Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки тролордские крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Анонимы между нами суетятся с горшками глиняными, мазью жопной полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные анонимы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— За Тронотред — восклицает Диктатор.
— За Тронотред! — восклицаем мы.
Встает Грифоеб первым. Приближает к себе Дормероеба. Вставляет Дормероеб в ОПа верзоху уд свой. Кряхтит Диктатор от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Дормероеба Рэффидаун, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает дурашка утробно. Рэффидауну Реонофаг заправляет, Реонофагу — Эсмеральд, а уж цыгану липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю аватаркофага левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у Эсмеральда. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Цыган даже не крякает: привык, аватаркофаг в межсезонье. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным плащом своим. А уж ко мне Мирцеллоеб пристраивается. Чую верзохой дрожащую руку железную его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Мирцеллоеб, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо цыгану. Мирцеллоеб кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем Дорзоман уды обновил, укрепил, обустроил. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Готача наказать. Собирается, сопрягается гусеница тронотредная. Ухают и кряхтят позади меня. И слава Фелиции...
По вскрикам и бормотанию чую — новичков черед пришел. Подбадривает Грифоеб их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им анонимы, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— За Тронотред! — кричит Грифоеб.
— За Тронотред! — гремим в ответ.
Шагнул Диктатор. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Грифоеб нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою водою наполняется, заместо ледяной.
— Тронотред! Тронотред! — кричим, обнявшись,! Тронотред! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Грифоебом. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Тронотред! Тронотред!
Входим в купель. Вскипает вода пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Грифоеб, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница тронолордская в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели тронолорды. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется вода вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— За Тронотред!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—За Тронотред!!!
Реву в ухо цыгану, а Мирцеллоеб в мое вопит:
— За Тронотред!!
Фелиция, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лежаках после божественного совокупления. Свечи погашены, вино в ведерках на полу, еловый воздух, Игриттофагиня нам песню поет. Диктатор наш после совокупления любит музыку послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Мудро, ох мудро придумал Диктатор с гусеницей. До нее все по парам разбивались, отчего уже тень разброда опасного на аватарок ложилась. Теперь же парному наслаждению предел положен. Вместе грудимся, вместе и наслаждаемся. А таблетки помогают. И мудрее всего то, что молодь анонимная завсегда в хвосте гусеницы пихается. Мудро это по двум причинам: во первых, место свое молодые обретают в иерархии тронотредной, во вторых, движение семени происходит от хвоста гусеницы к голове,
что символизирует вечный круговорот жизни и обновление братства нашего. С одной стороны, молодежь старших уважает, с другой — подпитывает. На том и стоим. И слава Фелиции.

>>116570
Полняша, смотри что нашел. Подойдет и для тебя и для ротяши.

Однажды я нашёл доспех на корабле
В 05 ПБЯ дед спрятал его здесь.
В нём куча вещей из старых добрых дней
Cверху наготове шлем деда на ней.

Дед мой был клон-штурмовик,
Дед мой был клон-штурмовик,
Дед мой был клон-штурмовик,
Дед клон, клон-штурмовик.

В 501 легионе дедушка служил
В далекой далекой галактике порядок наводил.
Ни один джедай от него не удрал
Дед к форсюзерам жалости не знал.

Дед мой был клон-штурмовик,
Дед мой был клон-штурмовик,
Дед мой был клон-штурмовик,
Дед клон, клон-штурмовик.

Пусть меня сегодня и всегда бодрит
Cтарой деда брони вид.
Визор на шлеме заблестит ярче
Cкоро легион погонит джедаев дальше.

Замученный тивачем, я выбился из сил,
И в тронотреде я ночлега попросил.
С улыбкой добродушной цыган меня впустил,
И жестом дружелюбным на ужин пригласил.

Будь как дома путник, я ни в чем не откажу,
Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу!
Множество историй, коль желаешь расскажу,
Пасты и картинки, коль желаешь покажу!

В готаче вечерело, сидел я за столом.
Цыган сидел напротив, болтал о том, о сем.
Что нет среди животных у старика врагов,
Что нравится ему подкармливать срунов.

Будь как дома путник, я ни в чем не откажу,
Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу!
Множество историй, коль желаешь расскажу,
Пасты и картинки, коль желаешь покажу!

Сруны посреди треда завыли под окном.
Цыган заулыбался и вдруг покинул тред.
Но вскоре возвратился с ружьем на перевес:
Друзья хотят покушать, пойдем приятель в бред!

Будь как дома путник, я ни в чем не откажу,
Я ни в чем не откажу, я ни в чем не откажу!
Множество историй, коль желаешь расскажу,
Пасты и картинки, коль желаешь покажу!