>>65123
«Повесть временных лет» составлена из большого числа источников: письменных и устных, оригинальных и переводных. Переводные источники наибольшее значение имеют в древнейшей части летописи (до 945), в которой активно используется византийская хронографии: Хроника Георгия Амартола (непосредственно и в составе компилятивного Хронографа), Хроника Иоанна Малалы, «Летописец вскоре» патриарха Никифора. «Речь философа» представляет собой сложную компиляцию из библейских, хронографических и апокрифических источников. В статье 1065 года приведена подборка выдержек из Хронографа, содержащая описание древних знамений. К переводным источникам принадлежат также «Житие Василия Нового» (использовано в рассказе о походе князя Игоря на греков под 944 годом), «Откровение Мефодия Патарского» (использовано в комментарии о происхождении половцев под 1096 годом), «Слово о ведре и казнях Божиих» из болгарского «Златоструя» (на нём основано поучение в статье 1068 года). В переводах с греческого языка привлечены также тексты договоров Руси с Византией, включённые в статьи 907, 912, 945 и 971 годов. Источником сведений о древнейшей истории славян и деятельности Кирилла и Мефодия предположительно является гипотетическое «Сказание о преложении книг на славянский язык» («Сказание о начале славянской грамоты») западно-славянского (моравского) происхождения, выделяемое Шахматовым. Это «Сказание» позволило летописцу связать рассказ о расселении славян на территории будущей Руси с библейской историей через рассказ о расселении всех славян с Дуная. Наблюдается расхождение данного «Сказания» с каноническими житиями Кирилла и Мефодия и большое сходство в тех же местах с «Легендой Кристиана» о святых Вячеславе и Людмиле. При написании «Повести временных лет» использовалось произведение, условно названное «Повесть о поселении славян на Дунае и нашествии угров». Эта повесть, вероятно, была сочинена в Моравии на славянском языке после гибели Великоморавского государства, когда Моравия была включена в состав Чешского государства в Х веке.

События начальной библейской истории в космографическом введении и в «Речи философа» через посредство византийских источников и Хронографа по великому изложению 1090-х годов восходят к популярному в восточнохристианском мире ветхозаветному апокрифу «Книге Юбилеев» II века до н. э. С. Франклин указывал на параллели между этими византийскими источниками и русскими летописями. В их числе актуальная для ранней русской истории заповедь сыновьям Ноя не преступать жребий братень. Она повторена в связи с распрями сыновей Ярослава Мудрого. Завет Ярослава сыновьям представляет собой парафраз из того же источника, из завета праотца Исаака его сыновьям Иакову и Исаву. Сюжет расселения славянских племён продолжает сюжет расселения 72 народов и воспроизводит не простую библейскую таблицу народов, а пространное географическое описание, свойственное раннесредневековой хронографии, в том числе еврейской Книге Иосиппон X века, повествующей специально о расселении потомком Иафета по рекам Европы. В «Книге Юбилеев» (в Хронографе по великому изложению) космографический обзор касался лишь Ближнего Востока. По мнению В. Я. Петрухина, летописец «Повести временных лет» использовал Хронику Георгия Амартола с её экуменическим кругозором и дополнил текст сведениями по этногеографии Восточной Европы. От «Книги Юбилеев» (Хронографа по великому изложению) осталось только повествование о Вавилонском столпотворении, но повествовательная модель этого источника повлияла на сам ход изложения, в первую очередь на описание событий начальной славянской и русской истории.

Деяния первых русских князей (Олега, Игоря, княгини Ольги, Святослава Игоревича и Владимира Святославича излагаются на основе устной традиции: дружинного предания, местных сказаний и др. Рассказы о смерти Олега от укуса змеи (под 912), мести Ольги древлянам за убийство Игоря (под 945), поединке юноши-кожемяки (под 992), об осаде печенегами Белгорода (под 997) и ряд других сюжетов имеет эпическое происхождение.

Предположительно, на рубеже X и XI века появляются первые погодные записи. К концу XI века степень их подробности постепенно возрастает. С 1061 году начинают встречаться дневные даты, а с 1090 года встречаются указания на час события. На этом анналистическом каркасе, в котором имеются и «пустые», не заполненные событиями годовые статьи, были помещены ретроспективно записанные рассказы, почерпнутые со слов участников событий и из личных припоминаний. Интерполяциями в первоначальный текст являются повествования об убийстве Бориса и Глеба (1015) и ранней истории Киево-Печерского монастыря (1051). Одним из основных информаторов составителя летописи был киевский боярин Ян Вышатич, со слов которого описано, в том числе, подавление ростовского восстания (1071). Особенно подробен рассказ об ослеплении теребовльского князя Василько Ростиславича (1097). Автор этого повествования, Василий, предположительно, был одним из киево-печерских летописцев.