>>253248
В столице одной охуенно великой средневековой страны, жил охуенно крутой и могущественный маг, по имени Маг. В очередное прекрасное утро очередного прекрасного дня, Маг проснувшись, как обычно, походкой ёбаного бегового жеребца, побежал в ванную. Начистив до блеска свои жемчужные зубки и загладив в сторону свой шикарный андеркат, Маг припудрил детской присыпкой свои лобковые волосы, надел волшебный плащ на голое тело и охуенные черные очки "авиаторы".
— О да, детка, папочка идет цеплять сучек. — Сказал Маг и пошел к выходу из замка размахивая своей волшебной палочкой.
Веселым галопом, Маг, отправился в сторону крестьянских угодий. Увидев пару крестянок он поставил кисти рук к земле и прямо под юбками крестьянок подул сильный ветер, сорвавший с них юбки. Маг, с похотливой ухмылкой, во всех деталях рассмотрел их чудесные панталоны, пока они неистово визжали. Пустив громового шептуна, Маг направился к колодцу, у которого стояла прекрасная дама и черпала оттуда воду ведром. Он смачным хлопком ухватил ее за жопу и начал рыча покручивать ее ягодицу то по, то против часовой стрелки. Девушка испуганно развернулась и Маг узрел ошеломленное, мужское, бородатое лицо, что впрочем только сильнее раззадорило Мага. Однако мужик не принял такого поворота судьбы и спрыгнул в колодец, в процессе падения крича что-то нелестное про чью-то мать. И тут, обернувшись, в дали Маг увидел девушку неземной красоты. Его лицо застыло в невероятном изумлении. Небо разверзлось, мощный луч солнечного цвета спустился на его оргазмирующее от счастья лицо и заиграла божественная ангельская музыка. Придя в чувства Маг уверенной походкой самца подошел к крестьянке, и облокотившись на бадью с навозом произнес:
— Эй детка, как на счет провести незабываемый вечер?
— О нет, вы моя простить отец не разрешать. — Ответила она голосом умственноотсталого человека.
— Ты это.... не смотри на размер. Я такой спелл знаю, ух. На 10 см вырастет на целых 3 минуты, шепотом ей на ухо мне хватит.
— Мая отец не разрешать мне ходить с незнакомый мужчина.
Тут из соседнего домика выходит крепкий, двухметровый, лысый мужик с неимоверно большими мускулами. С ягодицами настолько мощными, что способны расколоть череп быка.
— Простить мая дочь я опоздать. Быть занят, колоть ягодицами череп быка. — Сказал он устрашающим бассом.
— Отец!
— Эй, ты что хотеть иметь моя дочь в половое отверстие? — Сказал ее отец Магу и скорчил угрожающее лицо.
— Отец, мая просить!
— Знай, мая дочь безупречная генетика, умный, красивый и сильный. Должен родить потомственный разрыхлитель земля. Ты слабый от тебя ребенок не мочь надеть на себя веревка с тяжелый металлический штука чтобы рыхлить земля.
...
Дальше мне лень писать, но пусть будет, что Маг пошел в качалку и накачался, потом спас крестьянку от человека, против которого не мог использовать магию, потому что он.... Потому что он антимаг, а ее отец заметив это разрешил им жениться, короче. Конец.

>>295935
Розалин еще никогда не приходилось испытывать такого странного чувства. Вот уже который день подряд она выпрашивает у настоятельницы благословения отпустить именно ее на рынок за продуктами. Игуменья была уже довольно преклонного возраста и преуспела в делах духовных, а потому стяжала ни один дар от Духа Святого, и научилась примечать то, что другим было непосильно приметить, ибо не только глаза наши человеческие дают нам понимание о мире, окружающем нас, но -- а это скорее важнее -- взор духовный открывает истинное положение дел в мире.
-- Матушка, благословите! -- Розалин уже с корзиной в руках была готова бежать в город.
-- Благословляю... Будь осторожна, Розалин, берегись разбойников!
Молодая монашка так и залилась звонким смехом, но вовремя осеклась.
-- Что вы, матушка, какие же разбойники в наших краях!
-- Ох, деточка, видно ты их еще не встречала...

Летний день выдался солнечным. Дорога от монастыря в город вела через бескрайние зеленые поля. На небе не было ни облачка.
"И неужели там в небе действительно вода? -- думала про себя Розалин, глядя на это бездонное лазурное небо.
Она глядела на небо, и ей представлялось, что это бескрайнее море. И вдруг ей представилась лодка. А в лодке был он. Мускулистые руки ритмично работали веслами... А теперь тянули сеть с рыбой. Но что это? Среди запутавшейся в сети рыбы Розалин увидела себя. Но только вместо ног у нее был большой рыбий хвост. Да, Розалин оказалась русалкой. Рыбак сильными руками втащил Розалин в лодку, быстрым движением разрезал ножом спутавшуюся сеть у нее на груди... Бледная грудь девушки часто вздымалась, словно ей было тяжело дышать. Загорелый мужчина опустился на хрупкую девушку...
Когда Розалин добралась до города, а затем до рыночной площади, то, не долго походив по рядам и закупив все необходимое, она остановилась у рыбной лавки. Это был развал с рыбой прямо у входа в скромное жилище -- рыбацкую хижину. За прилавком стоял тот самый загорелый молодой рыбак с крепкими руками из ее недавних грез. Увидев Розалин, лицо его засияло, словно брюхо зеркального карпа.
-- Голавлей или окуньков? -- спросил он и протянул Розалин окуня не меньше своей большой ладони.
-- Щучки бы... -- чуть слышно произнесла монашка.
-- Щу-учки? -- глаза торговца сверкнули, словно у хищной рыбы, которая завидела добычу. -- Ну, коль снова щучки, то пойдем за щучкой, она у меня тут в доме припасена.
Молодой мужчина зашел в свою хижину и поманил взглядом монашку. Она вошла за ним.

Когда Розалин вернулась в монастырь, уже смеркалось. Игуменья с остальными монашками хлопотали на кухне: кто-то хлопотал у плиты, кто-то трудился над разделочной доской, настоятельница же, бормоча под нос молитвы, чистила картошку.
-- Долго же ты, Розалин, -- произнесла игуменья, не поднимая глаз.
-- Простите... -- Розалин не нашлась, что ответить, и принялась выкладывать продукты из корзины на стол.
-- Что это? -- воскликнула одна из монашек, которая усердно крошила овощи на доске.
На столе перед Розалин посреди овощей и фруктов лежали две маленькие рыбки.
Монашки тихонько захихикали.
-- Розалин! Ты забыла, что с завтрашнего дня начинается пост?
Настоятельница произнесла это так грозно, что в помещении сейчас же повисла тишина. Было слышно только, как бурлит варево в котелке.
-- Простите... -- только и произнесла Розалин, и тут же ее бледное лицо покрылось краской.
-- Ужин ты сегодня пропустишь, -- продолжала настоятельница, не отрывая глаз от Розалин. -- Отправляйся в келью и готовься к вечерней исповеди.
-- Да, матушка.
Розалин резко развернулась и поспешила удалиться. Настоятельница глядела ей в след, и в тусклом и неспокойном свете светильников она отчетливо видела, как на спине молодой монашки сидел мелкий черный безобразный бес.

>>296343
Больная луна безжизненно повисла в небе и тускло освещала проселочную дорогу. Вдоль дороги шли двое мальчиков. Высокий черноволосый с раскосыми глазами шел впереди, за ним плелся белобрысый и конопатый.
-- Зря мы убежали, -- произнес сонно второй. -- Ну и всыпет же нам утром воспитательница...
-- Не всыпет! Эта старая дура, глядишь, и не заметит, что нас нет.
Мальчики продолжали молча идти. Где-то в траве слышен был стрекот кузнечика, но и он почему-то замолк через некоторое время. Только бледный круг неподвижной луны освещал путь.
-- Сережа, долго нам еще идти? -- казалось, что Ваня -- светловолосый мальчик -- уже начинал жалеть об этой затее.
-- Не долго, хватит ныть!
Наконец, Сережа остановился. Сонный Ваня, не заметив, врезался в него сзади.
-- Теперь ждем здесь.
Сережа уселся у обочины и стал бросать от скуки камушки в траву.
-- А долго ждать? -- зевая, спросил Ваня.
-- Не знаю! Хочешь спать -- спи! Я тебя разбужу.
Замерзший Ваня придвинулся поближе к Сереже, потом незаметно опустил голову ему на колени и тихонько засопел.

--Эй, просыпайся! Смотри, вон они!
Сережа растряс Ваню, и тот, продрав глаза, стал вглядываться на дорогу. Но дорога была пустой.
-- Да нет же, смотри наверх!
Ваня поднял голову и увидел, как на небе одна из мириад пульсирующих звезд вдруг отделилась и медленно поплыла. Сначала -- всего несколько секунд -- она двигалась по направлению к луне. Потом вдруг развернулась и стала приближаться к земле, увеличиваясь в размерах. Вскоре звезда превратилась в светящийся шар, который завис над лесом вблизи дороги. Все вокруг осветилось холодным синим светом.
-- Гляди, вот они, -- прошептал Сережа.
Ваня опустил глаза и увидел, как из леса -- в том самом месте, где завис светящийся шар -- к мальчикам стали приближаться две фигуры. Странно было наблюдать, как фигуры, хоть и приближались, но совершенно подавали признаков движения. Словно манекены, они плыли над землей, хоть высокая трава и скрывала их ноги.
-- Скорее, -- воскликнул Сережа, -- бежим к ним!
Он рванул с места и потащил за собой Ваню. Но Ваня словно прирос к земле. Что-то неестественное в этих приближавшихся фигурах вызывало в нем отвращение.
-- Нет! -- воскликнул он и попятился.
-- Идиот, идем с ними! Или ты хочешь назад в детдом?
Ваня тут же вспомнил воспитательницу, эту седую старушку, которая всегда была строгой к своим воспитанникам. Но эта строгость, всегда вызывавшая в нем протест, сейчас почему-то казалась ему таким родным, таким человеческим явлением. Ему захотелось назад в детдом, к воспитательнице, к остальным ребятам. Он был согласен на все те правила, которые необходимо соблюдать, чтобы "не попасть в беду".
-- Нет! -- воскликнул он снова и бросился бежать, пытаясь скрыться в густой траве. Но не пробежав и десяти метров, он почувствовал, как кто-то схватил его сзади. Чьи-то холодные руки держали его. Он обернулся, и ноги его подкосились. Фигуры незнакомцев все так же оставались вдалеке, но руки их вытянулись настолько, что смогли схватить Ваню за плечи. Ваня увидал, что руки, державшие его, были неприятного серого цвета, а рукава одежды их были обтягивающего серебряного покроя. Луна вдруг засветила стрекотом бледного кузнечика, светящаяся над лесом сфера стала искрить медью, а звезды, задрожавшие в небе, почему-то вдруг запахли серой.
В глазах у Вани стало темнеть. Как же ему хотелось сейчас снова оказаться в детдоме, но чувство обреченности полностью сковало его по рукам и ногам. Ему захотелось уснуть.
Наутро проезжающий автомобиль обнаружит на дороге бледное тело Вани. Сережу так и не смогут найти.

Чирканул от нехуй делать. Давно ничего не писал. Заканчивать лень. Пусть будет. Почему-то сразу потянуло в псевдо-османскую историю

64. Наложница шаха становится первым правителем-женщиной в мусульманском мире.

Солнце едва коснулось верхушек минаретов, как женская половина дворца превратилась в рой муравьев. Вернее, ещё вчера это была женская половина дворца. Теперь же – просто западное крыло, где немедленно обустраивался пышный коронационный зал, метались туда-сюда слуги с тканями, посудой, тащилась мебель и разбрызгивались благовония.

Царица возлежала на подушках в своём покое на втором этаже. Вид из окна выходил на пролив, где качались торговые галеры, мелкие рыбацкие суденышки, резвые военные шебеки с косыми парусами и, главный гость и достопримечательность ватерлинии – бриг Её Величества Британской Короны «Шелли». Плавучее посольство империи, без которого не получилось бы столь невероятного триумфа простой наложницы.

Бриг едва заметно покачивался на тихих волнах, и столь же нежно покачивала ножкой беспечная царица. Она глядела на него и кусала бисквит, держа его двумя пальчиками, на манер дам из высшего света.

- Вот так, дорогой Гирей, - обращалась она к жирному рыжему коту, мурчащему на соседней подушке, - Судьба порою творит невиданное… Ещё пять лет назад я доила козу и умоляла пьяного папашу не резать в гневе мою матушку. Теперь в моей власти напоить папашу самыми лучшими винами этого света... Напоить, разумеется, до смерти.

Царица с нескрываемым удовольствием проглотила бисквит и потянулась было к полной чаше бургундского, как в покои вошел верный евнух Назим, с крайне перепуганным видом. Он дышал быстро, дрожал звонко, потел и неустанно протирал лысину шелковым платком.

- Ваше величество! Ваше величество!

Царица повернулась на голос столь же медленно и беспечно, как и жирный, рыжий Гирей.

- Ах, милый мой, Назим. Тебе так не к лицу бессмысленная паника. Сделай же глубокий вдох и объясни в чём дело.
Назим с большим трудом внял приказу и с напускным спокойствием произнёс:

- Ваше Величество. Прибыл британский посол – сэр Роберт Уолсингем. Он настоятельно требует аудиенции. Сдается мне, дело действительно важное…

- Об этом судить уже не тебе, милый друг. Ступай. И пригласи посла.

Назим поклонился так низко, как позволял его круглый живот, и выкатился прочь.

- Вот так, дорогой Гирей. Могущественный благодетель хочет удостовериться, что его вклад в порядке и идёт в рост. Сделаем же благодарный вид. Ну же, Гирей! Ради меня, - царица взяла кота на руки. Тот приоткрыл глаза и неохотно поддался.