ПАСТА ПРО ОДНОГО ПЕРСОНАЖА ТРЕДА

Яркое весеннее солнышко, пробиваясь сквозь грязные занавески, противно лезло в глаза, выдергивая из мира грёз, в котором не было ничего невозможного, в этот реальный бренный мир, мир, полный желчи, ненависти, на который он был обижен до глубины души...
Он, нехотя щурясь, открыл глаза, обнаружив себя перед монитором своего старенького ПК, ресурсов которого едва хватало на набор текста в вечно тормозящем окне браузера Internet Explorer. Поставить другой браузер он не мог, поскольку надомное обучение не предполагало предмета «Основы интернет-сёрфинга», а спросить у друзей, как установить интернет-браузер, он стеснялся, ведь слыл в интернет-среде интеллектуалом, эрудированным в самых различных областях.
На мониторе застыла концовка его любимого сериала «One Piece», который он уже засмотрел до дыр, зная наизусть каждую реплику, и которым вчера пытался заглушить наигранные сладострастные стоны своей мамаши, пытавшейся не самым пристойным, но самым верным и проверенным способом заработать на существование. Он и сам некоторое время подрабатывал в той же фирме, что и мамаша – «КiивДосуг» – и даже пользовался популярностью у любителей странной экзотики, но трудности транспортировки и захламленность собственного жилища в конце концов отпугнули даже их. И он озлобился на мир вдвойне, поскольку после оплаты интернета пенсии едва хватало, чтобы не умереть с голоду, не говоря уж о ежевечерней полторашке «Оболонь», которую он мог себе позволить, подрабатывая с мамой в экзотическом «эскорте»…
Уже много недель он не утруждал себя бесполезным перемещением в кровать и обратно при смене состояний сознания. Он так и засыпал в кресле у монитора, боясь, что при просьбе помочь лечь в кровать очередной мамин хахаль бесцеремонно ворвётся на его территорию и наградит парой-тройкой оплеух, окончательно уничтожив самоуважение.
Спал он мало. Одна широко известная в узких круга борда не давала ему спать. Он мог по нескольку суток следить за порядком в единственном месте в мире, в котором он чувствовал беспрекословную власть и абсолютную монополию – на сайте 2ch. Здесь стирались грани невозможного, и он мог быть всем тем, кем всегда мечтал – юристом, перегонщиком машин, качком, философом… Правда, некоторые глупцы не признавали его абсолютнейшего господства, но ничего! Он сгноит их всех когда-нибудь каким-нибудь неизвестным ещё даже ему самому способом в виртуальных тюрьмах, а пока пусть пишут про его Родину, здоровье, интеллект. Пу-у-усть. Скоро придёт возмездие! Скоро!
Своих виртуальных друзей он не любил, чего уж говорить о врагах! Он был завистлив, а в его положении завидовать было, мягко говоря, очень легко… Однако, друзья не знали (по крайней мере, он на это надеялся) о его проблемах, и он был с ними на равных. За это он и любил интернет, в котором можно было постить скаченные из сети фото торговых центров, выдавая их за собственные. Друзья верили и нехотя высказывали одобрение якобы его фото из Gulliver Shopping Mall, на которых была запечатлена толпа жизнерадостных посетителей, к которой он бы с радостью присоединился.
Больше всего он не любил Кинамана. «Ну почему у него всё получилось, а у меня нет, чем я хуже? Что я сделал не так?!» – постоянно корил он себя, пуская скупую мужскую слезу, которая, не взирая на скупость, была частым гостем на его небритой щеке. Он был бы рад упасть на колени в мольбах о лучшей жизни, чем та, которая была уготована ему после той аварии на которой он коленями приземлился с колеса обозрения прямо на кабину оператора, но не мог… Упасть на колени он не мог…
Он уже почти забыл, как его звали. Как мама ласково называла его в детстве, когда ещё не пала ниц, еженочно растляемая новыми клиентами. Как дразнили его друзья во дворе, играя в песочнице. Как папа, уходя в вот уже пятнадцатилетний поход за сигаретами, трепал его по щеке и произносил его имя… Но с этим именем было связано много негатива, много унижений, много дурных воспоминаний. Теперь его звали по-другому. В виду природного идиотизма он не способен был сам придумать себе новое имя. На выручку пришёл интернет, нарёкший его ФТЩ. И теперь его знали. Его имени боялись. По крайней мере, он так считал…

червепастер из 2015