Уже в XI веке в Польше формирование войска переходит из архаичного дружинно-боярского на французский - рыцарский. Прямой аналог - это смена англо-саксонского войска эрлов, тэнов и хускарлов в Англии после 1066 года на рыцарское войско нормандцев Вильгельма Завоевателя.

Князь Болеслав II Кривоустый (1086-1138) с конца XI века массово наделяет простых рыцарей (milites) землей с крестьянами. Это не сильно повысило боевую мощь всего войска, но сняло финансирование с князя и значительно усилило способность к выживанию каждого отдельного рыцаря, поскольку их снаряжение теперь не зависели от милости сюзерена. Рыцари могли приобретать наиболее мощную броню и более совершенное оружие.

С XII века польские рыцари стали способны самостоятельно обзаводиться боевыми румаками, дорогими хаубергами длинной до колен и шлемами с наносником типа "нормандских", взамен восточным типа "Черной могилы", длинными миндалевидными щитами, а так же романскими мечами (которые хоть и упростились, зато начали изготавливаться в большом количестве) вдобавок к топорам и копьям. Это поднимает их на уровень вооружения нормандских рыцарей Вильгельма Завоевателя. Переход на западное вооружение прекрасно просматривается на печатях польских князей с XII века.

Болеслав II Кривоустый начинает серию крестовых походов на язычников полабских славян (ближайший к полякам этнос) с целью принесения ему поморскими вождями холда (клятвы верности). К 1121 году поляки возвращают под свой контроль древние центры поморян, утраченные со времен короля Болеслава Храброго (965/967—1025) - Велун, Накло, Щецин и Гданьск (привет нацистам, которые считают что Гданьск исконно немецкий город), а в 1123 году подчиняют остров Руян (Рюген) с древними языческими капищами Арконы.

На Руси феодализм развивался крайне медленно, среди воинского сословия в XII веке кроме князей собственными наделами владеют только крупные феодалы – бояре (аналог тэнов у англо-саксов). Особенно это заметно на востоке, в Московии. Мелкие служилые войны в Великом княжестве Московском получают земельные поместья только во 2-й половине XV веке, и только в XVI веке развивается институт поместного войска – аналогичный западному рыцарству.

Начало государственности Польши и Руси произошли сравнительно в одно время (X век), почему же Русь отстала на 4 века? Потому что Польша не строила мифический "свой путь", а использовала наиболее эффективные и проверенные модели своих западных соседей.

Напоминаю, что полный русский рейтарский доспех выглядел как упрощенный польский гусарский.

1631 г. июня 25. – Из ответа Посольского приказа шведскому резиденту И. Меллеру на его предложение о поставке Русскому государству оружия и военного снаряжения.
"А говорил ты, Яган, ближнему боярину князю Ивану Борисовичю, што у государя твоево, у свейского Густава Адольфа короля, делают уговорные мастеры латы и мушкеты и пистолеты и спаги, и только то оружие царскому величеству надобно, и король продаст недорогою ценою. И царское величество и великий государь святейший патриарх за то тебя, Ягана, похваляем, что ты про то объявил. А по царского величества указу писано к Густаву Адольфу королю с посланником царского величества с стольником с Федором Племянниковым да с подьячим с Офонасьем Аристовым о мушкетах и о шпагах, чтоб поволил купить. И про то по ся места к царскому величеству письмо не бывало. А латы немецкие ныне не надобны, а надобны латы на польское дело, будет есть у короля".

Рейтарские латы имели очень значительный вес, и при погрузке на подводы комплект лат приравнивался к трем мушкетам (информация из отправки лат Хованскому в Новгородский разряд).

Описание внешнего вида русских рейтар перед Чудновской битве 1660 года польским шпионом в русском лагере под Киевом из поэмы Самуила Лещинского.

"Reitarow trzy tysiące z strzelbą wyśmienitą
Na koniach bardzo dobrych, szyszakiem okrytą
Głowę mieli, a ciała zakryte zbrojami,
Był obojczyk, karwasze i z naręczakami".

Szyszak - шишак, zbroja - кираса, obojczyk - горжет, karwasze - восточные наручи-базубанды, naręczaki - наплечники.

>Самуил Лещинский (1637—1676) — польский магнат, ротмистр королевский (1659), полковник королевский (1665), обозный великий коронный (1667—1676), воевода дерптский (1670—1676), староста луцкий и корсунский, панегирист и поэт. Участник русско-польской войны (1654—1667 гг.). В 1659 году носил чин ротмистра королевского. В 1660 году участвовал в разгроме русской армии в битве под Чудновом. После Чудновской битвы с русской армией Самуил Лещинский в 1661 году написал поэму «Potrzeba z Szeremetem, hetmanem moskiewskim, i z Kozakami w roku Pańskim 1660 od Polaków wygrana».

Для сравнения, какую терминологию использовали поляки для описания своего собственного всем известного гусарского доспеха во второй половине 17 века:

>В 1697 году Анджей Литавор Хрептович выкупил у Александра Скоробогатного "półkirysie usarskie towarzyskie, takiż szyszak, obojczyk, narinczagi, karwasze i łapcie, oprawne w srebro, obojczyk na pachołka pocztowego […]", заплатив за этот набор 300 тымфов, хотя продавец и покупатель оценили стоимость этого снаряжения в 200 злотых. То есть стоимость хорошего гусарского доспеха - товарищеского, оценивалась примерно в 726 грамм серебра.

>В уже упомянутой "описи движимого имущества" Яна Францишека Корвина Госевского, составленной 6 мая 1698 г., мы находим пункт: "zbroi dwie pacholczych z naręczagami i z karwaszami", оцененные в 60 злотых. Таким образом, здесь мы видим два доспеха гусарских почтовых, каждый с наплечниками и карвашами, стоимостью всего 30 злотых (109 г. серебра) за штуку.

В это время naręczaki, narinczagi - это наплечники у гусарского доспеха. А karwasze - это восточные наручи-базубанды.

В случае необходимости гусары могли использовать и рейтарские латы. Так, например, поступил князь Хованский в 1661 году, когда он не успел получить гусарские латы. Как писал князь: «360 лат у меня в полк приняты. Из этого числа отдано гусаром 91 латы, по нужде на время, покамест по Твоему (царскому) указу присланы будут ко мне гусарские латы, а достальные 269 латы отданы в полк полковника Давыда Зыбина рейтарам… А гусарские латы и шишаки ко мне в полк июля по 7 число не бывали, а гусаром без лат и шишаков и без наручней отнюдь нельзя быть».

>>16666
Угоняли у русских, а потом убегали:

С осени 1198 года начинаются частые литовские набеги на Новгородскую землю. В 1200, 1210 и 1217 годах литовцы снова вторгаются в Новгородские пределы и совершают грабительские набеги. В 1200 и 1210 годах новгородцы догнали и разбили литовцев, а в 1217 году налетчикам удалось бежать.

В 1213 году псковская дружина была в походе «на озере». А псковский князь Владимир Мстиславич в результате внутренних разборок был изгнан из города. И вот «в Петровский пост» на Псковщину напали литовцы. Судя по всему, им удалось сжечь только посады Пскова – «наехала Литва безбожная Псков и пожгла».

В 1220–1240 годах известно не менее десяти набегов Литвы на северо-западные русские княжества, в том числе в 1222, 1224, 1225, 1226, 1229 и 1234 годах.

В 1222 году литовцы напали на Новгородские земли у Торопца, «и гонися за ними» новгородский князь Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского). Он гнал разбойников до Усвята, но не догнал.

Зимой 1225 Ярослав Всеволодович гнал литву от окрестностей Торжка до Усвята и только там их настиг, «отъимаша весь полон, а самех избиша 2000». У русских погибли торопецкий князь Давид Игоревич и ярославов меченосец Василий. Лаврентьевская летопись уточняет, что столкновение между русскими и литовцами под Усвятом произошло на озере (видимо, на озерном льду) и что русские взяли в плен литовского князя.

Зимой 1229/1230 года литовцы разоряли окрестности Любны, Моревы (ныне села Любно и Марево в Новгородской области) и озера Селигер. В январе 1230 года новгородцы погнались за ними, догнали и били, отняв весь полон.

Следующий крупный литовский набег датируется 1234 годом. Тогда литовское войско внезапно ворвалось в Русу и добрались до торга. Но рушане, а также «засада» (княжеские дружинники), «огнищане и гриди» – купцы и гости (купцы, специализировавшиеся на внешней торговле) – «выгнаша» литовцев из посада».

В 1234 году литовцы совершили набег на город Клин. Князь Ярослав Всеволодович двинулся со своей малой дружиной и отрядами новгородцев, часть из которых ехала верхом, а часть – на судах по Ловати. Впервые в походе на Литву участвовал и 14-летний князь Александр Ярославич.

Ярослав Всеволодович со своей дружиной и конными новгородцами стал преследовать литовцев и нагнал их в селище Дубравна в Торопецкой волости. Литовцы опять были биты. У них отняли 300 лошадей с вьюками, где они везли награбленное. Любопытно, что в бою в Дубравне новгородцы потеряли всего десять человек, включая тысяцкого Феодора Якуновича.

>>17603 (Del)
Мнение Звягинцева насчет русских рейтар:
Понарядов пишет, что вестернизация русской всаднической традиции началась еще в начале 17 в. Учитывая заимствование модели западно-европейских аркебузиров для русских рейтар , массового привлечения иностранных офицеров , которые эту модель должны были внедрять, соответственно заимствование тактики, а значит и строевой подготовки - а значит требований к индивидуальным навыкам , на мой взгляд неизбежно должно было означать и внедрение западно-европейской выездковой подготовки а следовательно и снаряжения. Поэтому полагаю, что не только мундштуки (а скорее пелямы), но и барочные седла фактически использовались. Использование/неиспользование шпаг/мечей , той или иной части доспеха (помимо кирасы и шишака) на мой взгляд принципиально ничего не меняет в индивидуальных навыках и техниках боя . Есть перчатка-наруч или нет, фехтует валлонкой или нет, не особо важно, те данные которые по конному фехтованию например на 1670е есть (де ля Туш) говорят скорее в пользу универсальности техник.. Что касается лошадей, то и в западной Европе не всем хватало идеально-барочных коней, и в западной Европе они (в т.ч. отличные кони выраженно барочного типа) были относительно мелкие, поэтому полагаю, что содержательно разница в конском составе между Европой и нами сильно преувеличена. Тем более с учетом предполагаемого внедрения европейской выездки, которая позволяет за счет системной работы преодолеть некоторых недостатки исходных физ. данных коня.
По доспеху исходя из того что попадалось на глаза и в целом западно-европейской (а не провинциальной английской) практики, думаю, что в 1650е и далее ограничивались кирасой без тассет+ шишаком , и вроде бы упоминается дефицит кирас. Мне лично больше интересно использовали ли наши буфф коты. Вроде бы даже сырье для них в западную европу шло в том числе от нас.
Вообще на мой взгляд, недостаток имеющихся работ по русской коннице этого периода - не проработано сравнение с европейскими аркебузирами. Чаще всего какие-то общие слова, никакого даже поверхностного анализа по зап.европейской кавалерии для углубления понимания рейтар я к сожалению не встречал.

Военные предметы, находящиеся в рыцарских усадьбах в средние века, можно разделить на две основные категории. Первые из них – это элементы оружия, принадлежавшего и использовавшегося рыцарем – хозяином усадьбы. Ко второй группе относятся те, которые использовались для оснащения рыцарского отряда, а иногда и небольшого отряда вооруженных людей. Разумеется, самые большие затраты тратились на вооружение самого главного человека – владельца имущества. Он, несомненно, располагал самым лучшим и современным оружием, если его бюджет позволял это. Оружие, помимо чисто утилитарного характера, имело еще и престижное значение. Это было, как и сама усадьба, открытой демонстрацией социального положения и богатства владельца. Зная склонность средневековых рыцарей к, порой преувеличенной, показухе в проявлении своих достоинств и качеств, можно предположить, что наиболее ценное оружие размещалось в представительном зале жилого дома - помещении, где концентрировалась не только повседневная жизнь, но и где развлекались родственники и друзья. Так что на стенах могли висеть... galea et lorica, thorax et Torks vulgariter oboyczyk, cum cryrothecis" (Я. Остророг, 1994, с. 41), paweszka [...] deaurata" и непременно меч, «правильно подвешенный и декоративно приготовленный в ножнах» и, возможно, также менее престижное, но охотно используемое в то время оружие - «thesak tho jest kord». Такое расположение ценного мобильного оружия не только наглядно показывало и давало понять гостям о высоком статусе принимающей стороны, но и позволяло в случае необходимости сохранить ценные элементы боевого снаряжения. Правильность таких выводов подтверждают письменные источники: в 1468 году шляхетный Петр Гождь из Лачицы с 4 товарищами равного себе ранга и 6 товарищами низшего ранга вторгся в дом Петра Ксенжницкого, выломал ворота и две двери сеней (...pallacia), четыре двери в комнаты и взял меч, украшенный серебром, и головной убор (crinale), украшенный 20 жемчужными бусами, всего на 150 гривен. Добраться до ценных вещей нападавшим было нелегко.

Требования закона обязывали рыцарей вооружить сопровождающий отряд, чаще всего состоявший из двух конных стрелков. Они достаточно четко указаны в резолюции, принятой в Сроде Силезской в 1458 г. Оружие, предназначенное для почтовых, также должно было храниться в усадьбе рыцаря-копейщика. Возможно, такой набор описан в упоминании об оставленном Николаем Черным из Подолья и Явчиц вооружении, которое состояло из 3-х копий («hastis magnis alias darnicz»), 3-х влочней, 3-х арбалетов «cum duobus ipsorum aparamentis» и 3-х колчанов, 1 доспеха "kophenycza", 2 доспехов, описанных как "sagittariorum alias strzelcza", 4 сёдел, позолоченной павезки ("paveszka Radeczka deaurata") и 12 частей доспехов, не указанных в источнике. Аналогичный набор описывает составленная в 1447 г. опись имущества Потенциана Слаповского с Домбровки Великой, в которой перечислены полные латные доспехи (нагрудник, защита рук и ног), 3 кольчатых панциря, 3 шлема (1 капалин и 2 салада) и 2 меча.

Не очень мирные времена Средневековья, когда многие конфликты, порой тривиальные, решались «конно, збройно и людно», благоприятствовали формированию рыцарями небольших «частных» отрядов, использовавшихся как для вторжения во владения противника, так и для защиты собственной усадьбы. Численность этих формирований была различной. Однако источники, особенно письменные, убеждают нас, что иногда мобилизовались значительные силы и средства. Вооружение комбатантов чаще всего предоставлял господин. Вероятно, оно хранилось у него дома. Марцин, сын Завиши Чарного, хранил очень значительное количество вооружения в своей усадьбе в Собинове. В записке 1441 года, описывающей суд между ним и краковским епископом Збигневом Олесницким упоминает впечатляющее количество — 60 кольчуг и столько же шлемов, щитов и копий, а также 300 лошадей, которые должны были быть вывезены из Собинова после атаки под предводительством Миколая Коморовского. Столь большой запас оружия наверняка был собран для оснащения подразделения, которое можно было бы использовать во время продолжающегося конфликта между Сулимчиком и краковским иерархом. Со стороны Мартина в этом конфликте участвовал и Ян с Кшижановиц, двоюродный брат епископа, который, как мы читаем в записке 1448 года, смог снарядить отряд из восьми человек. Это доказывается судом, который он вел с Яном Олесницким за нападение и захват 8 саладов, 8 арбалетов и 8 лошадей. Так же и отец Марцина - Завиша Черный из Гарбова, несомненно, имел в своем распоряжении богатый арсенал. 1 января 1419 г. по приказу краковского кастеляна он получил телегу с тройкой лошадей для перевозки «loricas et arma ipsius» в Бохню.

Хотя вышеизложенное касается людей со значительным социальным положением, менее важные рыцари также формировали и вооружали свои отряды, если это было необходимо. В письменных источниках часто упоминаются нападения, в которых принимало участие большое количество людей. В 1423 году «четыреста крестьян, двенадцать и восемь шляхтичей» вторглись в резиденцию некоего Яна, при этом «шесть человек были ранены, а пятеро из них говорят, что шестой лежит в смертельных ранах, потому что не знают, выживет он или умрет». В 1491 году Станислав Грабский повел 63 человека из Добры в Желязкув возле Калиша, а в 1432 году «Тома Ксенгинский, сам-девять, яростно напал на дом пана Боркова и его дядю; и бил по дому, и убивал и ранил шляхтича, находившегося в доме, и вырубил двери и окна...».

Наезды и нападения были распространенным способом решения конфликтов не только на территории Царства Польского. Подобные практики зафиксированы и в источниках из соседних областей. Совокупность исходной информации с территории Великого княжества Литовского XV и XVI вв., собранная Юрием Боханом, позволяет провести интересные сравнения. Оказывается, в арсеналах литовских рыцарей были комплекты оружия, аналогичные тем, что были в арсеналах польских рыцарей. Например, литовские рыцари могли вооружить при необходимости 80, 58 или 22 комбатантов.

Если в случае с оружием рыцаря представляется правильным предположить, что оно хранилось в гостиной и представительской комнате, то говоря об оружии его товарищей, можно предположить, что оно хранилось в менее престижных помещениях. Такие тайники с оружием могли располагаться в подземных или цокольных этажах жилых домов, в отдельно стоящих зданиях или внутри оборонительного периметра или на его внешней стороне, в непосредственной близости от башни, на так называемых пригородках. Логика также подсказывает, что нам не следует слишком поспешно раскрывать свои военные возможности. Поэтому следует исходить из того, что оружие почтовых и, конечно же, вооружение и снаряжение членов частных подразделений должно оставаться скрытым и труднодоступным для глаз потенциальных противников.

Сегодня мы не знаем, как хранились те или иные виды оружия и снаряжения. Несомненно, в сундуках хранились мелкие военные предметы, встречавшиеся в больших количествах. Вероятно, так поступали и со стрелами, и с болтами, и с наконечниками копий, и с навершиями, которые должны были быть соединены между собой. Древковое оружие и, возможно, тупое оружие, вероятно, хранилось в более крупных комплектах. Влочни, дротики, а также топоры могли быть связаны между собой по несколько или дюжине штук, что обеспечивало порядок в помещении и облегчало контроль за владениями. Вышеизложенные комментарии или, возможно, скорее гипотезы, могут быть применены и к другим видам наступательного оружия – мечам, кордам, тесакам и даже копьям. Конечно, как мы уже упоминали, к оружию рыцаря – владельца резиденции относились с гораздо большим почтением. Конечно, это не было правилом без исключений. Усадьбы, в которых в одной комнате хранилось оружие рыцаря и его почтовых, конечно, не были редкостью, как в Царстве Польском, так и в других землях. В упомянутой работе Юрий Бохан подчеркивает, что в усадьбах литовских рыцарей «снаряжение, предназначенное для прислуги, иногда может смешиваться с оружием, принадлежащим снаряжению хозяина и его семьи».

>>21110
Алексей Попович, иди нахер отсюда со своей манямирковой фэнтезийной кованой ратью.

Относительно термина «кованая рать» я уже многократно давал разъяснения – что можно понять из известных данных по употреблению его в источниках. Не помешает выложить полностью
В летописании термин «кованая рать» встречает только в Первой Псковской летописи (в списках 16 в.) под 1460 и 1471 г. В первом случае описывается уход из Пскова литовского служилого князя Александра Чарторыйского. «а двора его кованой рати боевых людей 300 человек, оприч кошевых». Во втором случае описывается разгром новгородцами «псковской силы добровольных людей с полторе тысячи», после чего «Тогоже месяца 22 поднемшеся тии же воеводы со всем своим воиском, а к тому всем Псковом приставиша к ним 20 человек да 100 кованые рати, и шедше похорониша трупия своего войска». В той же летописи под 1406: месяца августа 22, на память святаго мученика Агафоника, прииде местер Рижский со всею силою своею, и юрьевичи и из Курска, и ходиша по волости 2 недели, и под Островом, и под Котелном были, а на устьи Сини стояли по обе стороны реки. А вельяне скопившеся выехали с полтораста человек железноя рати, и подъехавше к реке к Великой у Званчи у Каменя, оже немци на Велской стороне. И вельяне помоляся Богу и святому Михаилу удариша на них, абие погании не успеша ничтоже, овы изымаша, а иныя избиша, а инии в реце истопоша, молитвами Архангела Господня Михаила стяг немецкий отьяша, вельяне вси здоровы быша, ни един не врежен, разве были изымали руками одного вельянина Клюса, ин у них убежал». Можно полагать, что «железная рать» - ранний вариант «кованой рати».
Во Второй Псковской летописи (список 15 в.) описывается сражение ливонцев и псковичей в 1480: «сторожовой полк немецкый зашед пешцов пскович побиша 300 человек, а доспешная рать на конех того не видеша». Так же можно предположить, что «доспешная рать» – вариант термина «кованая рать». В связи с этим можно вспоминть, что в упомянутом сообщении 1471 г. в составе «добровольной рати» выделяются «воеводы болшие или доспешные люди». И при этом нельзя не упомянуть, что в Псковской первой летописи под 1426 г. при описании обороны Опочки от войска Витовта «псковичи пришли бяху 50 муж снастных».
Что можно сказать по факту? Видим, что «кованная рать» противопоставлялась «кошевым людям» и «добровольной рати», в которой лишь «воеводы» были «доспешными людьми». Конная доспешная рать противопоставлялась «пешцам». «Железной ратью» был назван весь отряд, пошедший в бой (можно сказать, что он выделен из общего числа вильян, которые были мобилизованы при неприятельском вторжении).
Утверждение, что «кованая рать» - это формирование тяжеловооруженной конницы, предполагает, что были «облегченные» конные формирования. Но из данных свидетельств это никак не следует. Поскольку из псковского же летописания видно, что мобилизация в поход – это сбор по определённой норме «человека на коне и в доспехе» (как и в других русских землях), то кованая/железная/доспешная рать – это и есть эти «боевые люди» (полковые люди по терминологии второй половины 16 в.). Особенно примечательно, что все названные термины (кроме доспешной рати и доспешных людей) соотносились с числами, т. е. в первую очередь кованная/железная рать – это указание на боевой состав «конной силы». Это тем более актуально было для Пскова, т.к. ему приходилось часто проводить массовую мобилизацию, и имело смысл выделать «полноценный боевой состав».

В связи с "железной ратью" нужно вспомнить и Новгородскую первую летопись, описание Ракоровского сражения 1268 г. Там описывается построение русской рати: " пльсковичи же сташа по правои руцЂ, а Дмитрии и Святъславъ сташа по праву же выше, а по лЂву ста Михаилоновгородци же сташа в лице железному полку противу великои свиньи». Тут ясно, что новгородце встали в центре («в лице»), но не ясно, к кому относится термин «железный полк» (с русской рати или к немцам), и что такое «великая свинья». Следует также упомянуть "железные полки" в "Слове о полку Игореве" ("от железных полков половецких", "железные полки" галичского князя). Но в любом случае – это терминология 13 в.

>>21270
Почему на Руси не было защиты кистей?

Многие задаются вопросом почему германские и кельтские племена во время многочисленных битв с тяжело вооруженной римской пехотой, а так же славянские и варяжские племена во время битв с тяжеловооруженными византийскими катафрактариями не использовали доспехи противника? Тот же вопрос возникает в отношении воинов Руси и Литвы во время их столкновений с тяжелыми польскими, немецкими и шведскими рыцарями не использовали даже отдельные элементы западных доспехов, таких как защита кистей (в виде перчаток или рукавиц), защита лица (в виде простейших горшковидных шлемов). Сюда же можно отнести и защиту конечностей - рук и ног, которая была весьма фрагментарна и широкого употребления не имела?

Понятно, что экономические и производственные факторы сильно влияли на ситуацию в военном деле. На Руси и Литве отсутствовали массовое производство оружия и уровень ремесленников ограничивался в основном хозяйственными нуждами. Но был еще один не менее важный идеологический фактор, который мог пересилить даже в благоприятной ситуации первые два. Это героизация отсутствия защиты, лихость и постоянная демонстрация удали, бесстрашия и презрения к своей и чужой жизни, свойственная русскому менталитету. Эта точка зрения подтверждается фактами о недавней 2-й мировой войне, о которой осталось множество документов: приказов, отчетов и фотографий.

В Европе в 12-13 на фоне отваги и доблести возник совершенно другой культ - любви и уважения к собственной персоне, берущий свои корни из традиции индивидуализма. Боевое снаряжение модернизировалось с 12 века все более тщательно и стремилось к защите каждого сустава и каждого участка тела. Это связано с эгоцентричностью на основе которой возникли личные гербы и турниры. В последствии этот культ отразился на жизни европейцев, пронизав весь их быт деталями созданными "человеком для человека".

Вернемся ко 2-й мировой. К началу ВОВ Красная Армия была отлично снабжена стальными касками, однако красноармейцы каски практически не носили. Как вспоминали ветераны, были случаи, когда решение не носить каски поддерживалось целыми дивизиями, даже если последние находились вблизи передовой фронта.

Основным местом производства касок во время ВОВ был Ленинград, а до 1942 года выпуск был налажен и в Сталинграде. Всего в период 1941-1945 гг. Красная армия получила 10 миллионов касок при общей численности войск 34 миллиона человек. Учитывая объем касок, уже имевшийся на складах к началу войны, если не все, то передовые части советской армии дефицита в защитных головных уборах не испытывали.

Солдаты относились к каске с пренебрежением и даже презрением. В некоторых частях их ношение считалось проявлением трусости. И у командования далеко не всегда получалось переломить эту ситуацию.

Возможно, отказ от повсеместного использования каски также был одним из факторов, приведшим к катастрофическим потерям советских войск на фронте. Оставаясь без защиты, солдаты гибли от пуль и осколков, которые могли быть остановлены металлическим шлемом. Поэтому командование старалось контролировать использование красок бойцами Красной армии, подавая личный пример или обращаясь к наказаниям.