Синдзи вошел в больничную палату и увидел свою жену, лежащую на кровати перед ним. Она выглядела изможденной и бледной, всего лишь тенью женщины, которая делила с ним жизнь все эти годы. Она повернула голову и встретилась с ним взглядом.
— Эй, глупый Синдзи, — сказала она. Ее голос был слабым, но полным хорошего настроения. — Как поживаешь?
Она подняла руку, и он взял ее в свои.
— Я в порядке, — сказал он.
Явная ложь.
— Хорошо, — сказала она, кивая, — Рюко обо мне позаботится.
— У тебя что-нибудь болит? — спросил он. — Врачи разрешили морфий...
Она покачала головой.
— Нет,- ответила она. — Я хочу, чтобы у меня сейчас была ясная голова. Я не возражаю против небольшой боли.
Он зажмурился, кивая.
— Глупый Синдзи, — прошептала она. — Почему ты так расстроен? У меня была хорошая жизнь.
Его плечи задрожали, и он опустил голову к их сцепленным рукам.
— Я знаю, — сказал он. — Мне очень жаль. Мне так жаль!
— Идиот, — сказала она с нежностью в голосе. — Ты заботился обо мне, как и обещал. Ты подарил мне замечательную дочь, и мы оба многого достигли. Ты должен быть счастлив, а не печален.
Он кивнул, слезы текли по его лицу.
— Я знаю, — сказал он. — Ты совершенно права. Я должен быть благодарен.
У него перехватило дыхание от рыданий.
— Но я эгоист, — сказал он. — Я хочу большего. Я хочу быть с тобой всегда!
Он опустил голову ей на грудь, его плечи тяжело вздымались.
— Глупый Синдзи, — сказала она. Она лениво гладила его по волосам, прижимая к себе, успокаивая, как могла. — Мой Синдзи, — прошептала она. Он всхлипнул, крепко сжимая ее, а она продолжала держать его. Но вскоре ее силы иссякли. Ее пальцы замерли, дыхание замедлилось, потом остановилось. После этого Синдзи еще долго оставался с ней, отказываясь отпускать.
[...]
Рюко начала просыпаться, потом растерянно огляделась вокруг. Что-то было не так, но она пока не могла понять, что именно. Она встала, оставив диван и одеяло позади себя, и направилась в комнату отца. Она включила свет, и у нее перехватило дыхание. Ее отец был неподвижен, а рядом с ним стояли мальчик и девочка, он с одной стороны, а она с другой. Она сразу же узнала их, и ей сразу же вспомнились долгие разговоры с родителями.
— Подождите, — сказала она.
Мальчик улыбнулся и склонил голову набок, не обращая внимания на ее горе. Рюко повернулась к девушке.
— Моя мать... — начала она. — А как же моя мать?
Девушка помолчала немного, потом кивнула. Рюко моргнула, и они исчезли.