Оцените?
Только не кидайтесь так сразу помидорами. Из морозилки.
Это буквально моя первая глава для книги. За всю жизнь. Ну не считая сочинений в школе.

Глава I — Проклятие

Ветер тут был… другим.

Не как дома, где он воет между домами и носит мусор по улицам.
Здесь он был каким-то живым.
Тёплым.
Словно знал, к кому прикасается.
Легко трогал кожу, как будто спрашивал: «Ты ещё здесь?»

Запах трав был странный. Горький. Даже немного сладкий.
После запаха города — асфальта, дыма, бензина — это почти пьянило.
Он не знал, как описать это. Просто… дышалось иначе.

Он стоял на краю.
Перед ним — обрыв.
Ни земли, ни неба. Просто вниз. Пропасть.
Чёрная, как вымазанная сажей.
Он знал, что там — камни. Может, ветки. Может, вообще ничего.

Он дрожал.
Не от холода.
Просто… было странно стоять здесь.
Словно он уже наполовину ушёл вперёд, только тело ещё медлило.

Он представил, как падает.
Как кости хрустят.
Как лицо становится чем-то бесформенным.
Мясом.
Без крови.
Без крика.
Тихо.

Он сделал шаг назад. Потом ещё.
И уже собирался уйти, когда вдруг —
ветер толкнул.
Прямо в грудь. Или в спину?
Он не понял.

Он пошатнулся. Поскользнулся.

И — полетел.

Скала была неровной.
Он ударялся обо всё, что торчало.
Цеплялся. Ломался.
Но почему-то всё это происходило…
будто не с ним.

Только страх.
Как будто всё внутри стало пустым —
но при этом кричало.

Потом — ничего.

Свет.
Очень медленно.
Словно кто-то открывал глаза, не решаясь.

Он стоял.
Или не стоял.
Может, висел?

Не чувствовалось.

Был только свет.
И пустота.

Далеко — дерево. Одинокое. Сухое.
И на нём — плод.
Один. Маленький. Красный. Сморщенный.

Небо было тёмное.
А под ногами — что-то странное, будто зеркало или вода.
Над всем этим — солнце.
Голубое.
Оно не грело.
Но казалось, что смотрит.

Он пошёл.
Медленно.
Сам не знал зачем.
Просто… нужно было.

Каждый шаг был будто не совсем настоящий.
Но он приближался.
И чем ближе —
тем больше взгляд цеплялся за плод.

Внутри появлялось чувство.
Странное.
Не совсем голод.
Не совсем желание.

А будто что-то давно забылось —
но снова проснулось.
Как старое имя, о котором вспомнили слишком поздно.

Он протянул руку.
Плод легко оторвался.
Там, где он был,
появилась густая тёмная капля.
Как кровь.
Только не кровь.

Он не думал.
Просто поднёс ко рту.

Укусил.

Он хрустнул, как стекло.
Вкус — странный.
Металлический.
Сладкий.
Будто ел что-то, что не должен был.
Что не для него.

Он проглотил.

И всё исчезло.
Мгновенно.
Будто кто-то сорвал ткань с глаз.

Тьма.
Падение.

Но не вниз —
внутрь.

Без тела.
Без веса.

И тогда —
что-то появилось.

Не голос.
Не образ.
Просто…
что-то.

[Загрузка...]
[Связь установлена]
[Реакция зафиксирована]

Свет. Снова.

Но не такой.

Этот — ближе.
Теплее.
Словно не светился,
а вспоминался.

Он открыл глаза.
Или просто понял, что уже смотрит.

Небо. Похожее.
Но странное.

Солнце светило иначе.
Ярче.

И в небе висел круглый спутник.
Как Луна.
Только больше.
И он никуда не исчезал.

Он попытался моргнуть.
Но… ничего.

Ни щелчка век.
Ни зуда.
Пусто.

Он всё ещё смотрел.

Всё было…
вроде бы нормально.
Но странно.

Как будто всё было
не совсем его.
Или он был
не совсем здесь.

Он поднял руку.
Просто хотел посмотреть.

И увидел.

Пальцы — тонкие. Треснувшие. Сухие. Как кости.

По ним ползали личинки.
Маленькие.
Молча.
Как будто знали, зачем здесь.

Он хотел закричать.
Но не получилось.
Внутри — пусто.
Ни звука.
Ни силы.

Он отпрянул.
Почти упал.
Будто хотел сбросить с себя это тело.
Или всё это.

Только не получилось.

Он глянул вниз.
Под ногами — не земля.
Люди.
Тела.
Солдаты.
Перепутанные.

Как будто кто-то просто высыпал их сюда.

Он стоял на них.

«Нет… нет...» — только и думалось.

Он поскользнулся.
Полетел вниз.

Мягко.
Глухо.
По этим изувеченным жизнью телам.

И тогда — звук.
Шаги.

Далеко.
Но точные.

Кто-то шёл.
К нему.

Он?
Она?
Они?

Он не знал,
но всё внутри кричало:
прячься.

Страх прошёл по пяткам, которых возможно уже и нет.

Прятаться было некуда.
Он просто упал…
на ближайшие тела.

И как ребёнок —
прикрылся рукой,
как будто его никто не видит.

Шаги приближались.
Уже почти рядом.

— Ну и возня. Сколько их там ещё осталось?
— Ох… — голос резкий, будто от боли. — Ради Всевышних, не напоминай мне это…

Он не поднимал головы.
Только слушал.

Голоса — чужие.
Живые.
Настоящие.

Один говорил, как будто жевал что-то.
Второй — хрипло, устало.

— Где командир?
— Какой командир… Он ушёл, сам знаешь куда. Там теперь Старший. Сверху. Опять с пергаментами своими. До Заката Эш осталось часа три. А он всё пишет.
— Да знаю, знаю. Командир, поди, уже у костра греется. Но вот про Старшего… слушай, он же для нас старается. Чего ты так?
— Да достало уже всё! Я получил ранение, всю манну и кровные слил, а теперь ещё и тащить тела…

Он не понимал слов.
Только чувствовал:
их нельзя ему видеть.

Что-то зашевелилось рядом.
В этой горе трупов.
Прохрипело. Подёргалось.
Пытается встать.

— Ах ты ж сука! Уже один полез! — крикнул кто-то.

Быстрые шаги.
— Получай, тварь!

Череп треснул.
Осел, как гнилой плод.
Гниль капнула на землю.

Он лежал.
Не двигался.

Слушал, как шаги уходят.
Как кто-то пинает тело.
Как бормочет:

— Готов.

И только тогда он понял:

если бы он пошевелился,
если бы вдохнул,
это были бы его кости на земле.

Он сделал правильно.
Не двигался.
Не смотрел.
Притворился.

Он не знал, кто он теперь.
Но знал точно:
сейчас он остался.

Он не знал.

И это незнание —
всё, что у него оставалось.

Больше, чем тело.
Больше, чем имя.

Он не знал,
что делать.
Куда идти.

И кем он теперь был —
тоже не знал.

Всё остальное — потом.