Блин какого хрена вообще эта поджидовочная фашнявая хохло сука, родившаяся на Украине и жившая в Германии, в данный момент кормится в Москве нашими русскими рублями? Он что, выступал в зоне СВО(подобно нормальным русским артистам таким как Вадим Самойлов или Рома Зверь, к примеру, последний вообще под камеру из Д-30 пару раз выстрелил)? Собирал ли он гуманитарку?
Когда он столько матюкается, он себя кем, Шнуром небось ощущает?
В его балалаечных излияниях также присутствует дух богоборчествах и некоторое глумление над религией.
Себя он называет "главным циником современности". Ну так это чистейшее либеральное ублюдство, они все поголовно циники. В аду так вообще непрерывный громовой хохот раздается из таких вот балалаечников и их паствы горланящих матершину на потеху бесам.
Очень жаль конечно что моя любимая алиночка вот с такого вот дерьма балдеет. Наверное от прошлого ебаря (быдлана и мудака) унаследовала. Лучше бы хотя бы на Бранимира туда ходила. Ну ничего, я ей притрахаю нормальный вкус, будет у меня skinny puppy, hocico, front line assembly и velvet acid Christ слушать.

Елизаров с детства был пузатым,
С виду словно гоблин из подвала,
Елизаров шлялся по "Зюзино",
И наливал там, с маху, всё до дна.

По "Зюзино" шлялся он, бывало,
И орал про то, что жизнь дерьмо,
А за ним болтались, как попало
Штаны его, что пахли, как вино.

Да-да-да, а за ним болтались, как попало
Штаны его, что пахли, как вино.

Елизаров был, как гнида, злющий,
Всем вокруг он это и внушал,
Говорил, что надо на бутылку
Посадить всех тех, кто не бухал.

Да-да-да, этим тем же самым бодуном,
До дна всё в Зюзино зальём.

Песни пел про боль и про несчастья,
Про дурдом, про пьянство, про тоску,
Вскоре повязали Елизарова,
В "Зюзино" на грязном на углу.

Да-да-да, вскоре повязали Елизарова,
В "Зюзино" на грязном на углу.

Десять суток в камере сидел он,
Пел про горе, про дерьмо, про жизнь,
Сокамерники все его жалели,
Слушая про его никчемный быт.

Он в камере сидел с тоской, но яро,
Брань шептал, пропойцем звал весь свет,
А за песни с ним делился шмалью
Барыга, что там чалился сосед.

Да-да-да, а за песни с ним делился шмалью
Барыга, что там чалился сосед.

Десять суток пролетели, словно мухи,
В "Зюзино" опять наш пьяный гений,
На его лице, как гниль, потуги,
Пьяный взгляд и от хандры движенье.

Да-да-да, на его лице, как гниль, потуги,
Пьяный взгляд и от хандры движенье.

Снова он шатается по "Зюзино",
Снова орёт про горе и тоску,
А за ним болтаются, как пьяно
Штаны его, что пахнут, как в аду.

Да-да-да, а за ним болтаются, как пьяно
Штаны его, что пахнут, как в аду.

Снова Елизаров в "Зюзино",
Снова хриплый голос там звенит,
И опять болтаются, как пьяно,
Штаны его, как будто, паразит.