«Дело студентов» было одним из самых громких среди политических уголовных дел в Беларуси во время протестов 2020 года. Студенческие протесты начались 1 сентября, когда в каждом вузе проводились акции протеста, подписывались петиции с требованием свободных выборов. Причем студенты и преподаватели выходили на акции вместе. А потом КГБ арестовал 12 человек сразу, их и объединили в «дело студентов». Одной из подсудимых была Анастасия Булыбенко. Асю приговорили к двум с половиной годам колонии. Она отбыла срок «от звонка до звонка», как и положено политзаключенной, и думала, что теперь ее оставят в покое. Не оставили.

— Когда я на следующий день после освобождения пришла становиться на учет в уголовно-исполнительную инспекцию, — рассказывает Ася, — то сразу спросила, могу ли я уехать за границу: учиться, лечиться и так далее? По закону запрет на выезд снимается сразу после освобождения. Инспектор сказала: да, конечно, запрет снят. Но в тот же самый день, когда сняли запрет на выезд, меня снова внесли в список невыездных. Причем с той же формулировкой — осужденная за совершение преступления. То есть де-юре получалось, что я всё еще отбываю срок в колонии. Я спросила инспектора, что всё это значит. Она куда-то сходила и, вернувшись, сказала, что запрет всё равно не снимут.

Ася прекрасно понимала, что восстановиться в университете ей не позволят. К счастью, ей удалось устроиться на работу — для инспекции это был плюс: Асю не заставляли являться туда каждые три дня и докладывать, как идет поиск работы. Но девушка хотела продолжить учебу, а это было возможно только за границей. И она решила законными путями добиться отмены незаконного запрета на выезд. Ася начала писать жалобы. Сначала — в РУВД, потом — в ГУВД. А когда из обоих милицейских инстанций пришли ответы со словами «проведена проверка, нарушений не выявлено», Булыбенко подала в суд на ГУВД.

Судебных заседаний было два. Инспектор уголовно-исполнительной инспекции на первом заседании заявила, что причиной для внесения Аси в список невыездных стал внутренний рапорт. А на втором — сказала, что запрет на выезд снят, так что и говорить не о чем. Ася отозвала исковое заявление, и все мирно разошлись. Из суда девушка зашла в магазин, а на выходе из магазина ее уже ждали: «Пройдемте с нами». После ее выхода из колонии на тот момент прошло пять месяцев.

— Меня повели к машине, повезли в РУВД и оформили протокол за мелкое хулиганство. Потом суд, 15 суток и тюрьма на Окрестина. Конечно, было очень страшно: я же помню, как составляются обвинения по уголовным делам, пока человек сидит по «административке». А накануне освобождения ко мне пришел человек в штатском. Он не представился.

Он не предлагал мне сотрудничество, он просто морально меня извел. Он потребовал, чтобы я дословно процитировала государственный гимн. Я не помню слова этого гимна. Тогда он сказал, что я не выйду отсюда, пока не выучу гимн.

На следующий день, когда истекли 15 суток ареста, Асю Булыбенко вывели из тюрьмы, посадили в машину и снова повезли в суд. Теперь ее обвиняли в неповиновении милиции во время первого задержания — того, после суда. Уже без заездов в РУВД, без составления протокола. Суд быстро назначил еще 15 суток ареста. Ася поняла, что тот серый человек в штатском угрожал не зря. И следующие 15 суток она учила гимн и все государственные праздники. С Асей в камере сидела учительница истории. Учительница эта и помогла ей выучить всю эту бессмысленную массу слов и дат.

— Теперь я знаю не только гимн. Я теперь знаю, когда у нас день КГБ, день милиции, день государственного герба и флага. На 14-е сутки ко мне пришел тот же «гость». Он устроил экзамен. Потребовал рассказать гимн — сказал, что таким образом проверит, насколько я исправилась. Он был отвратителен. Для меня он теперь воплощение всех карателей. Я не могу его забыть. Это было просто издевательство. Я запуталась в словах гимна, хотя добросовестно его учила. Он сказал, что я плохо выучила урок, что мне дают последний шанс, что выезжать мне запрещено, что меня найдут везде и, наконец, что в следующий раз я сяду надолго. Вторые 15 суток, кстати, прошли быстрее — я просто выпала из реальности и до сих пор пытаюсь в нее вернуться.

Когда Ася всё-таки вышла после 30 суток ареста, дома ее уже ждал чемодан, собранный родственниками. Девушка не знала, вычеркнули ли ее из списка невыездных или в очередной раз туда внесли — времени не было что-то выяснять. Он села в маршрутку и поехала в Вильнюс. А по дороге всё время ела. Бесконечно что-то жевала, боясь, что на границе ее арестуют и снова начнется тюремный голод.

Как ни странно, до Вильнюса она добралась: кагэбэшник приходил в пятницу, а выпустили ее в субботу. То ли не успели обновить базу невыездных, то ли он самодовольно решил, что после месяца на Окрестина и прямых угроз «найдем где угодно» Ася тихо засядет дома и сольется с обоями. Или, наоборот, побежит лесными тропами, ища дырку в границе, но никак не поедет на легальной маршрутке.