Или вот женские персонажи - теперь модно прописывать женщин, которые, истекая чахоткой, интригуют и постоянно страдают. А еще лучше - подвергаются изнасилованиям, это теперь важно. Это Тема.
Говард был честнее. Он даже не притворялся, что у него есть женские персонажи. Женщины Говарда лежат в покоях колдуна, одетые только в золотые ожерелья и носовой платок, и гладят свои алебастровые бедра. Тут врывается мужик с мечом, начинает страшно рубить орущего колдуна, хватает Око Змеи... и тут видит лежащую под балдахином женщину. И никакого омерзительного насилия - женщина вдруг понимает, что в этом залитом кровью варваре вся мужская сила мира и тут же отдается ему, аккуратно отпихивая ножкой труп колдуна с раскочерыженной головой. Потом Конан вскидывает ее на плечо, сует в рот Око Змеи и несется по коридорам башни. Башня обычно дожидается, когда женщина отдастся полностью, и только тут начинает рушится. И тут забота о человеке.
В нынешних книгах уже не найдешь даже приличной драки с громадной обезьяной из Черной Земли; седобородые старцы с речами о волшебных мечах, являющийся во снах, уже не модны. А чтобы получить трон, надо интриговать, разбираться во взаимоотношениях пяти семей, знать гербы каких-то манерных чертей и говорить на трех языках. А раньше трон добывался просто потому, что в покои выродка-короля врывался мужик с мечом, рубил всех колдунов и министров, пытался стащить золотой трон, но понимал, что легче на него сесть. А к следующему рассказу бросить трон и драться с гигантским слизнем.
Короче, нынешнее фентези стало беззубым каким-то. Интриги и пространные рассуждения о курсах золота не заставят человека рисовать в школьных тетрадях мечи и драконов.
А если не заставят - то зачем это все
Предыдущий тред: >>102558 (OP)
Какая же база в шапке. Какие рассказы о Конане больше всего иллюстрируют весь этот вайб? Необязательно от Говарда.
Я это слово не использую обычно, просто другого не нашел подходящего.
Атмосфера.
репортинг ин
Это не все, те, которые в наличии
Дублирую тему для обсуждения
>что если смотреть на Конана как на проявление ницшеанства? Каждое его столкновение с угрозой или силой, когда другие умирали или сбегали он шел до конца, верил в себя, и преодолевал. В целом, так можно охарактеризовать - преодолевание и превозмогание. Чисто по Ницше.
>>494458
Скорее каждый рассказ затрагивает или демона или мага или короля. Иногда два компонента из этих. Мне не очень зашли книги где он уже король Аквитании и у него Просперо верный граф Прованса или как там.
Дух
Все так, фентези должны восхищать, заинтересовывать, показывать то, что ты хочешь увидеть.
Самое смешное что Говард, не заморачивающийся описанной тобой хуйней:
>надо интриговать, разбираться во взаимоотношениях пяти семей, знать гербы каких-то манерных чертей и говорить на трех языках
Выглядит намного более убедительнее, чем те, кто начинает делать упор на этом. Потому что они все обсираются и пишут хрень, что становится очевидно для любого кто достаточно подробно знает как это выглядело в истории.
>А если не заставят - то зачем это все
Согласен. Однако, кажется, описанные в шапке особенности жанра — это скорее продукт деятельности последователей, чем самого Роберта Говарда.
Флёр
>Семь лет тредик до бамплимита катился, наверное самый медленный тред на всем дваче. Сколько времени прошло, а я все еще тут, пипец. Мимо ОП
Это ещё что. Помню был тред, 2013 года выпуска. Совсем недавно утонул, может год назад. Третий по древности на всем дваче был.
Уже, в большинстве своем нет. Остался только закреп в транспорте. Даже жоподерский штурм в ендаче потонул.
В транспорте помимо закрепа из 2009 есть как минимум два треда без закрепа из 2010.
И один из них даже в бамплимит не ушел.
Семёнова переводила Конана больше 20 лет, начав как штатный переводчик издательства Северо-Запад еще до того, как вышел Волкодав. https://fantlab.ru/translator30
Сама она говорит что в 90е "переводила макулатуру".
>Почему на переводчика такая реакция?
Потому что это суперизвестный автор русского фентези.
Про качество перевода не могу ничего сказать.
Бля, чел, огроменный тебе респект. Какая же охуенная паста получилась. Точнее оригинал, из которого можно сделать пасту.
Вот такие челы как ты делают живым старый интернет, когда ещё умели нормально разматывать по теме, а не как эти унылые современники, которым всё, что длиннее двух строчек - уже уныло и душно.
И содержательно, и с долей иронии.
>В оформлении книги использованы иллюстрации по лицензии Shutterstock.com.
А что, так можно было?
>Бля, чел, огроменный тебе респект. Какая же охуенная паста получилась
Уже видел эту пасту в /v не так давно.
А читают это додики, которые дрочат на аниме секс с младшими сестрами.
Как будто что-то плохое.
Помню, незадолго до Карусели прочитал Гибель богов. И во время чтения Карусели не оставляло ощущение, что очень уж похоже написано. Потом уже узнал, что это таки правда Перумов
Казаки были в "Золоте гномов", но Конан еще не был вождем, вроде.
Так там и в каноничном как бы всё вперемешку... Пикты, асы, ваны, Ганеша, стигийцы. Но чтобы КАЗАКИ, это уже Эребор.
"В широких степях между морем Вилайет и границами самых восточных Хайборейских королевств в последней половине века возникла новая раса, сформированная изначально из сбежавших преступников, разорившихся людей, беглых рабов и солдат-дезертиров. Это были люди, запятнавшие себя многими преступлениями из многих стран, рождённые в степях или сбежавшие из западных королевств. Они звались казаками, что означает «разоритель». Живя в диких открытых степях, не имея никакого закона, кроме своего собственного кодекса, они стали силой, способной бросить вызов даже великому монарху. …
— Мы должны соблазнить Конана покинуть казаков, — сказал внезапно советник. — Их военный лагерь сейчас разбит где-то в нижних плёсах реки Запорожка.
…
— Кто ты?
— Я — Конан, гетман этих казаков.
Оригинальный текст (англ.)
On the broad steppes between the Sea of Vilayet and the borders of the easternmost Hyborian kingdoms, a new race had sprung up in the past half-century, formed originally of fleeing criminals, broken men, escaped slaves, and deserting soldiers. They were men of many crimes and countries, some born on the steppes, some fleeing from the kingdoms in the west. They were called kozak, which means wastrel.
Dwelling on the wild, open steppes, owning no law but their own peculiar code, they had become a people capable even of defying the Grand Monarch.
«We must lure Conan away from the kozak», said the counsellor abruptly. «Their war camp is at present pitched somewhere on the lower reaches of the Zaporoska River…»
«Who are you?»
«I am a Conan, hetman among the kozaks»
— Robert E. Howard. The Devil in Iron, p. 18—19, Berkley Publishing Corporation, 1967."
Пиздос.
>Старшая сестра лучше.
Хм, ну это дело вкуса конечно. Я бы сказал, что младшая - для любителей лоли, а старшая для любителей ара-ара/оне-шота. Но пожалуй, нужно смотреть шире. Старшая сестра может быть маленькой около-лолей по внешке, ну уродилась такая, в отличии от тебя кабана. Но она всё ещё старшая. Как-то так. Тут думать надо.
Жаль, конечно, этого справжного козака.
А почему нет? В мире Конана это спокойно происходит спдошь и рядом.
Хз, не встречал. Но Kanojo переводиться как "девушка" так что манг с таким словом в названии - миллион.
Я слышал, в одном из переводов этих казаков заменили вообще на каких-то с потолка выдуманных переводчиком чертей, так как переводилось это всё для русскоязычной аудитории. Переводчик решил: людей казаками смущать не нужно.
А вообще:
Роберт Говард, создатель Конана и многих других героев, называл Лемба своим любимым автором и в его творчестве можно увидеть влияние Лемба в некоторых из историй Говарда. Некоторые произведения, такие как «Вероотступники», описывают приключения казаков. Сам Конан некоторое время являлся гетманом «доисторических» запорожских казаков времён вымышленной Хайборийской эры. Однако самой известной работой Говарда касающейся казаков считается исторический роман Тень стервятника, в котором одним из главных персонажей выступает Соня из Рогатино, казачка-воительница, воюющая против турецкого нашествия, в Битве при Вене 1529 года.
Респект таким переводчикам.
И тут внезапно появляется Конан. И даже при том, что чувствовалось - пираты - пугающие, сильные, наглые, но Конан их затмевает и они тушуются.
И с Конаном как-то сразу понимаешь, что всё будет хорошо. От него веяние какой-то надёжности, уверенности.
Люблю это ощущение.
Но вот рассказ, увы не помню названия. Возможно, это не Говард, но кто-то из ближайших продолжателей, может быть, Ле Крамп.
А ведь у других авторов вообще таких эпитетов не было - "алебастровые бёдра". Во всяком случае я - не могу припомнить ничего подобного.
В Железном демоне.
Я просто люблю всяких хтонических тварей.
Вроде и знакомое что-то, но не вспомнил. Кстати у Де Кампа есть статья Герой на все времена, вот тут например в книге есть https://flibusta.is/b/528546
Там краткая хронология похождений киммерийца с указанием произведений. Как говардовские есть, так и продолжателей.
А на счет хтонических тварей, у Робертса есть несколько в романах, он больше всех лавкрафтовщины привнес в сагу.
Например в Сокровищах Пифона (по общему мнению книга мусор, но лично мне нравится) в глубинах южного континента дохулион лет назад из космоса упало чудовище. В месте падения со временем образовалось озеро. Под влиянием чудовища живые существа в озере преображались в мерзких тварей, вроде рыб с руками и лицами. Потом на береках озера поселилось племя. Чудовище подчинило их жизнь себе, они стали приносить ему жертвоприношения.
В Степной царице есть рассказ в романе, который Конану рассказывает правительница тайного города. Рассказывает про то, как в древние времена их жрецы, гонимые жаждой знаний и могущества, проводили жуткие ритуалы, скрещивались с другими нечеловеческими расами, устанавливали связь с существами из иных миров и т. д.
В Чертоге Крома есть момент, когда колдун, нанявший корабль, чтобы доплыть до севера, вызывает из глубин чудовище, щупальцы, пасти, все как положено. И приносит часть команды ему в жертву. И упоминает, что это даже не главный, а всего лишь младший из морских богов.
Спасибо за такую антологию хтонических монстров у Говарда. Вкусно получилось.
И за статью спасибо. Я до сих пор читал только "Хаборийскую Эру" - с описанием состояния мира перед приходом Конана.
> у Говарда
Не Говарда. Это Джон Маддокс Робертс, лучший из продолжателей, наиболее близкий к Говарду по слогу.
Самофикс
Рыжую Соню придумал Рой Томас, сценарист фильма «Конан-разрушитель» и мультфильма «Огонь и лёд». Имя было взято из рассказа Роберта И. Говарда «Тень Вальгары», главную героиню которого также зовут Рыжая Соня
Романов про Рыжую Соню полно:
https://fantlab.ru/series237
Только написал их не Роберт Говард.
Также:
Соня (англ. Sonya) — персонаж рассказа американского писателя Роберта Говарда «Тень Вальгары» (вариант перевода — «Тень стервятника»); казачка родом из Рогатина, воюющая на стороне христиан в битве при Вене.
Дальше смотри в Википедии.
>Романов про Рыжую Соню полно:
А зачем ты ему русские фанфики скинул, когда есть американские?
https://fantlab.ru/work57269
Конан, конечно, интересный персонаж, но все творчество Говарда заслуживает внимания.
С Лавкрафтом получилось так, что все его творчество было так или иначе впихнуто в Мифос (они же Мифы Ктулху, они же Мифы Дерлета), а вот де Камп владел только правами на Конана, поэтому Конана раскрутили, а всё остальное осталось в тени.
Я тут намедни прочитал немного про моряка-боксера Стива Костигана - и это охуенно, нет, ЭТО МЕГАОХУЕННО!
Бои описаны с потрясающим смаком и азартом. Казалось бы - как это может быть интересней приключений с колдунами и демонами? А вот так! Потому что Говард! Помощники иногда появляются в паре строчек, но как они описаны! Это блядь невероятно, я просто охуел и сразу понял, что Говард - великий писатель, а такое со мной случалось не часто. Философия там тоже есть, и гротескные моменты, там есть все, и это просто забытый бриллиант!
К тому же, оказалось, что Говард очень мудрый человек. Я прочитал выдержки из спора Говарда с Лавкрафтом по поводу варварства и цивилизации от Кел-кора с Фантлаба, и там Говард пишет: "Неужели вы думаете, что эпоха варварства закончилась? Разве мы не будем варваров для наших потомков?" Там была очень напряженная дискуссия, Лавкрафт откровенно подначивал Говард, и эти слова, примерно представленные мной, были очень мудры для такого молодого человека, который вел свою дисскусию по правилам боксерского поединка, и хотя я люблю Лавкрафта, я преклоняюсь перед ним, боготворю и защищаю, но тут Говард явно отправил Лавкрафта в нокдаун!
Это были потрясающие открытия! До этого я видел лишь одну грань Говарда, потом увидел другую, а ознакомившись с его мнениями, я увидел отблески ограненного бриллианта, истинного великого писателя и мыслителя, а не невротика и наркомана.
Превратное мнение о Говарде было создано де Кампом, который, как и Дерлет, захватил его литературное наследие и стал жить на нем. Однако, в отличии от Дерлета, боготворившего ГФЛ, де Камп создал уродливую карикатуру на Говарда в его биографии (то же он сделал с Лавкрафтом, была у него неприятная черта - унижать гениев, даже тех, на ком паразитировал).
Личность Говарда оценивают, исходя из его самоубийства, но это неверно. Это как оценивать личность великих из их предсмертного пука. Ухудшение духа Говарда началось, когда он стал ухаживать за своей больной матерью. Его отец-врач постоянно был в разъездах, поэтому все это легло на сына. За больными нелегко ухаживать. Мой отец мыл свою свекровь в душе голой, пока она испражнялась под себя. Он уже был зрелым человеком, который создал все - и семью, и карьеру, и он был человеком великого, пусть и примитивного духа. Как это может сказаться на сыне, который из-за этого не смог создать ничего как муж? Это ужасно.
Прибавить к этому постоянную интеллектуальную работу, когда дух истощен подобным. Прибавить сюда и наркотики, в которых Говард знал толк, если судить по письму, где он описывает их воздействие на человека (ага, черный лотос не просто так взялся в его творчестве).
Говард не убил себя, но был убит обстоятельствами. Он не бежал от реальных трудностей, но всегда брал на себя слишком много, и тут он просто не выдержал. Дурман взял верх. Это не Говард выстрелил в себя, а дурман. Я, как алкаш, знаю, что дурман толкает на безумные поступки, и благодарю Бога, что, несмотря на кучу безумств, Он уберегал меня от страшного конца, ибо иногда я реально находился на грани, и выходил из-под контроля и человеческих установок, и всего вообще. Я знаю то полуосмысленное существование, когда якобы ТЫ делаешь то, что делаешь, а потом приходишь в ужас от осознавания этого, ибо делал это не ТЫ, а злой пагубный дурман, который буквально крадет ТВОЮ личность, но именно он выводит на книге жизни письмена беззакония.
Конан, конечно, интересный персонаж, но все творчество Говарда заслуживает внимания.
С Лавкрафтом получилось так, что все его творчество было так или иначе впихнуто в Мифос (они же Мифы Ктулху, они же Мифы Дерлета), а вот де Камп владел только правами на Конана, поэтому Конана раскрутили, а всё остальное осталось в тени.
Я тут намедни прочитал немного про моряка-боксера Стива Костигана - и это охуенно, нет, ЭТО МЕГАОХУЕННО!
Бои описаны с потрясающим смаком и азартом. Казалось бы - как это может быть интересней приключений с колдунами и демонами? А вот так! Потому что Говард! Помощники иногда появляются в паре строчек, но как они описаны! Это блядь невероятно, я просто охуел и сразу понял, что Говард - великий писатель, а такое со мной случалось не часто. Философия там тоже есть, и гротескные моменты, там есть все, и это просто забытый бриллиант!
К тому же, оказалось, что Говард очень мудрый человек. Я прочитал выдержки из спора Говарда с Лавкрафтом по поводу варварства и цивилизации от Кел-кора с Фантлаба, и там Говард пишет: "Неужели вы думаете, что эпоха варварства закончилась? Разве мы не будем варваров для наших потомков?" Там была очень напряженная дискуссия, Лавкрафт откровенно подначивал Говард, и эти слова, примерно представленные мной, были очень мудры для такого молодого человека, который вел свою дисскусию по правилам боксерского поединка, и хотя я люблю Лавкрафта, я преклоняюсь перед ним, боготворю и защищаю, но тут Говард явно отправил Лавкрафта в нокдаун!
Это были потрясающие открытия! До этого я видел лишь одну грань Говарда, потом увидел другую, а ознакомившись с его мнениями, я увидел отблески ограненного бриллианта, истинного великого писателя и мыслителя, а не невротика и наркомана.
Превратное мнение о Говарде было создано де Кампом, который, как и Дерлет, захватил его литературное наследие и стал жить на нем. Однако, в отличии от Дерлета, боготворившего ГФЛ, де Камп создал уродливую карикатуру на Говарда в его биографии (то же он сделал с Лавкрафтом, была у него неприятная черта - унижать гениев, даже тех, на ком паразитировал).
Личность Говарда оценивают, исходя из его самоубийства, но это неверно. Это как оценивать личность великих из их предсмертного пука. Ухудшение духа Говарда началось, когда он стал ухаживать за своей больной матерью. Его отец-врач постоянно был в разъездах, поэтому все это легло на сына. За больными нелегко ухаживать. Мой отец мыл свою свекровь в душе голой, пока она испражнялась под себя. Он уже был зрелым человеком, который создал все - и семью, и карьеру, и он был человеком великого, пусть и примитивного духа. Как это может сказаться на сыне, который из-за этого не смог создать ничего как муж? Это ужасно.
Прибавить к этому постоянную интеллектуальную работу, когда дух истощен подобным. Прибавить сюда и наркотики, в которых Говард знал толк, если судить по письму, где он описывает их воздействие на человека (ага, черный лотос не просто так взялся в его творчестве).
Говард не убил себя, но был убит обстоятельствами. Он не бежал от реальных трудностей, но всегда брал на себя слишком много, и тут он просто не выдержал. Дурман взял верх. Это не Говард выстрелил в себя, а дурман. Я, как алкаш, знаю, что дурман толкает на безумные поступки, и благодарю Бога, что, несмотря на кучу безумств, Он уберегал меня от страшного конца, ибо иногда я реально находился на грани, и выходил из-под контроля и человеческих установок, и всего вообще. Я знаю то полуосмысленное существование, когда якобы ТЫ делаешь то, что делаешь, а потом приходишь в ужас от осознавания этого, ибо делал это не ТЫ, а злой пагубный дурман, который буквально крадет ТВОЮ личность, но именно он выводит на книге жизни письмена беззакония.
Оп смеется над автором. Но автор работал в палп депертаменте. А когда не работал писал Джентельмена с Медвежей речки. То есть автор мог писать, но рынок требовал конониаду и вестерны.
Сейчас же каждый автор Толкиен не меньше. А кирпичи лобает гвозди ими можно закалачивать. А лору сразу на викапедию и 300 сюжетных линий с полпинка. Только тупой читатель почему читает конониаду и не хочет 300 сюжетных линий. Тупой наверное потому что.
мимо гигантская обезьяна из Чёрной Земли
>Превратное мнение о Говарде было создано де Кампом,
Де Камп конечно человек плохой, но проблема Конана не в де Кампе. Конан писался для журналов в форме рассказов повестей и романов. Как результат Конана как цельного персанажа не существует. В каждом произведении свой Конан. Лора Конана не существует. Да есть странный постапокалиптический мир на руинах Атлантиды. Но события в произведениях между собой взаимодействуют очень слабо. Особо четко это видно на примере женщин Конана. Они появляётся на протяжении истории и пропадают после завершения истории в некуда.
Очевидно это осознанный выбор автора который публиковался в журналах и для которого главной целью было продать конкретную историю.
Один раз он буквально убил принцессу. Та возбудилась и хотела ласок, а он ее раз и убил. Кто знает..
Как я сказал был конан суеверный варвар который охреневал от местной науки. Был Конан наемник, убийча и насильник, был Конан благородный врвар. Конан немного Гаврила.
Да, Конан писался для журналов, но у Говарда был единый стандарт для Конана. Это героический и благородный воин.
У Де Кампа или Лина Картера во втором рассказе в сборнике ""Конан Бессмертный" Конана ловит за воровством какой-то дед, потом идет тухлый детектив. Конан дерзит деду так, как не мог бы говорить Конан Говарда: "ты - пес" и т.д. Конан Говарда скорее бы сбежал, бросив деду какую-то драгоценность, которая была бы дороже всего, что дед бы заработал за всю жизнь.
Алсо, ладно с Конаном!
Но Говард писал и множество других рассказов, типа рассказов про Брекенриджа Элкинса или Стива Костингана/Доргана. Там совершенно другой стиль, это буквально "морячок Папай.
Де Камп продвигал только рассказы о Конане, он впихивал туда даже сторонние рассказы Говарда. Когда он основал свою компанию, которая торговала правами на фильмы и мультики, Говард стал ассоциироваться только с Конаном, но творчество Говардо гораздо богаче.
Стив Костиган - это охуенные описания боев, очень азартные, я просто ахуел, когда их читал, а я сам - фанат бокса. Такая страсть, такой позыв! Скажу как закормленный фэнтезятиной - это ахуенно, и лучше Конана, ну просто я с детства любил морячка Папая.
У нас боле известно творчество Лавкрафта, где есть и романтические моменты, и ужастики и все-все-все. А Говард у нас изветен, да и в остальном мире, только по Конану, но его творчество многогранно, это как Чехов, который писал и смешные рассказы и грустные.
Этот тред называется в честь Конана, но это как назвать тред в честь Лавкрафта "тредом Рендольфа Картера", игнорируя все остальное.
Конан - это брутальный эпик, но у Говарда есть и грусть, и лирика, и юмор, у него есть буквально все, что трогает мужчину - некоторые сойджеки могут плеваться от каких-то рассказов Говарда, но от других они будут в восторге!
Это многогранный и талантливый писатель, он великолепен!
В башне слона он вор крадущийся по башне в целяжх наживы
В чернлм обелиске циничный наемник удушаший сексуально возбужденную принцессу в прямлм эфире.
В Фениксев мече просвященный король который не может решиться убить зарвшегося поэта.
Сплошь негодяи в доме(помойму могу перепутать) он суеверный варвар луддит не могущий в остатки науки Атлантиды.
Конанов очень много.
У Говарда много годноты. Я же говорю - судить о нем по Конану - это как судить по Лавкрафту по циклу Рэндольфа Картера. Будет что-то однообразное и давящее на мозги. Или как судить по Чехову только по его смешным рассказам, или как судить по Достоевскому по его психологическим триллерам.
https://proza.ru/2017/05/09/68
Вот смешной рассказ, пусть и расистский.
https://proza.ru/2016/12/31/1469
Вот рассказ про дебила, про негров-гомосеков и порванные штаны.
https://proza.ru/2023/06/04/487
Вот очень серьезный рассказ.
Говард, как большой писатель, видится только вместе со всем творчеством, а не только с одним его отблеском.
They were men of many crimes and countries, some born on the steppes, some fleeing from the kingdoms in the west. They were called kozak, which means wastrel.
Dwelling on the wild, open steppes, owning no law but their own peculiar code, they had become a people capable even of defying the Grand Monarch.
«We must lure Conan away from the kozak», said the counsellor abruptly. «Their war camp is at present pitched somewhere on the lower reaches of the Zaporoska River…»
«Who are you?»
«I am a Conan, hetman among the kozaks»
Robert E. Howard. The Devil in Iron
Скучный плоский унылый кал глубиной с лужу. Да, у какого-нибудь Толкина тоже не шибко глубокие интриги. Но у него хотя бы языки балдежные, на которых строится весь ворлдбилдинг. А уже начиная с муркока и сапка начинается заебатый сплав всего и вся. Тут тебе и эльфогномы со своими языками и культурой, и интриги магов с королями, и гг мечник, который шлет всех нахуй и рубит всем головы. Геральт дает за щеку Конану обоими своими клинками. И следить за его похождениями гораздо интереснее. Нет уж, с середины и до конца 20 века фэнтези было ахуенное. До и после - кал.
Это классика из которой выросла половина рпг и фентези жанра (вторая половина от Толкина, ага), уважай классику пидр.
Хуйня. Кал. Рот ибал.
И да, нихуя там не половина. Сага о короле Артуре, Лавкрафт, Алиса и Нарния больше повлияли каждая в отдельности. Последние два вообще одни из родоначальников жанра про попаданцев.
>А уже начиная с муркока и сапка начинается заебатый сплав всего и вся.
Elric of Melniboné не фонтан, Конан лучше.
Сапковского не читал.
In August 1930 Howard wrote a letter to Weird Tales praising a recent reprint of H. P. Lovecraft's "The Rats in the Walls" and discussing some of the obscure Gaelic references used within. Editor Farnsworth Wright forwarded the letter to Lovecraft, who responded warmly to Howard, and soon the two Weird Tales veterans were engaged in a vigorous correspondence that would last for the rest of Howard's life.[76][77][78] By virtue of this, Howard quickly became a member of the "Lovecraft Circle", a group of writers and friends all linked via the immense correspondence of H. P. Lovecraft (who wrote over 100,000 letters in his lifetime[79]), who made it a point to introduce his many like-minded friends to one another and encourage them to share stories, utilize each other's invented fictional trappings, and help each other succeed in the pulp field.[80] In time this circle of correspondents has developed a legendary patina about it rivaling similar literary conclaves such as The Inklings, the Bloomsbury Group, and the Beats.[nb 8]
Википедия очень сухо тут дает, Говард написал Лавкрафту 53 письма, мы это знаем, потому что Лавкрафт их все сохранил, с обратными письмами чуть сложнее. Касательно того, о чем это были письма:
Таким образом, летом 1930 года началась интенсивная и объёмная переписка, продолжавшаяся до самой смерти Говарда, — переписка, в которой чуть больше половины было написано Говардом (хотя это может быть отчасти результатом того, что некоторые письма Лавкрафта после смерти Говарда были утрачены, как только что указывалось). Переписка необычна тем, что она в значительной степени философская, поскольку каждый автор подчёркивает — возможно, чрезмерно и многословно — своё понимание природы вселенной и, в частности, свои предпочтения в отношении социальных и политических вопросов. В самых общих чертах фундаментальное расхождение во взглядах двух писателей можно выразить в том, что Говард предпочитает варварскую жизнь, а Лавкрафт — цивилизацию; но в этой простой формулировке кроется масса сложностей и тонких оттенков смысла и акцентов, которые в некотором роде делают эти взгляды не такими уж различными, как может показаться.
На протяжении большей части первого года их переписки Говард и Лавкрафт старательно уважали друг друга: каждый выражал безграничное восхищение произведениями другого, Говард пламенно заявлял, что «ни один писатель, ни в прошлом, ни в современности, не сравнится с вами в области причудливой фантастики» ([ок. 1 июля 1930 года]; M., 17), в то время как Лавкрафт высоко оценил «налёт нечестивой древности» (20 июля 1930 года; M., 24), содержащийся в «Луне черепов» («Weird Tales», июнь и июль 1930 года). Говард также признавал свою неполноценность в изучении книг: во время их раннего обсуждения доисторической Британии Говард признал: «я недостаточно учён, чтобы представить какой-либо логический аргумент» ([9 августа 1930 года]; M., 32), но это не помешало ему процитировать в значительном объёме ряд опубликованных книг на эту тему. Говард позволил себе ещё одно разочарование, когда невинно спросил Лавкрафта об источниках в фольклоре или мифах для Ктулху, Йог-Сотота и тому подобных существ, особенно в свете письма Н. Дж. О'Нила в «Weird Tales» (опубликованного в мартовском номере 1930 года), связывающего Ктулху с говардовским Катулосом (в «Хозяине судьбы» [«Weird Tales», октябрь, ноябрь и декабрь 1929 года]). Лавкрафт язвительно ответил (14 августа 1930 года), что вся эта мифология — его собственное изобретение. О реакции Говарда на это можно судить по его письму Тевису Клайду Смиту ([ок. сентября 1930 года]): «Я получил письмо от Лавкрафта, в котором он, к моему огорчению, сообщает мне, что Ктулху, Р'льех, Юггот, Йог Сотот и так далее — плод его собственного воображения» (REH, 1.57).
Откровенно говоря, оба писателя были едины в своём расизме: Лавкрафт, рассказывая об истории Род-Айленда и Новой Англии, нашёл повод отметить, что «иностранное засилье в Америке... [является] самым трагическим событием в истории континента» (4 октября 1930 года; М., 76), а Говард, хотя и увлекательно рассказывал переходящие из уст в уста истории о привидениях, которые он слышал от местных негров ([ок. января 1931 года]), не мог не сетовать: «Боюсь, что через несколько поколений Техас будет заселён дворнягами» (М., 120). Он продолжает:
На границе есть большой латинский элемент, а на побережье — стаи иностранцев. Неизбежные евреи в огромных количествах населяют штат. Вряд ли можно найти город с тремя тысячами или более жителей, в котором не было бы хотя бы одного еврея, занимающегося бизнесом. И почти всегда еврей занимается торговлей на селе. Среди сельских техасцев бытует поговорка: если еврей не может продать свой товар по своей цене, он продаст его по вашей. Но они не могут понять, что по какой бы цене он ни продавал своё некачественное барахло, он получает большую прибыль, чем может получить законный торговец. Ни один ариец никогда не перехитрил еврея в бизнесе... В Хьюстоне, самом большом городе, проживает огромное количество приехавших — евреев, славян и итальянцев: последние прибыли из Нового Орлеана. Даллас просто кишит евреями, число которых постоянно растёт. (M., 120)
Это позволило Лавкрафту красноречиво рассказать о своей обычной теме семитизации Нью-Йорка:
Да, Нью-Йорк полностью потерян для арийской расы, и самое трагичное и драматичное — это скорость, с которой произошли изменения. Люди едва ли старше среднего возраста всё ещё могут вспомнить приятный, свободный и лёгкий Нью-Йорк, который действительно был американской метрополией и в котором не было ничего более чуждого, чем здоровые, весёлые иммигранты из Ирландии и Германии. Ещё в 1900 году этот старый Нью-Йорк был заметным местом на острове Манхэттен, но затем забитый Ист-Сайд, который тихо заполнялся русскими и польскими евреями с 1885 или 1890 года, начал извергать своё недавно процветающее, родившееся за границей и ставшее первым активным поколение. В 1905 году некоторые неприятности в России привели к появлению несметных полчищ смятенных евреев, а к 1910 году люди стали замечать, что толпы на всех нью-йоркских улицах в подавляющем большинстве имеют семитский оттенок. (30 января 1931 года; M., 133)
Как именно переписка перешла к вопросу о противостоянии цивилизации и варварства, не совсем ясно, но, возможно, это как-то связано с тем, что Говард создал персонаж Конана, о чём он рассказывает в письме Лавкрафту от апреля 1932 года: «Я работал над новым персонажем, предоставляя ему новый мир — Гиборийскую эпоху, о которой позабыли люди, но которая осталась в классических названиях и искажённых мифах. [Фэрнсуорт] Райт отверг большую часть серии, но я продал ему одну историю — „Феникс на мече“, в которой рассказывается о приключениях короля Конана-киммерийца в королевстве Аквилония» (M., 279). Эта тема не была сразу подхвачена в переписке, но в конечном итоге она привела Говарда (который уже упоминал Лавкрафту [ок. декабря 1930 года] о своей ненависти к древнему Риму, особенно к римлянам в Британии) к признанию, что его интерес к древним грекам и римлянам был довольно ограниченным:
Я не могу понять их точку зрения. Меня интересуют ахейцы героического периода¹ и, в меньшей степени, римляне ранней республики, когда они были борющимся племенным государством, если их можно так назвать. Но вскоре этот интерес угасает. Я объясняю это не каким-то реальным отсутствием интереса к тем временам, а недостатком моего собственного характера. Я не могу проявить большого интереса ни к одной высокоцивилизованной расе, стране или эпохе, включая эту. ([9 августа 1932 года]; M., 338)
Википедия очень сухо тут дает, Говард написал Лавкрафту 53 письма, мы это знаем, потому что Лавкрафт их все сохранил, с обратными письмами чуть сложнее. Касательно того, о чем это были письма:
Таким образом, летом 1930 года началась интенсивная и объёмная переписка, продолжавшаяся до самой смерти Говарда, — переписка, в которой чуть больше половины было написано Говардом (хотя это может быть отчасти результатом того, что некоторые письма Лавкрафта после смерти Говарда были утрачены, как только что указывалось). Переписка необычна тем, что она в значительной степени философская, поскольку каждый автор подчёркивает — возможно, чрезмерно и многословно — своё понимание природы вселенной и, в частности, свои предпочтения в отношении социальных и политических вопросов. В самых общих чертах фундаментальное расхождение во взглядах двух писателей можно выразить в том, что Говард предпочитает варварскую жизнь, а Лавкрафт — цивилизацию; но в этой простой формулировке кроется масса сложностей и тонких оттенков смысла и акцентов, которые в некотором роде делают эти взгляды не такими уж различными, как может показаться.
На протяжении большей части первого года их переписки Говард и Лавкрафт старательно уважали друг друга: каждый выражал безграничное восхищение произведениями другого, Говард пламенно заявлял, что «ни один писатель, ни в прошлом, ни в современности, не сравнится с вами в области причудливой фантастики» ([ок. 1 июля 1930 года]; M., 17), в то время как Лавкрафт высоко оценил «налёт нечестивой древности» (20 июля 1930 года; M., 24), содержащийся в «Луне черепов» («Weird Tales», июнь и июль 1930 года). Говард также признавал свою неполноценность в изучении книг: во время их раннего обсуждения доисторической Британии Говард признал: «я недостаточно учён, чтобы представить какой-либо логический аргумент» ([9 августа 1930 года]; M., 32), но это не помешало ему процитировать в значительном объёме ряд опубликованных книг на эту тему. Говард позволил себе ещё одно разочарование, когда невинно спросил Лавкрафта об источниках в фольклоре или мифах для Ктулху, Йог-Сотота и тому подобных существ, особенно в свете письма Н. Дж. О'Нила в «Weird Tales» (опубликованного в мартовском номере 1930 года), связывающего Ктулху с говардовским Катулосом (в «Хозяине судьбы» [«Weird Tales», октябрь, ноябрь и декабрь 1929 года]). Лавкрафт язвительно ответил (14 августа 1930 года), что вся эта мифология — его собственное изобретение. О реакции Говарда на это можно судить по его письму Тевису Клайду Смиту ([ок. сентября 1930 года]): «Я получил письмо от Лавкрафта, в котором он, к моему огорчению, сообщает мне, что Ктулху, Р'льех, Юггот, Йог Сотот и так далее — плод его собственного воображения» (REH, 1.57).
Откровенно говоря, оба писателя были едины в своём расизме: Лавкрафт, рассказывая об истории Род-Айленда и Новой Англии, нашёл повод отметить, что «иностранное засилье в Америке... [является] самым трагическим событием в истории континента» (4 октября 1930 года; М., 76), а Говард, хотя и увлекательно рассказывал переходящие из уст в уста истории о привидениях, которые он слышал от местных негров ([ок. января 1931 года]), не мог не сетовать: «Боюсь, что через несколько поколений Техас будет заселён дворнягами» (М., 120). Он продолжает:
На границе есть большой латинский элемент, а на побережье — стаи иностранцев. Неизбежные евреи в огромных количествах населяют штат. Вряд ли можно найти город с тремя тысячами или более жителей, в котором не было бы хотя бы одного еврея, занимающегося бизнесом. И почти всегда еврей занимается торговлей на селе. Среди сельских техасцев бытует поговорка: если еврей не может продать свой товар по своей цене, он продаст его по вашей. Но они не могут понять, что по какой бы цене он ни продавал своё некачественное барахло, он получает большую прибыль, чем может получить законный торговец. Ни один ариец никогда не перехитрил еврея в бизнесе... В Хьюстоне, самом большом городе, проживает огромное количество приехавших — евреев, славян и итальянцев: последние прибыли из Нового Орлеана. Даллас просто кишит евреями, число которых постоянно растёт. (M., 120)
Это позволило Лавкрафту красноречиво рассказать о своей обычной теме семитизации Нью-Йорка:
Да, Нью-Йорк полностью потерян для арийской расы, и самое трагичное и драматичное — это скорость, с которой произошли изменения. Люди едва ли старше среднего возраста всё ещё могут вспомнить приятный, свободный и лёгкий Нью-Йорк, который действительно был американской метрополией и в котором не было ничего более чуждого, чем здоровые, весёлые иммигранты из Ирландии и Германии. Ещё в 1900 году этот старый Нью-Йорк был заметным местом на острове Манхэттен, но затем забитый Ист-Сайд, который тихо заполнялся русскими и польскими евреями с 1885 или 1890 года, начал извергать своё недавно процветающее, родившееся за границей и ставшее первым активным поколение. В 1905 году некоторые неприятности в России привели к появлению несметных полчищ смятенных евреев, а к 1910 году люди стали замечать, что толпы на всех нью-йоркских улицах в подавляющем большинстве имеют семитский оттенок. (30 января 1931 года; M., 133)
Как именно переписка перешла к вопросу о противостоянии цивилизации и варварства, не совсем ясно, но, возможно, это как-то связано с тем, что Говард создал персонаж Конана, о чём он рассказывает в письме Лавкрафту от апреля 1932 года: «Я работал над новым персонажем, предоставляя ему новый мир — Гиборийскую эпоху, о которой позабыли люди, но которая осталась в классических названиях и искажённых мифах. [Фэрнсуорт] Райт отверг большую часть серии, но я продал ему одну историю — „Феникс на мече“, в которой рассказывается о приключениях короля Конана-киммерийца в королевстве Аквилония» (M., 279). Эта тема не была сразу подхвачена в переписке, но в конечном итоге она привела Говарда (который уже упоминал Лавкрафту [ок. декабря 1930 года] о своей ненависти к древнему Риму, особенно к римлянам в Британии) к признанию, что его интерес к древним грекам и римлянам был довольно ограниченным:
Я не могу понять их точку зрения. Меня интересуют ахейцы героического периода¹ и, в меньшей степени, римляне ранней республики, когда они были борющимся племенным государством, если их можно так назвать. Но вскоре этот интерес угасает. Я объясняю это не каким-то реальным отсутствием интереса к тем временам, а недостатком моего собственного характера. Я не могу проявить большого интереса ни к одной высокоцивилизованной расе, стране или эпохе, включая эту. ([9 августа 1932 года]; M., 338)
Это был отрывок, который — несмотря на признание Говарда, что отсутствие интереса к нему было результатом недостатка его собственного характера, — заставил Лавкрафта покраснеть. После смерти Говарда он признает, что «когда я сталкиваюсь с человеком с сильным антиримским уклоном — таким, как покойный Роберт И. Говард, который защищал северных варваров, — я чувствую почти личное оскорбление» (SL, 5.352). И вот Лавкрафт дал первый залп в защиту цивилизации в ходе общей защиты классической древности:
Для меня Греция и Рим являются первичными реальностями, потому что у них были те же общие проблемы и установки, что и у осёдлых наций современности. Они в значительной степени покорили основные природные явления вокруг себя и добились достаточной материальной обеспеченности, чтобы расширить другие сферы своих умственных и эмоциональных способностей, помимо тех, которые непосредственно связаны с самообороной и самоутверждением. Важные области мозга, связанные, например, с чистой интеллектуальной любознательностью и с более тонкими нюансами ритма и координации, которые были неизбежно недоразвиты у варвара, окружённого опасностями, начали расширяться и обогащать жизнь у людей, достигших стадии относительно стабильного приспособления к природе и к проблеме групповой обороны. Там, где у варвара было лишь несколько простых мотивов и удовольствий, и он использовал лишь малую толику своего наследия высокоразвитого примата, цивилизованный человек обладал бесконечно большим разнообразием стимулов и вознаграждений, которые возникли в результате более всестороннего развития его способностей. То, что он потерял в процессе, было более чем уравновешено тем, что он приобрёл — так что вплоть до своего позднего упадка ему не нужно было оплакивать какие-либо из простых недостатков, которые он оставил позади. (16 августа 1932 года; M., 359)
Все десятки тысяч слов последующих дебатов Лавкрафта с Говардом по этому вопросу представляют собой всего лишь уточнения этого основного высказывания.
Это был отрывок, который — несмотря на признание Говарда, что отсутствие интереса к нему было результатом недостатка его собственного характера, — заставил Лавкрафта покраснеть. После смерти Говарда он признает, что «когда я сталкиваюсь с человеком с сильным антиримским уклоном — таким, как покойный Роберт И. Говард, который защищал северных варваров, — я чувствую почти личное оскорбление» (SL, 5.352). И вот Лавкрафт дал первый залп в защиту цивилизации в ходе общей защиты классической древности:
Для меня Греция и Рим являются первичными реальностями, потому что у них были те же общие проблемы и установки, что и у осёдлых наций современности. Они в значительной степени покорили основные природные явления вокруг себя и добились достаточной материальной обеспеченности, чтобы расширить другие сферы своих умственных и эмоциональных способностей, помимо тех, которые непосредственно связаны с самообороной и самоутверждением. Важные области мозга, связанные, например, с чистой интеллектуальной любознательностью и с более тонкими нюансами ритма и координации, которые были неизбежно недоразвиты у варвара, окружённого опасностями, начали расширяться и обогащать жизнь у людей, достигших стадии относительно стабильного приспособления к природе и к проблеме групповой обороны. Там, где у варвара было лишь несколько простых мотивов и удовольствий, и он использовал лишь малую толику своего наследия высокоразвитого примата, цивилизованный человек обладал бесконечно большим разнообразием стимулов и вознаграждений, которые возникли в результате более всестороннего развития его способностей. То, что он потерял в процессе, было более чем уравновешено тем, что он приобрёл — так что вплоть до своего позднего упадка ему не нужно было оплакивать какие-либо из простых недостатков, которые он оставил позади. (16 августа 1932 года; M., 359)
Все десятки тысяч слов последующих дебатов Лавкрафта с Говардом по этому вопросу представляют собой всего лишь уточнения этого основного высказывания.
Говард не знал даже, что есть какая-то "Украина", когда мечтал стать казаком или скорее русским витязем языческого периода:
«Если бы мне предстояло переродиться в какой-нибудь более ранней эпохе и вырасти в совершенно иной жизни или окружении, чем настоящее, я бы предпочёл родиться в хижине среди холмов западной Ирландии, лесов Германии или степей Южной России; вырасти крепким, худым и похожим на волка, поклоняясь варварским богам и живя тяжёлой бесплодной жизнью варвара, которая для варвара, никогда не пробовавшего ничего другого, не является ни тяжёлой, ни бесплодной»
Говард покончил жизнь самоубийством. Лавкрафт разочаровался в Нью Йорке и последние годы жил в своем затворником в Провиденсе. Послн его смерти была найдена рукопись "В поисках неведомого Каддафа".
Ни одному из авторов счастья и успеха при жизни их карьера не принесла.
Тем не менее, Говард заключает: «Но я всё-таки говорю, что если бы у меня был выбор другого существования, чтобы родиться в нём и вырасти в нём, не зная ничего другого, я бы выбрал такое существование, которое я только что попытался изобразить. Здесь нет никаких сомнений в относительных достоинствах варварства и цивилизации. Это просто моё личное мнение и выбор»
>Здесь нет никаких сомнений в относительных достоинствах варварства и цивилизации.
Спорное утверждение. Греки и римляни считали пьющих молоко и употреблявших молочные продукты варварским быдлом. Те же греки персов у которых учились математике считали варварами. А римляне считали варварами вообще всех кто не имел чести родиться за мкадом/в Риме.
Все это идиализация уровня блогородных инков и ацтеков. Пока не начали читать их письменность такого наворотили. А как начали читать так волосы дыбом встали.
>Греки и римляни считали пьющих молоко и употреблявших молочные продукты варварским быдлом
Весьма сомнительно, учитывая, что овечий и козий сыр - основа пищи греков, даже в Одиссее упоминается, да и римляне им вполне активно питались. Пресная лепешка, сыр, мед, оливки - вот еда настоящего представителя античной цивилизации, а варвары, это которые неразбавленное вино пьют и мясом кабана закусывают.
Ну и вообще ты мысль замыливаешь каким-то молоком, а она такая:
Жить в цивилизации - это жить в городе в доме с канализацией, ходить по мощенным улицам и подчиняться местным строгим законам (например на ношения для граждан оружия), которые обеспечивают всеобщую безопасность, а жить в варварстве - это жить в землянке в грязной деревне, где твою безопасность защищают немножко обычаи, но в основном меч у пояса. И жить в цивилизации лучше, уютней и комфортней, но по мнению Говарда в варварстве - интересней и как-то правильнее.
И все это верно и для Рима с германскими варварами, и для обустроенной Новой Англии 19 века с фронтиром Дикого Запада.
>Симиты
>дережабле
Пиздец, чувак, поставь проверку орфографии в браузере, у меня кровь из глаз идет от издевательств над русским языком.
Ну и по поводу пищевого поведения римлян я знаю побольше "плисковика"
>Варвар и цивилизованный человек это вопрос оценки
Все же в нашей науке есть некий консенсус по этому поводу, ее же придумали цивилизованные люди, а не варвары.
У Говарда охуенный ворлдбилдинг.
При этом нужно учитывать, что Говард - это не только Конан, хотя при внешней простоте - это очень искушенный цикл про благородного воина, который действует не всегда по-джентльменски, но в этом и фишка! В "Кулле" варвар озвучивал свои мысли, в "Конане" читатель может вложить свои мысли в варвара. Ущербные люди вкладывают ущербные мысли, поэтому им не нравится Конан, они его откровенно боятся.
Так-то вселенная Говарда охватывает древние царства Атлантиды, Хайбории, сегодняшних дней и будущего. Катулос (Тулса Дум?) пробуждается из вод Атлантиды, чтобы в ужасающем саспенсе захватить сегодняшний мир для своей расы. Змеиный бог и змеиный народ преследуют человечество, воплощаясь в подземных жителях древней Британии и негритянских богах. Древние герои путешествуют по снам, прекрасней чем у Дансени, сражаются и помогают человечеству.
Я же говорю - оценивать Говарда только по Конану (пусть и прекрасному циклу) - это обеднить великого писателя. Это как Лавкрафта оценивать по Рендольфу Картеру, игнорируя остальное творчество.
Алсо, Лавкрафт и сам подражал Говарду, когда написал "Локон Медузы" про Юг, или "Курган". Да и синопсисов он немало оставил про колдунов вуду. Это так на него повлиял Говард, который специально для Лавкрафта составил список южных страшных легенд. И Говард поддел Лавкрафта в "Голубях Ада", когда туристы из Новой Англии оказываются в южном особняке.
Кстати, у них был общий лейтмотив в нескольких произведениях - экспедиция Коронадо, они буквально описывали ее новыми красками!
>в "Голубях Ада"
Самый лавкрафтовский рассказ Говарда (чье название я благополучно забыл). И мне почему-то запомнилось, что эти двое, переночевавшие в заброшенном особняке, чуть ли не ковбои, а не джентльмены-янки. А так очень годный хоррор
Я его буквально 12 часов назад слушал.
2 чувака - это янки из Новой Англии. Один из них погибает, как в "Затаившемся страхе", другой в ужасе убегает, только в конце, когда он возвращается с шерифом, в нем пробуждается "отвага первых пуритан".
Касаемо экспедиции Коронадо - это у Лавкрафта "Курган", где падшая цивилизация предстает в человеческом облике, и их бытие скорей фэнтезийное, чем научно-фантастическое, они похожи на индейцев но и не похожи на них, как ксутальцы в "Гвоздях с красными шляпками", хотя у самого Говарда постоянное переосмысление всех этих эпох.
Но что общего - в Курган забрался Замакона из экспедиции Коронадо, когда она начала терпеть крах. У Говарда было мене эпично - Коронадо прошел свой путь, среди них оказался вампир - они его захоронили к кургане, он выбрался и его убили. Возможно, они хотели создать кросовер, но у Лавкрафта получилась охуенная штука, а у Говарда - проходняк. Однако у Говарда есть много крутейших вещей, а все его проходняки очень динамичны, да и скажем прямо - Лавкрафт тоже использовал вторичные мотивы из своего творчества. Дагон стал Зовом Ктулху, Курган - Тенью из-за грани времен и Хребтами безумья. У Говарда Кулл, варварский король-философ из дансенианской сказочной и минаретной Валузии стал Конаном,
А был еще "Лицо-череп", он же "Повелитель судьбы", где беженец из Атлантиды Катулос (у Кулла был придворный философ Кутул, но его описание больше похоже на Тулсу Дума) захотел использовать негров, чтобы с их помощью привести к власти на земле атлантов, которые дремлют под толщей моря. Очень крутой рассказ, но обидный для негров. Я слушал аудио-книгу, потому что с моей страстью к чтению и к информацией я уже посадил глаза до непростительного минимума.
Я такого саспенса даже не ожидал, брррр!!!!
Л’мур-Катулос (англ. L'mur-Kathulos) — персонаж из рассказа Лавкрафта «Шепчущий во тьме» (1930). Имя, состоящее из двух частей: Л’мур — возможная отсылка к Лемурии, вымышленному материку, легендарному затонувшему «сухопутному мосту» из Африки в Индию. Катулос — это волшебник из Атлантиды, являющийся главный героем рассказа Роберта Говарда «Хозяин судьбы»
>негров
Вроде азиатов и семитов тоже. В общем это милая и почти классическая для того периода история, про то как чужак пытается уничтожить белую расу и занять ее место в мировом господстве, только злодей не китаец какой-нибудь, а атлант.
А еще у Говарда есть рассказ про Древнйи Шумер с ГГ - наемником-протогерманцем блондином и его приятелем-предателем евреем.
Но прежде чем мы объявим техасского мечтателя совсем лютым расистом, можно наткнуться на побратима Кейна жреца вуду Н'Лонга, возлюбленную Конана королеву пиратов Белит и других положительных негров.
А еще у Говарда есть цикл про ирландских оккультистов Конрада и Кирована
Нет, мой косяк, скорее прото-арабка (семитка, лол), у нее команда из негров:
Она повернулась к Конану, ее грудь вздымалась, глаза сверкали. Яростные пальцы удивления сжали его сердце. Она была стройной, но сложенной как богиня: одновременно гибкой и чувственной. Ее единственной одеждой был широкий шелковый пояс. Ее белые конечности цвета слоновой кости и округлые груди цвета слоновой кости заставляли пульс киммерийца биться от неистовой страсти, даже задыхаясь в ярости битвы. Ее густые черные волосы, черные, как стигийская ночь, ниспадали блестящими прядями по гибкой спине. Ее темные глаза горели на киммерийце.
> пик 3
Забавно. Картинка с Цитадели мрака, но мужик другой.
Кстати, пожалуй, лучшее, что я читал о Конане вообще, включая и Говарда.
Говард строит свои цикл на ожидании читателей.
Циклы про боксеров они пишет для читателей Экшн-сторий, но имя Стива Констигана он использовал в Уирд Тэйлз в "Лице-черепе"/Хозяине судьбы.
Говард был мастером разных жанров, у него есть целостность в рассказах про реальность, но в псевдо-истории, даже в отдельных циклах, он допускает реткон, потому что он знал, что его знания к тому моменту не идеальны, и допускал оплошности, которые хотел исправить.
алсо, героичесий стиль Говарда - это чистый Гомер, так что хватит его ругать, перед нами апостол старых правил, он заслуживает толкьо похвалы.
Вы не читали Илиаду. Я слушал ее - перевод Гнедича, читал ее советский артист. Илиада - это чистейший Говард! Драма, злость, коварство среди стана казалось бы друзей, и коварство но мужество врагов, жестокость, кровь, кишки и стоны, жопы пронзенные стрелой, который вонзаются в мочевой пузырь, и жертвы умирают, истекая кровью черной!
Вы не читали эпосов, но вы их боготворите, и за чтение эпосов Говарда хулите!
Позор вам за такое, ничтожные невежды!
>А как начали читать так волосы дыбом встали.
Всё настолько плохо?
Интересно, как Шумеры в отношении? Тоже жёсткие?
>Ущербные
Ущербность ущербности рознь. Возможно вы когда-нибудь натыкались в интернете на людей которым Конан нравится, но в тоже время им бы было в кайф быть варваром в своей собственной, более жесткой интерпретации идеи?
А сборники переписок Говарда с Лавкрафтом на русский переводили?
>Я знаю то полуосмысленное существование, когда якобы ТЫ делаешь то, что делаешь, а потом приходишь в ужас от осознавания этого, ибо делал это не ТЫ, а злой пагубный дурман, который буквально крадет ТВОЮ личность, но именно он выводит на книге жизни письмена беззакония.
Вы конечно хорошо сказали, жизненно, но разве именно здесь, в этом суждении, проводить линию между своим я и не своим не разновидность эскапизма?
Искажённое отступление от себя есть искажение, да, но человек-то под дурманом от этого не исчезал, не испарялся. В этом и опасность того когда теряешь себя. Ты не ты, когда тебя ест сникерсни, только это всё равно ты, а когда туман сходит, остаётся только болезненное осознание собственного провала.
Только с Филипсом.
Предельно жесткие, с их бухгалтерами я б не стал рамсить, а то подсчитают мое дерьмо , чтобы я не украл его сам у себя или не выдал его за дерьмо быка, чтобы обмануть их. Таких в Россию нужно было, нахуй им Двуречье всралось
Есть две биографии.
Одна от Спрэга де Кампа: http://conan.hyborianage.ru/index.php/Биография_Конана
Вторая от наших: http://conan.hyborianage.ru/index.php/Биография_Конана_из_Киммерии
Вообще, хронологическая связь произведений всегда очень условна. На нее всем авторам было похуй по большому счету.
Просто читаешь Говарда, Джона Маддокса Робертса и Роберта Джордана. Это общепринятая годнота.
Стив Перри и Шон Мур - классом пониже, но тоже неплохо.
Леонард Карпентер, Роланд Грин, Карл Вагнер, Эндрю Оффут - тут уже исключительно для самых хардкорных фанатов вроде меня.
Сам Пол Андерсон написал один из самых говенных романов - Секиру Света.
Это то, что я читал и собирал - книги издательства Азбука. Ну а то, что после этого начал выпускать Северо-Запад - это куча максимального компоста, в котором я не хотел уже даже пытаться искать годноту. Да и вырос к тому времени.
не проецируй
Середина девяностых, я пиздюк начальной школы. Недавно посмотрел Конана-варвара. До этого еще смотрел Хищника и Бегущего человека. Фанатею по Арни. В аэропорту на прилавке вижу книгу с большими буквами КОНАН на обложке, это был Конан-изменник от Леонарда Карпентера. Глаза загораются, уговариваю предков купить. Пытаюсь читать. Ну и хуйня хоспаде... Какие-то заговоры, предательства, политика, наемники. Где приключения, битвы и магия? До конца ее тогда так и не осилил.
Прошел год, наверное. Увидел в книжном еще одну книгу. Конан идет по следу, автор Шон Мур. Кто-то из предков, уже не помню, с кем я там был, мне ее купил. И вот ее я уже прочитал практически не отрываясь за день. А она еще с элементами хоррора. Офигенное погружение было.
Следом мне купили Конан и Живой ветер от Роланда Грина. Точно так же прочитал за день целиком. А еще это была первая моя книжная эротика. Ее там совсем чуток было, но впечатления были яркие.
Все эти книги я давал читать деду по мамкиной линии, мы были близки, офигенный был дед. И он знал, что я начал фанатеть по книжному Конану.
И вот на одну из моих днюх он мне купил аж четыре книги конины. Солдата удачи (два романа), Четыре стихии (три романа), Огненного зверя и Цитадель мрака. И все в десятку. Особенно Цитадель Мрака, зачитал просто в говнище за многие годы, это она на пикриле.
Ну а потом я уже не мог остановиться. Собирал все, что мог найти. Из всей коллекции от Азбуки не хватает только одной книги. Было много годноты, было много ну норм и было несколько откровенного говна. Ну на мой тогдашний вкус. Закончилась моя мания по поиску книг, наверное, лет в 14. Но после этого еще долго перечитывал всю коллекцию, включая и Конана-изменника, который мне изначально не зашел. А самые любимые периодически перечитываю до сих пор. В основном это романы Робертса.
Тоже часто видел на книжных прилавках в и магазинах книжки Конана. Но не покупал: у Азбуки книжки были в среднем дороже, чем по рынку, так что на это издательство я болт забил. Несколько книг серии было в библиотеке,и больше всего, емнип, понравился оригинальный Говард и Джордан, но не так чтоб прям фанатеть и брать по любой цене, несмотря на нищебродство.
Вместо Конана у меня были Тэрл Кэбот и Ричард Блейд, у тех издания дешёвые, второй особенно.
704x304, 0:35
>Сидят министры, аристократы и колдуны - а тут врывается мужик с мечом, всех рубит, ворует золотой канделябр и прыгает в окно.
А я в библиотеке нашел. В детской, лол. Хватало там всякого, скрытого в детских книгах.