Этого треда уже нет.
Это копия, сохраненная 27 мая 2021 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 27 мая 2021 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
132 Кб, 995x662Жанр: рассказ.
https://pastebin.com/7FMxfwpR
Анончики, привет. Я буду выкладывать здесь короткие отрывки, приглашаю почитать, подвергнуть критике. Все пробовал писать отточенно, витиевато, "красиво", а вчера взял да и написал отрывок. С минимальной редактурой выкладываю.
Вот первый отрывок на ваш суд. Может, это будет драма, или хоррор. Как вам язык, читается ли это с "блять, ещё один графоман"-ощущением, или нет?
https://pastebin.com/7FMxfwpR
Анончики, привет. Я буду выкладывать здесь короткие отрывки, приглашаю почитать, подвергнуть критике. Все пробовал писать отточенно, витиевато, "красиво", а вчера взял да и написал отрывок. С минимальной редактурой выкладываю.
Вот первый отрывок на ваш суд. Может, это будет драма, или хоррор. Как вам язык, читается ли это с "блять, ещё один графоман"-ощущением, или нет?
Поскольку он короткий, вставлю сюда полностью.
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
Поскольку он короткий, вставлю сюда полностью.
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
Рудик шел к Венику. Веник жил в общежитии, которое все называли Общагой, и Рудик тоже. Веник называл Общагу Домом. Когда Рудик впервые зашел к Венику, он испытал тоску и уныние. Как и все заводчане и их дети, Веник жил в комнатушке размером в половину гостиной в квартире Рудика. Вдоль длинной стены стояло нечто, напоминающее письменный стол, за ним – пружинная кровать со слегка заржавленными ручками, а между ее дальним торцом и окном, заклеенным старыми газетами, стоял холодильник. Он гудел, иногда шипел, тарахтел и трясся. Рудик подумал, что сон в такой комнате, наверное, тяжелый. Вдоль стены напротив лежал матрац, стояла тумбочка с электроплиткой и кастрюлями и пузатый телевизор на треноге. Когда Рудик пришел к Венику в первый раз, его родители были дома: худощавый, стройный отец с аккуратными черными усиками, и сухая, смуглая, хрипло кашляющая мать. Пока Рудик снимал кеды и мялся на пороге, с улицы залетела младшая сестра Веника Стеша – тощая пятилетка-попрыгунья, черноглазая, как все в их семье. В руках она держала крошечного, страшно облезлого черного котенка. Тот не пытался вырваться – только поджимал дрожащий хвост между лапок, отчаянно пучил глаза и тоненько попискивал…
Рудольф усмехнулся, когда понял, что прячет сигарету в кулаке, и курит ее быстрыми мелкими затяжкам. Он стоял на том же самом пустыре позади Общаги, глядел на старые акации у ее стен, и вспоминал, как двадцать лет назад они втроем прятались там, терпеливо ожидая, когда с одного из четырех этажей прилетит дымящийся окурок. Костя Шпоном в свои одиннадцать лет матерился надреснутым басом, все лето не снимал тельняшку и никогда не расставался с потрепанной колодой карт. Неделю назад Шпон забрался на крышу Общаги и прыгнул оттуда вниз головой. Рудольфу показалось, что на выщербленном куске асфальта под окнами все еще темнеет его кровь.
Он поднял глаза к окнам и вздрогнул: из окна на третьем этаже на него смотрел чумазый мальчишка, одетый в какое-то подобие грязной пижамы. Это длилось секунду, потом мальчишка отпрянул от окна и скрылся в темноте, но Рудольф чувствовал, что два больших темных глаза по-прежнему наблюдают за ним из темноты. Рудольф вспомнил, как за несколько минут до этого стоял перед Общагой со стороны улицы, глядя на плотную кирпичную кладку в том месте, где раньше была дверь. Вход в Общагу замуровали десять лет назад, и все окна на первом этаже были заколочены (хотя местами в фанерных листах зияли дыры от брошенных меткой рукой камней).
>>297
Анончики, болд нечаянно, простите.
Анончики, болд нечаянно, простите.
>>296 (OP)
Нет. Но по отрывку довольно трудно судить, насколько такой стиль подходит для твоей задачи.
Хотя обычно он хорош для рассказов, когда человеку есть что рассказать.
В декабре вернусь, посмотрю что допишешь.
>читается ли это с "блять, ещё один графоман"-ощущением, или нет
Нет. Но по отрывку довольно трудно судить, насколько такой стиль подходит для твоей задачи.
Хотя обычно он хорош для рассказов, когда человеку есть что рассказать.
В декабре вернусь, посмотрю что допишешь.
>>297
Блять, ну что я за человек. И здесь обосрался. Вроде все проверил, но, видно, слишком спешил донести свое говно творчество до анона.
Опечатка там во второй части.
Должно было быть:
"...как двадцать лет назад они втроём - Рудик, Веник и Костя Шпон - прятались там..."
И в начале следующего предложения не "Костя Шпоном", а "Костя Шпон".
Блять, ну что я за человек. И здесь обосрался. Вроде все проверил, но, видно, слишком спешил донести свое говно творчество до анона.
Опечатка там во второй части.
Должно было быть:
"...как двадцать лет назад они втроём - Рудик, Веник и Костя Шпон - прятались там..."
И в начале следующего предложения не "Костя Шпоном", а "Костя Шпон".
>>299
Спасибо, анончик!
Спасибо, анончик!
>>297
Мне вот эта фраза не нравится. Я бы никогда не стал так писать. Я бы все-таки намекнул на причины, от которых эти самые уныние и тоска появились. Почему кровать и холодильник должны навевать уныние? Потому что мальчики из разных социальных слоев, и нищета угнетает более богатого? Или это для него связано с какими-то воспоминаниями?
>он испытал тоску и уныние
Мне вот эта фраза не нравится. Я бы никогда не стал так писать. Я бы все-таки намекнул на причины, от которых эти самые уныние и тоска появились. Почему кровать и холодильник должны навевать уныние? Потому что мальчики из разных социальных слоев, и нищета угнетает более богатого? Или это для него связано с какими-то воспоминаниями?
>>323
Спасибо, анончик. Я перепишу это так, чтобы читатель испытал тоску и уныние от этой комнатушки, не буду говорить, что уныние было у героя.
Спасибо, анончик. Я перепишу это так, чтобы читатель испытал тоску и уныние от этой комнатушки, не буду говорить, что уныние было у героя.
>>426
Если это выйдет коряво, то лучше оставь, как есть, и не руководствуйся не только советами других, а своим ощущением тоже. Иногда Show, Not Tell не работает или неуместно.
Если это выйдет коряво, то лучше оставь, как есть, и не руководствуйся не только советами других, а своим ощущением тоже. Иногда Show, Not Tell не работает или неуместно.
>>426
На самом деле не обязательно нужно убирать это указание. Я имел в виду, что причина уныния из текста как-то непонятна. Почему ребенок начал испытывать тоску? Дети редко грустят просто от убогой обстановки - если для них такое вновинку, то они будут смотреть с любопытством, а если привычно - то проигнорируют. Должны быть какие-то предпосылки, к примеру нищета друга, которую мальчик уже наблюдал ранее.
>Я перепишу это так, чтобы читатель испытал тоску и уныние от этой комнатушки, не буду говорить, что уныние было у героя.
На самом деле не обязательно нужно убирать это указание. Я имел в виду, что причина уныния из текста как-то непонятна. Почему ребенок начал испытывать тоску? Дети редко грустят просто от убогой обстановки - если для них такое вновинку, то они будут смотреть с любопытством, а если привычно - то проигнорируют. Должны быть какие-то предпосылки, к примеру нищета друга, которую мальчик уже наблюдал ранее.
>>499
Ну не знаю. Я в детстве, может и не знал, что такое нищета, но уныние испытал, впервые к ней прикоснувшись. Уловил на эмоциональном уровне уныние и тоску, излучаемые родителями, будучи восприимчивым ребенком.
Ну не знаю. Я в детстве, может и не знал, что такое нищета, но уныние испытал, впервые к ней прикоснувшись. Уловил на эмоциональном уровне уныние и тоску, излучаемые родителями, будучи восприимчивым ребенком.
>>510
Я наоборот, в детстве понятия не имел о проблемах родителей, родственников и т. д. Я бывал в домах, где была старая мебель, старый холодильник - практически как ты описал, только в деревенском доме - и даже не догадывался, что это должно навевать какие-то грустные мысли. Мне было интересно, что в доме несколько входов, меня забавляли полчища огромных мух на стеклах. Наверное, если бы мне кто-то тогда сказал, что это от крайней нищеты, я бы и загрустил. Но сам не понимал и не замечал. Поэтому, скорее всего, меня и удивил твой текст.
>будучи восприимчивым ребенком
Я наоборот, в детстве понятия не имел о проблемах родителей, родственников и т. д. Я бывал в домах, где была старая мебель, старый холодильник - практически как ты описал, только в деревенском доме - и даже не догадывался, что это должно навевать какие-то грустные мысли. Мне было интересно, что в доме несколько входов, меня забавляли полчища огромных мух на стеклах. Наверное, если бы мне кто-то тогда сказал, что это от крайней нищеты, я бы и загрустил. Но сам не понимал и не замечал. Поэтому, скорее всего, меня и удивил твой текст.
Тред утонул или удален.
Это копия, сохраненная 27 мая 2021 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Это копия, сохраненная 27 мая 2021 года.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.