>>88582
Маги. Линейные и динамические, как и все остальные персонажи этого блядского кроссовера.

Тем временем, неожиданно для себя начал водить ажно два сольника по WtA. Один про метиса-рагабаша (и гендерфлюида, но это пожалуй излишнее уточнение, в случае с метисами-рагабашами) из племени Костегрызов, отправленного наставником в город на севере штата Нью-Йорк с целью узнать судьбу каэрна Вендиго, раньше располагавшегося в этих местах и расследовать серию таинственных похищений детей, к которым, по мнению её наставника, может быть причастен оборотень. Кроме того, костегрыз получает информацию о том, что каэрном и местным косметологическим предприятием, может заинтересоваться и кочевая стая Потомков Фенриса. Прибыв в город на попутке и расплатившись с дальнобоем за проезд своим телом (водителю оплата понравилась настолько, что он пригласил её пожить денёк-другой в снятом им номере отеля), костегрыз оказывается в декорациях подозрительно напоминающих Твин-Пикс и тут же принимается за дело. В первый же день она знакомится с завсегдатаями местного бара, один из которых, прикинутый под лирического героя Беспечного ездока, приглашает её посетить свою хижину в лесу. В ходе посещения, они занимаются любовью и расстаются, произведя друг на друга в целом приятное впечатление.

Приятно проведя время, костегрыз, перекинувшись в волка, посещает Умбру, собираясь исследовать окрестности старого города и заброшенной бойни. Уже на подходах к бойне, костегрыз ловит бэдтрип, в котором она оказывается в роли ведьмы, которой вот-вот собираются устроить тёплый приём. Оправившись от прихода, костегрыз решает отложить исследование бойни до лучших времён и возвращается обратно, по пути сталкиваясь с тремя бэйнами, выглядящими как безглазые черви с маленькими беззубыми ртами и передвигающими на двух толстых коротких ножках, покрытых морщинистой плотью. Бэйны, хоть и оказываются гораздо медленней костегрыза, всё таки умудряются попасть в неё дальнобойной атакой — фонтаном белой тёплой жижи, источающей вонь Вирма. Вернувшись из Умбры и решив принять горячую ванну, костегрыз оказывается жертвой очередного нападения этих бэйнов, но уже материализовавшихся прямо в ванне. Но как быстро выясняется, оборотню в Криносе, пусть и уставшему после целого дня на ногах, они достойного порнохоррора устроить не в состоянии.

На второй день костегрыз_эсса опрашивает родителей одного из пропавших детей (отец-безработный алкоголик, мать-трудоголик) и исследуя местность вокруг их трейлера, берёт след похитителя, который приводит её на заброшенную шпагатную фабрику. Решив не спешить с обыском, она посещает бойню, но уже в мире плоти и вновь ловит бэдтрип. Зима, метель, приближающий вой волков, замерзающая от холода семья, укрывшаяся в беднообставленной хижине. Используя один из своих даров, костегрыз варит суп из топора, спасая родственников от голода, а вот спасти их от холода ей мешает появление стаи Чёрных Спиралей. Одна из Спиралей занимается её детьми, двое других, быстро одержав над ней победу, устраивают ей двойное проникновение на глазах умирающего супруга. Свет, занавес, конец, а точнее два конца.

Кое-как оправившись от очередного прихода, костегрыз наконец обыскивает шпагатную фабрику, обнаруживая в одной из комнат — извращённое подобие детских яселек, а на задворках фабрику — могилу с чьими-то трупами. Решив немного передохнуть, костегрыз совершает налёт на оружейный магазин и позаимствовав оттуда пару револьверов, направляется в бар, решив вновь повидаться с Беспечным Ездоком. По прибытию, её ожидает пренеприятное известие — стая Потомков Фенриса заявила о себе, устроив в баре кровавую баню. Совершенно необрадованная такими новостями, костегрыз_ка направляется в охотничий домик Беспечного Ездока, где пытается провести ритуал по вызову духа оружия. Проникнув в Умбру после ритуала, она исследует чьё-то логово, заваленное костями животных. Оставив подношение хозяину логова и погрызя одну из костей, костегрыз уже собирается уходить, но вернувшийся хозяин — дух волка, заставляет её задержаться. Извинившись перед духом за проникновение в логово и воспользовавшись тем, что волк явно заинтересовался её особенностями, она соблазняет волка и после животной случки, остаётся у него в гостях, надеясь обрести в духе источник информации о городе, а может, чем Гайя не шутит, и союзника. Про второй сольник отпишу чуть позже, но отмечу, что мне в целом понравилась разность подходов персонажей. Если представитель племени Костегрызов пока никого не то что не убила, но даже не ранила, то у Чёрной Фурии (хомид-арун/бывший детектив из полиции нравов Нью-Йорка) счётчик фрагов перевалил уже за второй десяток.

>>89952
Clan Novel Tzimisce (и в целом Clan Novel Saga) и Dark Ages Clan Novel Tzimisce прежде всего

Викос расстегнула свое ожерелье, имеющее вид сложенных вместе ладоней. Мизинцы обеих кистей были удлинены так, чтобы сходиться на зытылке и удерживать украшение. Викос швырнула ожерелье вслед за головой, и каждый заметил загадочные знаки на ладонях.
- Это руки Ханны, - объявила Викос. - Руки главы капеллы тремеров. Как я и говорила, нам никто не помешает.

Из-за стола раздались выкрики «Батори!» и «Смерть чародеям!».
Пражский мясник, который из всех ликующих цимисхов сидел ближе всего к краю, яростно впился в ближайший висящий труп. Его когти, острые как ножи, отсекли солидные куски бледных конечностей. Их он положил к ногам дамы.
Вдохновленные его примером изверги в неистовстве бросились к окружающим их телам. Большинство жертв были добычей охотничьих стай, которые обездвижили их и привели в то состояние, когда боль уже не имеет значения. Однако на пике момента немало конечностей было отрублено у своих же товарищей. Цимисхи выложили перед дамой дорожку из отрезанных, отпиленных, оторванных и иногда даже откушенных рук и ног. Она пошла по ним, ни разу не обронив обувь и ни разу не коснувшись пола.

Дорожка вела к середине одной из длинных сторон стола, где один восторженный цимисх уже превратил свое тело в каркас величественного трона. Его товарищи обкладывали каркас большими кусками влажного мяса подобно тому, как гончар накидывает глину на круг. Под их усилиями трон стал еще больше - получившееся творение заставило бы поблекнуть семь из девяти кругов ада.
Викос взошла на этот живой трон и подняла руку, призывая к тишине - но вопли не умолкали. Она попыталась перекричать своих поклонников, но это было тщетно.

Шурша юбками, она спрыгнула с трона на стол для переговоров - и это всполошило ликующих извергов. Все взгляды были обращены к ней.
- Спасибо. Спасибо всем за такое... радушное гостеприимство.

Голоса снова стали набирать силу и она быстро продолжила:
- Без сомнения вам известно, что через какие-то несколько часов Атланта станет полностью нашей. Две ночи назад почтенный Борджес одобрил вашу идею кровавой осады. Вчера ночью Полонья преподнес вам план дерзкого решающего штурма. Но нам не нужны ни осада, ни штурм.

Она сделала паузу, давая всем переварить сказанное:
- Господа! Сегодня наши силы возьмут камарильцев врасплох и полностью разгромят их. Мы превосходим их численно и тактически. Мы сильнее и на нашей стороне внезапность. Наша беззаветная преданность общему делу гарантирует успех! Камарилья слаба: они одряхлели, их люди непокорны, гангрелов у них нет, анархи бунтуют, бруха ушли, а главы капеллы тремеров внезапно нет на месте!

С этими словами она изобразила улыбку и спихнула ногой руки Ханны со стола.
- Но без боя не обойтись. Так давайте же устроим огненную пляску! Это древний и славный обычай нашего рода: ритуал и празднество. Пусть каждый, будь то человек, каинит или сам бог, узрит нашу храбрость!

Полонья сложил руки на столе перед собой, отметив с неприязнью, что прикосновение к столешнице оставило ощущение покалывания и жжения, будто он случайно разворошил муравьиное гнездо. Он медленно провернул кольцо на пальце на полный оборот против часовой.
Дальнейшее вышло за пределы даже его понимания.

Викос как раз продолжала свои воззвания:
- И это не конец, господа. Наши силы уже идут в наступление. К концу недели мы выбьем Камарилью из...
Она замолкла. Между ее лопаток торчала рукоять искусно сделанного серебряного кинжала.
Собравшиеся шумно вздохнули, потом раздались крики, полные смятения, а затем - ярости.
Викос, покачнувшись, сделала шаг назад и чуть не свалилась со стола на своих последователей. Многие ласомбра осторожно попятились к теням в углах зала.

Викос медленно повернулась, превозмогая боль. Ее взгляд сразу же упал на Аверроса. Тот оглянулся по сторонам и, увидев, что никого рядом нет, протестующе поднял руку:
- Нет, миледи. Вы ошиблись!

Толпа цимисхов кинулась на него, оборвав его возражения. Изверги действовали слаженно, как единый организм не менее чем с двадцатью головами и пятьюдесятью руками. Некоторые из этих рук имели устрашающие когти, другие - скользкие щупальца, на некоторых были распахнутые пасти. Аверрос видел, как все эти орудия занесли над ним. На полу были рассыпаны какой-то хлам и осколки хрустальных графинов, а бесчисленные конечности, устилавшие путь Викос, были в руках толпы, как и обломки кресел.

Вся эта толпа навалилась на него. Он чувствовал, что десятки рук ухватили его за голени и стопы. Когда живая волна захлестнула его с головой, он хотел закричать, но его голос скрылся в их реве.
Vox populi, vox dei. Глас народа - глас божий.

Викос согнулась пополам, будто вес кинжала в спине был для нее слишком тяжел, пошатнулась и упала на одно колено.

Волна цимисхов нахлынула вновь - в этот раз в сторону стола и их раненой госпожи. Но они не осмелились даже коснуться ее, как будто боясь развеять мираж. Им невыносима была мысль о том, что ее спасение так же зыбко, как утренний туман над берегом.
Живая волна вынесла на берег их последнюю жертву, но Викос даже не посмотрела на искореженное тело.

С криком агонии она повела плечами, будто пытаясь стряхнуть что-то противное с себя. Рукоять серебряного кинжала сместилась - теперь она торчала над плечом, как мачта появляющегося из горизонта корабля. Клинок уперся в ключицу, но и этого было достаточно - пальцами правой руки она ухватила искусно выкованную рукоять и выдернула кинжал. Струя крови по дуге ударила в потолок.

Полонья оказался на ногах, хоть и не помнил, чтоб вставал. Он видел, что что-то происходит, но не мог различить деталей в гуще толпы. У самого края стола, рядом с раненой Викос, раздался крик цимисха - несомненно толпа раздавила его.
Но было в этом крике что-то странное - Полонья не был уверен, что это был крик боли. Это мог быть крик отчаяния. Или крик, возвещающий о том, что Викос умерла и господь упокоил ее черное сердце.
Какая жалость, подумал Полонья. Викос пролетела тысячи миль, чтобы попытаться прийти к власти в самой большой армии Шабаша на континенте. Она раскрыла свои карты нагло и театрально - и почти добилась успеха.

Полонья не мог не подумать о том, насколько же ужасен сам Монкада, если ему присягают на верность такие могущественные и непредсказуемые слуги. Он решил в ближайшее время не переходить дорогу кардиналу Кровавого проклятья. Лет через десять можно будет попробовать наладить отношения, пригласив кардинала продолжить начатое в Атланте - устроить осаду Баффало или Атлантик-Сити, ну или как-то еще расширить свой домен.

И вновь крик нарушил воцарившуюся в зале тишину. И этот крик показался Полонье еще более странным - он будто бы дрожал от экстаза.
Нет! Они не осмелились бы! Вспылив, Полонья принялся расталкивать толпу, размахивая своим архиепископским жезлом. Толпа бессознательно сопротивлялась - будто бы он плыл сквозь смолу или зыбучий песок.
- Не сметь! Немедленно прекратите или на вас обрушится мой гнев. Я не позволю осквернить это собрание вашим мерзким диаблери. Прекратите!

Внезапно толпа расступилась, он споткнулся и упал. То, что он увидел, заставило его замереть.
Тело Аверроса лежало на полу, но это был уже не Аверрос. Его изуродовали, исказили, лишили облика, данного ему богом. Превратили во что-то, похожее на низкий мраморный алтарь.
Бледно-розовый мрамор был пронизан едва заметными синими прожилками. Это был не камень - он медленно и ритмично пульсировал. Верхушку алтаря украшала купель, над которой скорчилась Викос. Кровь по-прежнему сочилась из раны над ее ключицей и стекала в почти полную купель.
На глазах Полоньи какой-то цимисх проковылял к алтарю. Он взял серебряный кинжал, лежащий рядом с купелью и крест-накрест разрезал свою ладонь. Затем, глядя в глаза Викос, он сжал свой кулак над купелью.
Струйка крови потекла по ладони и запястью, затем закапала вниз. Викос опустила руки в купель, набрала в сложенные ладони смешанной крови и поднесла их к восторженному лицу юного цимисха.
- Одна кровь, - произнесла она нараспев.
- Одно тело, - торжественно ответил цимисх. Закрыв глаза от восторга, он пил, а потом, аккуратно держа Викос за запястья, слизал всю кровь с ее ладоней. Затем он поклонился и отошел, освобождая место другому причащающемуся.