>>23402
Славя быстро подбежала ко мне.
- Ты в порядке? – серьёзно спросила она, нагнувшись, - Жарко стало? – она пощупала мой лоб, - температуры, вроде нет. Но ты всё равно сходил бы к медсестре.
- Да… я… - я смотрел на неё и ждал. Ждал хотя бы того, что она сейчас рассмеётся и вспомнит меня – это бы хоть немного сняло градус безумия. Но ничего не происходило. Я медленно поднялся с колен.
- Я, пожалуй, пойду… к вожатой, - пробормотал я.
- Тебя проводить, может быть? – всё также серьёзно сказала она.
- Нет, не надо, - я рассеяно посмотрел в щель ворот, - я помню как идти…
- Помнишь? – удивилась Славя.
- Был здесь уже… в прошлом году, - нашёлся я.
- Тогда ясно, - она мило улыбнулась, - не хворай тогда… А, кстати, как тебя зовут?
- Семён, - ответил я. Хотя сейчас даже в этом не был уверен.

Мы вошли со Славей в ворота. Она ещё раз мило улыбнулась, помахала мне рукой и убежала куда-то по своим делам. Наверно, подметать площадь или убираться в библиотеке… Ах, да… Она уходила купаться и встретил её у пристани. Встретил её? Я схватился руками за голову. То есть здесь будет всё тоже самое, что и в прошлый раз? Одновременно очень хотелось это узнать, но в то же самое время совсем не хотелось. Не хотелось видеть вообще никого.
- О, нет, - простонал я. Алиса… Неужели и она. То что она не будет меня помнить – это немного лучше, чем если бы расстались на всегда, потерянные во времени и/или пространстве (или где, чёрт возьми, вообще этот «Совёнок» находится). Но всё равно. Я её потерял. Я могу снова завоевать её сердце, может даже выйдет быстрее чем в первый раз, потому что я знаю о ней уже гораздо больше, но всё равно… кто сказал, что после этого раза не будет ещё один, а потом ещё и ещё? Может лучше страдать одному? Может не попадаться ей на глаза, чтобы она никогда больше в меня не влюбилась, потому что ей будет только хуже.
Я немного прошёлся вперёд. Слёзы давили меня. Но стоять и рыдать посреди лагеря, как ребёнок, которого впервые отвели в школу, как-то не хотелось. Меня ещё никто не знает, и если мне придётся жить здесь ещё неделю, лучше не выглядеть полным идиотом. Я собрал волю в кулак и попытался очистить сознание от эмоций. Вышло не очень, но по крайней мере в голове всплыло воспоминание о парне из автобуса. Что за чушь он нёс? Искал меня через вселенные, я ему что-то обещал… а потом… Боже! Алиса же исчезла в автобусе! А вдруг, её вообще нет в этом лагере, вдруг этот парень уничтожил её навсегда?!
Я завертелся на месте, пытаясь вспомнить, где она была в первый день моего приезда. И быстро побежал туда, с бешено колотящимся сердцем. Я добежал до тех домиков, где она больно ударила меня по спине. Алисы не было.
- Нет-нет-нет-нет… - забормотал я и сжал кулаки. Потом развернулся и врезался в… Алису.
- Гляди куда прёшь! – злобно бросила она, потирая ушибленный нос.
Я задохнулся. А потом слёзы покатились у меня из глаз.
Алиса опешила, а потом переменилась в лице. Она заглянула мне в глаза и робко спросила:
- Ты… ты чего это? – несмотря на всё напускную ехидность, она была гораздо более чуткой.
- Н…ничего, - я и вправду чувствовал себя первоклассником. Только теперь тем, к которого забирают родители из школы, а он уже начал думать, что его оставили тут навсегда. Я вытер глаза и нос. – Алиса… - прошептал я.
- Мы ж незнакомы, - она растерялась ещё сильнее, - странный ты какой-то. Пойду-ка я отседова, пока ты меня не прирезал или не сжёг, - она смогла снова одеть маску своей циничности и мизантропии. Развернулась и начала уходить.
- Стой, - пискнул я. От слёз я на большее не был способен. Она явно меня не слышала. Я кинулся за ней и резко схватил её за руку. Зачем? Кто знает… сейчас я не боялся удара в нос или какой ещё выходки. Я просто должен был до неё дотронуться.
Как только мои пальцы дотронулись до её руки, она вдруг остановилась. Она не оборачивалась, просто стояла. Я тоже замер, так и не решившись ни полностью схватить её ладонь, ни отвести руку в сторону.
Казалось так мы стояли минут пять. Потом я услышал всхлипывания. Алиса плакала. Что… что я сделал не так? Мы знакомы от силы минут пять, а я уже довёл её до слёз. Внезапно она развернулась и бросилась мне на грудь.
- Семён… - услышал я сквозь слёзы. Она… она назвала меня по имени. Я поднял руки и обнял её, прижимая к себе так сильно как только мог.
- Не благодари, - услышал я знакомый голос за спиной. Резко обернулся. Никого не было. Но это был голос того парня из автобуса. Или мне почудилось?
«Какая разница!!» - заорал я сам на себя в голове, - «Она тебя помнит! К чёрту всё остальное»
- Алиса… - прошептал я, и она подняла своё заплаканное лицо от моей груди. – Ты, правда, помнишь меня?
Она закивала головой, и слёзы снова покатились из её огненных глаз. Я опять прижал её к себе.

Спустя время мы сели на лавочку. Я держал её руку и боялся отпустить, словно она исчезнет, если я не буду её держать. Впрочем, сейчас ни в чём уверенным быть нельзя.
- Я прожила здесь неделю, - сказала Алиса, - с начала смены. И я ничего-ничего не помнила. Словно я только приехала в лагерь. А потом, когда ты дотронулся до меня, всё словно… словно вернулось, - она задумалась, - как будто диафильм начали быстро крутить у меня в голове. Я вспомнила, что уже была здесь, что уже была знакома с тобой, что у нас с тобой… - она покраснела, - и тот поцелуй у костра и автобус. Помню, что заснула… а потом. – Алиса замялась. – А потом очевидно я снова оказалась в лагере, и всё как будто по-новой. Но ты здесь. – она улыбнулась и прижала мою руку к щеке.
- Я здесь, - я тоже улыбнулся, - и ты здесь. И это пока что самое главное. – я взял её за щёку второй рукой и поцеловал так нежно, как только был способен. Потом я снова обнял Алису и мы ещё долго сидели молча и грелись на солнце.

>>23620
Мне пришлось заново знакомиться с Ольгой Дмитриевной. Она очень удивилась, когда мы с Алисой пришли к её домику, держась за руки.
- Только часа два тут, а уже завёл себе подружку, - беззлобно хмыкнула она, - и посмотрите кого - Двачевскую.
- А мы это… - решительно ответил я, - до лагеря ещё знакомы. Я хотел приехать раньше, но не вышло, - доврал я.
- Ясно-ясно, - покачала головой вожатая. – Чтоб без всяких тут этих… - слегка покраснела она, - тут пионерский лагерь, а не… - что «не» она не смогла придумать и поэтому пространно помахала рукой.
Повисла пауза. Затем Ольга Дмитриевна сказала, что у неё есть какие-то дела и выпорхнула из домика.
Алиса тоже сказала, что ей надо ненадолго отлучится и убежала в глубь лагеря, а я начал слоняться по дорожкам. Там меня и нашёл Электроник.
- Привет! - широко улыбнулся он, протягивая мне руку, - я - Электроник. Настоящий. Ольга Дмитриевна сказала, чтобы я тебе экскурсию провёл по лагерю.
- Да, я знаешь…- начал я, - помню тут многое. В прошлом году был. - мне совсем не хотелось по жаре таскаться с Электроником, тем более что в прошлый раз вся его экскурсия была о том, что «Вот Генда, а вот… Лена», а потом он убежал от разъярённой Алисы. Я улыбнулся, вспоминая.
- Ладно, я тогда к кружкам пошёл! - Электроник ни чуть не огорчился, - ты к нам заходи, запишешься! - он начал уходить, потом остановился, - Ой! А зовут-то тебя как?
- Семён.
- Заходи к нам, Сёмен! - и он скрылся за домиками.
Я остался один. Солнце пекло, но в тени деревьев было очень приятно. Стояла тишина, нарушаемая только звуками природы. Может то, что просиходило и было какой-то чертовщиной, но зато я смог опять окунуться в этот чудесный лагерь. Смог снова общаться с Алисой. Может если бы не этот странный парень, я бы и вправду проснулся дома, один в своей грязной квартире.
Сзади послышалось шуршание. Я обернулся. У дерева, прислонившись, стоял белобрысый парень из автобуса. Увидев, что я на него смотрю, он приветственно махнул рукой и зашёл за ствол. Я кинулся через кусты к нему. Обежал дерево вокруг. Никого.
- Эй! - вполголоса крикнул я.
Тишина.
Я вышел из кустов и ещё раз посмотрел назад. Странно. Казалось, что где-то стоит этот странный парень и смотрит на меня. Я поёжился, будто от налетевшего ветра и побрёл дальше.

Проходя через площадь, я увидел сидящую на лавочке Лену, которая что-то читала.
- Привет! - крикнул я .
Лена вздрогнула, оторвалась от книжки и посмотрела на меня. Потом покраснела и снова исчезла за обложкой. Я присел рядом с ней.
- Меня Семён зовут, - улыбнулся я ей.
- Л...Лена, - пролепетала она.
Что-то в этом мире не меняется. Разговора как обычно не вышло. Я решил просто немного посидеть. Я окинул взглядом статую Генды. Вероятно, я так и не узнаю, что это был за человек и чем же он так знаменит, что его памятник стоит посреди пионерлагеря. Генда на меня не смотрел, его взгляд был направлен куда-то в себя, будто стоит он тут и думает о судьбах этого переменчивого мира. И печалится, потому что не всё гладко как хотелось бы.
- Ладно, - радостно сказал я и Лена опять подпрыгнула, - пойду я.
Алису я встретил недалеко от её домика. Она радостно помахала мне и вприпрыжку добежала по дорожке. Клянусь, никогда я не видел её такой счастливой. Вся её напсукная желчность будто осталась в том автобусе, которого не было. Я обнял её и вдохнул аромат её рыжих волос. Будь я Фаустом, то вот сейчас бы сказал свою знаменитую фразу Мефистофелю.

Мы гуляли по дорожкам лагеря и даже зашли на пляж. Купаться пока не хотелось, поэтому мы сидели на берегу, Алиса положила мне голову на плечо, и мы о чём-то беседовали.
- А это правда, - вдруг сказала она, после небольшой паузы, - что ты из будущего.
- Правда, - вздохнул я, - я же тебе уже говорил, что абсолютно честен с тобой.
- Я тогда не поверила, - улыбнулась она, - а сейчас… я уже готова поверить во всё. - Мы опять немного помолчали, наслаждаясь друг другом и тишиной, опускающегося вечера. - А как оно там, в будущем? - продолжила Алиса.
- Вообще круто, - ответил я, - но мне - было плохо.
- А что такое? - она подняла голову и заглянула мне в лицо.
- Моя жизнь… как бы тебе объяснить… она была никакая. Я плохо помню детство, плохо помню школу. У меня никогда не было друзей и был только компьютер…
- Что было? - переспросила Алиса.
- Ну, это такая штука… за которой можно бессмысленно провести всю свою жизнь, - криво объяснил я, - Всё это сложно. Но в то же время просто. Я был полным ничтожеством. А теперь, - посмотрел я ей прямо в глаза. В эти бездонные глаза цвета заходяещего солнца, - теперь я кто-то.
И мы поцеловались. И тут зазвучал сигнал, призывающий молодых коммунистов двигаться на ужин.

В столовой мы сели за один столик с Алисой. К нам подсели Славя и Ульяна. Памятуя, прошлый «приезд» я внимательно следил за своей котлетой, чтобы Ульянка её не утащила. Так что в этот раз я обошёлся без сколопендр в тарелке.
- Как ты себя чувствуешь? – участливо спросила Славя.
- Уже гораздо лучше, - улыбнулся я ей.
- А почему Алиска про тебя ничего не рассказывала, - встряла Ульяна, - если вы уж с ней тили-тили-тесто? - и как это она так сразу всё просекла.
- Ну, ээ… - на такой вопрос трудно было с ходу придумать логическое объяснение.
- Чтоб ты меня своими вопросами не задолбала, - вышла из положения Алиса и как бы гневно сверкнула на девчонку глазами, - Знаю ведь тебя.
-Ничего ты не знаешь, - Ульянка обиженно надула губки и уткнулась в тарелку.
Я огляделся. Все мои «старые» знакомые были тут. Вон Электроник с Шуриком что-то яро обсуждают, вон Мику что-то тараторит медленно закипающей Жене. Лена молча сидит и изредка поглядывает в нашу сторону. Точно. Она же вроде дружит с Алисой с самого детства, значит она тоже будет удивлена тем, что та не рассказывала ей обо мне. Я наклонился к Алисиному ушку и прошептал:
- Надо что-то и для Лены придумать.
Она коротко кивнула и ответила тоже шепотом:
- Если она вообще будет задавать вопросы.

Ночь медленно опускалась на лагерь. Я проводил Алису до её домика и долго не мог отпустить её тёплую ладошку.
- Ну что ты, - улыбнулась она, краснея, - Завтра же увидимся.
Я кивал головой, но не отпускал.
Когда я добрался до домика вожатой было уже поздно.
- Жить будешь здесь, - Ольга Дмитриевна показала мне на одну из кроватей в своём домике. Я совершенно не влзражал и сразу плюхнулся на кровать.
Ольга Дмитриевна что-то говорила мне о завтрашнем дне, о линейке, о пионерской чести. Но я не слушал. Я думал об Алисе, о новом начале жизни в лагере и незаметно для себя уснул.

>>23621
Глава 2
Я проснулся и сладко потянулся. Чувствовал я себя как никогда хорошо. Немного полежал с закрытыми глазами, чтобы воссоздать в памяти весь вчерашний день. Хотя днём-то это было назвать трудно: начался он вечером в автобусе, а продолжился уже часа в три… Чёрти что. Похоже, скоро вообще надо будет забыть человеческое времяисчисление и придумать своё. Например, один кворг назад я приехал в лагерь и пробыл в нём целых семь груций. Я засмеялся и открыл глаза. В окно домика светило яркое солнце. Было уже явно за полдень… или за половину кхорна.
Я встал с постели и быстро оделся в ставшую уже привычной пионерскую форму. Даже галстук я завязывал не так долго как раньше. Кажется, сегодня мне дадут обходной лист, потом вечером будет карточный турнир. Но вряд ли я на нём буду участвовать. Прошлый раз я из кожи вон лез, чтобы надрать задницу Алисе. А потом мы с ней встретились на пустынном пляже, где первый раз почти увидел ту настоящую девушку, которую и полюбил. Так что в этот раз не буду я играть ни в какие глупые игры, придуманные Электроником. Слиняем с Алисой оттуда, погуляем.
«Ага!» - сказал я себе, - «А потом Ольга Дмитриевна придумает какое-нибудь наказание за прогулы общественных мероприятий». Какие-нибудь мешки с сахаром опять таскать. Впрочем, судя по всему мне явно придётся их снова таскать. Может попытаться уберечь Шурика от похода в старый лагерь, тогда не придётся его спасать, а потом и праздновать спасение - и тогда не нужен будет сахар. Я усмехнулся. Возможно, я серьёзно могу сломать пространственно-временной континуум, только бы не работать.
Я открыл дверь на улицу и вдохнул в себя чудесный летний запах. К домику подходила Алиса со свёртком в руках. Видно, она вместо вожатой решила принести мне бутерброды.
- Доброе утро, соня! – радостно сказала мне, протягивая еду.
Я спустился с крыльца ей навстречу и улыбнулся.
- Сейчас линейка будет, - продолжила она, - но мы ж на неё не пойдём? – подмигнула, - лучше в лес, на пляж!
- Мне сейчас должны будут обходной дать, - виновато сказал я, - Конечно, собирать подписи было абсолютно бессмысленно, но если Ольга Дмитриевна меня на линейке не увидит, то скорее всего вздёрнет прямо на памятнике Генды.
- И будешь ты печальным символом непорядочного пионера, - усмехнулась Алиса. – Как хочешь.
- Я умываться пойду, а погулять мы с тобой сможем вместо карточного клуба, - предложил я.
- А может я опять хочу в карты играть? - подбоченилась она, - Может хочу в этот раз у тебя выиграть?
- Ты уже и так выиграла, - сказал я, расплываясь в улыбке, - моё сердце.
Алиса картинно приложила руку к лицу. Пионерский фейспалм.
- Семён, ты бы уж молчал, а? Меня и стошнить может. А формы запасной у тебя, наверняка, нет. Ладно, - она тоже улыбнулась, - иди, мойся. На линейке встретимся. – и ушла по направлению к площади.
Я некоторое время стоял и глядел ей в след. Вроде и общаемся уже по-свойски, и секретов у нас нет, но каждый раз захватывает дух от осознания того, что она теперь моя. Что вот эта прекрасная и самая красивая девушка во вселенной – принадлежит только мне.

Я добрался до умывальников и ополоснул лицо ледяной водой. В первый день тогда мне это жутко не понравилось, а теперь в этом был какой-то кайф. Жаркое солнце, холодная вода, целая неделя беспробудного счастья впереди. А дальше… А дальше посмотрим что будет. Надо радоваться здесь и сейчас. Это единственное, что я умел в жизни. Никогда не думал о будущем и жил только нынешним моментом. Выходит, хоть что-то из моей бесполезной жизни за компом пригодилось в этом лагере.
- Самая красивая девушка во вселенной, - ещё раз сказал я, на этот раз уж вслух.
- Во-первых, во вселенных. А, во-вторых, отнюдь не самая,- этот голос всегда раздавался за спиной. Ни разу этот человек не появился перед мои лицом.
Я не знаю, что произошло со мной, но почему-то злость во мне не так сильно клокотала уже. Может свежий воздух, может лагерь выделяет какие-то феромоны-транквилизаторы.
Я не стал оборачиваться.
- Кто ты? – спросил я, глядя на умывальники.
Белобрысый парень медленно обошёл меня и встал напротив, опершись руками на раковину .
- Совет на будущее. Не надо. Чистить. Память. – очень дидактически произнёс он. – Всем будет проще. Хотя, тогда не полное погружение, - сказал себе под нос, затем посмотрел на меня, - Называй меня Режиссёр. – он протянул мне руку.
Я проигнорировал этот жест.
- И что же тебе от меня надо, Режиссёр? - всё так же спокойно ответил ему я. – Я ни разу не видел тебя даже на прошлой неделе. А ведешь ты себя так, будто мы с тобой закадычные друзья.
- На прошлой неделе я не хотел, чтобы ты меня видел, - ответил он, - Но неделя-то прошла. Во всех вариантах. А теперь мне скучно. – Он развёл руками. – Где-то начались новые циклы, где-то циклы разорвались… не важно. Почти все вероятности произошли за одну неделю. За одну неделю! А ты говорил, что хочешь больше. А я как дурак должен смотреть ещё раз эти сопливые мелодрамки. А с настоящим тобой, - он ткнул в меня пальцем, - вообще тоска. Я восстановил память твоей Алисочке, чтобы была драма, напряжение. Представь, - он сделал картинный жест, - вы бежите из лагеря. Кругом лес, волки и только ваша любовь вас согревает. А на деле что? Обнимашки и поцелуйчики. Хватит уже. Насмотрелся! – резко закончил он.
Я молчал. Вроде он говорил какую-то информацию, но становилось только хуже. Где-то глубоко внутри, в душе появилась какая-то необъяснимая тревога. Тревога за всё – за себя, за Алису, за свой рассудок, чёрт возьми.
- И да, - добавил он, остыв, - мы с тобой друзья.
Эти слова заколотили последний гвоздь в гроб моего рассудка. Что происходит? Появляется некто, якобы мой друг, говорит какую-то чушь про то, что он смотрит за мной, про то, что я чего-то там хочу больше. Про какие-то циклы. Каждый факт безумнее другого.
- Знаешь, - Режиссёр опять прервал молчание, - Если бы не наша дружба, я ещё вчера стёр бы в порошок всех этих «Совят» и Алис со Славянами. Это была отличная Игра, но нельзя зацикливаться. Я… - он внезапно запнулся, что было на него не похоже, он всегда говорил так уверенно, - я предлагаю тебе выбор. Приходи сюда завтра утром после завтрака. Если ты этого захочешь, я верну тебе память и мы отлично развлечёмся. А если не хочешь, - он злобно посмотрел мне в глаза, - можешь сгнить в этом сраном лагере со своей сраной Алисой. – он отвёл взгляд в сторону, - и ещё раз повторю. Это только из-за дружбы. Будь ты просто коллегой, как Композитор, например, я бы не предлагал тебе никаких выборов. – он глянул из-за моего плеча в сторону лагеря, - сюда идут. До завтра. – и он быстрым шагом ушёл в чащу леса.

>>23918
Мне было всё равно, идёт сюда кто-то или нет. Я включил воду и засунул под ледяную струю голову. Это хоть немного привело меня в чувства.
- Осторожней! Простудишься! – услышал я взволнованный голос Слави позади себя.
Я закрыл воду.
- Ничего. Я крепкий, - процедил я. Больше всего мне сейчас хотелось остаться в одиночестве. Если бы не Алиса я вообще мечтал бы о том, чтобы вернуться в свою занюханную квартиру и забыть всё происходящее как страшный сон. Больше всего в словах Режиссёра меня напугало его постоянное упоминание моей стёртой памяти. Значит есть что-то чего я не помню. Причём что-то значительное, что-то грандиозное. Сам Режиссёр, какая-то Игра, уничтожение «Совят»… Ничего не хочу ! Хочу быть здесь и наслаждаться жизнью! Или на худой конец сдохнуть в одиночестве в своём мире, предаваясь рыданиям об утраченной любви. Мысли о том, что я часть событий которые гораздо больше, чем всё что я пережил, давили на голову изнутри.
- Славя, - я медленно повернулся к ней, - Если бы тебе рассказали, что ты – это не ты и что ты можешь вернуть самого себя, но ты этого не хочешь… чтобы ты сделала?
Зачем я её об этом спросил. Это не её дело. Когда это я вдруг стал таким социализированным, что спрашиваю людей их мнения.
- Ты опять перегрелся? – она подошла поближе.
- Ответь мне на вопрос, пожалуйста, - я пристально посмотрел ей в глаза. Кажется, слишком долго и слишком серьёзно. Славя немного покраснела.
- Я… я не знаю, – честно ответила она. – Я бы выбрала правду. Ведь в жизни нет ничего важнее правды.
- Конечно, - я побрёл по дорожке, - ты у нас правильная! Тебе правда нужна! – я остановился и снова посмотрел на неё, - Запомни мои слова, Славя. Есть множество вещей в жизни, которые важнее правды. Особенно, если эта правда может сломать тебе всю жизнь.
- Семён, ты чего? – в голосе Слави послышались слёзы. Молодец, я. Ни за что наехал на безобидную девушку, нагрубил и вынес мозг каким-то псевдофилософским бредом.
- Я… извини меня. Я не хотел, – я сделал пару шагов к ней, - утро какое-то… странное. Прости.

Всё как и ожидалось. Линейка. Обходной лист. Если в прошлый раз, было ещё хоть какое-то любопытство, хотелось узнать что да как в этом лагере, может быть найти ответы на эти вопросы, то сегодня не хотелось ничего. Я молча кивнул Ольге Дмитриевне, схватил Алису за руку и потащил на пристань.
- Семён! – кричала мне в след вожатая, - Кружки в другой стороне!
- Да знаю я, - бросил я скорее себе, чем ей. Сейчас мне хотелось только посидеть где-нибудь в тишине вместе с Алисой.

Мы сели на пристани и опустили босые ноги в воду. Лицо обдувал приятный ветерок. Было спокойно и умиротворённо. Но только не в моей голове. Я прижал к себе Алису, и она положила голову мне на колени. Я смотрел в бесконечную даль и гладил её рыжие волосы. А потом рассказал всё что сегодня произошло.
- И что ты думаешь делать? – тихо спросила она, явно ещё не до конца переварив то что я на неё вылил.
- Я… не буду ничего делать. – произнёс я.
- Почему? – она перевернулась и теперь смотрела на меня снизу вверх. – Ведь это может быть очень интересно. Ты узнаешь то, чего до этого не знал. Узнаешь, что ты не просто какой-то Семён.
- А я и так, не просто какой-то Семён. Не хочу, понимаешь, не хочу. – я посмотрел ей в глаза, - знаешь, в затылке бывает такое чувство, что тебя ждёт опасность. Я просто не хочу знать никакую правду. Если этот Режиссёр говорит, что он оставит меня здесь – вот на это я согласен. Понимаешь, Алиса, - я задумался, - Я всю жизнь был никем. А теперь у меня есть этот лагерь, друзья, ты! – я выделил последнее слово, - А вдруг та правда, которую он расскажет, уничтожит всё это? Вдруг, я так и останусь со своей правдой, но без всего? На кой она тогда мне сдалась?
- А если, не потеряешь? – спросила она, - Если останешься со мной и с правдой.
- Я лучше откажусь от чего-то иллюзорного, чем от реального, – я замолчал. Страх не уходил, хотя и тепло разливалось по всему телу. – Ты знаешь, если бы я мог я бы навсегда остался с тобой здесь, в этом бесконечном лете. А ты? Была бы готова остаться со мной?
- Да, - тихо ответила она, - только чего уж говорить, такой исход маловероятен.
Мы снова замолчали.
- Алиса?
- Чего?
- Я люблю тебя.
Он улыбнулась и поманила меня пальчиком. Я наклонился к ней и поцеловал её. Надеюсь, Режиссёра стошнило в кустах.

И вот снова наступает вечер. Мы пропустили обед и всё время просидели на пристани, болтая о том и сём. Алиса была замечательной девушкой, потому что ни разу больше не поднимала тему о Режиссёре. Я и сам как будто стал забывать.
И тут я понял, что забыл кое-что другое.
- Твою мать! – я ударил себя в лоб так сильно, что чуть не упал на спину, - Обходной лист! – я застонал. – Алиса-а, может ты пробежишь по-быстрому. Тебя тут все знают, а меня уже нет.
-Фиг тебе, - фыркнула она, - добровольно идти к Жене в библиотеку? Сам расхлёбывай.
Тут прозвучал сигнал к ужину, разрушая все мои надежды на вечер без нотаций от Ольги Дмитриевны. Зато хоть что-то новое, отличающееся от прошлой недели.

После ужина мне, кстати, пришлось играть в карты. И Алиса в этот раз порвала меня подчистую, за что я был вознаграждён пятью отменными щелбанами. И пинком от Ульянки, после чего она долго убегала от меня по всей столовой, под дружный хохот пионеров.

Потом я опять проводил Алису до её домика и опять не мог отпустить её. Если вчера это было в шутку, то сегодняшние события действительно давали большие опасения. Если бы я знал, что Ольга Дмитриевна не узнает, то остался бы ночевать вместе с Алисой. А так ведь, точно узнает. И объясняй потом, что ничего не было, что я просто сторожил её сон от чудовищного Режиссёра, пришедшего с планеты Вулкан. Наконец Алиса зашла в дом и я поплёлся к себе. По дороге я встретил Ульяну. Она вприпрыжку бежала, обнимая наворованные из столовой булочки.
- Ульянка! – окрикнул я её.
Она затормозила и с подозрением посмотрела на меня.
- Булок не дам! – заявила она.
- А мне и не надо.
- А чего надо?
- Ты… это… сторожи Алису, - сказанное вслух звучало глупее, чем в голове, - Она ж у нас одна такая.
- Да ты по уши в неё втрескался, - ехидно усмехнулась она, а потом искренне улыбнулась, - не волнуйся, Семён. Буду сторожить. Никуда она не денется.

Едва я лёг на кровать, как в комнату вошла вожатая и долго объясняла мне, как я не прав, когда не оформил бегунок.
- Извините, Ольга Дмитриевна, - сказал я, - сегодня столько дел было. Замотался.
Звучало неубедительно. Но она, будто, поверила.
- Ладно, Семён. Завтра с утра первое что ты сделаешь, это получишь все подписи. – вздохнула она. – Ты хороший парень, только страшно не организованный.
И ведь она была права.

>>23920
Глава 3

- Линейку пропустил! Завтрак пропустил! Обходной – до сих пор не собрал! – казалось Ольга Дмитриевна сейчас взорвётся. – Семён, как так можно?
Оправдываться было бессмысленно. Рассказать правду? Тогда меня запрут в медблоке с Виолой. В клетке.
- Извините, - промычал я себе под нос.
- Быстро, бегом! За подписями! – если бы не природный такт вожатой, она бы сейчас запихнула мне бегунок в рот и пинком отправила бы с крыльца домика.
-Хорошо, - опять промычал я. В конце концов, отчасти она права. Загадки загадками, а, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом… В общем, раз оказался в пионерлагере, будь добр веди себя по-пионерски.
- Стой! – бросила мне Ольга Дмитриевна в спину, - завтра, за полчаса до завтрака, чтоб был в столовой. Будешь помогать поварихам расставлять тарелки. И скажи это же Мику! Она в музыкальном кружке. И тоже сегодня проспала. Больше я с вами, разгильдяями, цацкаться не намерена, - она громко захлопнула дверь.
Куда же пойти сначала? Женя будет смотреть волком и ругать не пойми за что, Виола… Виола вообще страшный человек, Мику будет тараторить пока перепонки не лопнут, а кибернетики не отцепятся пока я не вступлю в их клуб. А ещё бы увидеть Алису. Рассказать о том, что всё хорошо прошло, и что Режиссёр нас более не должен беспокоить.
Я остановился и принял решение. Конечно же, Алиса важнее всего. Может она мне и подписи поможет собрать.

Мы немного погуляли с Алисой по дорожкам между домиков, и я рассказал ей об утреннем происшествии. Она молчала в ответ и лишь крепче сжала свою руку, видимо, в знак поддержки.
- Я уважаю твое решение, Сёма, - наконец сказала она, - Наконец-то ты поступил как мужчина, а не как тюфяк. Очевидно, я на тебя хорошо влияю, - она гордо улыбнулась.
- Что сегодня на линейке было? А то я плохо уже помню события… Такая каша в голове, – спросил я, но внутри меня переполняла гордость. Алиса меня похвалила!
- Какие-то уборки где-то, я не запомнила, - отмахнулась она, - а, да. И ещё дискотека, – она внимательно посмотрела мне в глаза, - на которую мы не пойдём.
- Да? – неуверенно сказал я, - просто… мне почему-то захотелось с тобой пойти туда. Сядем где-нибудь в уголочке, потом потанцуем.
- Пообжимать меня ты и так можешь, - хмыкнула она, - а наряжаться в платье и выставлять себя кривляющейся дурой перед какой-нибудь Славей или Ульяной совсем не хочется. Так что, как и в прошлый раз – пойдём играть на гитаре.
Отлично. Значит, мне опять влетит от Ольги Дмитриевны. В этот раз, что ни день, то нагоняй. И к тому же…
- Я хотел посмотреть на тебя платье, - я невинно улыбнулся.
- Ещё, небось, и без платья хотел, - она ехидно скривила губки, - опять. – Она покраснела, шутка не удалась.
Спасая положение, я предложил ей помочь мне с заполнением бегунка. Впрочем, только сейчас я понял, что это маловероятно. Алиса изменилась, конечно, но не до такой степени, чтобы стать стопроцентным альтруистом.
- Вчера я уже тебе всё сказала, - и вправду, сказала. – Так что иди и делай всё сам.
После чего она поцеловала меня в щёку и убежала по направлению к спортивному полю.
«Вот и заводи себе девушек, Семён», - сказал я себе, - «Небось и борщ не приготовит».
Делать было нечего. Ближе всего были здания кружков, из чего следовало, что Женя с Виолой останутся на десерт. Странный такой десерт. С битым стеклом и тротилом.

Я постучался в двери кружка кибернетиков и, не дожидаясь ответа, вошёл. За столом сидел Шурик и ковырялся в их с Электроником странном роботе. Самого светловолосого светила отечественной робототехники видно не было. Шурик поднял на меня глаза.
- А! – сказал он, - Ты новенький, который не пришёл вчера. Ольга Дмитриевна настоятельно рекомендовала нам взять тебя в кружок.
- Да, мне бы только подпись, - я печально помахал бумажкой. Всё начинается заново. Только вчера бы пришла Славя меня спасать, а сегодня я один на один с хитроумным гением кибернетики.
- Вступай в клуб, поставлю подпись, - это, наверно, была шутка, но Шурик не стал улыбаться.
- Шурик, - простонал я, - ты мне подпиши, а потом я просто исчезну. И ты дальше будешь ковырять своего С3РО…
- Кого-кого? – переспросил Шурик.
Это я зря ляпнул.
- Да это так… в книжке читал… там робота так звали, – очень неловко вывернулся я. Надо быть осторожней с современными аналогиями, особенно с такими дотошными людьми как Шурик.
- Не читал таких книжек, с такими роботами. А кто написал? – поинтересовался он.
Да что ж такое-то! Он отстанет от меня или нет? Вот ведь надо же быть таким безмозглым придурком, Семён!
- Я забыл, - придумалось у меня самое лучшее объяснение, - и название книжки тоже забыл. И вообще помню только, как робота звали. Подпиши, а?
- Чего подписать? – возник сзади меня Электроник. Им бы с одним моим знакомым подружиться – вдвоём бы появлялись у меня за спиной.
- Обходной лист, - с широкой улыбкой протянул я ему бумажку.
- А-а, – покивал Электроник, - вступишь в клуб, подпишу!
- Да вы тут сговорились, что ли? – я закатил глаза, - Мне надо побыстрее обойти всех, а то вчера – прошляпил. И вообще… - вдруг мне в голову пришла отличная мысль. – Электроник, если подпишешь, я скажу Алисе, чтобы она тебя больше никогда не била.
Стрела попала точно в яблочко. Электроник смутился и молча протянул руку. Я дал ему бумажку. Он отдал её Шурику. Тот её подписал. Потом, по тому же кругу бегунок вернулся ко мне.
- Точно скажешь? – насупившись спросил Электроник.
- Точно скажу, - уверил я его.

>>24623
Следующей на очереди была Мику. Мику была замечательной девочкой: умной, красивой, милой, талантливой, но ужасно-ужасно говорливой. Если в общении с ней дать слабину, то плотину вашего здравого смысла сметёт потоками её непрекращающейся болтовни. Она могла часами, казалось, что-то говорить, перескакивая с темы на тему, возвращаясь к старым обсуждениям и вдруг неожиданно говорить о чём-то другом. Она даже иногда задавала вопросы, но абсолютно не слушала на них ответы. Иногда я думал, что можно нарядить швабру в костюм пионера, посадить рядом с Мику – и она будет занята на полнедели как минимум. Вероятно, именно поэтому музыкальный кружок не пользовался популярностью. К Мику в гости иногда заходила разве что Алиса, чтобы взять гитару. Алиса злобно сверкала глазами и Мику, побаиваясь её, говорила чуть меньше. Сегодня же мне предстояло держать оборону в одиночестве.
Ещё на подходе к зданию клуба я услышал рояль, на котором играли чудесную мелодию. Я постучался в дверь. Мелодия прекратилась и через пару секунд дверь открыла Мику.
- Ой! Привет! – обрадовалась она. – А ты наверно тот новенький, который вчера не пришёл.
Они, что, с одного листа текст учат?
- А я, знаешь, тут сидела и играла на рояле и подумала, а вот бы кто-нибудь зашёл. И ты как раз постучался. Вот этот совпадение, правда? Ты проходи-проходи. И записывайся в мой клуб, а то мне тут так грустно одной. Если ты умеешь играть на инструментах – это хорошо, а если не умеешь – то я могу научить. Я умею играть на трубе, гитаре, рояле, кларнете, барабанах, тромбоне и тубе… Ой, нет! На кларнете не умею. Но научится легко, я думаю. А тубы у нас нет, поэтому я на ней играть тебя не научу.
Я стоял и честно всё это слушал. Хотя смысла во всё этом было чуть.
- Мне бы это, – я обречённо помахал бумажкой перед её носом, в надежде, что она заметит обходной.
- … ты зажимаешь эти лады, а потом по струнам… - она уже пыталась научить меня играть на гитаре, - Ой! А \tтебе обходной подписать надо? А в клуб не хочешь записаться? А давай так, я тебе подпишу, а ты в клуб вступишь? Да я шучу. Ведь нельзя же человека неволить. Однажды, мне мой дядя сказал…
Есть такое выражение «уши свернулись в трубочку», оно было как нельзя кстати.
- … так и мы и приехали в Советский Союз, – закончила Мику, кажется, уже пятую историю.
- Подпиши, пожалуйста, - я даже подумал, не поддать ли слезы в голос, чтобы она сжалилась надо мной.
- Конечно, подпишу, - она забрала у меня листочек и, не переставая говорить, поставила на нём какую-то закорючку.
- Спасибо, - очень быстро сказал я, забрал листочек и почти побежал к выходу. – Ольга Дмитриевна сказала, чтобы мы завтра до завтрака пришли в столовую – надо помочь, - сказал я на выходе.
- Конечно! А ты заходи ко мне! С Алисой вместе будете играть. А если ты не умеешь – я тебя научу. Я умею играть на кларнете…
Дальнейшие слова скрылись за дверью. Ещё одно препятствие было преодолено. Впрочем, слушать болтовню Мику было гораздо приятней, чем испытывать на себе уничтожающе-уничижительный взгляд Жени. Поэтому я решил пойти в медпункт. Может стоило попросить Алису, чтобы она врезала Электронику или Шурику, тогда Виола меня побыстрее отпустит и не будет пристально смотреть мне в душу, покусывая дужку очков, намекая то ли на то, что я тварь дрожащая, то ли на то что она меня сейчас изнасилует.

Пока я двигался к медпункту, как-то само собой пришло осознание того факта, что я полностью интегрировался в жизнь лагеря. И все проблемы сосредотачиваются именно в лагерной жизни. Я иду и думаю о том, что меня может наругать вожатая или нагрубить Женя, а вовсе не об утренней встрече с Режиссёром , которая на самом деле была куда хуже и по-настоящему страшной, чем все наказания Ольги Дмитриевны сразу. Возможно, лагерь действительно выделяет какие-то феромоны и вся жизнь помимо него становится сразу наносной.

Что ж вот и медпункт. В эту дверь я тоже аккуратно постучался и вошёл услышав «Войдите». Виола сидела за своим столом и разглядывала журнал. В прошлый раз своего пребывания здесь я его тоже разглядывал.
- Здрасть, - окликнул я её у двери.
- А… - она обернулась на меня, - Ты тот самый пионер, который вчера не пришёл.
Нет, правда. С одного листа?
- Ну, проходи… пионер, - я не знаю как ей это удавалось, но от слова «пионер» из её уст ты сразу начинал себя чувствовать неловко и немного грязно. Всё это, разумеется, в извращённо-сексуальном смысле.
- Мне бумажечку бы подписать, - я подошёл к ней.
- Подпишем-подпишем… пионер, - ответила она, внимательно рассмотрев меня с ног до головы. – Ты на кушеточку присаживайся. Я тебе осмотрю, а потом подпишу.
- Можно и без осмотра, - сделал тщетную попытку я, - я тороплюсь, мне в библиотеку ещё надо, а потом ещё дела…
- Здоровье превыше всего, - она улыбнулась, - так что, садись-садись. И рубашку расстёгивай.
Я нервно сглотнул и выполнил её указания. Вроде она и врач, а вроде реально всё время какие-то мысли около неё лезут. Теперь я вот ощущал себя как в порнофильме, причём, снятым скрытой камерой, а Виола в нём – доминатрикс.
Она сняла с шеи стетоскоп и приложила к моей груди.
- Угу, - сказала она, послушала с другой стороны, - угу. Теперь повернись, - я повернулся, - Дыши. Не дыши. – Она отодвинулась от меня. – Можешь одеваться… пионер.
- Что всё? – обрадованно сказал я.
- А ты ещё что-то хотел? – томно произнесла она и, клянусь, её взгляд упал мне на шорты.
- Нет-нет-нет! – быстро проговорил я, - Только ваша подпись и меня тут уже нет!
Она расписалась.
- До свидания, до свидания, - расшаркался я с ней у двери и быстро выскочил на улицу.
Очень захотелось умыться холодной водой.

>>24625
Ну, вот и осталась в моём списке только Женя. Делаем быстро, чётко, максимально молча. Тогда не влетит за что-нибудь. Хотя скорее всего влетит. Идти от медпункта до библиотеки было недалеко, поэтому уже спустя пару минут я, в нерешительности, занёс руку, чтобы постучаться.
- Привет! – услышал я за спиной. Это была Славя. Видно в этот раз события пошли слегка не так, и она пришла убираться в библиотеку до обеда.
- Привет, - радостно ответил я. Славя была точно козырной картой в партии под названием «Получить подпись у Жени, и как можно быстрее». – А мне тут обходной подписать надо.
- Ну, так ты проходи, - рассмеялась она. – Подписывают внутри.
Я вошёл. Женя как обычно спала на своём месте, положив голову на книжку. Я беспомощно посмотрел на Славю.
- Разбуди, а? – попросил я, пытаясь выглядеть наиболее жалобно.
Славя мягко подёргала Женю за рукав. Та разлепила один глаз и недовольно посмотрела на нас поверх очков.
- Я не спала, - буркнула она и подавила зевок. – Чего надо?
- Я пришла убираться, а Семён, - Славя показала на меня, - пришёл за твоей подписью для обходного.
- А-а, - Женя открыла второй глаз, - Ты тот самый новенький, который вчера не пришёл.
Правда? Серьёзно?
- Давай сюда свою бумажонку, - он выдернула лист у меня из руки и поставила загогулину напротив слова «библиотека». – Свободен.
- А ты мне не поможешь убраться? – спросила Славя.
Вообще-то не собирался. Я хотел поспать, погулять, но только не заниматься общественно-полезной работой.
- Я это… Срочно должен Ольге Дмитриевне отнести бегунок, - я виновато улыбнулся и быстро ретировался из помещения.
- Тоже мне, мужик нашёлся! Бесхребетный лентяй! – долетели до меня крики Жени, пока дверь не захлопнулась.
Наконец-то моя миссия была завершена. Можно пойти пообедать, а потом завалиться спать до нашего с Алисой свидания. Интересно, может получится всё-таки уговорить её сходить на дискотеку? Я получал большое удовольствие от наших отношений и от того, что веду себя как нормальный, социализированный человек. А танцы входили в список дел, которые делают нормальные социализированные люди, состоящие в отношениях. Не то, что я умел танцевать. Просто я уже не боялся позора, который получил бы, танцуй я один, без пары. В моём представлении поход на танцы с девушкой был чем-то очень романтичным. А романтика вроде «посидеть на берегу моря под луной» уже была у нас. Сидели. Гуляли.
За этими размышлениями я незаметно добрался до столовой. У входа толпились пионеры. Каждый день, три раза они проверяли могут ли все сразу и одновременно войти в столовую. Не выходило ни разу.
Усталость от дел за сегодняшний день навалилась как-то сразу, когда я сел за стол и взял в руки ложку. Посему я быстро покидал себе в желудок всё, чего положили передо мной, и быстро свалил в домик, чтобы хорошенько вздремнуть.

Проснулся я почти ровно в девять вечера. Ужин был бездарно пропущен. Кое-как продрав глаза, я встал с кровати и попытался сделать на голове хоть какое-то подобие причёски. Вышло плохо, но лучше чем ничего. Затем поправил на себе форму и двинулся по направлению сцены, где меня должна была ждать Алиса.

Прошло полчаса, но Алисы всё не было. Вдалеке слышалась музыка. Хорошие такие советские хиты. Иногда бодренькие, иногда медленные, чтобы пионеры могли всласть и ногами подрыгать и подержать за бёдра пионерок, размеренно покачиваясь в ритм музыки. Я спрыгнул со сцены и прошёлся вдоль рядов банкеток, чтобы хоть как-то размять ноги. Вдруг, недалеко от меня послышалось шуршание и чей-то тихий голос сказал:
- Привет.
Я повернулся. Передо мной стояла Алиса. На ней было красное платье с тоненькими лямочками и косым разрезом почти от бедра. Огненно-рыжие волосы были собраны в один аккуратный хвостик на затылке. Глаза были слегка подведены и губки тоже были немного накрашены. Сама Алиса смотрела в сторону заливаясь краской. Сейчас, при свете луны, в этой тишине, нарушаемой лишь тихой музыкой, она была прекрасна. Более красивой я никогда её до этого не видел.
Я стоял и молчал. Алиса тоже молчала.
- Привет… - наконец изумлённо сказал я. – А где… гитара?
- Какой же ты идиот! – воскликнула Алиса, - Какая гитара? Я тут ради него… а он… - кажется, у неё задрожали губы, словно она вот-вот расплачется.
- Прости… я… просто… ты же сама сказала, что…
- Хватит всё время извиняться, - она отвернулась от меня, - Ты такой дурак, я просто не могу. Дурак и тормоз!
Надо было всё быстро исправить. Я и вправду тормоз. И почему так всё долго доходит? Я ждал, что она завяжет пионерскую рубашку на животе, а потом мы будем весь вечер бренчать на гитаре. Но я… я попросил её прийти на танцы. И вот… она пришла.
Снова повисло неловкое молчание.
- Можно… можно пригласить тебя на танец? – прервал я его.
Алиса повернулась ко мне. В уголках её карих глаз блестели слезинки, щёки были красные, как заря, но губы медленно начинали улыбаться.
- Я подумаю, - ответила она и посмотрела мне в лицо.
- Я… эээ… - сегодня я выговорил свою месячную квоту на «эээ».
- Ты такой дурак, - снова сказала она, на этот раз уже совсем с другой интонацией. – Конечно, можно.
Я подошёл и взял её за руку. Он положила голову мне на плечо. Вдали зазвучал медленный танец. Луна ярко светила. Я танцевал с девушкой. Я любил эту девушку. А она любила меня. Это был поистине лучший вечер в моей жизни. Было так волшебно. Я вспомнил, как познакомился с ней, потом как увидел первый раз, что она тоже умеет краснеть от смущения, как бежал за ней по той ночной дороге и кричал о своих чувствах. Все события, которые произошли со мной за эти полторы недели, все они вели меня к этому танцу.
- Алиса, - шепнул я ей, - Я хочу остаться тут навсегда.
Она промолчала и лишь крепче прижалась ко мне. Я поцеловал её в макушку.
- Навсегда, - прошептал я, - навсегда.

Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Было уже поздно, и я, как обычно, проводил Алису до её домика. Мне хотелось лететь с ней по небу на волшебном ковре и махать скульпторам Сфинкса. Увы, этого я был лишён и поэтому просто долго обнимал её и шептал на ухо всякие нежные глупости. Она смеялась и целовала меня в шею.
Настало время и мне идти в свой домик. Я вдохнул полную грудь чистого лесного воздуха и подавил в себе желание закричать на весь лес: «Я люблю Алису!»
Внезапно воздух передо мной задрожал и разрезался. Ослепительный свет вырвался из открывающейся двери. Из неё вышел Режиссёр.
- Я решил дать тебе второй шанс, - сказал он, сделал шаг вперёд и оказался за моей спиной. Затем он с силой толкнул меня и я влетел в дверь. И ослеп от яркого света.

Когда способность видеть вернулась ко мне, я огляделся. Я стоял на коленях на берегу гигантского озера. Другого берега видно не было. Подо мной был белый песок и он простирался далеко-далеко назад, словно это была пустыня. Но в пустынях нет таких огромных озёр. В толще озера будто переливались какие-то картины. Хотя нет… Картины – статичны, тут же на изображениях было движение. Как будто это были видеозаписи. Рядом со мной стоял Режиссёр. Он заметил, что я смотрю на него и ухмыльнулся.
- Добро пожаловать, - и он раскинул руки в стороны, - На Монтажный Стол!

Предисловие, часть первая.
293 г.о.к, 18 июня, определение времени невозможно.

Тишина. Гробовая тишина и темнота, и время от времени толчки, примерно каждые несколько минут. Так продолжалось несколько недель. Горело только резервное освещение, молочным светом заливая просторные бежевые коридоры. По ним никто не ходил, лишь далёкий гул реактора тихо доносился из кормовой части корабля. Вдруг стали слышны громкие частые удары чего-то твёрдого о металл, а затем в обшивке появились многочисленные крупные и не очень дыры, через которые со свистом стал вылетать тщательно фильтруемый воздух. Из кормовой части послышался прерывистый стук, потом - хруст и лязг обшивки. Свет ламп беззвучно сменился на красный, корабль несколько раз со скрипом дёрнуло из стороны в сторону, затем пару раз вперёд, после чего ускорение пропало. Дыры сначала покрылись непрозрачной серебряной плёнкой микроботов, а затем заросли.

В блоке криокамер, в отсеке экипажа, отделённого от колонистского, над одной ячейкой загорелся жёлтый свет, а затем красный. Как только вспыхнул алый огонёк, из камеры неловко вывалилась высокая женская фигура в капитанском скафандре Товарищества Социалистических Планет, в последний момент схватившаяся за поручни.

- Что происходит? - такой была первая мысль, пришедшей в голову капитану "Циолковского", заслуженному пилоту, ещё успевшему поучаствовать в Первой Солнечной Войне, Марии Олеговне. Взглянув на календарь, она непонимающе округлила глаза: было ещё три недели до расчётного времени прибытия в звёздную систему Глизе 581. Но это была совсем не единственная странность - почему-то работало только аварийное освещение, не было ускорения, хоть куда-нибудь направленного, и... Она была одна. Все остальные капсулы были закрыты и работали. Поэтому Мария поступила наиболее простым способом:

- Искра, говорит капитан. Что произошло, почему ты меня разбудила раньше времени?

Подождав десяток секунд на реакцию ИИ и не дождавшись её, женщина аккуратно спустилась вдоль ряда ячеек и около одной из них остановилась. За барьером температурного щита находился официально младший сотрудник инженерной службы Семён, но он был для капитана мальчиком на побегушках - а то никто больше его ничем другим и не мог бы занять. Быстро вбив команду на разморозку и подтвердив её своим капитанским званием, Мария повисла рядом, на всякий случай взявшись за скобы на стене. Вскоре вместе с красным сигналом щит-отсекатель отключился, и вдруг корабль резко дёрнуло вперёд, отчего незадачливый парень, только вытолкнутый из капсулы, неожиданно упал в ноги капитану.

- Семён, чего разлёгся? У нас тут не пойми что происходит, а он лежит такой! Иди буди инженеров и идите исправлять! - вдобавок к падению, меня прибили ещё и безудержным потоком нотаций и приказаний.

- Товарищ капитан, но я не лежал, - одновременно оправдываюсь и с кряхтением (после разморозки и не так прищучит) пытаюсь встать, но получается только кое-как подняться на ноги.

- Что разговорчики разговариваем? - вкрадчиво интересуется Мария Олеговна, постучав по моему лицевому щитку. - Семён, кончай! Иди работай! Пока что твоя задача - разбудить Шурика и Хелен, хоть с этим ты справишься, надеюсь.

- Выполняю... - подавленно отзываюсь, проклиная эту покатую формулировку "младший сотрудник инженерной службы". На нагрудном мониторе мигает надпись: "открыт доступ к разморозке некоторых членов экипажа". Делать нечего - идти надо. Хватаясь за скобы для лучшей ориентации в пространстве, ещё не совсем восстановившейся, бреду по длинному коридору вслед за капитаном, поглядывая по сторонам. Одинаковые капсулы слева и справа, осенённые зелёным светом, в которых стоят застывшие тела.

На визоре вдруг всплывает стрелочка, указывающая налево с надписью "разморозить". Ишь ты, не знал, что такое есть. Забиваю свой личный идентификатор в панель управления капсулы, тот через секунду согласно пищит. Я вытаскиваю тонкий цилиндрик инфолиста из нагрудного держателя и раскрываю немного побольше. Вариантов-то не так уж и много: разморозка, недоступные экстренная разморозка, деактивация и диагностика, и вторая доступная опция - отмена операции. С долей неуверенности нажимаю на разморозку. Консоль снова пищит, зажигая жёлтый огонёк над ячейкой, и через десяток секунд по красному свету ожившее тело выпадает... Прямо на меня.

Я с неожиданной ловкостью ловлю лёгкое тельце и нечаянно слегка прижимаю к себе. Только через пару секунд до меня доходит, что тело-то женское, даже скорее девичье, поэтому тут же его отпускаю. Насколько я понимаю, это Хелен, она же Лена по-нашему. Она некоторое время бултыхается в невесомости, затем сквозь уже оттаявший щиток я с некоторым удивлением вижу немного покрасневшее, но вполне миловидное личико, изящно обрамлённое лиловыми волосами. И яркие, будто светящиеся, зелёные глаза.

- С-спасибо, - робко бормочет Лена, видимо, не ожидавшая такого "тёплого приветствия".

- А... Что происходит? Мы уже?.. - едва слышно бубнит девушка, маленькими шажками отодвигаясь подальше - её лицо буквально пылает. Я же стараюсь как можно спокойнее всё объяснить:

- Непонятно, что произошло, но мне сказали тебя разбудить, кажется, Искра вышла из строя.

В ответ на это Лена пищит "спасибо", и, оттолкнувшись от поручней, быстро улетает по направлению к рубке - двигатели всё так же молчат, ускорения нет. Сверяюсь с инфолистом - тот показывает, что мне надо идти назад, Шурик где-то ближе к корме. На миг мне кажется, что в коридоре проскакивает какая-то тень, но я списываю это на последствия разморозки и окружающей неразберихи, стресс и всё такое - неоткуда здесь взяться чему-то бегающему.

Повторяю операцию с капсулой Шурика, который, видимо, уже привычный к таким вещам - он ловко хватается за скобы, не давая себе выпасть.

- Что произошло? Почему разбудили только меня и раньше срока? – сразу переходит к сути один из наших главных инженеров.

- Я не знаю, что произошло, но могу сказать несколько вещей – Искра вышла из строя, и мы, кажется, не в прыжке.

- Понятно, - отвечает парень, потирая затылок. – Что от меня хотят? Что чинить надо?

- Да я откуда знаю-то! – раздражённо огрызаюсь. – Иди к Марьолегне, она всё объяснит, в рубке.

- Ну ладно, - недовольно бормочет Шурик, отплывая в невесомости по направлению к носу корабля. Я следую за ним – всё равно больше некуда. Корпус иногда вздрагивает от непонятных толчков, кажется, в корме. Лететь, время от времени отталкиваясь от скоб на стенах, скучно, и поэтому я глазею по сторонам.

Вдруг я очень остро чувствую чужое присутствие прямо за моей спиной, резко оборачиваюсь и… Смотрю в коридор, залитый молочным светом ламп. Недоумённо разворачиваюсь обратно и вижу Шурика, пустым взглядом смотрящего сквозь меня. Мне становится страшно, да и со стороны, наверное, мы выглядим поехавшими. Пару раз толкаю Шурика и только тогда его взгляд становится более-менее осмысленным:

- А? Что? Мне показалось, я кого-то видел… Там…

- Понятно, - коротко отвечаю, не желая развивать тему. – Замяли.

Инженер недоумённо пожимает плечами и продолжает путь. Вскоре мы добираемся до рубки, где нас уже ждёт капитан и Лена, уже сидящая на месте навигатора в нейрошлеме и с бешеной скоростью перебирающая пальцами по отладочной клавиатуре.

- Так! - сходу приступает к разъяснениям Мария Олеговна. - Давайте я разберу по пунктам всё, написанное бортовым компьютером. Создаётся впечатление, что нас кто-то обстрелял. Всё то, им описанное - простые малоосмысленные данные, примитивщина без Искры. От того, что мы знаем, наша жизнь лучше не станет. Выдавать данные - не корабль ремонтировать, много таких раньше было. В итоге мы получаем, что у нас очень большие проблемы на борту, хорошо, что хоть реактор в сети. Разбит туннелёр, почти оторван техотсек, не работают система жизнеобеспечения, гидропоника и движки. Да, и я запрещаю вам туда ходить, а то всякое бывает... Ладно, не в этом суть. На сегодня у вас задача запустить систему жизнеобеспечения, а также постараться хоть что-то сделать с аграркой.

Предисловие, часть первая.
293 г.о.к, 18 июня, определение времени невозможно.

Тишина. Гробовая тишина и темнота, и время от времени толчки, примерно каждые несколько минут. Так продолжалось несколько недель. Горело только резервное освещение, молочным светом заливая просторные бежевые коридоры. По ним никто не ходил, лишь далёкий гул реактора тихо доносился из кормовой части корабля. Вдруг стали слышны громкие частые удары чего-то твёрдого о металл, а затем в обшивке появились многочисленные крупные и не очень дыры, через которые со свистом стал вылетать тщательно фильтруемый воздух. Из кормовой части послышался прерывистый стук, потом - хруст и лязг обшивки. Свет ламп беззвучно сменился на красный, корабль несколько раз со скрипом дёрнуло из стороны в сторону, затем пару раз вперёд, после чего ускорение пропало. Дыры сначала покрылись непрозрачной серебряной плёнкой микроботов, а затем заросли.

В блоке криокамер, в отсеке экипажа, отделённого от колонистского, над одной ячейкой загорелся жёлтый свет, а затем красный. Как только вспыхнул алый огонёк, из камеры неловко вывалилась высокая женская фигура в капитанском скафандре Товарищества Социалистических Планет, в последний момент схватившаяся за поручни.

- Что происходит? - такой была первая мысль, пришедшей в голову капитану "Циолковского", заслуженному пилоту, ещё успевшему поучаствовать в Первой Солнечной Войне, Марии Олеговне. Взглянув на календарь, она непонимающе округлила глаза: было ещё три недели до расчётного времени прибытия в звёздную систему Глизе 581. Но это была совсем не единственная странность - почему-то работало только аварийное освещение, не было ускорения, хоть куда-нибудь направленного, и... Она была одна. Все остальные капсулы были закрыты и работали. Поэтому Мария поступила наиболее простым способом:

- Искра, говорит капитан. Что произошло, почему ты меня разбудила раньше времени?

Подождав десяток секунд на реакцию ИИ и не дождавшись её, женщина аккуратно спустилась вдоль ряда ячеек и около одной из них остановилась. За барьером температурного щита находился официально младший сотрудник инженерной службы Семён, но он был для капитана мальчиком на побегушках - а то никто больше его ничем другим и не мог бы занять. Быстро вбив команду на разморозку и подтвердив её своим капитанским званием, Мария повисла рядом, на всякий случай взявшись за скобы на стене. Вскоре вместе с красным сигналом щит-отсекатель отключился, и вдруг корабль резко дёрнуло вперёд, отчего незадачливый парень, только вытолкнутый из капсулы, неожиданно упал в ноги капитану.

- Семён, чего разлёгся? У нас тут не пойми что происходит, а он лежит такой! Иди буди инженеров и идите исправлять! - вдобавок к падению, меня прибили ещё и безудержным потоком нотаций и приказаний.

- Товарищ капитан, но я не лежал, - одновременно оправдываюсь и с кряхтением (после разморозки и не так прищучит) пытаюсь встать, но получается только кое-как подняться на ноги.

- Что разговорчики разговариваем? - вкрадчиво интересуется Мария Олеговна, постучав по моему лицевому щитку. - Семён, кончай! Иди работай! Пока что твоя задача - разбудить Шурика и Хелен, хоть с этим ты справишься, надеюсь.

- Выполняю... - подавленно отзываюсь, проклиная эту покатую формулировку "младший сотрудник инженерной службы". На нагрудном мониторе мигает надпись: "открыт доступ к разморозке некоторых членов экипажа". Делать нечего - идти надо. Хватаясь за скобы для лучшей ориентации в пространстве, ещё не совсем восстановившейся, бреду по длинному коридору вслед за капитаном, поглядывая по сторонам. Одинаковые капсулы слева и справа, осенённые зелёным светом, в которых стоят застывшие тела.

На визоре вдруг всплывает стрелочка, указывающая налево с надписью "разморозить". Ишь ты, не знал, что такое есть. Забиваю свой личный идентификатор в панель управления капсулы, тот через секунду согласно пищит. Я вытаскиваю тонкий цилиндрик инфолиста из нагрудного держателя и раскрываю немного побольше. Вариантов-то не так уж и много: разморозка, недоступные экстренная разморозка, деактивация и диагностика, и вторая доступная опция - отмена операции. С долей неуверенности нажимаю на разморозку. Консоль снова пищит, зажигая жёлтый огонёк над ячейкой, и через десяток секунд по красному свету ожившее тело выпадает... Прямо на меня.

Я с неожиданной ловкостью ловлю лёгкое тельце и нечаянно слегка прижимаю к себе. Только через пару секунд до меня доходит, что тело-то женское, даже скорее девичье, поэтому тут же его отпускаю. Насколько я понимаю, это Хелен, она же Лена по-нашему. Она некоторое время бултыхается в невесомости, затем сквозь уже оттаявший щиток я с некоторым удивлением вижу немного покрасневшее, но вполне миловидное личико, изящно обрамлённое лиловыми волосами. И яркие, будто светящиеся, зелёные глаза.

- С-спасибо, - робко бормочет Лена, видимо, не ожидавшая такого "тёплого приветствия".

- А... Что происходит? Мы уже?.. - едва слышно бубнит девушка, маленькими шажками отодвигаясь подальше - её лицо буквально пылает. Я же стараюсь как можно спокойнее всё объяснить:

- Непонятно, что произошло, но мне сказали тебя разбудить, кажется, Искра вышла из строя.

В ответ на это Лена пищит "спасибо", и, оттолкнувшись от поручней, быстро улетает по направлению к рубке - двигатели всё так же молчат, ускорения нет. Сверяюсь с инфолистом - тот показывает, что мне надо идти назад, Шурик где-то ближе к корме. На миг мне кажется, что в коридоре проскакивает какая-то тень, но я списываю это на последствия разморозки и окружающей неразберихи, стресс и всё такое - неоткуда здесь взяться чему-то бегающему.

Повторяю операцию с капсулой Шурика, который, видимо, уже привычный к таким вещам - он ловко хватается за скобы, не давая себе выпасть.

- Что произошло? Почему разбудили только меня и раньше срока? – сразу переходит к сути один из наших главных инженеров.

- Я не знаю, что произошло, но могу сказать несколько вещей – Искра вышла из строя, и мы, кажется, не в прыжке.

- Понятно, - отвечает парень, потирая затылок. – Что от меня хотят? Что чинить надо?

- Да я откуда знаю-то! – раздражённо огрызаюсь. – Иди к Марьолегне, она всё объяснит, в рубке.

- Ну ладно, - недовольно бормочет Шурик, отплывая в невесомости по направлению к носу корабля. Я следую за ним – всё равно больше некуда. Корпус иногда вздрагивает от непонятных толчков, кажется, в корме. Лететь, время от времени отталкиваясь от скоб на стенах, скучно, и поэтому я глазею по сторонам.

Вдруг я очень остро чувствую чужое присутствие прямо за моей спиной, резко оборачиваюсь и… Смотрю в коридор, залитый молочным светом ламп. Недоумённо разворачиваюсь обратно и вижу Шурика, пустым взглядом смотрящего сквозь меня. Мне становится страшно, да и со стороны, наверное, мы выглядим поехавшими. Пару раз толкаю Шурика и только тогда его взгляд становится более-менее осмысленным:

- А? Что? Мне показалось, я кого-то видел… Там…

- Понятно, - коротко отвечаю, не желая развивать тему. – Замяли.

Инженер недоумённо пожимает плечами и продолжает путь. Вскоре мы добираемся до рубки, где нас уже ждёт капитан и Лена, уже сидящая на месте навигатора в нейрошлеме и с бешеной скоростью перебирающая пальцами по отладочной клавиатуре.

- Так! - сходу приступает к разъяснениям Мария Олеговна. - Давайте я разберу по пунктам всё, написанное бортовым компьютером. Создаётся впечатление, что нас кто-то обстрелял. Всё то, им описанное - простые малоосмысленные данные, примитивщина без Искры. От того, что мы знаем, наша жизнь лучше не станет. Выдавать данные - не корабль ремонтировать, много таких раньше было. В итоге мы получаем, что у нас очень большие проблемы на борту, хорошо, что хоть реактор в сети. Разбит туннелёр, почти оторван техотсек, не работают система жизнеобеспечения, гидропоника и движки. Да, и я запрещаю вам туда ходить, а то всякое бывает... Ладно, не в этом суть. На сегодня у вас задача запустить систему жизнеобеспечения, а также постараться хоть что-то сделать с аграркой.

>>25072
- Но Марьолегна, мы же вдвоём не справимся! - вскидывает на капитана глаза Шурик.

- Ну ладно, можете разбудить ещё Петра, - милостиво разрешает женщина, усаживаясь в кресло.

- Пойдём, - коротко бросает товарищ. - Ты это, прихвати запчасти. Стандартный комплект понесу я, специальный тащи ты, и микрореактор тоже не забудь. Потом иди Петьку разбуди и пошли ко мне, и сам иди. Правда, я не знаю, почему только его...

Тяжело вздохнув, я тем же быстрым перехватом уплываю за Шуриком. Несмотря на то, что гравитации, хоть даже искусственной, нет, тащить всё равно тяжело - масса-то никуда не исчезает. Путь проходим молча - говорить не о чём. Шурик сажает на микроботов микрореактор и протягивает вдоль стен провода поближе к сложному аппарату, на вид немного разворочённому и оплавленно-обгорелому. Чуть ли не взрыв, правда, фиг знает, от чего он мог произойти... Хотя даже моих не самых обширных знаний хватало на то, чтобы предположить, что это могло возникнуть вследствие резкого перепада напряжения из-за выхода из строя туннелёра.

- Сём, давай Петю буди да сам приходи! - приказал инженер, уже разбирая защитную оболочку органа корабля. Делать нечего, и поэтому я медленно плетусь обратно к рядам криокапсул. И снова мне в боковом туннеле видится какой-то силуэт, но на этот раз я уже точно уверен, что это человек. Но как только я пытаюсь его (или её?) окликнуть, он как-то размазывается и исчезает. То ли у меня отчего-то галлюцинации, то ли, судя по росту, Лена прохлаждается вместо того, чтобы восстанавливать Искру. Зажимаю кнопку переговорного устройства и спрашиваю:

- Марьолегна, а где Лена?

- Где-где, тут сидит, с Искрой возится, а что? - недоумённо хмыкает товарищ капитан.

- Да так, ничего, - уклоняюсь от ответа, как могу. Это действует, вопросов не следует. Постоянно посматривая по сторонам, запускаю разморозку у капсулы Петра. В конце концов несколько успокаиваюсь и концентрируюсь на процедуре. Ничего сложного, после короткого разъяснения ситуации он тоже торопится на ремонт, помогать товарищу. Вдруг раздаётся взволнованный голос Шурикова помощника:

- Сёма, тащи сюда Марьяну, да побыстрей!

Я очень удачно оказываюсь около её капсулы, но корабль вдруг начинает периодически дёргать вперёд - что-то не то с двигателями, видимо. В этот раз всё получается не так гладко, и мне удаётся разбудить её только с третьего раза. Она тоже выпадает на меня, но не сгорает от смущения, а просто искренне легонько хлопает меня по плечу:

- Спасибо, Семён. Так, а что у нас тут произошло? Почему раньше разбудил?

Устало вздыхаю, но приходится отвечать:

- Произошло не пойми что, но корабль серьёзно повреждён. И у меня есть кое-какие проблемы, которые было бы неплохо обсудить...

- А... - только и успела сказать Марьяна, как Петя снова запрашивает меня.

- Ну блин, Сёма, ты там где?

- Что случилось? - на бегу спрашивает психолог, в то время как я еле-еле поспевал за ней. Откуда в ней столько прыти? Кто её знает...

- Да тут Шурик что-то... Залип, что ли, - с непонятными эмоциями в голосе медленно произносит инженер, будто сам проваливаясь куда-то. К счастью, мы как раз успеваем подбежать и растолкать его. Я, повинуясь непонятному порыву, оборачиваюсь и снова вижу этот чёртов силуэт. В моей голове раздаётся эхо смеха, но не злого, а какого-то игривого, что ли...

- Эй, Сём, ты чего? - легонько толкает меня Марьяна, обеспокоенно заглядывая мне в глаза. У меня отчего-то глаза вдруг начинают слезиться и я отворачиваюсь, бормоча себе под нос:

- Нет, всё нормально.

Шурик же просто висит на одном месте, удивлённо вперив взгляд в конец коридора. Марьяна подплывает к нему и начинает возиться с медицинской консолью, что-то бубня и сосредоточенно хмыкая. Через некоторое время наш бортмеханик наконец-то очухивается и со странной интонацией в голосе спрашивает:

- Эй, Марьян, а что ты тут делаешь?

- Тебя вытаскиваю, - недовольно отмахивается та, не обращая внимания на затухающее бормотание техника, и через несколько минут, устало вздохнув, отходит.

- Ну, думаю, этого с тебя хватит, - заключает психолог, вытаскивая инфолист.

- Боюсь, так оставить это я не могу, мне нужно отправить отчёт об этом событии капитану. А тебе придётся ей всё объяснить. Лично, - на последнем слове девушка хмуро взглянула на техника поверх прямоугольных очков, да так, что даже меня пробрало.

- Но вот ещё что странно - вроде бы всё в норме, но вот такое впечатление, что скорость прохождения сигнала по мозгу была очень сильно заторможена, причём равномерно по всему пространству, а характер этого был лавинообразный. Я даже представить не могу, чем это может быть вызвано. Ничего, похожего на источник проблемы не видно ни внутри, ни снаружи.

Шурик тоскливо кивает, и, поняв, что от него больше ничего не хотят, собирает инструменты и возвращается к оплавенной конструкции.

- Хэй, Марьяна, а можно тебя на минуточку? - пытаюсь я ей напомнить о своей просьбе, но получаю только недовольное хмыканье в ответ:

- Сёма, не сейчас, рапорт сам себя не напишет, да и мне надо лазарет и свой кабинет подготовить к работе.

Что же, делать нечего, да и вообще, кто я такой, чтобы указывать нашему уникальному кадру - едва ли не единственный доступный психолог на корабле прямо сейчас? Да никто, собственно, поэтому, махнув на это рукой, ухожу обратно к Шурику, помогать с починкой.

Через несколько минут возни с микроботами инфолист пищит полученным сообщением, поэтому, оставив инструменты висеть в воздухе, быстрым движением выхватываю цилиндрик инфолиста и нажимаю кнопку генерации экрана. Так и есть, одно непрочитанное сообщение, и можно даже догадаться, от кого.

Лена слишком занята настройкой Искры, капитан, наверное, опять свой симулятор мешков с сахаром гоняет, а оба техника тут, так что им незачем мне писать, да и я бы это заметил. Остаётся только Марьяна. И что же она может мне нового написать? Ничего: "Сегодня не получится, встретимся завтра".

Я примерно так и предполагал, честно говоря. Хмыкнув, убираю экран и принимаюсь за ремонт. На восстановление, при том почти полное, структуры уходит чуть больше полутора часов и все наши силы. Про Шурика с Петром можно было бы даже сказать, что они не держались на ногах, если бы им приходилось на них, собственно, стоять. Я же просто устал, но спать не хочется. Товарищи-техники расходятся в разные углы и включают смягчение скафандров с будильником на полтора часа.

Через десяток минут ничегонеделания Петька сваливает в спальные камеры, бормоча что-то про то, что вид капсул его успокаивает. Не могу даже предположить, почему - лично меня стройные ряды фактически мёртвых тел очень даже угнетают. Делать и правда совершенно нечего, поэтому я начинаю с помощью микроботов мастерить всякие безделушки из металлолома, и каждая всё страннее и страннее, и всё современнее и современнее - сначала Изменённые, потом модельки современных кораблей, затем фигурки людей...

И тут мне в голову приходит идея, почему-то кажущаяся мне необычайно смешной - немного отклониться от плана и приделать к почти законченной статуэтке, вроде бы, двенадцати-тринадцатилетней девочки кошачьи уши с хвостом, исключительно смеха ради. Но получается очень даже неплохо и уместно, даже мило, лучше, чем было бы по плану.

Внезапно набежавший почему-то горячий поток воздуха доносит издалека снова эхо того же самого смеха, чёрт его дери. Шурика сейчас проще убить, чем разбудить, поэтому я скидываю ему на коммуникатор сообщение о том, что я ушёл проверить, допустим, реактор - источник раздражающего звука был примерно там, и быстро бегу в коридор. Быстро сориентировавшись, продолжаю бег и понимаю три вещи: смех медленно приближается, его обладатель направляется в реакторную и что я случайно прихватил последнюю статуэтку.
После некоторых расчётов я понимаю, что если мы будем идти с той же скоростью, то я не успею догнать обладателя смеха до его попадания в реакторную. Но стоит мне прибавить темп, и тут же некто делает то же самое. В бешеном темпе мимо меня проскакивают поручни и лампы, двери и проёмы, приближая меня к сердцу корабля. Тем не менее, незнакомка стабильно обгоняет меня примерно на десяток секунд.

>>24626
ОП вернулся, сучечки

Глава 4

Секунды тянулись как дни, а минуты – как годы. Здесь не было ни ветра, ни растений – только песок и вода. И тишина, нарушаемая лишь плеском волн.
- Это самое прекрасное место во всей множественной вселенной, - сказал Режиссёр, - пошли! – Он рывком поднял меня с земли и потащил в сторону озера.
Я оглянуться не успел, как понял, что мы шагаем прямо по воде. Поверхность слегка колыхалась. Изображения в толще воды плавали и переливались.
- Сейчас ты поймёшь, что такое настоящая красота! – сказал Режиссёр, - Вон там, смотри. – Он указал пальцем на одну из картин. На ней… я сидел в кустах около медпункта. Потом, медленно выбрался из них и залез в окно. Спустя немного времени из окна вылез я, а за мной… Славя.
- Гениально! – восхитился Режиссёр, - ты выкрал её оттуда, чтобы потом отыметь в спальном мешке! Теперь, бежим сюда! Эта версия просто бесподобна!
Он тащил меня дальше. Я смотрел на изображения и везде видел себя. Себя и девочек: Алису, Лену, Мику, Ульяну, кажется, Женю. Что это за место? Почему я вижу то, чего никогда не происходило? Тем не менее, я постепенно отходил от шока и возвращалась некая трезвость мышления.
- Вот, – он ткнул пальцем под нами. На этом пятне тоже был я. Но у себя дома. На дворе ночь, а я сижу перед компьютером и играю в какую-то игру. Вроде, визуальная новелла. И героини игры довольно похожи на девушек из «Совёнка».
- Круто, да? – Режиссёр улыбался до ушей, - В этой версии пионерлагерь – это игра! А здесь, - он снова меня потащил к новой картине, - Здесь ты создал некого Пионера, который втирает тебе лабуду про циклы и невозможность побега из лагеря. – Режиссёр замолчал.
Я смотрел на эту картину. Да, там был я и говорил с каким-то парнем, лица, которого не было видно. Режиссёр развернул меня лицом к себе.
- То, что ты здесь видишь – это гениальное творение гениального сценариста! – его тон был очень серьёзным, - Потому что ты и есть Сценарист! Гляди вокруг, наслаждайся красотой… - договорить он не успел, потому что я вырвался из его рук и со всего размаху ударил его кулаком в челюсть.
- Отстань! Отстань от меня! – заорал я. – Ты обещал, что отстанешь! Зачем?! Зачем ты мне всё это показываешь?! Я не хочу ничего знать! Ничего не хочу!
- Потому что ты должен знать всё, - процедил Режиссёр, - Потому что ты никакой не Семён, ты - Сценарист.
- Заткнись! Заткнись! – у меня на глазах выступили слёзы, - Я не хочу тебя слушать! Исчезни! Срал я на тебя, на твою правду, на своё прошлое! Верни меня назад!
Кулак Режиссёра воткнулся мне под дых. В глазах потемнело, и я согнулся от резкой боли. Затем он врезал мне локтём по спине, и я упал на колени, где мне в лицо влетела его нога. Я кувырнулся и проехался несколько метров по поверхности воды.
- Идиот! Ублюдок! Сволочь! – орал Режиссёр, подбегая ко мне и начиная бить меня в живот ногами. Боль была невыносимая. – Паскуда! Мразь! Ты ничего не понимаешь! Чёртов урод! Нас осталось только трое! – он ещё раз врезал мне в живот. – Если ты уйдёшь, то нас будет двое! Но и Продюсер тоже хочет свалить! И всё! Больше никого! Я не хочу оставаться один! Понимаешь?! Во всех мирах я навсегда буду один! Понимаешь, ублюдок?!
- Отстань… просто отстань, - только смог прошептать я, - Я хочу к Алисе. Больше ничего.
- Ничего, ничего, – его тон гораздо мягче и он сел передо мной на корточки, - Я верну тебе память, и Игра будет закончена, - он протянул свою руку к моему лбу и дотронулся кончиками пальцев.
В эту секунду мне показалось, что моя голова взорвётся. Как будто мне в мозг начали закачивать несколько сотен литров воды. Перед глазами кружились миллиарды образов и фрагментов воспоминаний.
- Прекрати! – закричал я и отбил его руку. Давление в черепной коробке спало. А потом словно нож воткнули, так нестерпимо заболела голова. И я увидел… Увидел знания.
Сжатие. Гофрирование. Растягивание. Трансформация. Якорь. Интеграция. Замещение. Сдвиг. Интерпретация. Деструкция. Некроз. Вариация. Дверь. Возможность. Расщепление. Развилка. Тысячи слов внезапно приобрели новое значение, и я почувствовал, что знаю всё это. И главное – могу всё это.
- Что… что ты сделал со мной? – прохрипел я.
- Я вернул тебе твою силу, - ответил Режиссёр, - ты, почти что, снова стал Сценаристом. Давай, я верну тебе память, и всё будет кончено. – Он снова протянул ко мне руку.
- Убирайся к чёрту, - я выплюнул эти слова в него, а потом, действуя на одной интуиции, сжал воздух между нами в комок и запустил ему в лицо. Режиссёра отбросило на пару метров. Однако он быстро снова стоял на ногах. Я тоже начинал подниматься, не смотря на всю боль.
- Ну что ж, раз так. Не хочешь по-хорошему? – злобно спросил он, - Будем по-плохому. Не хочешь возвращаться, тогда я как следует развлекусь. Сам поиграю в твоей песочнице.
Он сделал шаг назад и провалился под воду. И снова над этим озером повисла гробовая тишина.
Я стоял, стараясь не двигаться. Где-то здесь, среди этих картин, есть моя реальность. Тот «Совёнок», из которого я пришёл. С моей Алисой, которая любит меня. Термин всплыл у меня в голове. Якорная реальность. Тот мир, к которому я привязан. А что же тогда за остальные миры? Там же тоже я? Или нет? Я закрыл глаза и почувствовал, куда надо идти.
Через пару метров я увидел нужную мне картину. Была ночь и я видел домик Алисы. С того самого ракурса, где меня похитил Режиссёр. Мне нужно туда. Мне нужно к Алисе. Я должен всё ей рассказать, а потом… потом надо что-то придумать. Я глубоко вдохнул, морщась от боли, и сделал шаг. И провалился в изображение.
Вода была словно парное молоко, я падал всё глубже и глубже, пока не вспомнил. Нужно открыть дверь. Я представил себе ручку двери, потом взялся за неё и толкнул.

>>25191
На этот раз я не ослеп, потому что глаза мои были закрыты, но и сквозь веки я видел этот обжигающе яркий свет. Я шагнул и вывалился в дверь. Свет за моей спиной погас. Я открыл глаза и понял, что я нахожусь в домике Алисы. И, кажется, она проснулась от вспышки света и грохота, с которым я свалился на пол. Ульянка спала как убитая, только несколько раз махнула рукой, будто отгоняя комаров.
- Семён, ты что, офигел? – прошипела Алиса, закутываясь в одеяло и вставая кровати, - Ты что здесь делаешь? Время видел?
- Алиса, у нас проблемы, - сказал я, а потом, наконец-то, потерял сознание.

-Проснулся… пионер, - голос Виолы был первым, что я услышал, когда очнулся. С трудом разлепил глаза. На дворе уже было утро. Тело нещадно ломило, но уже не от боли сломанных ребер, нет. Как будто я вчера ходил в качалку и болят мышцы, с непривычки.
- Вот какое дело… пионер, - сказала Виола, - я тебя вчера осматривала, и ты был абсолютно здоровым. А сегодня выглядишь так, будто пару месяцев назад сломал рёбра и пару раз получил по лицу. Объяснишься?
-Это всё очень сложно, - пробормотал я и вдруг вспомнил всё, что произошло вчера, разговор с Режиссёром, Монтажный Стол, драку. Я вскочил на кровати, - Он что-то задумал! Виола, где Алиса?
- И сразу к девкам бежать, - улыбнулась Виола, - она где-то в лагере. Сидела с тобой почти всю ночь, а сейчас, видно, на завтрак пошла.
- Мне… мне срочно надо её найти, - я начал подниматься с постели.
- Пионер… ты вчера потерял сознание непонятно от чего, на тебе эти рубцы. Никуда ты не пойдёшь, – отрезала медсестра.
- Сознание потерял от волнения, - начал оправдываться я. Надо было срочно разыскать Алису. Если Режиссёр будет что-то делать, то начнёт непременно с неё. Нутром чую. – А рубцы… это тоже нервное. Так бывает, знаете? Я вчера на дискотеку ходил, а я никогда не хожу на дискотеки. И танцевал с девушкой, а я никогда не танцевал с девушками.
Голова гудела, до сих пор пытаясь разложить новые знания и умения, которые я вчера получил от Режиссёра. Стоило бы назвать всё это «суперспособности», но что-то я себя не чувствовал ни Человеком-Пауком, ни Суперменом. Да, я обладал какими-то жуткими силами, но применять их было слишком страшно. По тем же причинам, почему я не хотел знать правду о себе. Вдруг, если я буду пользоваться силами, то я всё вспомню. Вдруг, после этого я стану другим человеком. Да, и человеком ли? И перестану любить Алису. Перестану любить «Совёнок» и превращусь в такое же чудовище, как Режиссёр…
- Мне, правда, срочно надо идти, - взмолился я. – Я найду Алису, поговорю с ней, а потом вернусь, - я немного приврал, потому что возвращаться я, само собой, не собирался. Да и какой в этом смысл, если выясняется, что моё тело само себя может восстановить.
Виола задумчиво на меня посмотрела и закусила дужку очков. Наступила тишина.
- Ладно… пионер, - она отвернулась к столу, - но если спросят – ты сам сбежал, пока я выходила.
- Да, конечно! Спасибо! – Я в момент оделся и выбежал из домика.

Надо идти к столовой. Будем надеяться, что Алиса там. Осталось понять, что делать потом. Ну, расскажу я ей, а дальше-то что? Попробуем бежать отсюда? В первый день своего приезда в лагерь, мне показалось, что это невозможно. А если и возможно, то где гарантия, что Режиссёр не найдёт нас где угодно. Он же просто появлялся где захотел. Надо собраться. Что я понял из вчерашнего дня, может это поможет мне? Итак, есть Режиссёр и я, Сценарист. Он ещё упомянул какого-то Продюсера. Есть множество миров, где я веду себя совсем по-разному. Или это не я. Или это осколки моего сознания. И всё это проходит под названием «Игра». Неужели… неужели это я и Режиссёр, мы вместе создали «Совёнок»? А если да, то пионеров тоже мы создали? Алису создал?..
Я резко махнул головой, пытаясь не давать себе возможности додумать мысль. Стоп. Ты вчера чуть не до смерти дрался за то, чтобы не знать правду о себе, потому что боишься всё потерять. А сейчас пытаешься сам докопаться? Твоя логика невероятна, Семён. Может это вообще план Режиссёра. Я вот сейчас сам до всего додумаюсь и уйду с ним в закат, строить новые миры или что мы там будем делать.
Передо мной возникло здание столовой. Пионеры, весело болтая, медленно покидали помещение – завтрак был окончен. Я взбежал на крыльцо и столкнулся с Алисой. Она сразу бросилась мне на шею.
- Сёма… - прошептала она, - я вчера так испугалась! С тобой всё в порядке?
- Более-менее, - ответил я, сжимая её в своих объятьях, - нам надо поговорить.
Я потащил за руку подальше от столовой.

- И ты думаешь, что он придёт тебе мстить? – спросила она после моего рассказа.
- Именно. А что ещё он имел в виду под словами, что сам поиграет в моей песочнице…
- Сёма, - Алиса посмотрела на меня. Такое лицо я видел, когда мы выбрались из туннелей с Шуриком, - мне страшно. Ты был прав. Эта… правда о тебе… это очень страшно. Но я тебя всё равно люблю, - она попыталась улыбнуться, - и я хочу тебе помочь. Если, конечно, смогу.
- Семён! – резко прозвучал над моим ухо голос Ольги Дмитриевны, - Ты что себе позволяешь, вообще?! – вожатая была в бешенстве. – На дискотеке его не было, потом тебя находят в комнате с Двачевской! Что вы там делали, а?! Здесь пионерский лагерь, а не публичный дом! А сегодня вместо того, чтобы лежать в медпункте, под присмотром врача, ты шляешься по лесу! И с кем опять? С Двачевской! – она схватила меня за руку, - Я всё понимаю. Молодость, гормоны. Но нельзя же переходить границы. Пойдёшь со мной сейчас в медпункт. А потом уйдешь до конца дня дежурить в библиотеке, с Женей.
- Нельзя! – воскликнул я, - Ольга Дмитриевна, я не могу оставить Алису. Может случится что-то страшное!
- Ничего страшного не случится, если вы посидите раздельно денёк-другой, - рявкнула вожатая. Такой злой я не видел её никогда.
Я обернулся на Алису. И тут воздух за ней задрожал и из появившейся двери вышел Режиссёр.
- Сзади! – закричал я.
Алиса обернулась, но не успела ничего сделать. Режиссёр заломил ей руки и прижал себе, держа рукой её горло.
- Только дёрнись сейчас, Сценарист, - сказал он. – И я мигом сломаю её милую шейку.
Ольга Дмитриевна отпустила меня и беспомощно смотрела на Режиссёра.
- Не делай глупостей, пожалуйста, - ответил я ему. – Отпусти её. Давай просто поговорим.
- Наговорились уже, - ухмыльнулся он, - Теперь я за главного. Моя игра, мои правила. – Он отступил к всё ещё открытой двери, - Раунд первый. Тебе нужно найти свою Алисочку. – Он шагнул в свет, - Немного упрощу тебе жизнь, чтобы ты не так мучился. У тебя, Сценарист, всегда были проблемы с дверями из воздуха. До скорых встреч! – и они исчезли. Я успел лишь увидеть испуганные глаза Алисы. Кажется, она плакала.
Я бросился к закрывающейся двери, но не успел. Она растаяла в воздухе.
Времени мало. Он сейчас попадёт на Монтажный Стол, а потом должен будет добраться до реальности. Если я прямо сейчас брошусь их догонять, то могу успеть перехватить их прямо на озере. Если, конечно, время там течёт также как и здесь
Я представил себе ручку двери, как тогда, когда погружался в свой мир. Потом схватился за неё и… Ничего не произошло. Ещё раз попробуем. Вот ручка двери, я почти её вижу, теперь остаётся только…
- Чёрт! - заорал я. – ЧЁРТ!!
Он же что-то сказал, насчёт дверей из воздуха. А если двери не из воздуха, то… Я обернулся на столовую. Быстрей туда!
- Семён? – пролепетала Ольга Дмитриевна. Я совсем забыл про неё, - Что п-происходит, Семён?
- Мне нужно её найти, вот что происходит, - резко ответил я, - и убедительно прошу вас не вмешиваться. – И я бегом припустился к столовой.

Я стоял у входа. Если я всё правильно понимаю, то должно получится. Эта сволочь поплатится за то, что Алиса плакала. Я разорву его на тысячу кусочков и разбросаю по всей мультивселенной. Я сглотнул. Это явно были не мои мысли. Вернее, мои, но… не мысли Семёна. Я уже потихоньку начинаю думать как Сценарист. Я не допущу этого. Я найду свою девушку и не потеряю себя. Я схватил ручку двери и потянул на себя. Вспыхнул яркий свет, и я шагнул в него.

>>25193
Глава 5

Я стоял на берегу Монтажного Стола. Никого не было. Значит я всё-таки ошибся, и время здесь, естественно, течёт по-другому. Я сжал кулаки. Куда мне идти? Как узнать, куда сбежал Режиссёр?
Алиса… Моя Алиса. Несколько минут назад я сжимал её теплые руки в своих. А теперь… теперь её отняли у меня, утащили в неизвестном направлении. Более того, в другой мир.
- Которых здесь сотни! – заорал я. Даже эхо мне не ответило. Я был полностью предоставлен самому себе.
Я пошёл по воде, всматриваясь в картины других миров. Я видел разных Алис, но ни одна из них не была моя. Как я это понимал? Потому что я помню лицо своей Алисы, я помню её глаза. Я знаю как она на меня смотрит. И я вижу как другие её версии в параллельных мирах смотрят на Семёна. К тому же, вряд ли бы я увидел их с Режиссёром на картине. Это было бы слишком просто.
Медленным шагом я добрался до плавающего изображения своей реальности. Той, из которой только что пришёл. Я видел, как Ольга Дмитриевна в ужасе смотрит на двери столовой, не понимая, куда я делся.
Я стоял и смотрел, как вдруг заметил очень интересный факт. Итак. Я нахожусь рядом со входом в свою реальность. Но это странное ощущение, которое в прошлый раз мой мозг окрестил якорной реальностью – оно исчезло. Меня больше не тянуло туда. Я закрыл глаза. Меня тянуло совершенно в другую сторону. Как будто… якорь переместился.
«Но это же невозможно» - тихо прозвучали мысли Сценариста в моей голове.
Я двинулся туда, куда указывало это странное чувство. Оно было похоже, то ли на сильное волнение, то ли просто на тахикардию. И вот я стою у другой картины. При прошлом визите сюда, я наблюдал, как похищаю Славю из медпункта. Может быть мне надо сюда?.. Какая разница. Других зацепок у меня нет. Я шагнул в картину.

В этот раз я вышел из бани. Наступали сумерки. Поскольку время текло по разному, я понятия не имел какой это день. Может быть, я вошёл даже в тот же момент, что и видел вчера. Может быть я вообще попал в прошлое.
- Привет, Семён! – радостно помахала Славя, приближаясь к бане, - А ты быстро. Только что был на площади, а уже тут. Ты мойся, а я тебя подожду.
- Да… ты знаешь… - ты проходи-проходи, - я чувствовал себя крайне неловко. Вроде это была Славя, но не та. И насколько я понял из разговоров Режиссёра, в этом мире я имел на неё виды. Судя по всему успешные. – Я потом… Девушкам надо уступать, - я пропустил её в баню.
На дорожке захрустел гравий, и я практически прыгнул в кусты. Это шёл я.
Мой двойник обошёл вокруг бани и заглянул в окно. Его глаза округлились от удивления и он замер. Подглядывает, небось, паршивец.

Я двигался через лес. Сердце билось и куда-то тянуло меня. Это невозможно, говорил мне разум Сценариста, ты уже в якорной реальности (пусть даже она теперь и переместилась). Не можешь же ты двигаться к якорю внутри якоря.
Что мне делать с Режиссёром? Жива ли Алиса? На самом деле эти вопросы волновали меня гораздо сильнее, чем какие-то якоря. Я добрёл до какой-то небольшой опушки. Сердце вырывалось из груди. Было пусто и тихо.
- Я знаю, что ты здесь! – крикнул я в никуда.
Метрах в тридцати от меня пространство слегка изогнулось и из него появился Режиссёр. Алису он держал за воротник пионерской рубашки. По её лицу текли слёзы. Было видно что она напугана почти до полусмерти.
- Отпусти её! – крикнул я ему. – Это всё только между нами. Не вмешивай её в это.
- Да, но тогда ты не будешь играть в мои игры. – оскалился Режиссёр, - Хотя я бы и игрой это уже не назвал. Так… развлечение, – он сделал паузу. – А ты быстро нас нашёл. Хвалю.
Я сделал пару шагов к нему.
-Нет-нет-нет, - замахал он пальцем, - стой, где стоишь. Я могу убить её в любую секунду. Тоже развлечение будет, знаешь ли.
Надо срочно забрать у него Алису. Нужно что-то делать… Зачем мне все эти дурацкие способности, если не могу защитить того, кого люблю. Я прислушался к внутреннему голосу, который шептал мне знания. Конечно, нужно всего лишь сжать пространство между нами и я в один момент окажусь около Режиссёра.
Но я не мог, никак не мог взять под контроль эти глупые, дурацкие, бесполезные силы. Всё что я мог – это прыгать по мирам и лишь один раз, на Монтажном Столе, смог атаковать Режиссёра.
Он же тем временем не замечал моей паники и слёз, которые навернулись на мои глаза от осознания собственно беспомощности.
- Я думаю, стоять и молчать мало интереса, - он протянул свободную руку и открыл дверь в воздухе. – Я, пожалуй, пойду дальше. А тебе оставлю маленький приз. Как победителю. Полезай! – грубо гаркнул он Алисе и толкнул её в проход. Я услышал только всхлип.
- Я… я приду за тобой! Алиса! Я люблю… - договорить я не успел, потому что со злорадным лицом Режиссёр захлопнул за собой дверь.
Надо было срочно бежать назад. Мне нужна настоящая дверь, чтобы уходить отсюда. Я развернулся и побежал через лес. Ближайшим ко мне зданием была баня, но она не так близко – всё-таки Режиссёр завёл меня глубоко в чащу. Я бежал через кусты, спотыкаясь и падая на корнях, как вдруг почувствовал как земля содрогнулась. Раздался гром и почва начала вибрировать. Это была не гроза, не землятресение. Это было нечто другое. Я выбежал на опушку перед баней. Надо только добраться до двери. Я мельком посмотрел на звёздное небо и вдруг понял… оно треснуло. Треснуло как стекло. Быстрей, быстрей. К чёрту загадки и аномалии! Нужно бежать дальше.
Я был уже в паре метров от бани, как вдруг тряхнуло ещё сильней чем в первый раз. Я упал и через секунду здание бани, словно, разорвало в нескольких десятках измерений сразу. Я услышал девичий визг, который сразу стих. В бане была… Славя… А теперь её нет. Из кустов пулей выскочил перепуганный до смерти Семён из этого мира. Но он не успел сделать и пары шагов, как какая-то невидимая волна пронеслась по земле уничтожая, нет, даже стирая как ластик, всё на своём пути. Семён исчез. И большая часть леса тоже. И тут я понял. Режиссёр уничтожает этот мир. И все кто здесь находятся – они уже покойники. Кроме меня – я ещё могу отсюда спастись. Надо только бежать.
Я мчался по дорожкам, мчался по площади, мимо Генды. Все дома на моём пути взрывались, или исчезали или выворачивались наизнанку, проваливаясь в никуда. Реальность трещала по швам. Может я и не мог пользоваться силами, но я чувствовал, как нити, которые держали всё это пространство, рвались. Небо раскалывалось на куски. Вокруг бежали люди, которые проваливались под землю, взрывались вместе с домами или просто пропадали, как призраки. Нужна всего лишь одна дверь! Я бежал через жилые постройки. Домики схлопывались перед моим носом, я не успевал до них добраться. Лагерь уже скоро закончится, зданий не останется… И я исчезну вместе с этим миром, и никогда уже не спасу Алису.
На горизонте замаячило пара уцелевших «полубочек». Одна из них – с пиратским флагом. Домик Алисы! Будто знак свыше. Лёгкие болели, ноги просто отваливались, но мне нужно мчаться ещё быстрее. Всё ближе и ближе. И вот она – дверь. Я схватился за ручку, раздался жуткий скрежет и домик Алисы начал выворачиваться в другие измерения. Я дернул дверь. Яркий свет!

>>26459

И я вывалился на берег Монтажного Стола. Куда дальше? Надо перевести дух, но не более минуты. Пока надо идти по озеру и искать Алису дальше. Я вышел на воду и вдруг понял, что изображения того мира, из которого я только что пришёл, уже не было. Он был уничтожен. Все погибли. Алиса, Славя, Лена… даже Ольга Дмитриевна. Они же ни в чём не были виноваты перед Режиссёром, а он просто взял и… Уничтожил целый мир. Даже если всё население «Совёнка» не было настоящим, какая разница, когда они появились и зажили собственной жизнью – они стали настоящими, живыми. Они стали людьми. А этот ублюдок всё это разрушил.

Я прислушался к своему сердцу. Оно тянуло меня в новую реальность. Я, кажется, понял в чём была аномалия с якорной реальностью. Сценарист никогда не чувствовал, что чувствую я. Его бесконечные знания не распространялись на чувства. Он умел только играть. А я – уже не он. И моим якорем был не мир, из которого я пришёл. Им была Алиса. Моё сердце вело меня прямо к ней. Я бы рассказал ей эту историю, достойную сказки про рыцарей и драконов. Я ей бы понравилось знать, что я люблю её так сильно, что могу найти в других мирах. Она бы послушала меня, улыбнулась бы, немного покраснела. Потом обняла бы меня за шею и поцеловала в щёку. И сказала бы: «Ты такой милый, Сёма… Хоть иногда и глупый». И я бы обнял её, и мы стояли бы наслаждаясь только друг другом.
Вот и следующий мир. Я и Лена стоят у дерева. Что ж, Лена хорошая девушка, надеюсь этот Семён не навредит ей. Я шагнул…

Я не знаю, сколько времени это уже продолжалось. Время вообще не применимо к ситуациям, когда ты путешествуешь из мира в мир, из прошлого в будущее и наоборот. Так что может моя погоня за Алисой шла годами, а может всего пару минут.
Вы знаете, что такое безумие, спросил бы Ваас, узнав о моих путешествиях. А ты знаешь, что такое бессилие, спросил бы я его. Бессилие – это когда в твоих руках мощь, способная создавать и разрушать миры, гнуть пространство и время, для которой законы физики – не более чем басни Эзопа. Мощь, которую ты не можешь использовать, чтобы спасти девушку, которую любишь так сильно, что бежишь к ней через миры. Потому что ты боишься. Потому что страх, сковывает тебя изнутри, на подсознательном уровне. Я мог стать Сценаристом, и он бы в два счёта справился бы с Режиссёром. Но он бы уже никогда не стал мной. Я бы уже никогда не смог бы любить Алису. Да, я всё понимаю. Ты ужасный и эгоистичный человек, Семён! Ты хочешь спасти её сам, когда в такой ситуации любой выход хорош. Да, соглашусь. Но оставалось ещё одно «но». Где гарантия, что Сценарист будет спасать Алису. Может он только и ждёт своего часа, чтобы вырваться из меня и продолжить играть в свои безумные Игры. Манипулировать человеческими жизнями ради собственного удовольствия.
Я и так узнал слишком много о себе, и это изменит меня навсегда. Трудно жить, когда ты знаешь, что лишь продукт чьего-то сценария. Что тебя создали на потеху публике. И самое ужасное, что эта публика – ты сам. А потом ты же сам возьмёшь и уничтожишь себя, чтобы затем снова надругаться над собственной личностью. Всё это звучит сложно, безумно и дико. Но когда-нибудь вы всё поймёте.
Я гнался за Режиссёром сквозь миры пионерского лагеря «Совёнок», созданные разными вероятностными линиями поведения Семёнов. В каждом из этих миров был я, но в то же время и не я. И каждый выбор другого меня создавал новые миры. Несчастные люди. В отличие от исходника, то есть меня самого, остальные были лишь копиями, которым было суждено погибнуть в самом конце Игры. А теперь они гибли задолго до её конца. Каждый раз, когда я находил Режиссёра, он сбегал от меня и разрушал мир, в котором я находился. Бесчисленные разы я бежал под треск ломающейся реальности в какую-нибудь дверь, которая бы привела меня на Монтажный Стол. А затем снова бежать, в другой мир, чтобы и там ничего не добиться и лишь приблизить его гибель. Я чувствовал, что схожу с ума. Эти погони и все эти жизни, которые раз за разом гибли в каждой новой вселенной – они были на моей совести. Я их поместил туда. И из-за меня они умирали.
И из-за меня Алиса стала заложником этого безумца. Каждый раз, когда я видел её, моё сердце обливалось кровью. Она перестала плакать и покорно делала всё, что приказывал Режиссёр. Её прекрасные карие глаза потухли. Пропала гордая осанка, и даже волосы, её огненно-рыжие волосы, словно выцвели.

Закончилось всё неожиданно. Вновь я спасался из разрушающегося мира и прыгнул в заветную дверь, чтобы выпасть на Монтажный Стол. Я привычно прислушался к сердцу, которое тянуло меня к Алисе, и ступил на гладь озера, когда понял, что идти больше некуда. Миров больше не было. Поверхность воды была кристально чистая. Всё было уничтожено. Я побежал вперёд, судорожно ища то место, указанное мне сердцем. В толще воды плавал последний мир. Самый последний «Совёнок». Тот, с которого всё началось. Тот лагерь, в котором я встретил свою Алису и полюбил её. Тот лагерь, где я её впервые поцеловал её и где был наш первый танец поздним вечером, вдали от музыки и радующихся людей. Он один уцелел.

>>26460
Я вышел из домика Алисы. Стоял день, пели птицы и привычно пекло солнце. Пионеров не было видно. Наверно, все были на обеде. Тем лучше, мне совсем сейчас не хотелось ни с кем разговаривать. Я прошёлся вперёд, ища глазами Режиссёра. Скоро всё должно закончиться.
- Я думаю, что пора закругляться, - издалека я услышал громкий голос Режиссёра. Он медленно двигался ко мне. Один. – Больше бежать, как ты понял, некуда. Да я и устал уже играть в кошки-мышки. Как я правильно понял, - он остановился на удалении от меня, - ты всё ещё не хочешь возвращать свою память добровольно?
Я промолчал.
- Тем хуже для тебя, - продолжил он. – Я сотру этот последний мир и, когда терять тебе будет нечего, ты ещё сам взмолишься. Или, - улыбнулся он, - я тебя изобью до полусмерти и верну память насильно. Пока я не знаю, что интересней. Но тем не менее…
Он не договорил и махнул правой рукой. Воздух словно раскололся и половина лагеря была стёрта с земли. Буквально. Как ластиком – был рисунок и нет рисунка.
- Видишь, как просто, - он качнул головой в ту сторону, - И знаешь, я решил выбрать второй план. Добавлю лишь то, что твоя Алиса находится в своём домике, - он расхохотался, внезапно поднял обе руки в воздух и резко их опустил.
Я всем своим тело почувствовал, что ко мне движется та же волна, что только что запросто уничтожила половину «Совёнка». Домик Алисы был прямо за мной. Она там! Я должен что-то сделать!! Но что я могу?
«Давай я немного помогу, Семён» - услышал я шёпот в своей голове. Шёпот Сценариста.
«Хорошо. Только защити её» - коротко ответил я.
Моё тело начало действовать само. Вскинуло руку вверх, и я ощутил поток энергии, вырвавшийся из ладони. Меня и дом Алисы окружило нечто, вроде защитного поля. Волна, посланная Режиссёром, врезалась в это поле, сметая вокруг него всё. Грохот, пыль, всполохи – всё это медленно сошло на нет. Я опустил руку. Лагерь был полностью уничтожен. Режиссёра отбросила назад ударной волной и он лежал на земле. Ноги подкосились и я резко сел на крыльцо и закрыл лицо руками.
Алиса! Я вскочил и забежал в домик. Она в правду была там. Когда я вошёл, она подняла глаза и еле-еле улыбнулась. Изо рта стекла струйка крови.
Алиса сидела на полу возле своей кровати, и её сердце было проткнуто огромным куском арматуры.
Я упал на колени перед ней и схватил её за руку. Он слабо сжала её.
- Алиса… - прошептал я. Слёзы текли моим щекам, - Как?..
- Какая разница? – тихо проговорила она и улыбнулась, - ты здесь. Со мной. Я думала, что больше никогда тебя не увижу…
- Алиса, - я наклонился вперёд, - Я тебя люблю.
- Я знаю, - её глаза закрывались, - Я тебя т…
Её глаза закрылись. И больше уже не открывались.
Время, как будто, остановилось. Я сидел и сжимал её руку, которая медленно начинала холодеть. Алиса сидела передо мной такая красивая, такая близкая. И такая любимая. Но больше… никогда… она… не откроет… глаза…
Слёзы текли по моим щекам, не переставая. Не было истерики. Была только чудовищная боль. Сердце перестало чувствовать её. Больше не было якоря. Больше не было ничего.

Я потерял всё, что мог. Я потерял две жизни, я потерял лагерь, я потерял друзей и потерял единственного человека, который по-настоящему любил меня, и, которого любил я. Больше терять уже было нечего. Внутри меня осталось только одно чувство – месть. Я уничтожу Режиссёра. Мне плевать уже как. Я должен его убить.
Я вытер слезы своим галстуком и кинул его на пол. Потом закрыл глаза.
«Делай, что хочешь. Только отомсти за неё», - сказал я.
Глаза открыл Сценарист.

>>26461
Глава 6

Сценарист стоял посреди комнаты и внимательно смотрел на мёртвую Алису. Она и в правду была красивая, не ошиблось его второе я. Даже сейчас, когда жизнь её покинула, можно было рисовать с неё картины. Сценарист сжал кулаки, обдумывая следующие шаги. Затем он снял с Алисиной шеи пионерский галстук. Дотронулся рукой до арматуры, и та растаяла в воздухе. Потом мягко подхватил Алису, положил на кровать и накрыл одеялом. Так было правильно. Не стоило ей лежать на полу. Быстрым движением Сценарист повязал Алисин галстук себе и вышел на улицу. Режиссёр уже был на ногах и приближался к крыльцу. Он заметил Сценариста и остановился.
- Ну-ка, ну-ка, - сказал Режиссёр, вглядываясь в его лицо, - Ну надо же! – воскликнул он, - Ты вернулся. Узнаю знакомый блеск в глазах! Я рад тебя видеть, старый друг!
Сценарист недобро посмотрел на того и щёлкнул пальцами. В тот же миг Режиссёр упал на землю и захрипел. С силой тысяч атмосфер на него давил воздух. Режиссёр скрёб руками по земле, но ничего не мог поделать.
- Ты мне не друг больше, - процедил Сценарист, подходя ближе, - Как ты можешь быть другом, когда устроил всё это? – он окинул взглядом пространство, некогда бывшее лагерем. – Ты - эгоистичный ублюдок. Настоящий друг оставил бы меня в покое, если бы видел, что мне хорошо здесь. И ты… - он наклонился к лицу Режиссёра, перекошенному от злобы и боли, - ты убил её.
- Какое тебе дело… до неё? – прохрипел тот, - Ты уже не «Семён», ты – это ты. Настоящий.
- Ты никогда не стирал свою память, - ответил Сценарист, - ты всегда держался в Играх со стороны. За всю вечность, ты никогда ничего не чувствовал, кроме азарта, – он выпрямился, - Я был таким же, знаю. Но многое изменилось. А теперь… - он снова посмотрел на Режиссёра, - теперь ты умрёшь за всё что натворил. – с этими словами он начал усиливать давление воздуха.
Казалось, можно было услышать хруст костей Режиссёра. Тот орал от нестерпимой боли, как вдруг неожиданно исчез.
- Ты стал слаб, - послышался его голос с крыльца, - Ты прогнил от своих бессмысленных чувств. Ты думал, что сможешь убить меня воздухом? – он расхохотался, - Наивно. Я один из тех, кто сильнее самого создателя. Как и ты. И убить нас не так-то уж и просто. И знаешь, - он посмотрел вверх, в серое небо без солнца, - ты прав. Мы уже больше не друзья. И мне наплевать, останусь я один или нет. Я не хочу и думать, что общался с такой тряпкой как ты. Ты хочешь убить меня? – он посмотрел на Сценариста, - Не раньше чем я убью тебя. Прощай, пионер.
В эту же секунду, что-то врезалось в грудь Сценариста, и тот отлетел на пару метров, глотая пыль. Он не успел опомниться, как сама земля вздыбилась, и из неё выпрыгнул Режиссёр, спрессовывая воздух вокруг Сценариста. Как две бетонные плиты, врезались два потока в валяющееся на земле тело. Но Сценарист уже падал на противника сверху. Исчезая и появляясь вокруг Режиссёра он наносил удары во все части тела, до которых мог дотянуться. Наконец, тот смог достать его свои кулаком и сражающиеся разлетелись друг от друга.
- Кажется, хватит играть, - крикнул Сценарист, - Если уж мы хотим друг друга убить, то ограничений быть не должно.
Режиссёр лишь ухмыльнулся в ответ и бросился вперёд, превратившись в поток света. Сценарист кинулся ему навстречу, тоже распадаясь на лучи.
Само естество мироздания содрогнулось. Удары, которые противники наносили друг другу, создавали и разрушали новые вселенные в мгновение ока. Время вокруг них взбесилось, воздух кипел и пузырился, ткань пространства рвалась, сворачиваясь сама в себя. Измерения смешивались друг с другом, ломая все мыслимые и немыслимые законы физики. Звук становился светом, а свет – твёрдым веществом. Вспыхивали сверхновые, которые тут же исчезали во мраке чёрных дыр, миры менялись как в калейдоскопе. Ни один человек бы не выдержал даже и секунды взгляда на эту битву. Он просто бы сошёл с ума от невозможности настоящего.
Наконец, противники снова отпрыгнули друг от друга, тяжело дыша и вытирая пот со лба. Континуум более менее стабилизировался.
- Я был не прав. Ты не слабак, - выдохнул Режиссёр.
Сценарист молчал. Пока он не вступил в схватку, то держал свои эмоции под контролем. И только сейчас он понял, как он ненавидит этого человека перед ним. Он уничтожил всё хорошее, что появилось в жизни его альтер-эго. Он убил Алису. Девушку, которая сломала законы мироздания, и стала якорем для Сценариста… Нет, для Семёна. Сценарист чётко ограничивал себя от своей второй сущности, которая так ярко теперь пылала яростью в его мозгу. Они разные люди. Слишком разные. Но всё же, настоящие друзья. Семён подарил Сценаристу больше чем Игру. Он подарил ему жизнь. А то существо, которое сейчас злорадно глядело на него исподлобья, никогда не было ему даже товарищем. Его интересовала только Игра и больше ничего. Столетия, миллениумы, квадриллионы лет Режиссёр просто забавлялся. А теперь, когда все игрушки у него отобрали, он сошёл с ума. Абсолютно обезумел. И жаждет крови. Сценарист посмотрел на свои руки. А чем же тогда он отличается от Режиссёра? Борьбой за правое дело? Или он должен убить его, потому что обещал Семёну?
«Да!» - крикнул я, - «Потому что он отобрал нашу Алису. Мою Алису!»
«Но это же не повод марать свои руки… Не повод становится таким же как он?!» - воскликнул Сценарист.
«Я… я не знаю» - я хотел заплакать, но не мог. – «Я просто… я так её любил, а теперь её нет!»
«Я не буду его убивать» - после непродолжительной паузы ответил Сценарист. – «Но остановить его нужно. Он совсем стал ненормальным».
Внутренний диалог закончился как раз во время, потому что Режиссёр, вновь размазавшись в пространстве-времени, летел к Сценаристу.

>>29205
- Остановись! – крикнул Сценарист, - Не вынуждай меня идти на отчаянные меры! Мы можем всё это закончить, если ты просто навсегда исчезнешь из моей жизни!
- Я уйду, только когда ты подохнешь, предатель!! – заорал Режиссёр.
- Тогда… Прости, - тихо сказал Сценарист.
Он сделал шаг, сжимая пространство, и оказался прямо перед Режиссёром. Затем вытянул руку и дотронулся кончиками пальцев до его лба.
- Что ты..?! – вскрикнул тот, потом его глаза удивлённо округлились и он осел на землю.
Сценарист покачал головой.
- Вот и всё, - сказал он в никуда, - осталось только двое.
Он присел перед Режиссёром, который просто смотрел в землю. Потом тот поднял голову и внимательно всмотрелся в лицо Сценариста.
- С… - он запнулся, - С… Семён… - он удивлённо оглянулся, - А что… что случилось с лагерем?
- О! Ну… тут как бы… что-то случилось, - ответил Сценарист, пытаясь подражать Семёну, - Ты… это… знаешь что? Ты лучше сейчас поспи, а когда проснёшься всё будет куда лучше, - он мягко улыбнулся бывшему противнику, - А завтра на линейку не забудь. Ольга Дмитриевна будет ругаться, - с этими словами он положил ему руку на плечо, и Режиссёр постепенно заснул.
Сценарист встал с земли и огляделся вокруг. То что когда-то было «Совёнком» уже даже нельзя было назвать миром. Тут и там зияли дыры, за которыми скрывалась бесконечная чернота. Где-то виднелись причудливые формы абстрактных изгибов реальности.
Сзади послышался знакомый скрип. Сценарист повернулся. В воздухе открылась дверь.
- А, вот вы где, - сказал человек вышедший из неё.
Это был мужчина средних лет, с небольшой бородкой, непослушными каштановыми волосами и квадратными очками. На нём был твидовый пиджак и поношенные брюки.
Мужчина присвистнул:
- Ну, вы тут и наворотили, - он обратился к Сценаристу, - здравствуй, дорогой. Давно не виделись.
- Привет, Продюсер, - Сценарист подошёл к нему и дружески пожал руку.
- Ты же, на сколько лет заигрался? – спросил Продюсер.
- Точно уже не скажу, но лет десять точно.
- Неплохо, неплохо. – мужчина одобрительно покивал головой, - погружение стопроцентное вышло. Я ведь помню, как мы втроём собирали все блоки для этой Игры. – он вздохнул, - я-то сам уже играть бросил. Что-то скучно стало. Думаю… - он посмотрел в сторону, - думаю уйти уже. К остальным.
- Я тоже хочу уйти, - ответил ему Сценарист.
- А где наш виновник торжества? – Продюсер стряхнул с себя мимолётную грусть
- Вон лежит, - Сценарист указал пальцем на спящего Режиссёра, - я прочистил ему память. Он теперь часть этого мира. Ты его забери ненадолго. У меня ещё есть дела. А потом я его интегрирую.
- Ладненько, - улыбнулся Продюсер и вдруг задумался, - Слушай, это что же получается… Всё? Больше никого не остаётся? Мы с тобой уходим, а этот интегрируется с чищенной памятью.
- Выходит что да, - печально ответил Сценарист, - Прав был Декоратор. Ничто не длится вечно. Даже мы.
- Это были славные…. Хм-м… много лет… очень много лет, - рассмеялся Продюсер. Потом он подошёл к Режиссёру поднял его с земли. Тот нехотя встал и, продолжая спать, опёрся мужчине на плечо.
- Слушай… - Сценарист нервно вытер лоб, - Я уже немного забывать стал… Ты не знаешь?.. - он не договорил.
Продюсер внимательно посмотрел на него и мягко улыбнулся.
- Прайм, - ответил он. – Таких суррогатов не бывает.
- Спасибо, - Сценарист улыбнулся ему в ответ, - И, прощай, Генда.
Продюсер усмехнулся.
- Давно меня так уже никто не называл, - он открыл дверь в воздухе, - Прощай, Сценарист, - махнул рукой и исчез.
Сценарист ещё постоял некоторое время в одиночестве, улыбаясь своим мыслям. Потом огляделся, наморщил нос, вспоминая свою проблему с дверями из воздуха, и нарисовал в воздухе деревянную дверь. Потом открыл её и вышел.

На озеро Монтажного Стола он не пошёл. Он развернулся к нему спиной и двинулся вперёд по песку. Вдалеке виднелись двери, которые были натыканы как попало. По мере приближения на них стали различимы надписи: Прайм, 616, N52 и другие. Сценарист подошёл к двери с надписью «Прайм» и уверенно толкнул её. За дверью шёл снег. Сценарист поёжился и вошёл. Дверь мягко закрылась.

>>29208
Глава 7

Сценарист вышел из небольшого магазинчика в Москве. Налетел холодный ветер, и он передёрнул плечами. Потом заскочил в небольшую арку, там вытянул свои шорты до штанов, вытащил из воздуха длинное серое пальто. Затем ещё немного подумал и извлёк ещё и шарф, который намотал на шею. Стало гораздо теплее. Сценарист удовлетворённо кивнул сам себе, вышел снова улицу и побрёл по ней.
Стоял тихий зимний вечер. Солнце уже скрылось, горели фонари, город готовился к новому году. Мягкий снег падал с неба и приятно хрустел под ногами. Сценарист проходил мимо витрин магазинов с новогодними ёлками и новогодними распродажами. Люди быстро и уверенно куда-то шли, каждый по своим делам. Шум города расслаблял.
Петляя по улицам и улочкам Сценарист наконец дошёл до нужного места. Это был небольшой двор, ярко освещённый фонарём. Во дворе было пусто, и лишь на одной лавочке рядом с подъездом сидел кто-то. Сценарист собрался с силами и вдруг тот человек начал тихонько что-то играть на гитаре. Сценарист в нерешительности остановился. Ему нестерпимо захотелось послушать, не нарушая покоя..
Человек играл не слишком хорошо, но в мелодии, извлекаемой из струн, слышалась душа. Потом послышалась песня.

Где-то мы расстались, не помню,
В каких городах,
Словно это было в похмелье.
Через мои песни идут и идут поезда,
Исчезая в темном тоннеле.
Лишь бы мы проснулись в одной постели.

Сценарист плохо разбирался в музыке и не так часто её слушал. Но его внутреннее я улыбалось. Не текст был тому причиной, а голос. Сценарист закрыл глаза и увидел летний вечер, сцену, неловкое молчание и песню. Не эту, конечно. Но этот голос. Голос, который будто обнимал тебя и обещал любить тебя вечно. Сомнений не было никаких. Играя на гитаре, на лавочке сидела Алиса.

Скоро рассвет, выхода нет,
Ключ поверни - и полетели.
Нужно писать в чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополитене.
Выхода нет.

Последний аккорд повис в воздухе, и наступила тишина. Девушка ещё пару раз перебрала струны, потом посмотрела в небо и вздохнула. Даже отсюда Сценарист видел её глаза, в которых читалась тоска, грусть и желание увидеть чудо.
- Привет, - сказал Сценарист девушке.
Алиса подозрительно посмотрела на него, сильнее сжав гриф гитары, словно раздумывала врезать ему или нет.
- Привет, - наконец ответила она, - Чего надо?
- Ты красиво поёшь, - Сценарист мягко улыбнулся, надеясь что в эти секунды он не выглядит как маньяк.
- С-спасибо, - всё с таким же недоверием ответила Алиса.
- Я могу с тобой посидеть? – Сценарист указал на место рядом с ней, - А ты мне ещё споёшь.
- Ну, садись, - Алиса немного подвинулась, - Чего сыграть? – сказала она уже живей, когда Сценарист уселся рядом.
- Что хочешь. Я просто хочу послушать твой голос, - он тоже посмотрел на небо, которого, впрочем, видно не было из-за света фонарей.
И девушка запела. Никогда ещё Сценарист не думал, что может вот так просто сидеть с кем-то во дворе и слушать пение под гитару. Не строить новые сюжеты и создавать миры, нет. Просто сидеть и слушать. Но всё равно, в уголке сердца Сценариста, которое стало сейчас биться гораздо сильнее, застрял маленький осколок грусти. Грусти от того, что на самом деле это всё не его. Это не его Алиса. Это не для него песни. Но почему же не наслаждаться моментом, пока он есть.
Девушка закончила и пожала плечами:
- Это всё что я выучила за последнее время.
- Спасибо, - Сценарист пристально посмотрел в её бездонные карие глаза, - Я как будто влюбился.
Алиса покраснела и посмотрела в сторону.
- Ну, уж прям так, - пробормотала она.
- Прям так, - ответил Сценарист, - ты… прости меня. Сейчас может быть немного неприятно, - с эти словами он дотронулся до её горячего лба рукой.
- Какого?.. – она захотел вскочить, но не успела. Её глаза расширились, будто от удивления, а потом навернулись слёзы. Сценарист вернул ей всё. Все воспоминания, которых, возможно, никогда и не было. Полторы недели в «Совёнке», Семён, Режиссёр, Славя, Ульяна, Лена, Ольга Дмитриевна. Любовь.
Он убрал руку. Алиса сидела, и слёзы текли по её щекам.
- Семён? – спросила она с такой теплотой и одновременно с такой болью.
- Нет, прости. Я не Семён,- печально покачал головой Сценарист, - Но он совсем рядом. И он любит тебя. Я так не умею.

Минут пятнадцать они сидели в полной тишине. Алиса смотрела в одну точку и перебирала все воспоминания, которые теперь наполняли её голову.
- Расскажи мне, - наконец прервала она тишину, - Кто ты?
Сценарист вздохнул.
- Ты многого не поймёшь, но я попытаюсь, - он провёл рукой по волосам, - Меня зовут Сценарист. Когда-то меня звали совсем по-другому, но я уже забыл как. Я, Режиссёр, Продюсер и многие другие, мы… - он замялся, - мы пришли из будущего. Или из прошлого, никто уже точно не помнит. И всё чем мы занимались миллиарды лет – это Игра. Мы строили новые миры, населяли их людьми и жили там. Некоторых людей мы создавали сами – это так называемые суррогаты. Некоторых, мы брали из вашего мира. Он называется Прайм. Есть ещё другие миры, которые, как и Прайм, были созданы задолго до нашего появления, - он остановился и посмотрел на Алису. Та облокотилась на гитару и внимательно смотрела на Сценариста, ловя каждое его слово, - В чём же суть Игры? – продолжил он, - Мы создаём мир. Населяем его людьми. Задаем общий вектор развития этого мира. Потом интегрируемся сами. Иногда прочищаем себе память, заменяем её на фиктивную – как будто мы из этого мира, иногда приходим как есть. И каждый раз, когда возникает интересный выбор в нашей жизни вселенная раздрабливается. И получаются уже два мира. В одной – живёт дубль, а в другом настоящий я. И так много много раз. Дубли тоже дробятся. А потом, когда Игра заканчивается, мы разрушаем все получившиеся миры и впитываем в себя дублей. В этом и смысл. Игра – это, когда ты можешь увидеть все вероятности развития любого события сразу. И это поистине восхитительно. А потом… - Сценарист перевёл дух, - потом все наши стали расходится. Многие из-за того, что прочистили память и застряли в своих мирах, остальные, потому что им наскучило играть и, насмотревшись на столько настоящих жизней, сами захотели жить по-настоящему. Многие ушли сюда, в Прайм. И вот нас почти не осталось. И эта Игра с «Совёнком», выходит, самая последняя Игра в мире.
- То есть… - Алиса выглядела подавленной, - то есть… Семёна не существует?
- Можно сказать и так… - ответил Сценарист, - Я создал Семёна, когда началась Игра. Я очистил память и создал себе новую личность. Для пущего эффекта, я прожил почти десять лет в Прайме, чтобы стать настоящим… Семёном. А потом, сценарий пришёл в действие, и моя новая скучная жизнь разрушилась с приездом 410 автобуса. А потом уже лагерь, приключения, ты… и другие, - неловко закончил он фразу, - Понимаешь? Почти всё что произошло, было спланировано мной. Но учти! – воскликнул Сценарист, поняв, что нужно объяснить всё до конца, - я планировал только ход событий. Чувства и эмоции мы никогда не трогали, потому что это и была самая интересная часть Игры.
- Ты говоришь правду? – очень серьёзно спросила Алиса, - Я по-настоящему влюбилась Семёна?
- Да, - коротко ответил Сценарист.
И снова повисло молчание. Снег медленно падал с неба, покрывая ровным слоем умиротворения, казалось, весь мир.
- А я… когда-нибудь увижу его снова? – тихо проговорила Алиса.
- Я принял решение, - сказал Сценарист, - я хотел остаться с тобой. Но меня ты не любишь. Ты любишь его, - он грустно улыбнулся, - А он часть меня, поэтому… я-то тебя люблю. Вот я и решил… что мне уже пора.
С эти словами он встал с лавочки.
- У меня есть кое-какие дела. Ты пока посиди здесь, а… я скоро вернусь, - он махнул рукой растерянной Алисе, подошёл к двери подъезда и вышел на Монтажный Стол.

>>30100

Озеро было спокойным. В толще воды плавала только одна картина «Совёнка», разрушенного битвой. Сценарист насупился и внимательно посмотрел на озеро, словно вспоминая что-то. Потом начал что-то рисовать в воздухе. Закончив, утвердительно кивнул, зачерпнул горсть песка и кинул в озеро. Спокойная поверхность забурлила, и на ней начали проступать картины новых миров. И вот, все миры, которые уже были здесь, на этом озере, вновь медленно плавали в воде. Сценарист шагнул на поверхность.
«Ты уверен, что хочешь этого?» - спросил я, – «Может есть другой выход?»
«Другой выход есть всегда», - ответил Сценарист, - «Но этот – единственно правильный. Я виноват перед этими людьми. Я хочу чтобы всё было как надо», - с этим словами он зашёл в один из миров.

Семён шёл по площади Генды поздним вечером. Игра в карты его порядком утомила. Сейчас, он почему-то подумал, что неплохо бы встретить Славю. Но после игры она куда-то ушла, и он не успел её догнать. Семён повернулся и посмотрел в сторону остановки. Внезапно в воздухе появилась дверь, из которой вышел… он сам. Только одетый в длинное серое пальто, на шее был повязан шарф. Не слишком умно для такого жаркого вечера. Семён напрягся.
- Не волнуйся, - сказал пришелец, - Я просто хочу сделать всё правильно, - он протянул руку, - Меня зовут Сценарист.
Семён нерешительно подошёл ближе. Ему было страшно, но вместе с тем этот… человек излучал уверенность. Семён пожал ему руку. И тот час почувствовал неожиданный прилив сил. Сценарист улыбался.
- Теперь у тебя есть сила, - сказал он, - Часть меня, с помощью которой ты сможешь сделать всё правильно. Ты поймёшь что нужно делать, когда наступит время.

Сценарист снова стоял на Монтажном Столе. Реальность, из которой он пришёл, пришла в движение и поглотила другую. Всё как надо.
«Теперь… тот Семён завоевал сердце Слави?» - спросил я
«Да», - ответил Сценарист, - «А реальности где они остались бы несчастливы больше нет. У них всё закончилось хорошо. Надо двигаться дальше»

Он путешествовал из мира в мир. И в каждом новом мире, он отдавал часть себя Семёну, чтобы тот сделал всё правильно. Чтобы тот навсегда был счастлив. Миры с дурным исходом исчезали, оставались лишь те, где всё было хорошо. В одном из миров Сценарист встретил Семёна в мире похожем на Прайм. Он дал ему силу и тот стёр себе всякие воспоминания о «Совёнке». И это тоже было правильно. Главное, чтобы все были счастливы, думал Сценарист. В конце концов он в последний раз вышел к озеру Монтажного Стола и оглядел своё творение.
«Пожалуй, это была моя лучшая игра», - сказал он мне, - «А теперь мне пора. Ты видел всё что я сделал и сможешь тоже сделать всё правильно»
«Да», - коротко ответил я.
«Прощай, Семён», - сказал Сценарист, - «Расскажи Алисе, что я тоже её люблю. А теперь… моё время настало».
Он в последний раз окинул взглядом озеро. Потом закрыл глаза.
«Может, мне всего это будет не хватать» , - он прикоснулся рукой к своему лбу и…
Глаза открыл я.

>>30101
Эпилог

Я вышел из дверей подъезда и увидел Алису, сидящую на лавочке. Кажется, действительно прошло не более пяти минут. Но за это время мы с ним успели столько всего сделать.
Я бросился через сугроб к ней.
- Алиса! – закричал я, - Алиса!
Она обернулась и увидела меня. В первую секунду в её взгляде проскользнуло недоверие, а потом она всё поняла. Она отложила гитару в сторону и бросилась ко мне.
Казалось, мы целую вечность стояли обнявшись. Никто ничего не говорил. Мы просто стояли и боялись отпустить друг друга. Я прижимал её к себе и целовал в румяные с мороза и от смущения щёки. Гладил её рыжие волосы. Вытирал её слёзы. Она смеялась и плакала от счастья.
Однажды я её потерял. Я думал, что это навсегда. Но вот она стоит рядом со мной. Такая живая, такая прекрасная. Красивей всех галактик и любых миров. Моя Алиса.
- Семён… - шептала она,- Сёма… Я думала, что никогда-никогда тебя не увижу. Ты представляешь, я жила здесь всю свою жизнь и не знала, что я люблю кого-то.
- И я, - прижал её ещё сильней к себе, - я тоже никогда не знал, что вся моя жизнь окажется не моей, а потом приведёт меня к тебе.
Не было момента в моей судьбе, когда я был бы счастливей чем сейчас.
- Ты знаешь, - я немного расслабил объятия, - Сценарист оставил нам последний подарок.
- Правда? И какой же? – спросила она.
Я посмотрел ей в глаза. Мне на секунду захотелось утонуть в них. Вместо ответа я лишь поцеловал её.
- Помнишь, я спрашивал, хочешь ли ты навсегда остаться со мной в том лете? – спросил я, когда поцелуй закончился.
- Помню, - улыбнулась она.
- Ты готова к этому? – я стал чуть серьёзнее
- А что?.. – она удивлённо захлопала ресницами, - Ты?.. То есть?.. – она замолчала и задумалась, - Я готова, - потом ответила она, - Только гитару возьму.

Я открыл дверь в разрушенный мир. Ничего не изменилось с тех пор. Мира по сути не было, был серый комок земли посреди безбрежного ничего. Я присел на корточки и коснулся рукой земли.
- Смотри, - сказал я Алисе.
В небе вспыхнуло солнце. От него во все стороны начали расходиться круги синего цвета. Они заливали всё небо, пока оно не стало небесным. По земле, от моей руки побежали зелёные змейки травы. Где-то они вырастали и становились деревьями. Часть неба коснулась голой долины, и та превратилась в озеро. И вот, мы уже были не на пустыре, а чудесном саду, который медленно переходил в лес. Затем земля немного содрогнулась, и из-под травы начали расти… дома. Маленькие полубочки, чуть побольше с двойным скатом. Плоские квадратные здания столовой, администрации. Высыпала брусчатка на площади Генды, а вот уже и сам Генда величественно появляется из-под земли. Я весело помахал ему рукой. И вот почти перед нами начал расти забор, ворота и два гипсовых пионера. На воротах появился совёнок. И повисла приятная тишина, которая медленно начала расступаться. Вдалеке стали слышны голоса пионеров, которые куда-то спешили. Если прислушаться можно было различить весёлый звонкий смех Ульяны. Я посмотрел на Алису. Она улыбалась до ушей и не верила своим глазам.
Ворота приоткрылись и от туда вышел… парень с длинными светлыми патлами до плеч. Он был в пионерской форме. Мы с Алисой изумлённо переглянулись.
- Привет! – радостно крикнул он нам, - Вы должно быть новенькие. Меня Роман зовут.
Из-за ворот вышла и Славя.
- Рома, - улыбнулась она, - Ольга Дмитриевна меня послала новеньких встречать. Привет, - она обернулась к нам, - Я - Славяна. Но все меня Славей зовут. И вы зовите, – она снова улыбнулась, - Вы идите к вожатой, она вам скажет что делать.
- Хорошо, - хором кивнули мы с Алисой и вместе рассмеялись.
Мы все зашли за ворота и Славя их закрыла. Мы с Алисой пошли к домику вожатой. Солнце припекало и был чудесный летний день. Таких дней ещё будет очень много. Тёплых, радостных, наполненных пьянящим ароматом молодости.
Я улыбнулся всему лагерю и взял Алису за руку.
- Я тебя люблю, - сказал я ей.
- Я тебя тоже, - ответила она.
А на воротах, с обратной стороны, появилась надпись «Пионерский лагерь “Бесконечное лето”».

Ну что, посоны?
Я тут начал мутить приквел к миру моего фанфика.
Нынче события будут происходить ДО начала основного сюжета Бесконечного Лета.
К сожалению, в этот раз я не смогу плить проды с такой скоростью как в прошлый, но чем чёрт не шутит!
Погнали.
Ваш ОП

Кадры.
Пролог.
Трудно представить, что Вселенная бесконечна. А ещё труднее представить, что бесконечных Вселенных несколько. Но есть и ещё одна вещь за гранью чьего-либо понимания. Вообразите себе существ, которые выглядят как обычные люди, но на самом деле они куда больше, чем просто люди. Эти существа могут создавать новые Вселенные, изменять законы физики, изгибать пространство и время как им угодно. Откуда они пришли и как появились, не помнят даже они. Да что уж говорить, они и имён-то своих не помнят, так давно они существуют в наших множественных мирах. Тогда они придумали себе новые имена, и стали Игроками.
И вот в одном из миров, в абсолютно белой комнате, в абсолютно белом кресле сидел Сценарист. Он серьёзно смотрел перед собой, на большую схему, которую чертил пальцем прямо в воздухе. Она состояла из разноцветных кружочков с надписями и множества стрелочек, которые хитрым образом соединяли эти самые кружочки.
Белоснежная дверь в белоснежной комнате открылась, и в неё вошёл Режиссёр.
-Ну, что? – спросил он, - Всё думаешь?
-Уже почти придумал, - задумчиво ответил ему Сценарист. Пару раз ещё взмахнул рукой, несколько стрелочек переместились, некоторые кружочки исчезли. – Вот так. – Он посмотрел на Режиссёра. – Что думаешь?
Режиссёр приблизился к креслу и развернул к себе висящую в воздухе схему. Потом долго-долго смотрел на неё, вчитываясь в надписи и пытаясь уловить связи. Когда схема вся была изучена вдоль и поперёк, он скривился.
- Романтика,- презрительно пробросил Режиссёр, - Сопли. Девочки в пионерской форме. Ты что, фетишист какой-то?
- Никакой я… Да что ты, право слово, - обиделся Сценарист, - Тебе бы всё по своим домам прыгать, тамплиеров резать. Экшен, экшен, экшен. Скука. Мы уже раза три подряд с тобой играли в боевичок. Теперь надо расслабится, получить заряд хороших эмоций. Нет ничего лучше девочек. А пионерская форма…. Ну, а что пионерлагерь – неожиданный сеттинг. Такого давно уже никто не делал, может только Оператор, до того как свалил в Прайм, к этой своей… как её?..
- Я тоже не помню, - отмахнулся Режиссёр, - к черту Оператора. Простой пойми. Одна романтика это скучно. Ты сейчас что будешь делать?
- Я думал пойти в Прайм, опять же, - сказал Сценарист и достал из кармана рубашки бумажку, - Я тут героев и героинь набросал, пойду искать реципиентов.
- Вот и славно, - улыбнулся Режиссёр, - Ты пока ищи, а я над твоим сценарием поработаю. Надо добавить пару интересных моментов. Что-нибудь, вроде, толп зомби-девочек или… не знаю… придумаю.
- Можно без зомби-девочек, - поморщился Сценарист, - ты по минимуму редактируй, а то я радикальные изменения принимать не буду.
- Посмотрим, - хмыкнул Режиссёр, ловким движением пальца снял копию со схемы, и она убралась к нему в карман. – Я пойду к себе, а ты, как будет время, заглядывай.
Он махнул рукой и удалился к двери, уже что-то бормоча на ходу. Сценаристу послышалось слово «шахты».
-Какие шахты? – вздохнул он, - это же пионерлагерь, а не секретные лаборатории.
Потом он развернул бумажку и ещё раз перечитал список героев, который он составил. Может эти характеристики персонажей и были чересчур банальны и клишированы, но сердце требовало как раз что-то вроде этого. Итак, в списке значились:
1.\tстрогая и взрослая девушка (вожатая отряда);
2.\tзагадочная женщина (предположительно медсестра);
3.\tправильная и спокойная девушка (желательно, блондинка);
4.\tболтливая и немного простоватая девушка (желательно, музыкант);
5.\tтихая и скромная девушка (желательно, брюнетка);
6.\tбезбашенная и весёлая девушка (предположительно ещё ребёнок)
7.\tзанудный, но умный парень;
8.\tвесёлый и простоватый парень (тоже умный, но уступает номеру 7);
9.\tвспыльчивая, но молчаливая девушка (интересно включить отношения с кем-то из двух парней);
10.\tлысый и <эта надпись была зачёркнута>
Сценарист ещё раз задумался. Всё ли это? Нужны ли ещё герои? Вновь пробежал глазами список.
-Кажется всё, - пробормотал он.
Тем более это был всего лишь примерный список. Он не отражал полных характеров реципиентов. Дополнительные вещи он узнает, когда будет находить необходимого человека. А список – так, намётки.
Сценарист встал с кресла, нарисовал перед собой дверь и вышел на Монтажный Стол. Там он, не медля, двинулся к двери в Прайм. Сейчас он хотел начать прямо с первого пункта списка.
- Значит, отправляемся на поиски вожатой, - улыбнулся сам себе Сценарист и вошёл в дверь. Подготовка к Игре началась.