Паша кинаман - как икона нонкомформизма

Концептуальной иллюстрацией ностальгии «Кинамания» является, как ни странно, «тело без органов», либо «органы без тела». Телесности непристойных инвалидов «миопатов» самодостаточны, активно коммуницируют. Их тела, как автономное «нечто», сепарированная Вещь начинают игровую артикуляцию, отдельную от разума, верховенствующего Сознания. Здесь декламируется постмодернистская визуальная поэма Виктора цоя распоясавшихся зомби-органов — сжимающихся и расширяющихся, клокочущих и орущих, масштабированных и провоцирующих. Тело ностальхаторов символически распадается, превращается в простое числовое множество. «мио» репрезентирует всю подкожную непристойность супер-Эго, осуществляя перманентное законническое давление на примордиальное Оно, безмозглого «кулех». Отсюда такое разнообразие телесных комбинаций, происходящих с развинченными органами «ильи», — это следствие категоричного пресса Закона. Кинаман наслаждается телесной процедурностью (многообразие физиологических действий), но это наслаждение она скрывает за абсурдистским масштабированием изображений. В этом физиологическом увеличении ощущается страсть к Реальному. Тот случай, когда непристойность оказывается столь нетривиальной и вдохновенной, мастерски отправленной, что говорится о пошлости и порнографичности категорически невозможно. Дозированно выработанная «гипертрофированность» приводит к впечатляющим результатам. В чем секрет визуализированной непристойности и его успеха, в отличие от кинематографической, натуралистичной? Здесь удовольствие по определению избыточно, внеморально, всякая попытка определить «должную меру» терпит неудачу, так как подобные визуализации столь же навязчивы и способны выводить из равновесия. Кулек — ближний, лишенный раздражающего избытка (мотивации, осознанности), делает свое присутствие для мио еще более невыносимым. Латентный «гомоэротичный» друг и абсолютный тупица, — предельная невыносимость для «святоши» супер-Эго. Локальные извращения, либо ограниченные отклонения, превращается в ностальхии основной повествовательный принцип.