>>2956 (OP)
Я лично изучал историю Рима по кошке. Рекомендую.

1 января 104 года до н.э. в Рим вступил нумидийский царь Югурта. Закованный в цепи, он брел перед триумфальной процессией, где в колеснице, запряженной белоснежными скакунами, ехал герой дня – Гай Марий. Прямо с триумфа, не снимая церемониальных одежд, он отправился на заседание сената, где должен был вступить в консульские полномочия. Сенаторы возмутились такому нарушению политеса - никому нельзя было ходить в триумфальных одеждах вне триумфа без разрешения сената. Однако в ответ на такую наглость patres могли лишь возмущаться, даже если бы Марий не ушел переодеться в цивильное, то что бы они ему сделали? Победитель Югурты был слишком нужен Республике в этот час позора, а потому его нужно было терпеть. Риму нужен был воинский талант Мария, а плебс был от него без ума и очень недоволен сенаторами, настолько, что готов был голосовать за кого угодно, лишь бы не этих вот.

Вернувшись в сенаторской тоге, Марий приступил к своим обязанностям вместе с одним из “не этих вот” - хомо новусом Гаем Флавием Фимбрией, который победил на выборах беднягу Катула просто потому, что был не связанным с нобилитетом кандидатом. Спасать Рим должен был Марий, пока Фимбрия тихо сидел бы в городе и не мешал. Одним из первых шагов Мария стал роспуск части ветеранов и объявление о донаборе солдат для формирования новых армий взамен погибших.

Так как людские ресурсы Рима после нескольких войн и тяжелейших поражений подряд были подорваны - дальнейшие мобилизации сельского плебса грозили вполне реальной угрозой сельскохозяйственного кризиса и голода, то Марию разрешили набирать солдат без учета ценза, так же, как он делал перед нумидийской кампанией. Хотя никакой явно оформленной реформы Марий не совершал, однако именно с этого периода ценз при наборе в армию более никогда не будет восстановлен.

Объединив не выслуживших необходимый срок ветеранов африканской кампании, опозоренных выживших в битве при Араузионе и новобранцев, Марий отправился в Нарбоннскую Галлию выстраивать там оборону. Пока сам командующий тренировал войска и осматривал территорию провинции, его легат Сулла активно замирял отколовшиеся от Республики общины галлов. Однако ожидаемого варварского вторжения так и не произошло, и встал вопрос с должностью Мария. Выборы новых консулов могли вновь создать ситуацию с конфликтом полномочий, поэтому сенат нехотя, но разрешил избрать Мария повторно на консульство, а соконсулом его стал еще один ничем не примечательный хомо новус.

Однако и в 103 году до н.э. существовал немалый риск того, что кимвры не вернутся, а в сенате Метелл Нумидийский только и ждал, чтобы оттоптаться по Марию. Поэтому, прикинув свои перспективы, хитрый арпинец решил действовать уже ранее проверенным им методом - привлечь на свою сторону кого-то из народных трибунов, кто не побоится вступить в конфликт с сенатом. И такой человек был - Луций Апулей Сатурнин. В 104 году до н.э. он был ничем не примечательным квестором, занимающимся вопросами продовольственного снабжения Рима. Так как в Сицилии разразилось рабское восстание и возникла угроза голода в Италии, сенат отстранил Сатурнина от должности и передал её принцепсу сената Марку Эмилию Скавру, который, как вы помните, был родственником Метеллов. Все знали, что Марий с Метеллами на ножах, поэтому обиженный до глубины души Сатурнин легко сошелся с ним.

В том же году Луций Апулей под резко антисенатскими лозунгами и при поддержке толпы подозрительных крепких и загорелых мужчин, явно имевших военный опыт, станет народным трибуном. Причем очень быстро вокруг него образуется кружок столь же дерзких и радикальных политиков из аутсайдеров, почувствовавших слабость сената. Все они будут помогать продвигать нужные Марию инициативы: раздачи земли ветеранам, выдвижение Мария на консульство в обход закона, отмену закона Цепиона о возвращении сенаторов в судебные комиссии по коррупции и т.д. Эта деятельность позволяла Сатурнину сохранять негласный союз с Марием и поддержку его ветеранов.

Однако кроме того фракция радикалов имела и свою глобальную цель - как можно сильнее ослабить сенат и сделать комиции центром политической жизни. Именно с этой целью Сатурнин проведет закон о создании постоянного суда по делам об оскорблении величия римского народа. Сам термин “оскорбление величия римского народа” был намеренно сформулирован столь размыто, что по факту под него можно было подвести вообще любого.

Показательно разделавшись в новом суде с политическими трупами самых ненавидимых римлян эпохи - Цепионом и Маллием Максимом, Сатурнин не только завоевал еще больше популярности для своего кружка, но и показал сенаторам, что теперь над каждым из них всегда висит дамоклов меч обвинения. Сейчас, когда народное собрание полностью контролировалось радикалами, размытость формулировок закона играла им на пользу, однако в будущем она же позволит уже сенату громить оппозицию из народных трибунов.

Однако пока что сенат вынужден был сжав зубы терпеть выходки Сатурнина и его сторонников. Все потому, что трибун-радикал извлек главный урок из деятельности Гракхов - никакая популярность не защитит тебя от политического насилия, поэтому бить нужно первым. Луций Апулей будет использовать насилие систематически для давления на своих противников, причем всегда действуя жестче оппонентов, готовый легко переступить через черту, отделявшую политический процесс от безыскусного мордобоя. Если сенаторы пытались действовать в прежней парадигме привлечения групп силовой поддержки только в момент накала политической борьбы, то Сатурнин вставал каждое утро и выбирал насилие, даже когда его можно было избежать.

Он вообще не пытался законными методами заставить замолчать своих противников - на них сразу кидались толпы вооруженных палками и камнями людей, невзирая на статус. Побои доставались всем - от других народных трибунов до консулов и цензоров. Зачем нужны политические уловки и маневры, если можно просто запугать всех? Если ты перешел дорогу Сатурнину, то лучше не выходить без охраны на улицу, иначе высок был риск получить незапланированные побои.

Сенаторы оказались не готовы к такой напористости оппонента. У них на глазах из ниоткуда материализовался новый Гай Гракх, только гораздо более решительный и мстительный. Политическое насилие в городе ширилось - Рим впервые за долгие годы стал небезопасен даже в светлое время суток. Однако сенат попросту боялся выступить против радикалов - они были слишком популярны и за ними явно стоял Марий. Когда в 102 году до н.э. уже бывшего трибуна Сатурнина цензор Метелл Нумидийский захочет изгнать из сената, то его коллега Метелл Капрарий, страшившийся беспорядков, отговорит своего двоюродного брата от такого поступка.

Еще никогда ранее власть сената не была столь умалена: теперь именно сенаторам приходилось искать компромисс с прочими слоями общества и их лидерами, а не наоборот. И это многих угнетало. Немыслимое ранее избрание двух цензоров близких родственников в один год было уже не столь шокирующим на фоне прочих новаций римской политической жизни. Однако Метеллы ничего не могли в тот момент изменить. Сенаторы все еще имели немалое влияние, но они чувствовали, что власть все сильнее ускользает из их рук.