Войдите в положение батяеба, каждый день его жизни - сущий ад.

На январской улице вовсю метет колючая беспощадная вьюга. В это время хорошо пощитпостить на дваче, попить горячей какавы и подумать о хорошем... Например, о Бонбичке! О Бонбичке, которая сейчас далеко... В жаркой и душной Луизиане с ослами и хорьками... А я один... В этой далекой, забытой теплом Сибири. Лишь стоит вспомнить о ней, как на душе становится приятно, хорошо, и слегка щекочет в штанах. В очередной раз фантазирую, как я женюсь на Бонби и они нарожает мне прекрасных детишек... Но этого не случится... И это угнетает... У нас нету никакой связи, даже ее настоящего имени... И я не знаю, что с ней, кто с ней... Хочется тепла, ласки, уюта...
Грустно... и тоскливо. Жить без Бонби невозможно и я схожу с ума... Как быть, что делать? Я много об этом думал... У меня нет ни одного друга, с кем я мог бы разделить горе, тоску, печаль... Никто меня не любил. Даже собратья-бонбифаги. Печальные мысли копошатся у меня в голове, наводя потихоньку на меня депрессию. Пивко и троллинг на дваче разморили меня. Глаза стали медленно слипаться. Спать. Последний лучик горящего монитора в глазах - и глубокое погружение в страну сновидений...
Во сне я летаю... Внизу фермы, зеленые, луизианские! Чистое, ослепительное небо, теплое солнце, свежий ветерок, звуки природы и она, любимая, посередине фермы, прыгает и улыбается мне, а я над ней, я парю, я улыбаюсь ей в ответ, нарезаю вокруг нее круги и руки наши тянутся... И вот, я взял ее руку в свою и тяну за собой, в даль, в небо... ПК ушел в спящий режим. Рядом со мной - пустая чашка из-под какавы. Зачем-то заглянул в нее. Пусто. Как на моей душе в данный момент. Сразу сделалось еще хуже... В подавленном состоянии побрел к себе в комнату, надеясь нормально поспать. Плюхнувшись на двуспальную кровать, где раньше спали батя с мамкой, я обнял подушку, представив вместо нее Бонбичку. Подушка не так мягка, как человеческое тело... В голове плутали странные мысли, бредовые, в тему и не очень... Но вот я вспомнил, что мне посоветовала психиаторша: "почаще мастурбируй!" -настойчиво советовала она. Такая странная женщина... Зачем мне это нужно? Это занятие не заменит мне Бонбичку. Никогда.
В сердце до сих пор остались маленькие остатки надежды того, что она заметила мои сообщения на стриме, задумалась над ними и не гуляет с Сетом. "Конечно же нет!" мысленно я прокричал я. "Да как он до нее доберется?" спрашивал себя я сам. "Да никак, он же нищий хиккан" -уверенно отвечал мозг самому себе. А на душе кошки скребли... Я знал, что делать в такой ситуации. Я достал припрятанный глубоко в шкафу косплей Натсуки. Я заказал вещи там же, где и Бонбичка, только юбку взял более покороче, а еще милые чулки, чокер и ушки. Я обожал переодеваться в свою любимую, фоткаться с выгодных ракурсов и постить фотки на двач как будто я милая девочка-лесбиянка. Внезапно раздался стук в дверь. Я чуть было не подпрыгнул на месте от испуга... Я знал, что это мой отец пришел с работы. Как всегда уставший, голодный, злой и... пьяный.
- Аркадий? - проорал он. Его шаги приближались. Я судорожно принялся растегивать чокер, но руки меня не слушались.
Дверь распахнулась как раз в тот момент, когда я снимал один из чулков. Отец крепко сжал зубы, глядя на меня. На секунду в его глазах я увидел смесь боли и ненависти. Казалось, в это момент батя протрезвел, хотя и выпил он немного, но никакой бурной реакции не последовало. Лишь сухое, скептически-саркостичное:
- Здорово, просто охуенно!
После чего отец вышел и ушел на кухню, за новой порцией алкоголя.
На долю секунды я поймал себя на мысли, что было бы лучше, если бы он меня побил или на худой конец послал. Тогда было бы хотя бы понятно каково его отношение.
Тяжело вздохнув и пониманя, что ничего серьезного не случилось, кроме того, что стоит переосмыслить свою жизнь, я уж хотел было идти в ванну снять школьную форму и смыть косметику, а потом спать, но меня остановил властный голос пьяного в гавно отца.
- Стоять, паршивец.
И когда он только успел так опьянеть? Но, похоже, состояние было такое, что рано было заваливаться спать где-то в углу, пуская слюни, но и нормально мыслить он уже не мог, хотя и двигался вполне вменяемо.
Я поднял на него глаза и увидел стоящего в дверном проеме, хлещущего путинку из горла. Но папа, поняв, что я на него смотрю тут же оторвался от бутылки и вплотную подошел ко мне.
- Значит, ты гей, так? И раз ты любишь быть девочкой, то был бы не против, если бы я трахал тебя как твою шлюху мать?
Я уж собрался было сказать, что нам стоит поговорить утром, когда отец протрезвеет, но он явно не хотел слышать ровным счетом ничего. Свободной рукой отец крепко схватил меня за волосы и, притянув к себе, в буквальном смысле засосал. Я чуть не задохнулся от вкуса низкосортных сигарет и бухла.
Рука, что держала меня за волосы, скользнула к шее и буквально начала меня душить, а в последующую секунду я уже лежал спиной на диване. Батя душил меня одной рукой, во второй руке у него бутылка с водкой, а на лице лишь пьяная довольная улыбка. Не сказав и слова, а лишь презрительно хмыкнув, отец укусил меня за один из сосков так, что у меня от этого брызнули искры из глаз, а рука, что была на шее, выкрутила второй сосок.
Следующие несколько минут отец просто искусывал мое тело, иногда оставлял красные четкие следы от зубов, давал пощечины, бил по телу, а его щетина на лице, когда он меня изредка решался целовать, раздражала кожу. Вдоволь наигравшись и наслушавшись моих писков вперемешку со сдавленными криками, отец перевернул меня на живот и поставил раком.
С меня стянули юбку с трусами и, не церемонясь, без всяких нежностей вошли в зад. Тогда я почувствовал, что мой анус буквально разорвало, и малой кровью я не отделаюсь. Тут я осознал, что кричу от боли, закусив губу. Но отцу надоели эти крики, и мое лицо оказалось в диванных подушках так, что я даже не смог вздохнуть, а уж кричать тем более.
Мужчина тем временем начал трахать мою задницу. Грубо. Жестко. Каждый раз входя все глубже и глубже и разрывая мой анус еще больше. Я не удивлюсь, если в те минуты по моим бедрам текла кровь. Но папе и это было мало, и он начал поливать мою задницу оставшимся алкоголем. Тогда я будто сошел с ума, потому что не понимал, от чего все сзади так горит: от того, что меня трахал снова и снова без капли жалости насухую мой отец, разрывая все внутри; или, может, это алкоголь обжигал своими градусами? Но скорее это было все вместе.
Отец на секунду вышел из моей задницы, но только, пожалуй, чтобы вставить туда горлышко бутылки, которую все то время держал в руках. Остатки алкоголя полились в прямую кишку, а у меня внутри начало все дико жечь, от чего я снова едва ли не закричал. Но властная рука отца резко дернула меня назад за волосы, из-за чего из горла вышел лишь воздух без лишних звуков. Довольно усмехнувшись, отец скинул меня на пол, а сам вальяжно расселся на диване, раздвинув ноги.
- Соси, - пьяным голосом приказали мне.
Не оставалось ничего кроме как подчиниться. Не думаю, что отец сильно обрадовался бы отказу. Я немного приподнялся и, встав на колени перед отцом, взял его член в руки. Нервно сглотнув, осторожно провел языком по стволу и взял головку в рот, легонько ее посасывая. Но это была моя ошибка, потому что в следующую секунду на мой затылок резко надавили, вынуждая заглатить весь член до самого основания. Из глаз брызнули слезы, и мне дико стало не хватать воздуха. Ненадолго отстранившись, я больше не стал повторять свою ошибку. На этот раз я стал сосать интенсивнее, стараясь заглатывать как можно больше, а руками массировать яички. Я немного успокоился, когда услышал отцовский стон - посчитал, что мучить меня пока не будут. Но мужские руки легли мне на голову, давя на затылок и вынуждая глубже брать в рот. Удивительно, что мои рвотные рефлексы остались в стороне, позволив мне доделать мужчине минет. Кончив мне в рот и заставив проглотить все без остатка, папа, перед тем как отключиться, сказал:
- Жаль, что у тебя пизды нет, можно было бы еще раз тебя трахнуть.
Едва поднявшись на ноги, я доковылял до ванны, чтобы отмыться от отцовской спермы. Уже в комнате я позволил себе расплакаться. Чтобы хоть как-то выплеснуть накопившуюся обиду и гнев, я зашел на двач и начал писать гадости о Бонбичке и ее папе, о порванном жирафике и инцесте между ними. Только хорошенько высравшись, я мог позволить себе спокойно спать по ночам.