впервые проговаривает вслух причину своей неприязни к Гаттсу, высказав ему свою ревность. И Гаттс, когда приходит "время решать", остается прикрывать отход Каски, в одиночку сражаясь против сотни человек. "Меч должен вернуться к свому хозяину", говорит он, принимая стремление Каски трансцендировать себя в Гриффита. Сам он скорее готов умереть в своей имманентности, но не стать "желанной вещью" Гриффита.

9)

Кроме того, что Розина - своеобразная "предтеча" и "зеркало" Гриффита, они с Джилл - своеобразное "зеркало" Гаттса. Как и Гаттс, они обе - жертвы войны. Гаттс родился от убитой женщины, Розина - от изнасилованной. Отец Розины постоянно травил и шпынял ее с матерью, потому что сомневался в своем отцовстве. Отец Гаттса постоянно изводил и шпынял его, потому что сомневался в своей мужественности. Но у Розины не было меча, чтобы в нем находить утешение. Зато был Бехелит...

Арку "Потерянные дети" я вообще считаю самой страшной из всех. Затмение - это, конечно, полный гиньоль, кровькишкираспидорасило, но по сравнению с "Потерянными детьми"... Тут даже не скажешь "детская игра в крысу", потому что детская игра в крысу - это вон как раз Розина со своими эльфиками. Читая "Затмение", жалеешь Ястребов, возмущаешься подлостью Гриффита, все такое. Читая "Потерянных детей" - про то, как по душу Гаттса в очередной раз являются призраки, только теперь это призраки сожженных им заживо эльфиков, и они плачут и просят "отведи нас домой к маме" - хочешь только развидеть все это, и баста.

В "Потерянных детях" Гаттс получает такой мощный пинок обратно, в свое загубленное детство, что хочется обнять и плакать. Начиная с того момента, когда находит Джилл и ее мучителей под деревом - а не было ли оно тем самым деревом повешенных? - заканчивая тем, как он в очередной раз удирает от благонамеренных преследователей со стрелой в боку. Это как с Адонисом - только в сто раз сильнее. Потому что все вокруг - и его враги, Розина с эльфами, и его союзники, Джилл и Пак, и Фарнезе - все они сами еще дети. Да и Гаттс тоже перестал быть тинэйджером уже после Затмения. Да, дорогие мои, когда с ним и Каской весь этот ужас творился, им обоим и двадцати не было.

Но вернемся к Розине. С одной стороны, она - ребенок. Но, с другой стороны, она - хтоническая мать. Она рождает чудовищных детей, "легких, бесхитростных и бессердечных" и населяет ими мир своей сказки, своей мечты. Она соблазняет Джилл красотами и благами Туманной Долины - здесь всегда тепло, не придется голодать, думать о завтрашнем дне и бояться взрослых. Всех взрослых, которые осмеливаются сунуться в Долину, Розина превращает в огромных насекомых и делает Стражами долины. И Джилл всерьез хочет принять эту утопию - ей страшно возвращаться в человеческий мир, где ее ждут взрослые-насильники и взрослые-родители, слишком слабые, чтобы ее защитить. Да, эльфы убивают людей - но так ли уж стоит сожалеть об этих людях? Они же все равно постоянно убивают и мучают друг друга. Джилл почти соглашается стать "эльфом", как вдруг...

Как вдруг подданые Розины начинают весело играть в войнушку. Они увечат и убивают друг друга, не переставая смеяться, а "пленников" насилуют до смерти своими маленькими жальцами.

Проколотый трупик волокут Джилл - "Это подарок тебе!" Джилл тошнит, а убитые эльфики принимают свой подлинный облик - человеческх детей.

Джилл в ужасе бежит прочь - и попадает в лес коконов, где Розина выращивает свое потомство, превращая человеческих детей в маленьких "пиркафов".

Джилл ищет объяснения у Розины - та только пожимает плечами: она наделает для Джилл "новых друзей" и праздник непослушания продолжится. Он будет вечным. Розина пытается погрузить Джилл в сон и опутать своим шелком, превратить в кокон. У Джилл нет сил сопротивляться, потому что нет моральной опоры. Да, у Розины не получился рай. По правде говоря, у нее получился ад. Но это, по крайней мере, сытый и благоустроенный ад. Детский адик. Во взрослом мире детей ждет то же самое - только еще и голод, и побои, и никакого веселья, а самое главное - мучительное взросление и груз ответственности.

И вот когда Джилл уже почти сдалась, под ноги ей и Розине шлепается горящий кокон с зародышем. Это явился Гаттс - он прошел через стражей-насекомых, по своему обыкновению раскрошив их в фарш, поджег "родильную палату" Розины и теперь бросает ей вызов.

Джилл разрывается между Розиной и Гаттсом. Она пришла в эту долину спасать душу Розины. Ей кажется, что подругу можно еще вернуть, сделать опять человеком. Гаттс же полагает (и он прав), что от запущенной формы апостолиоза помогает только одно: скорейшая ампутация головы.

Гаттс для Джилл - "правильная" отцовская фигура, полная противоположность ее со всех сторон кривому папашке, который не может ее спасти ни от бандитов, ни от эльфов, ни от насильников-односельчан. А Гаттс приходит - и вокруг него красиво разлетаются во все стороны пиздюля, попадая в тех, кому они по справедливости положены.

Но вот сейчас букет пиздюлей он принес Розине, которая для Джилл - "правильная" мама, сильная мама, укрывающая собой и защищающая от невзгод мира. Правда, только что мама показала, как безразлична она к остальным детям - но Джилл-то для нее особенная, она "младшая сестричка".

"Правильный папа" и "Правильная мама" вступили в смертельную схватку, и кто бы кому ни накостылял, Джилл в конечном счете будет плохо. Потому что в реальности, а не в ее мечтах, и "папа" и "мама" - искалеченные дети, существующие на грани между человеком и чудовищем. И надо отдать Миуре должное, и Розину, и Гаттса он изображает одинаково хтонически:

Вместе со своей трансцендентной миссией Гатс получает нехреновую такую "нагрузку" - убивая чудовищ, он с каждым шагом все близже к превращению в чудовище. Он же должен быть с ними на равной ноге, без этого никак, на секунду предашься сантименту и дрогнешь - Апостол не дрогнет.

Первая глава 16 тома так и называется - "Чудовище".

10)

В каком-то смысле Джилл повезло больше всех остальных персонажей Миуры, особенно центральных. Почему? Потому что она не только выбралась из жопореза живой и здоровой, но у нее еще и позакрывались все циклы, произошла правильная "перезагрузка". Она взяла в руки контроль над своей жизнью. Когда отец в очередной раз попытался отоварить ее клюшкой, увернулась и побежала, куда ей было надо - за Гаттсом. Получив от него отказ (она просила взять ее с собой), сумела понять и принять это. Решила бороться за свою жизнь, а не бежать от нее.

Прощаясь с Паком, она улыбается. А вот Гаттсу не до смеха. Он позакрывал Джилл все гештальты, которые не позакрывала Розина, часть их позакрывал и себе (с этого момента его больше не преследуют кошмары о детстве, изнасиловании и смерти Гамбино), но от всех этих дел у него началось раздвоение личности, он обзавелся персональным злобным демоном в виде призрачного черного пса, который искушает его отчаянием, ненавистью и прочими неприятными штуками.

И Гаттс всерьез понимает, что если он во второй раз доберется до Гриффита - то со всеми шансами уже в качестве такого же чудовища.
Под тяжестью сомнений, усталости, боли, голодухи и прочих нагрузок на организм он падает без сознания. И тут его спасает от неупокоенных призраков... маленький надоедливый жужжалка Пак.
Обожаю этот момент. И Гаттс тоже заценил иронию ситуации. Когда сильные падают без сил - на помощь к ним приходят маленькие и слабые.

И тут ему на жЫзненном пути встречается Фарнезе.

У Фарнезе, как я уже сказала, с самого начала встроена в образ сильная субъектная перспектива и имеется в наличии трансцендетный проект. Но у нее при этом две проблемы. Первая - в ней самой: она, как и Гриффит, путает трансцендендирование и расстройство поведения (только у Гриффита это нарциссизм, а у нее садомазохизм). Вторая - в устройстве самой вселенной Берсерка: Богом там работает Идея Зла, зародившаяся, как сказано в нашей Азбуке, в кловых массах человеческого подсознания. Этакий самопальный Ялдабаоф. Так что Бога в этом мире лучше не доискиваться, а то можно найти. На свою голову.

Но Фарнезе-то об этом не знает. У нее вообще очень хорошо прописана эта черта: сильная субъектность, сильное "я хочу, я действую" - и слабое проживание этой субъектности, слабая рефлексия на тему "А чего, собственно, хочу? А нафига действую?" Вот она яростно заниматеся самобичеванием (буквально, я имею в виду) и заодно втягивает своего слугу-полубрата Серпико в свои флагеллянтские забавы - а дело-то всего лишь в подавленной чувственности. Даже не в сексуальности, Миура не такой дурак, чтобы сводить все к банальному недоебу. А именно в чувственности: Фарнезе с детства была обделена нормальной тактильной лаской, которую должен получать каждый ребенок - ну знаете, когда младенца тискают, щекочут, прижимают к себе и в пузико целуют. Так вот, Фарнезе с детства всего этого мощно недодали. А там, где ребенку недодают, он сам находит, причем там, где не думали-не гадали. Маленькая Фарнезе недостаток тепла компенсирует у костров, на которых сжигают еретиков. Хорошая девочка, чо.

Кроме того, ее холодный отстраненный папашка не придумал ничего умнее, чем подарить доченьке живую игрушечку, мальчика Серпико, которого он мимоходом заделал своей служанке. Служанка помешалась на этом деле, но почему владетельный сеньор Вандимон должен думать о такой чепухе? Он позаботился о мальчике: сунул его в дочкины покои: прислуживай и не болтай. А какой там инцестуальный ЮСТ развивается - до того папашке дела нет.

Тут я сделаю лирическое отступление о том, как вообще у Миуры представлено отцовство и каким получается образ отца. Прямо скажем, это больше похоже на ночной кошмар.

Гамбино - пьянь и абьюзер, продал сына насильнику
Граф - сверхопекающий отец, держит дочь в золотой клетке, убил ее мать
Родители Каски - холодные, равнодушные, продали дочь в услужение
Герцог Юлиус - абьюзер
Король Мидланда пытался изнасиловать свою дочь, Шарлотту
Отец Джилл - пьянь и абьюзер, то ли пытается продать дочь насильнику, то ли просто "не замечает" поползновений в ее сторону.
Отец Розины - абьюзер
Отец Фарнезе и Серпико - холоден и равнодушен как к ним, так и к "любимому" наследнику - Манифико.
Отец Ганишки - типичный восточный тиран, который плодит сыновей и объявляет - "А теперь пусть победит сильнейший из вас, файт!" Сам Ганишка - такой же.

Единственные исключения - старик-священник во второй новелле "Черного мечника" (но он не отец, а дед, и погибает тут же ни за грош) и Годо - который тоже не отец, а дед к тому же приемный для Эрики. Сюда же с грехом пополам можно отнести Гаттса из поздних томов саги, но именно что с грехом пополам (об этом позже).

11)

Итак, мы покинули нашего приятеля Гаттса, когда он сбежал от Фарнезе и ее храмовников. И наконец-то направился домой.

И тут надо рассказать о еще одном персонаже, которого мы до сих пор обходили вниманием, потому что он играл второстепенную роль.

Мы уже касались того вопроса, что отцовство в мире Берсерка штука весьма стремная, и хороших отцов, которые появляются в кадре и остаются в живых долше одногоразворота, можно не то что по пальцам пересчитать, а вот буквально хватит одного пальца. Так вот, Гаттс - тоже "плохой отец".

С самых первых глав "Черного мечника" его преследует образ чудовищного эмбриона, о сути которого мы ничего не знаем, кроме того, что угрожать он угрожает, но никогда не нападает и того, что его боятся прочие злые духи. В главах после Затмения мы узнаем, что это ребенок Гаттса и Каски (очень, очень удачно она подгадала время для своего сексуального дебюта), которого она выкинула на пятый день после того, что с ней сделал Фемто. Ребенок был изуродован колдовством Фемто, и благодаря "инъекции" демонической сущности во время изнасилования (а также, видимо, слиянию миров, которое началось после Затмения), выжил и существует одновременно в мире духов и отчасти в мире плоти, стараясь по мере сил охранять своих родителей. Но Гаттс не знает, что его пытаются охранять, он думает, что этот эмбрион пытается ему отомстить за то, что Гаттс попытался убить его при рождении (типичный отец Берсеркверса, хехе).

И вот этот эмбрион начинает Гаттсу являться и прорицать, что Каска вот-вот попадет в беду. Гаттс добирается до дома Годо и выясняет, что Каска как-то ушла погулять и не вернулась. Гаттс поначалу пытается пылить, но Годо его быстро осаживает: он первый бросил Каску, погнавшись за местью. Гаттс осознает свою неправоту и очень остро переживает то, какой он мудаг и как сам в очередной раз продолбал единственное, что ему дорого. Он отправляется на поиски Каски. Рикерт искал ее целый месяц и не нашел, но у Гаттса есть хоть и смутные, а все же указания, полученные от демона-ребенка: Каска находится где-то в святой земле. Он разузнает, что в трех днях ходу есть аббатство Альбион, и чимчикует туда.

А меж тем по всей стране наступает пиздетс. Мор, глад, нападение чудовищ и слияние сфер, и на закуску - орда кушанцев, которые идут и вырезают все на своем пути. Кушанцы захватили Мидланд, толпами угоняют жителей в рабство, принцесса Шарлотта без следа исчезла, а король умер. Словом, все плохо.

Беженцы от войны, глада и мора разбили лагерь у стен аббатства Альбион. Монахи подкармливают их понемногу, но также среди них ведет работу Инквизиция, которую возглавляет епископ с зачОтным именем Мозгус. По тому, как все дело обставлено, видно, что Миура внимательно смотрел "Имя розы".

При Мозгусе подвизается и Фарнезе, которую задвинули в Альбион в наказание за то, что она упустила Черного Мечника. Но Фарнезе не так переживает из-за того, что ее задвинули, как из-за того, что она вытворяла в состоянии одержимости. Ее плющит и колбасит. Впрочем, песня не о ней. Песня сейчас пойдет о еще одном, казалось бы, проходном, но с сильной субъектной перспективой персонаже - шлюхе с золотым сердцем по имени Люка.

Люка в лагере беженцев основала небольшую общину девушек, подторговывающих собой, они заботятся друг о друге, делятся едой, защищаются от тех, кто хотел бы попользоваться на дармовщинку. Словом, выживают по принципу "гамузом легче и батька бить".

И вот туда, в этот лагерь беженцев, приносит полоумную Каску. И Люка берет над ней шефство. Заматывает ее красивое лицо грязными бинтами, чтоб ее принимали за сифилитичку и не лезли, кормит, выгуливает.

12)

Давно замечено, что ежели в Берсеркверсе человек хочет пожить спокойной жизнью где-нибудь на отшибе, то для него Миура уготовил самый изощренный пиздец и дизастер.

Не успел Гаттс вернуться с Каской к Годо, как прилетел туда же Гриффит верхом на Зодде - чисто посмотреть, превозмог ли он в себе поца окончательно или еще осталось в нем что-то человеческое. Не свербит ли где, скажем, совесть при виде искалеченных жертв. И вот Гаттс рубится с Зоддом (он хочет рубиться с Гриффитом, но для этого нужно сначала пройти через Зодда), а Гриффит смотрит и прислушивается к себе: ну как, свербит или нет?

И вот пока этот мудила ставит на себе психологические эксперименты, Зодд умудряется окончательно развалить вход в шахту, где Гаттс и Каска спасались от гневных духов. После чего Гриффит его подзывает и улетает, не попрощавшись.

Перед его улетом, однако, случается вещь, которая рвет шаблон и Гаттсу, и Гриффиту: Каска бежит к Гриффиту и начинает обнимашки. Несмотря на адскую боль от клейма. Гаттс офигел - но и Гриффит несколько офигел: в нем что-то отозвалось на объятия Каски, отобранное у младенца-демона тело чувствует, так сказать, привязанность к матери. Гриффит поскорее улетает, пока это не стало серьезно. А Гаттс в очередной раз остается проклинать судьбу: теперь Гриффит уязвим (ну, к нему, конечно, нужно прорываться через полчища Апостолов, но технически он уязвим) и можно было бы возобновить кампанию мести - но беспомощная Каска лишилась единственного пристанища, где ей не угрожают гневные духи, а двое клейменых в одном месте - это магнит для всякой нечисти в квадрате.

Словом, одно их двух - или бросать Каску на произвол судьбы (чего Гаттс во второй раз уже не намерен делать), или идти с ней искать прибежище на острове эльфов Скеллиге (идею подкинул Пак).

И Гаттс уходит вместе с Каской от последнего своего приюта. Заканчивается его становление как мужчины в патриархальном мире: он берет на себя ответственность мужа за душевнобольную беспомощную жену.

И тут я хочу обратить внимание дорогого зрителя вот на что. Мужчины Берсеркверса в массе своей ведут себя как скоты. Если говорить о второстепенных персонажах, то в 9 случаях из 10 мужчина - абьюзер, насильник, грабитель, убийца, палач, в лучшем случае - бесполезное чмо. Про то, как выглядит в мире Миуры отцовство, мы уже говорили, да?

Но мы знаем, что у патриархатной мужественности есть и другая сторона - то, каким мужчина (даже насильник или чмошник) себя воображает. А воображает он себя, ясный перец, защитником, который целиком и полностью ответствен за женщину, постоянно ее опекает, кормит и защищает, и т. д. И при этом сам, все сам, а то "не мужык". Образ "мужчины, каким он должен быть".

Ну так вот, Гаттс никаких компромиссов не знает и никакой середины не видит. Он на все сто не одно так другое, и если он отвергает роль насильника и уж тем более чмошника, то он так же на все сто становится для Каски настоящим "мужем - каменной стеной", и Миура совершенно беспощадно показывает, на что обречен мужчина, который всерьез воспринимает эту роль.

А обречен он, ни много ни мало - на мученический венец. Судите сами: Гаттс выполняет при Каске работу няньки, кормильца и добытчика, поводыря и защитника от всякой сволочи, как сверхъестественной, так и обычной бандоты. При этом Каска постоянно усложняет ему работу: норовит удрать и попасться насильникам, не хочет продолжать путь и ее приходится тащить связанную; не хочет оставаться на месте в те часы, когда Гаттсу удается прикорнуть (он, бедный, ночами отмахивается от призраков, а днем вынужден думать о пропитании) - словом, дает джазу. Добавим к этому внутреннего демона Гаттса, который постоянно искушает его изнасиловать и убить Каску - и мы получим всю полноту картины ада. Я не знаю другого мужского персонажа в мировой литературе, кто так страдал бы из-за того, что всерьез хочет быть мужчиной и мужем - кроме, пожалуй, Улава, сына Аудуна из одноименного романа Сигрид Унсет. И хотя, с одной стороны, Улав мучился дольше - а с другой, он все-таки находил утешение в объятиях другой женщины, а Гаттс и того себе позволить не может. У него неслыханная ориентация: моносексуал: во всем мире только на одну женщину у него стоит. Но и от этого никакой радости, потому что она травмирована и не дает, а пес-демон пользуется этим и искушает.

Словом, бедняга Гаттс или спятил бы вскорости от таких дел, или просто упал бы от усталости в снег и замерз нахрен, кабы не попались ему навстречу Серпико и Фарнезе.

Надо сказать, что Серпико приходилось с Фарнезе не намного слаще, чем Гаттсу с Каской. То есть, их, конечно, не преследовали духи, и Фарнезе не требовалось кормить с ложечки, и, сбросив с себя доспехи и обязанности командира рыцарского ордена, она оставила привычку чуть что бить Серпико по щам - но в целом она вполне беспомощна, взбалмошна и упряма как ишак. И да, Серпико тоже моносексуал насчет Фарнезе, но ему с ней нельзя, поскольку он ее брат по отцу. О чем она не знает и всячески его искушает (это вместо демона, чтоб ему жизнь медом не казалась).

Словом, они нашли друг друга - Гаттс и Серпико. И кстати, обоим не впервой обслуживать беспомощных: Гаттс в детстве ухаживал за Гамбино (по сравнению с ним и чокнутая Каска подарок Божий), а Серпико - за своей больной матерью, которая тоже зажигала дай Боже (когда она окончательно свихнулась, она принимала его за его отца, и пацану приходилось слушать ее любовные излияния). И, как и Гаттс убил Гамбино, так и Серпико убил свою мать - сжег на костре как еретичку. По приказу Фарнезе, мамма мия. Кстати, мы еще не поднимали тему того, каковы в Берсеркверсе сыновья.

И вот эта сладкая парочка, Фарнезе и Серпико, встречают Гаттса. И Фарнезе начинает проситься к нему в падаваны. В другое время Гаттс, может быть, и отправил бы ее домой на пинках. Но сейчас он слишком измучен, он заманался оберегать Каску и от ночных признаков, и от своего демона, и от себя самой.

Короче, Гаттс посылает нахрен эту мужЫцкую самодостаточность и принимает помощь от Фарнезе, Серпико и примкнувшего к ним маленького воришки Исидро, который фигурировал еще в предыдущей арке, да я поленилась о нем написать. И этот парнишка тоже просится к Гаттсу в падаваны. Смех и грех.

Гаттс несколько офигевает от того, что кто-то связывает с ним экзистенциальные надежды, но деваться некуда: ему нужны руки, чтобы переложить на них часть заботы о Каске.

14)

Перечисляя женских персонажей Берсерка, нельзя не вспомнить Соню.

Соня, как и принцесса Шарлотта, следует за Гриффитом. Но если Шарлотта нужна ему как будущая супруга, через которую он легитимизирует свою власть, то у Сони функция несколько более сложная и неоднозначная. Соня - пророк Гриффита.

Снова-таки, трудно говорить о возрасте Сони: анимашная техника изображения не особенно располагает к точным дефинициям. Но в одной из глав Соня на равных разговаривает с Силке, так что будем считать, что они ровесницы, примерно 12-14 лет.

Впервые мы встречаем Соню во время кровавой расправы кушанцев над жителями захваченного города. Мужчин беспощадно истребляют, женщин связывают попарно и угоняют в рабство (их ждет участь худшая, чем смерть: магическое изнасилование и использование в качестве инкубаторов для полудемонов-пишака, которые прогрызают себе путь наружу из чрева матерей). Все в ужасе и панике, одна лишь Соня сохраняет спокойствие и говорит, что Ястреб Света непременно спасет их. Товарки по рабской колонне думают, что бедная девочка сошла с ума: ее родителей сожгли у нее на глазах. Но Соня непреклонна в своем оптимизме, и вера ее вознаграждается: действительно, прибывает Гриффит со своей армией и сокрушает кушанцев.

После этого Соня присоединется к армии Гриффита. Она носит доспех, как Каска или Фарнезе, но совершенно не умеет обращаться с оружием и не собирается учиться. Она появлется там, куда должен прийти Гриффит, и несет благую весть о его прихде.

По правде говоря, ее безоблачный оптимизм и в самом деле производит жутковатое впечатление. Она проходит среди вражеских солдат и чудовищ из "Новой банды Ястребов" безмятежно, как человек, который знает, что ничего плохого с ним произойти не может. Но не это главное. Соня - телеат и медиум, на нее постоянно обрушиватся волны людских страданий. Когда до читателя это доходит (а до самых тормозных доходит в тот момент, когда Соня посылает Силке мыслеобраз грядущей резни в городе), оптимизм Сони приобретает новую окраску: похоже, что страдания людей ее больше не трогают. Они с Силке составляют резкий контраст: Силке чувствительна к мерзости войны и оэтому хочетвернуться в лес и жить отшельницей. Соня проходит по миру, как солнечный луч, который заглядывает в самые грязные углы и не пачкается.

Помимо своей воли или намеренно, Соня искушает Силке. Она приглашает ее присоединиться к освободительной армии, где никто никого не угнетает и не притесняет. Для Силке, всю жизнь прожившей изгоем, это серьезный соблазн. Но она "ловит" мысли Гаттса, молча стоящего в тени, готового в любой момент прийти на помощь - и отвечает Соне: нет, я не одинока, мне есть куда идти.

В отношении Гриффита Соня ведет себя как собственница - наример, без зазрения совести оттирает в сторону Шарлотту. Еще бы, ведь Шарлотта "всего лишь" невеста Гриффита, а она, Соня - медиум и пророчица. Место Шарлотты - на кухне, возможно, в постели (хотя Миура нерозрачно намекает, что секса между Шарлоттой и возродившимся Гриффитом не было), словом, она находится в рамках традиционных редставлений о месте женщины. Соня же претендует на большее: духовную близость с вождем, особое сестринство. Она легко распоряжается окружающими ее мужчинами, начиная с юного Мьюла и заканчивая чудовищами из Новых Ястребов.

Ну и чтоб закончить перечисление женских персонажей с сильной субъектной перспективой, вспомним об Исме.

Исма - дитя человека и русалки, живет на заброшенном островке посреди океана наособицу от маленькой общины рыбаков. Она одиночка, ее ненавидят в деревне, но она не унывает: добывает себе пропитание морской охотой, и море любит больше, чем людей. Ее раскованность и смелость повергают в стуор даже нахального Исидро (раньше перед ним девочки не рассекали голыми). Исма отважна, добра и благодаря команде Гаттса обретает понимание ссвоей истинной сути и находит свою маму. Армия русалок помогает Гаттсу одолеть морского бога.

(Не мой)

2020+ ГОД
@
НЕТФЛИКС ЭКРАНИЗИРУЕТ БЕРСЕРКА
@
ГАТС - ЧЁРНЫЙ
@
ГРИФФИТ - ЧЁРНЫЙ
@
ОБА ГЕИ (ЧТО В ЦЕЛОМ КАНОН)
@
СЛАН ЛИДЕР ФЕМИНИЗМА ТРЕТЬЕЙ ВОЛНЫ
@
И ОДИН ИЗ ГЛАВНЫХ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ
@
ПИППИНА ИГРАЕТ ПИТЕР ДИНКЛЕЙДЖ
@
ЗОДДА ИГРАЕТ АЛЕКСАНДР КУРИЦЫН (ЗАЧЕРКНУТО) НЕВСКИЙ, НО ТОЧНО НЕ ПОТОМУ ЧТО БОЛЬШЕ НИКТО НЕ СОГЛАСИЛСЯ
@
ДЖУДО СЛЕПОЙ И ТОЖЕ ГЕЙ
@
СЕРПИКО - ДЕВУШКА-АЗИАТКА
@
ФАРНЕЗА - ТРАНСГЕНДЕР ЛАТИНОС
@
АКТРИСЕ, ИСПОЛНЯЮЩЕЙ РОЛЬ ШИРКЕ 65 ЛЕТ
@
И ТОЛЬКО С КАСКОЙ ВСЁ В ПОРЯДКЕ
@
КАСКА - БЕЛАЯ