Отрывок из интервью с Илей

...

Ж. Скажите, а как вы вообще познакомились Пашей?

И. Хм... А вы знаете, я с ним никогда и не знакомился. К нам всегда подбегала его мать, совала деньги, и просила поиграть с его "мальчонкой". Да, именно это слово она использовала, я хорошо это помню. Потом она вывозила Пашу, ну и мы возили его за собой. Были девяностые, и поверьте, от денег тогда никто не отказывался.

Ж. Что вам больше всего нравилось в Паше?

И. Лично мне? Была в нем какая-то детская непосредственность. То есть даже если он вел себя как полный, простите, мудак, ему все прощалось, потому что все его жалели, как жалеют обычно детей-инвалидов. Но то что наша компания особенно ценила в нем, так это открытость и готовность ко всем нашим проделкам. Он сам никогда их инициатором не был, но всегда охотно соглашался на наши игры. Вот например, я помню, как он очень хотел попасть на могилу Виктора Цоя. Он им уже тогда "болел", это знал весь двор. Мы захотели сделать ему тогда подарок на день рождения, взяли его на вокзал и прицепили стул к последнему вагону поезда до Питера. Видели бы вы как он радовался! Вот эта детская наивная радость, её ни с чем не спутать. Махал нам руками пока не скрылся из виду. И вы не поверите, но до Питера он тогда все-таки доехал. Может быть, даже попал бы на кладбище с Цоем - ему местные собаки помогали (смеется). Да... Но его нашли тогда, милиция питерская, выслала бандеролью домой, и все тогда остались довольны. Мы долго об этом вспоминали потом (мечтательно улыбается)

Ж. Расскажите, как вам вообще девяностые, хорошо ли было тогда?

И. Ну как вам сказать... Вот представьте: Большой каньон в Америка, да? И вот этот весь каньон заполнен говном. Самым гадким и вонючим говном из жоп сифилитических умерших бомжей, которые питались другими такими же бомжами. И вот все в этом каньоне барахтаются и жрут друг друга. И постоянно над этим каньоном летает Ельцин и срет на головы каждому, а потом спускается и растирает всем это говно по лицу. Вот такие ощущения остались от девяностых у меня. У нас родители не работали тогда, пили и валялись в канавах. Самыми работящими были Гриневы, я помню. Их отец даже выбил на заводе трехкомнатную квартиру. Дети бегали где хотели, на них всем было наплевать. Тогда и слова-то такого не было - "карманные деньги", мы всё зарабатывали сами. Даже Паша активно участвовал в этом, хотя знал что заработком мы с ним не поделимся. Мы, конечно, обещали, но никогда не делились. А он всегда нам верил. Ну вот так, просто такой хороший был человек. Помню, больше всех денег нам приносили "аварии" - это когда мы брали Пашу, раскачивали с размаху кидали на капот какой-нибудь машины неожиданно, из-за угла. Паша барахтался на дороге лежал, ну и водители отдавали последние деньги, видя такое зрелище. Но все тогда закончилось не очень хорошо. Мы, помню, сбросили Пашу на дорогу со второго этажа, чтобы элемент неожиданности усилить, так скажем. Но не рассчитали немного и попали прямо на шестисотый мерседес, авторитета местного. Мы убежали, а Пашу потом долго трясли. Квартиру ту с Гриневых стрясли в итоге, все имущество почти, даже стул Паши забрали. Но, в принципе, все обошлось, никто не пострадал особо тогда.

Ж. Скажите, а если вы не любите девяностые, то почему продолжаете навещать Пашу и играть с ним в Денди?

И. Вы не поверите (загадочно улыбается). Но Лариса до сих пор мне за это платит! (смеется)