Эмили плачет. Нервы…
И маска сброшена с лица.
Ее всегда считали стервой,
Умевшей покорять сердца,
Желавшей только первой.
Рассвет вставал далек и ал.
Она владела странной силой –
Надменный взгляд в себя влюблял.
Вообще, она была красива,
Проникновенна, как слеза:
Великолепны,
Большие карие глаза,
Сухие розовые губы
И черный как воронье крыло, вид
Прямых волос. Такие губят,
Не замечая. Всякий рад
Встречаться с ней – на внешность падки
Мужчины (логика проста).
Но в ней жила одна загадка,
Улыбкой с пыльного холста
Светясь… Ей было двадцать три
(Урок, казалось бы, усвой).
Невдалеке сквозила стужа
Со снегом, вокруг белеющий покров.
Семью бы ей… Но почему-то
Она всегда была одна.
Находят странные минуты,
Мы замираем у окна.
Доход, успех и все при ней.
Но не до брачного союза
И серых дней. Игра теней…
Не оказался сон ли вещим?
Весь сильный пол у стройных ног –
Увы, она любила женщин…
Провинциальный городок
Не понял бы Эмили.
И монотонно время шло.
Она таила склонность эту,
Но становилось тяжело.
Картины близости во сне.
А спас ее от этой муки
Отнюдь не рыцарь на коне…

Маделин просто шла на «красный»
Так, сильна и молода.
Собой она была прекрасна,
Как драгоценная звезда.
От глаз глубоких, темно-зеленых
И от окрашенных волос
Приостанавливались парни…
Хотя судьба была хитрей.
Ведь ей всего лишь только восемнадцать.
Она играла в много игр.
И эти трепетные пальцы
Не прикасались ни на миг
К мужскому телу. Легкий ветер
Ласкал связующую нить
С ее мечтой… о Эмили.

Маделин верила и чуду,
И чувству, что стучало в дверь.
И эта девушка повсюду
Ее тревожила теперь.
Молчать, сомкнув устало веки.
Домой, конечно, не пора.
Все проводить в Амброзии
И кабинете вечера
Над готовкой. Крошить печенье
На стол, смеяться и болтать,
Пить черный чай… Меж тем, влеченье
В них начинало нарастать.
Кормить багетом голубей и
Бродить по паркам. Не видна
Тоска, поскольку их обеих
Уже несла одна волна.
И Эмили нравилась Маделин
(Влюбилась, кажется, всерьез).
Обняться с ней бы, раствориться
В текущем черном шелкове волос,
Коснуться нежного овала
Лица, вдвоем сойти с ума…
Подруга не поцеловала
Ее, конечно, бы сама.
Хотя ждала… Горели скулы –
Томился юный тиктоколюб.
Эмили вдруг коснулась
Ее влекущих ярких губ…

И та ответила… Сначала
Была стеснительна, робка,
Но контур женского плеча ли,
Великолепная рука
Раскрепостили и подругу.
Сейчас бы мягкую кровать
И теплый душ. И целый день так
Друг друга томно целовать,
Любить, распробовать на ощупь,
Потом на запах и на вкус.
«Все оказалось много проще…
Не так ее я и боюсь».
А между тем Эмили
(Как скоро сделались близки!)
Под тонкой блузкой чуть заметно
Ласкала нежные соски,
И те твердели, наливались…
В глазах Маделин все плывет,
А эти опытные пальцы
Уже исследуют живот
И забираются под стринги,
Где гладят жаркий бугорок
До сладких судорог внутри… О,
Незабываемый урок.
А поцелуй все длится. Мелом
Писать признанья бы… гляди.
Но пальцы девушки несмело
Уже касаются груди
Эмили – спелой, сочной.
Подруга делает намек:
Теперь немного бы помочь ей.
Маделин гладит уж между ног
Подругу страстную свою. Пряди
Ее разбросаны. Горят
Глаза. Она близка к награде.
Оргазм находит как разряд.
Теперь-то все в порядке… Обе
Довольны, и смущенья нет.
Смеются («Ну, у нас и хобби…»)
Пусть это чувство вечно длится
На стыке неба и земли.
Эмили и Маделин
Друг друга, кажется, нашли…