У Дженны Ортеги есть признание: она любит кровь. Чем её больше, тем лучше. За свою карьеру она уже не раз оказывалась залита вёдрами этой субстанции, снимаясь в множестве жанровых хитов, от Крика VI до фильма Тая Уэста X. И ни в одном из этих пугающих триллеров она не устала от красного кукурузного сиропа.

«Может быть, если на улице холодно и, скажем, четыре утра», — начинает Ортега, размышляя о минусах кинематографической крови. Но эта мысль не задерживается надолго. «Нет, я даже этого сказать не могу. Мне всегда нравится, когда приносят кровь. Это как будто ты переходишь к самому интересному».

В таком случае, Ортега и зрители скоро будут купаться в этом «интересном», и будьте уверены, в её новом фильме это будет нечто совершенно новое. В картине Алекса Шарфмана Смерть единорога кровь течёт рекой, но она опалесцирующая, мерцающая и обладает восстанавливающими свойствами. Или, проще говоря: это волшебная пурпурная субстанция, которая искрится на солнце, и к концу фильма все за неё умирают.

Для Ортеги это часть создания уникального жанрового коктейля от A24, который соответствует её эксцентричным вкусам. Она снималась в хоррорах, в комедиях, но прятаться в траве под машиной тёплой венгерской ночью и видеть краем глаза, как вокруг автомобиля крадётся настоящий рог единорога, — это нечто совершенно особенное. «Мне это так смешно», — говорит Ортега. «Он выглядит как плавник акулы из Челюстей. В этом есть что-то странное, смешное и всё ещё пугающее… этот образ меня очень порадовал».
Это даже компенсирует сложности с упомянутой пурпурной кровью, о которой актриса позже замечает: «В ней чуть больше блеска. В крови единорога были блёстки. Так что её сложнее смывать».

Таковы, видимо, трудности создания первого фильма, где эти магические существа абсолютно и буквально ужасающи в духе Ветхого Завета.

Божественные монстры

Режиссёр, придумавший Смерть единорога, признаётся, когда мы с ним встречаемся, что забавно, но он никогда не был фанатом единорогов. Как и почти любой человек в мире, Алекс Шарфман вырос с осознанием этих величественных существ прошлого — или, в наши дни, скорее мягких семейных фантазий вроде Мой маленький пони. Будучи ребёнком из Нью-Йорка, юный Шарфман неоднократно посещал Мет Клойстерс в Вашингтон-Хайтс, где хранятся знаменитые средневековые гобелены Охота на единорога. Белый конь с сияющим рогом был повсюду в его жизни, хоть и не занимал центральное место в мыслях. И всё же каким-то образом этот образ пробился сквозь подсознание.

«Идея родилась, как часто бывает с моими замыслами», — рассказывает Шарфман Den of Geek. «Это сцена или образ, зародыш чего-то, что застряло у меня в голове». Отец и дочь стоят где-то, а перед ними истекает кровью нечто невозможное. «Эта идея пришла ко мне почти десять лет назад… и это всегда была просто семья в машине, ведущая относительно банальный или приземлённый разговор, а затем они случайно сбивают единорога».

Спустя почти десять лет мечта стала реальностью, не говоря уже о том, что это дебют Шарфмана как режиссёра полнометражного фильма. Когда мы беседуем с ним, до премьеры картины на фестивале SXSW остаётся всего две недели, и последние штрихи всё ещё вносятся. Фактически, Шарфман выскочил из студии звукового микширования, чтобы поговорить с нами в соседней комнате. Он выглядит одновременно гордым и осторожным с поздравлениями, явно не желая сглазить, пока фильм не будет окончательно завершён.
Тем не менее, это уже кульминация того, что в руках других могло бы стать просто скетчем или шуткой в обычной комедии. Даже Шарфман признаёт, что изначально представлял это как короткометражку. Но чем больше он играл с концепцией (иногда заменяя единорога другими магическими существами, чтобы проверить, изменится ли эффект), тем больше понимал, что у него есть убийственное начало для большой истории. Серьёзно, кто не захочет погрузиться в рассказ о том, как отец и дочь милосердно добивают эфирное существо?

«Когда я впервые увидела этот сценарий в своём почтовом ящике, я подумала: "Скорее всего, я захочу это сделать"», — смеётся Ортега, рассказывая, как узнала о концепции фильма. Ещё лучше то, что история сразу переходит к делу: персонаж Ортеги, Ридли, и её отец, мягкий и сдержанный Эллиот в исполнении Пола Радда, наносят смертельный удар уже к 10-й странице. «Мне нравится, когда сценарий не тратит время зря. Приятно сразу погрузиться в суть. Мы ведь хотим увидеть единорога».

Но единорог, которого видят персонажи Радда и Ортеги, — это не благословенное чудо, воспетое Ридли Скоттом или Рэнкином/Бассом. У него тяжёлые когтистые копыта, длинные жестокие клыки и шерсть, которая темнеет в зависимости от настроения. Как замечает один из персонажей о настоящих единорогах древности, они должны были быть «божественными монстрами». И это правда.

«Первая зафиксированная история о единорогах относится примерно к 400 году до н.э., — объясняет Шарфман. — И долгое время это было куда более дикое и чудовищное существо, чем мы привыкли думать». Энтузиазм сценариста и режиссёра заразителен, пока он перечисляет факты и предположения. Римские историки могли неправильно интерпретировать рассказы об индийских носорогах, передавая истории о единорогах, а «в Ветхом Завете слово, использованное для единорога, при обратном переводе звучит как "реэм", что на самом деле означало туров… так что это было больше похоже на дикого быка».

Чем больше Шарфман изучал это существо, тем яснее становилось, что оно могло бы соответствовать его обострённому чувству повествования. Это были существа, которых следовало бояться, уважать и ни в коем случае не злить. «Боги Старого Света», — подводит итог режиссёр.
Он даже вернулся к тем гобеленам Охота на единорога, которые видел в детстве: «Меня заинтересовала конкретная средневековая мифология единорогов, и эти гобелены быстро вышли на первый план», — объясняет Шарфман. «На этапе создания набросков появилась идея превратить фильм в адаптацию этих гобеленов».

Считается, что этот готический шедевр был создан примерно на рубеже XVI века в Нидерландах. Он состоит из семи панно, изображающих людей, которые стремятся убить единорога и извлечь его целебные способности… и отказ существа сдаваться.

«Мы всё время на них ссылались», — говорит Ортега. «Они как бы выдают суть фильма, если у вас есть хоть какое-то представление о них… Это как шпаргалка».

Как размышляет её режиссёр: «Вся жестокость второй половины фильма и многое из удовольствия от фильма о существах воплощены в более формальном языке Средневековья и самих гобеленов». Это был древний способ говорить о мире здесь и сейчас.

Отцы и дочери

Когда мы знакомимся с Эллиотом Радда и Ридли Ортеги, ни один из них не похож на персонажа из фэнтези или ветхих текстов. Это обычные отец и дочь, которые вот-вот обнаружат последнее необыкновенное существо в мире после того, как оно попадёт под колёса их машины. Ситуация абсурдна, но изображение семьи, всё ещё оплакивающей потерю жены Эллиота и матери Ридли, — нет.

«Я не думаю, что мы оба, особенно я, справились с этой утратой самым здоровым образом», — рассказывает нам Радд о разладе в отношениях между его персонажем и героиней Ортеги. «Между нами много любви, но кажется, что мы немного сбились с пути».

Ортега согласна, предполагая, что пока персонажи не смогут открыто признать своё продолжающееся чувство потери, исцеления не будет. Последствия этого очевидны для двух людей, которые вот-вот откроют целебные свойства единорога, но ещё сильнее это ощущается, когда понимаешь, куда они направляются в почти пустынном природном заповеднике: в летний дом семьи Леопольд, миллиардерской фармацевтической династии и потенциальных новых клиентов Эллиота.

«Пол играет человека, который сталкивается с множеством очень реальных конфликтов совести как взрослый в XXI веке», — говорит Шарфман. «Он пытается зарабатывать на жизнь, обеспечивать семью, и всё это сопровождается моральным релятивизмом, который возникает, когда ты выбираешь быть адвокатом фармацевтической компании».
Это также создало пропасть между отцом и дочерью, которая кажется всё более актуальной.

«Когда дети молоды и идеалистичны, они говорят: "Нельзя делать морально порочные вещи ради денег"», — размышляет Радд, — «а иногда, с возрастом, ты можешь как-то убедить себя в определённых вещах, потому что нужно платить за аренду». Таким образом, Смерть единорога затрагивает возрастной разрыв в текущем моменте. Однако это также история о сближении разных поколений — как на экране, так и за его пределами.

«Будь то кто-то, играющий моего родителя, или любовный интерес, я стараюсь наладить связь с людьми через музыку», — объясняет Ортега свой процесс установления контакта с коллегами по съёмкам. «Мне кажется, это самый простой способ лучше понять человека». Так она и Радд ломали лёд и делились хлебом, обмениваясь плейлистами, часто благодаря тому, что младшая актриса знакомила старшего с новыми звуками.

«Я поражён глубиной её музыкальных знаний; она включала мне вещи, которых я никогда не слышал, из разных десятилетий, и это было просто потрясающе», — сияет Радд. «Я не знал о группе Amazing Blondel, но теперь я так часто слушаю Amazing Blondel, и это всё благодаря Дженне».

В каком-то смысле фильм рассказывает о вечной пропасти между отцами и дочерьми. В другом — он берёт начало в крайнем настоящем.

Поедание богатых

Когда Эллиот и Ридли появляются в поместье Леопольдов, всё ещё покрытые жидкой лавандой, отец думает, что он здесь, чтобы найти клиента. Вместо этого его ждёт современный феодальный лорд. Одель Леопольд (Ричард Э. Грант) и его семья могут приветствовать Эллиота как нового «друга» и юридического партнёра, но на самом деле они жаждут чудесного лекарства от опухолей Оделя на поздней стадии. С ансамблем, включая Тию Леони в роли утончённой жены патриарха Белинды и Уилла Поултера в роли легкомысленного сына, готового засунуть в нос почти всё что угодно, Леопольды и их слуги собираются у постели старика, словно разыгрывая сцену умирающего короля и его свиты.

«Я пытался думать о фильме в широком смысле», — говорит Шарфман. «Чтобы обновить средневековую историю до XXI века, капитан индустрии, олигарх — это по сути феодальный лорд. У них есть своё владение, и его владение — это фармацевтическая промышленность… это уже не географическое владение, теперь это промышленное, корпоративное».

Если бы это был гобелен, Эллиот был бы здесь, чтобы преклонить колено — и отвести взгляд от странных обитателей этого мира. Как размышляет Радд: «Особенность Алекса в том, что он экономно использует язык и так описательно пишет об этих людях высшего общества, которые отвратительны».

Не нужно щуриться, чтобы увидеть параллели с современностью, когда эта семья узнаёт, что единороги реальны, и начинает мечтать о продаже их жизненной силы любым друзьям в Давосе, у которых случился кризис со здоровьем. Радд даже шутит, что мог бы найти последний скандал с коррумпированной фармацевтической семьёй, просто пролистывая сегодняшние заголовки.
Тем не менее, все участники кажутся немного шокированными тем, насколько пророческим оказался этот фильм «в духе Луиджи Манджоне», как признаёт Шарфман.

«Я не предвидел этого конкретно», — добавляет он, — «но я думаю, что люди давно замечали нарастающий прилив, хотя я не знаю, насколько высоким он станет». И хотя режиссёр не обязательно фанат так называемых фильмов «поедания богатых», он признаёт, что в воздухе витает что-то особенное; в конце концов, Смерть единорога — «единственный из таких фильмов, где некоторых богатых буквально съедают».

Существа в центре внимания

Как бы проницателен ни был подтекст Смерти единорога, главным аттракционом остаётся сам текст, и к финалу фильма он выделяется жирными заглавными буквами, превращаясь в возвращение к фильмам о существах прошлого. За дверью дома притаился монстр, и он хочет войти.

«Это было круто, потому что мы действительно использовали кукол», — говорит Ортега о множестве практических моментов фильма, где она оказывалась лицом к лицу с единорогом. «Так что приходится просто игнорировать людей, которые пыхтят, задыхаются и выгибаются назад, чтобы спрятать свои тела за кадром».
Радд, не чужой визуальным эффектам, тоже получил особое удовольствие от ретро-шарма всего этого, признавшись, что его телефон полон фотографий злобных единорогов, запечатлённых в процессе создания.

«Я помню первый день, когда мы все были на звуковой сцене для съёмок и увидели, как строят некоторых единорогов, как они работают с кукловодами и как заставляют двигаться копыта», — говорит Радд. «Я подумал, что мастерство, вложенное в их создание, невероятное, каждая деталь — от глаз до шерсти на куклах, — ты не мог поверить, что это не настоящее».
Это включает кадры, где, возможно, просто парень держит голову единорога на палке перед Раддом. В моменте это выглядит смешно, но на экране работает. Это также намеренно вызывает в памяти некоторые трюки Стэна Уинстона с велоцирапторами в оригинальном Парке Юрского периода.

Улыбаясь, Шарфман говорит: «Я начал понимать, что существа примерно такого же размера, как рапторы, по пропорциям к людям. Это привело к мысли: "О, они могут забраться в дом!", чего не встретишь во многих фильмах о существах. Так что это стало забавной отправной точкой».

Рапторы, ксеноморфы и зомби Джорджа Ромеро — все они упоминались среди влияний на фильм, как, что любопытно, и братья Коэн с Пон Джун-хо. Как оказалось, не каждый элемент «существа» предназначен для того, чтобы пугать. Некоторые, напротив, возвышенны, например, момент, когда Ортега впервые касается легендарного рога и вступает в связь с зверем в калейдоскопической симфонии образов и арфовой музыки.

«Это потусторонняя сверхъестественная привязанность к этому существу», — говорит Ортега о своей связи с зверем. «Оно уносит её в небесное путешествие в неизвестность. Это всё, что мы представляем себе как загробную жизнь, словно все эти миры существуют одновременно, и это самое прекрасное, что ты видел в своей жизни, и самое ужасающее».
Это также намекает, что в этих скакунах больше разума, чем просто аппетит. Ортега добавляет: «Мне кажется, в каком-то смысле они почти пытаются просветить Ридли. Это понимание того, что им нужно защищать друг друга, что они едины, что, наверное, имеет смысл для единорога, который находится под угрозой исчезновения. Возможно, ты захочешь вызвать немного сочувствия!»

Прекрасная дева

Смерть единорога может быть странным зверем. Она смешная. Она пугающая. Она хочет быть, как говорит её режиссёр, «чьим-то любимым фильмом», при условии, что этот фаворит — глупый, легко пересматриваемый, но никогда не «фастфуд». Возможно, это фильм, предназначенный для кого-то вроде Ридли — вейпера, который оценил бы, что её вдохновила история искусства.
«Я пытался думать, кто такая чистосердечная дева в 2025 году», — говорит Шарфман о последнем крупном влиянии средневековой мифологии: юная женщина, способная очаровать единорога. «И это, наверное, идеалистичная эмпатка, которая сейчас протестует где-нибудь на кампусе колледжа».

Ортега добавляет: «Даже та большая красная куртка, которую я ношу, была вдохновлена плащом, что носит дева на гобеленах».

Фильм играет с различиями поколений и классов, и в нём есть хотя бы один элитный персонаж, съеденный жеребцами, но он стремится к чему-то, что режиссёр надеется сделать в конечном итоге вдохновляющим.

«Для моего поколения интернет — это и благословение, и проклятие, потому что у нас весь мир под рукой, и мы можем образовывать себя сколько угодно или бесконечно падать в кроличьи норы», — размышляет Ортега. «Но общее ощущение, которое даёт мне надежду на моё поколение, — это то, что в основном мы стараемся быть открытыми, эмпатичными и поддерживать самые разные жизненные пути».

Это может включать и единорогов, которых они встречают на своём пути. Конечно, те, что в этом фильме, свирепы, прожорливы и иногда склонны к массовому истреблению, но они также вдохновлены реальными животными. Даже эта блестящая пурпурная кровь несёт смысл.

«Есть что-то интересное в создании вымышленного существа, которое каким-то образом находится между теплокровным и хладнокровным», — говорит Шарфман. «Очевидно, красный плюс синий равняется пурпурному». Но он также отмечает, что на протяжении фильма Эллиот Радда закодирован в синем, а Ридли Ортеги — в красном.

«По мере развития фильма они движутся навстречу друг другу», — добавляет режиссёр. «Что и даёт вам пурпурный цвет». Самое интересное.

Смерть единорога премьерируется на SXSW 8 марта и выходит в широкий прокат 28 марта.

https://www.denofgeek.com/movies/death-of-a-unicorn-jenna-ortega-paul-rudd-going-medieval/