Как-то утром, на закате, все закончив перекаты,
Над двумя родными тредами склонился в полусне,
Грезам странным отдавался, - вдруг неясный звук раздался,
Будто кто-то постучался - постучалсяв дверь ко мне.

Это, верно, - прошептал я, - глюки, это нереально,
Просто взял аминазина и вколол себе чуток.
Слышу только "гуд-гудооооок"

Тут раскрыл я дверь жилища моего:
Тьма - и больше ничего.

Это - шЫза, - усмирю я трепет сердца моего, -
шЫза - больше ничего".
Я толкнул окно с решеткой, - тотчас важною походкой
С улицы запрыгнул ловко, петушок что всех родней,
Не склонился он учтиво, но, как лорд, вошел спесиво
И, взмахнув крылом лениво, в пышной важности своей
Он взлетел на бюст богини, слепленный из пластилина, сладкой Эрики моей,
Он взлетел - и сел над ней.

От печали я очнулся и невольно усмехнулся,
Видя важность этой птицы, жившей долгие года.
"Твой хохол ощипан славно, и глядишь ты презабавно, -
Я промолвил, - тут такое : вот к примеру в риаллайфе, где ебутся иногда,
где работают, бухают, и девченок обнимают нет мне места, вот беда. Может будет?"

"Никогда"
Петух ответил, будешь жить ты интернетом, в перекатах тред за тредом все последние года.

Я ужасно возмутился, за топор скорей схватился и и кричу ебучей птице, "Уебу, тебе пизда",
Намахнулся и ударил я тупого петуха, голова его отпала, но пиздеть не перестала, говорит она "Ха-ха, Перекатчик неудачник, всратым быть тебе всегда, а пизденки не видаааа...."

Общипав ебучий трупчик я сварил и скушал супчик, Не позволю говорить так про максима никогда. Не позволю кудкудаааааааааааааа