Рассказ бывшего работника завода, где Таракана в лицо послали на три буквы.

«Очень скучаем по дому. Особенно первое время было очень тяжело. Тебя просто вытолкнули из страны. Обидно, что из своей же страны, не из какой-то чужой», говорит Андрей Судас, бывший работник МЗКТ, который во время его визита Александра Лугабе на завод 17 августа 2020 года якобы выкрикнул грубую фразу. Андрей был вынужден покинуть Беларусь, как он говорит, для своей безопасности. Сперва он, его жена и друг около месяца провели в Украине, затем перебрались в Польшу. Там он с супругой живет и сейчас.
Портал tut.by поговорил с уехавшим белорусом, узнал, что происходило на МЗКТ в день встречи с Лугабе и как они с женой сейчас живут за рубежом.

Андрей Судас работал на Минском заводе колесных тягачей бригадиром в цеху сборки и испытания автомобилей. Говорит, что это, можно сказать, один из основных цехов на заводе. Именно там собирается техника и испытывается перед тем, как пойти на продажу.

В понедельник 17 августа 2020 года он как обычно пришел на работу. Заводчанин знал, что на предприятии будет встреча с Лугабе.

— Утром на заводе везде была его охрана, спецслужбы. Нас на работу запускали по пропускам, по спискам проверяли, был полный досмотр. Обычно у нас в цех можно было спокойно зайти и выйти, — вспоминает тот день Андрей. — Как выразился мой начальник, «посмотреть на меня из-за того, что я вытворяю», какие-то сотрудники пришли еще до начала собрания. Под вытворяю он имел в виду то, что я активно участвовал в стачечном движении на заводе.

По словам Андрея, сотрудники ему ничего особенного не сказали, постояли и ушли. Спустя некоторое время он собрался идти на встречу с Лугабе.

— Площадка, где должен был приземлиться вертолет Лугабе, была возле нашего цеха. Но я этого уже не увидел, — продолжает Андрей Судас. — Когда я и еще двое моих коллег шли к месту, где он должен был выступать, мне позвонили ребята из цеха и сказали, что меня ищет начальник и мне нужно подойти на рабочее место. Мы подошли. Начальник нам сказал, что мы никуда не идем. Мы должны переодеться, нас вывезут с завода и мы пойдем домой.

Однако, как говорит заводчанин, ни он, ни его коллеги даже не успели переодеться.

— Нам сказали выключить телефоны и сесть в микроавтобус. Нас прямо в рабочей форме вывезли на нем за территорию завода и пересадили в автозак. Автозак долго кружил по Минску, нас сопровождало несколько человек. Кто конкретно это были такие, я не знаю — с нами не разговаривали, — говорит Андрей. — Потом нас привезли в Заводское РУВД, высадили, отвели в здание. Там мы просидели около 5 часов. Поскольку на нас была форма, откуда мы было понятно. В милиции знали, что к нам на завод прилетел Лугабе, но им никто не сказал, похоже, для чего нас к ним привезли.

В РУВД, по словам Андрея Судаса, ему дали подписать бумаги, что провели с ним профилактическую работу. На заводе к тому времени уже все закончилось.

После встречи с Александром Лугабе в Сети появилось видео, на котором запечатлено, как один из работников завода выкрикнул грубую фразу. После этого Лугабе в сопровождении охраны направился к толпе, где стоял кричащий.

— Все написали, что это я кричал и снимал его на телефон. Но меня в то время уже не было даже на территории завода, я не присутствовал на собрании, — говорит Андрей. — Тех работников, кто действительно кричал, я визуально знаю, мне говорили, кто это такие.

А вот на записи телефонного разговора, которую Лугабе включал во время беседы с заводчанами, как признается Андрей, его голос и друга.

На аудио двое обсуждают протесты на предприятиях. О чем конкретно говорится на записи, не ясно. Там было всего пару фраз: «Надо поливать его сразу, выходить и заряжать „пошел вон!“ и все. Главное, чтобы народ поддержал, не морозился, не боялся. Всех не уволят».

— У меня были подозрения, что я на крючке у силовиков, что меня прослушивают. А когда вышел из РУВД, жена и ребята, которые меня встречали, показали мне это видео с завода, где Лугабе включал запись телефонного разговора. Вывернули все так, будто друг мой — заказчик, а я — исполнитель, и он мне заплатил, чтобы я устраивал забастовку на заводе. После этого я понял, что нужно срочно уезжать из страны. Не понял только, зачем меня отпустили.

Андрей вспоминает реакцию своей супруги на все происходящее. Говорит, что она была в шоке, в том числе и от того, что нужно уезжать.

— Но она же и настояла на том, чтобы мы с моим другом уехали. Мы все еще тешили себя надеждой, что все обойдется, ничего ведь страшного мы не сделали, — говорит Андрей. — В этот день домой я действительно не вернулся. Заехал после РУВД на завод, переоделся, собрал вещи и уехал с другом к знакомым за Минск, там перекантовались пару дней. Повидались на прощанье с родными и уехали в Украину. Чуть позже к нам приехала моя жена. Там мы пробыли где-то месяц. В Украину мы поехали потому, что у нас не было польских виз. Но позже в Киеве мы подали документы на оформление гуманитарных виз.

С оформлением документов, жильем и прочим в Украине Андрею помогали друзья, которые там живут.

— Потом мы уехали в Польшу, там у нас тоже друзей много. И они нам тоже очень сильно помогли. Поляки к белорусам сейчас относятся с большим пониманием. Они не считают, что мы «понаехали». Особенно старшие люди понимают, что и как у нас здесь, — отмечает собеседник. — Мы уехали в Польшу с минимальным запасом средств. Кончно нам собрали помощь ребята из Беларуси и в Польше помогали. Однако в любом случае нужно было искать работу.

Андрей с женой жили в небольшом городке в километрах 70 от Варшавы. Друг к тому времени уехал назад в Беларусь. «Он ошибочно посчитал, что ему ничего не угрожает, ведь мы ничего серьезного не сделали. Но как только он приехал, его посадили», говорит собеседник.

— Работать и учиться здесь по гуманитарным визам разрешили только с декабря прошлого года. До этого можно было подаваться только на беженство. Но я принципиально не хотел быть беженцем, — поясняет парень.

Некоторое время Андрей работал на СТО.

Чуть больше месяца назад они с женой переехали в другой город и уже больше месяца там живут.

— Нашел работу — устанавливаю солнечные батареи. Пытаемся здесь учиться, язык изучать, ищем варианты повышения квалификации, чтобы получить какие-то польские корки. У меня средне-специальное техническое образование и высшее спортивное. То есть два диплома белорусских, но здесь они никому не интересны. Я могу пойти работать, к примеру, слесарем на заводе, потому что я умею читать чертежи. А, скажем, инженером, или преподавателем физкультуры, или тренером — здесь нужно уже польское образование: курсы пройти, в университете отучиться.

Андрей говорит, что они с женой очень скучают по дому. У них в Беларуси остались родители, друзья.

— Особенно первое время было очень тяжело. Тебя просто вытолкнули из страны. Обидно, что из своей же страны, не из какой-то чужой, — говорит парень. — Конечно созваниваемся с родными. Для них это все тоже очень тяжело переносить. Но они нас поддерживают. Сейчас думаем, как с ними встретиться. Мне дорога в Беларусь сейчас заказана — светит реальный срок. Если бы не пандемия, то было бы все гораздо проще. А пока выездами, к сожалению, сложно.

>>1849 (OP)
Полина сжала ладони в кулаки и потрясла ими:

– Не кривляйся! И не ругайся! Слушать тебя противно…

И тут же вскочила с кровати, стала поднимать своё бельё и быстро его надевать – кружевные чёрные трусики, небольшой серый лифчик, синюю кофточку, светлые джинсы…

Денис фыркнул:

– Убегаешь, ведьмочка? На митинге вчера так же бегала?

Но Полина не слушала, говоря себе под нос:

– Знала ведь, что ты так со всеми поступал, что у тебя нет сердца… На что только надеялась…

Денис покачал головой:

– Тебе было хорошо – и это главное.

Полина замерла, повернулась к Денису:

– Хорошо? Да, было хорошо. Но… теперь мне плохо. И ты за это ответишь! Ты ответишь за все проклятия тех, кто от тебя пострадал! Понял?

Денис сделал вид, что зевает. Полина же воздела руки к потолку:

– Желаю, чтобы все наши проклятия замкнулись на тебе! Чтобы ты на себе почувствовал, каково это – быть униженным! Каково сидеть у окна и ждать, не появится ли господин Денис на горизонте! Не соизволит ли он прийти, чтобы отчихвостить тебя во все дыры! Попутно унизив и наплевав в душу!

Под конец Полина почти кричала. Денису всё это слышать было неприятно: он накрылся простынёй и сложил руки на груди – изображая покойника. А Полина продолжала, тряся кулаками и рыжей головой:

– Проклинаю тебя от имени всех тобой униженных! Ты не Денис больше! Ты… – и страшно разинула рот: – Дэнис! Дэнис – пенис! – и побежала в прихожую, выкрикивая слова, как заклинания: – Дэнис! Пенис! Чтобы ты испытал то, что испытывали все мы! Проклинаю тебя! Гад!

Денис привстал на локтях и крикнул Полине вдогонку:

– Вот и проваливай! Вот и беги на свой митинг! Ведьмы у неё там в роду! Проклинай там кого-нибудь другого! Пенисоска неумелая!

Из прихожей послышался звук брошенных ключей, затем – удар захлопнувшейся двери, а после – частый стук удаляющихся шагов.

Денис расслабленно лёг головой на подушку, вздохнул:

– Вот и катись отсюда, с-сучандра. Беги! Выплесни свой протест на митинге завтра! Только смотри мне не попадись. Потому что я завтра тоже приду…

Денис закрыл глаза, чувствуя сонливость. Ему казалось, что удаляющиеся шаги Полины по-прежнему звучат – и никак не стихнут. Вдруг Денис спохватился – а не украла ли Полина что-нибудь? Ключи бросила на пол, а вдруг унесла с собой что-то? Не ради наживы, а чтобы напакостить напоследок? Шлем забрала или палку? Денис встал с кровати, прошёл в прихожую, огляделся: его форма ОГОНовца висела на крючке, шлем с мелкой надписью «Отряд Гвардии Особого Назначения» лежал на полу.

– Так, а где палка? – Денис голый шагнул к вешалке, стал искать резиновую палку – и вдруг увидел, что она мотается у него между ног – вместо полового члена. Налитая и крепкая, она угрожающе торчала из лобка – как будто была воткнута в него… От ужаса Денис отшатнулся – палка качнулась – и сон оборвался…

– Фу… – пробормотал Денис, лёжа в кровати под простынёй. – Ну и сон… Вот ведь сучандра, взвинтила перед сменой… Но ничего, на таких же чучундр это всё и вылью… Всё своё накипевшее! Для того и нужны! Всё по справедливости!

Денис потёр глаза, окончательно просыпаясь, откинул простыню…

И вдруг увидел, что его пениса нет на прежнем месте.

Густые чёрные волосы остались, а член как будто завалился куда-то…

Денис судорожно схватился за промежность и вскрикнул от ужаса: члена не было, на его месте темнели одни только волосы и непонятная мягкая дыра.

– Сука-а! Тва-арь! Что такое! Где! Где он!

Сердце заколотилось бешено и больно, острая резь пронзила грудь – как часто бывало у Дениса во время сильного стресса.

Дыра между ног не болела, не ощущалась раной.

Денис, дрожа, ощупал её края – они не саднили, не резали.

Вскочил с постели, побежал в коридор – к зеркалу.

Уставился на свой пах, осторожно приложив к нему ладони.

И там, в отражении, увидел подобие неухоженной и волосатой вагины – с неровными краями, заросшей и заброшенной…

Денис закричал – пронзительно и звонко. И сам обомлел от собственного крика – он был совершенно не похож на тот рык, которого всякий раз пугались не только митингующие, но и собратья по резиновым палкам…

Ноги задрожали, не выдержали и подкосились – Денис, держась за пустую промежность, упал на холодный пол прихожей…

Он не смог бы ответить себе самому, сколько так провалялся в беспамятстве, держась за непривычную волосатую пустоту между ногами, но вот наконец почувствовал, как хочет мочиться – и едва может сдержать эти естественные позывы.

Дрожа, Денис поднялся, шагнул в туалет, остановился напротив унитаза, оглядел себя – и тихо заплакал. После опустил стульчак, развернулся, сел – и помочился.

– Как баба… Боже, неужели так теперь всегда будет… – бормотал Денис сквозь слёзы.

Чуть позже, надев трусы, ставшие пугающе пустыми спереди, он судорожно тыкал пальцами в телефон, отыскивая номер Полины. И бурчал:

– Сучандра, чучундра… Ведьма проклятая… Как так ты его отрезать смогла… Да я тебя за это…

Телефон отыскался, звонок пошёл – но не доходил. Длинные гудки отдавались в голове Дениса густым гулом.

– Куда ты делась… На митинге теперь…

Денис открыл приложение Телеграма, посмотрел диалог с Полиной: «Полина Верная был(а) недавно».

– Вот тварь, ещё вчера можно было узнать, когда была…

https://justpaste.it/3nrti

Реформы

В декабре 1978 года на пленуме ЦК компартии объявляют программу «Четырех модернизаций»: промышленности, «оборонки», сельского хозяйства, науки и технологий. Если Мао считал, что рабочих и крестьян достаточно мотивировать революционным энтузиазмом, то новые власти опирались на материальную заинтересованность. Если Мао централизовал всю власть у верхушки, то новое правительство решило делегировать полномочия вниз по вертикали — не только местным органам власти, но и самим предприятиям и их директорам. Со временем им разрешат самим определять, как и сколько платить работникам, нанимать ли подрядчиков, сколько продукции выпускать.

Радикальная идеология отошла на второй план, во главу стала экономика и социалистическая модернизация. В социализм продолжали верить, но двигателем его должны были стать инновации капитализма.

Начались реформы на госпредприятиях, им разрешили оставлять себе часть прибыли и наращивать производство сверх государственного плана. За три года реформе подверглись более 6000 предприятий.

Снизу вверх шли реформы в сельском хозяйстве. Эта отрасль была в серьезном упадке, все силы были брошены на промышленность, а потому расхлебывать плоды коллективизации приходилось на местах и мелким чиновникам. В одной бедной деревне местные партийщики решили поставить эксперимент и выделить клочок земли под частное фермерство. Частники смогли собрать урожай в три раза больше, чем у колхозников. Эксперимент расширяли, но держали в секрете от высшего руководства, так как частное фермерство и подряд с крестьянскими дворами все еще были под запретом.

Со временем ограничения начали снимать: сначала для отсталых бедных регионов, но в конце концов — для всей страны. Лишь спустя четыре года после первых экспериментов по деколлективизации народного хозяйства.

Фермеры получили возможность заниматься на своей земле (не в личной собственности, а в аренде) теми культурами, на которые есть спрос на рынке, а также самостоятельно выбирать рабочий график.

Благодаря построенной в период правления Мао и его «Большого скачка» инфраструктуре (ирригация, электрификация, дороги) удалось добиться беспрецедентного сельскохозяйственного бума продуктивности в первые годы реформ.
ИП

Тогда же в начале 80-х эвфемизмом частного предпринимательства в городах стали индивидуальные хозяйства. Горожанам разрешили работать на себя, нанимать до семи человек. Стали появляться торговцы и ремесленники, парикмахеры и лапшичники, частные рестораны. Хотя все они и работали в условиях гнета и под угрозой попасть под статью о каком-нибудь экономическом преступлении.
Китай остается крайне неоднородным в развитии и доходах по сей день. Фото: Steve Waters / Lonely Planet

Показателен пример одного из первых китайских миллионеров Нянь Гуанцзю. При Мао он дважды сидел в тюрьме за торговлю. Во времена реформ стал продавать жареные семечки. Семечки были отличные, дешевые, клиентов Нянь не обвешивал. За это его прозвали дурачком. Но очереди к лотку только росли. В реформенное время бизнес Няня разросся до фабрики и сотни человек. Наем рабочих в таком количестве считался эксплуатацией чужого труда. Фабрика под вывеской «Семечки дурака» подвергалась проверкам, но за Няня вступился сам Дэн Сяопин. Трижды вместо того, чтобы осудить китайского миллионера, он просто давал ему работать дальше — невероятное везение с учетом того, что на частных предпринимателей по всему Китаю не стеснялись заводить уголовные дела тысячами.

Можно было бы обвинить кое-кого в корысти, но историки сходятся во мнении, что политической элитой Китая в первую очередь двигало желание сделать страну богатой и могущественной.

>>2216

>с товарищами массово

Кодекс Республики Беларусь об Административных Правонарушениях
Статья 24.23. Нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий
1. Нарушение установленного порядка проведения собрания, митинга, уличного шествия, демонстрации, пикетирования, иного массового мероприятия, совершенное участником таких мероприятий, а равно публичные призывы к организации или проведению собрания, митинга, уличного шествия, демонстрации, пикетирования, иного массового мероприятия с нарушением установленного порядка их организации или проведения, совершенные участником таких мероприятий либо иным лицом, –

влекут наложение штрафа в размере до ста базовых величин, или общественные работы, или административный арест.

2. Нарушение установленного порядка организации или проведения собрания, митинга, уличного шествия, демонстрации, пикетирования, иного массового мероприятия, а равно публичные призывы к организации или проведению собрания, митинга, уличного шествия, демонстрации, пикетирования, иного массового мероприятия с нарушением установленного порядка их организации или проведения, совершенные организатором таких мероприятий, –

влекут наложение штрафа в размере от двадцати до ста пятидесяти базовых величин, или общественные работы, или административный арест, а на юридическое лицо – от двадцати до двухсот базовых величин.

3. Деяния, предусмотренные частью 1 настоящей статьи, совершенные повторно в течение одного года после наложения административного взыскания за такие же нарушения, –

влекут наложение штрафа в размере от двадцати до двухсот базовых величин, или общественные работы, или административный арест.

4. Деяния, предусмотренные частью 2 настоящей статьи, совершенные повторно в течение одного года после наложения административного взыскания за такие же нарушения, –

влекут наложение штрафа в размере от двадцати до двухсот базовых величин, или общественные работы, или административный арест, а на юридическое лицо – от двадцати до двухсот базовых величин.

5. Деяния, предусмотренные частью 1 настоящей статьи, совершенные за вознаграждение, –

влекут наложение штрафа в размере от тридцати до двухсот базовых величин, или общественные работы, или административный арест.

6. Деяния, предусмотренные частью 2 настоящей статьи, сопровождающиеся выплатой вознаграждения за участие в собрании, митинге, уличном шествии, демонстрации, пикетировании, –

влекут наложение штрафа в размере от сорока до двухсот базовых величин, или общественные работы, или административный арест, а на юридическое лицо – от двухсот пятидесяти до пятисот базовых величин.